Читать книгу Право на жизнь: До последнего вздоха - Группа авторов - Страница 7

Квартира на третьем этаже типовой панельки больше не была домом. Теперь это был «жилой отсек №42».

Здесь пахло нестиранным бельем, дешевым табаком и хлоркой, которой мыли полы в коридорах, чтобы не допустить эпидемии.

Кристина сидела на продавленном диване, прижимая к скуле мокрое полотенце.

– Сильно болит? – Макс присел рядом на корточки.

Он был худым, жилистым, с вечно грязными руками. В прошлой жизни он учился на программиста, а здесь, в Лагере, его определили в ремонтную бригаду – чинить генераторы и проводку.

– Терпимо, – буркнула Кристина. – Жирная тварь. Просто хотел показать власть.

– Уроды, – зло сплюнул Леха, сидевший на полу у буржуйки. Он подкидывал в огонь щепки от старого стула. – Ничего, Крис. Перетерпим. Главное – мы в тепле. Главное – пайку дают.

В комнате их было шестеро. Новая семья.

Случайные люди, которых Система сбила в стаю. Они делили одну комнату, один стол и один страх на всех.

Кристина посмотрела на Макса. Он взял её свободную руку и начал осторожно разминать замерзшие пальцы.

– Я достал мазь, – тихо сказал он. – У каптерщика выменял на полпачки сигарет. От ушибов. Вечером намажем.

Кристина слабо улыбнулась. В этом аду полпачки сигарет были целым состоянием.

– Спасибо.

Они сидели так каждый вечер. Обсуждали норму выработки, сплетничали о том, кого увели в «карантин» и кто не вернулся, мечтали о том, что когда-нибудь военные наведут порядок и выпустят их.

Это были разговоры рабов. Но они помогали не сойти с ума.

Быт в Лагере был страшнее, чем монстры за стеной. Потому что монстры убивали быстро, а Лагерь выпивал жизнь по капле.

Утро начиналось не с солнца, а с сирены. Пронзительный вой в 5:00 утра разрывал сон.

Подъем.

Кристина вставала, ежась от холода. Вода в кране была только ледяная, и давали её по часам. Она быстро умывалась, стараясь не смотреть в зеркало, где отражалось осунувшееся лицо с потухшими глазами.

Построение во дворе в 5:30. Перекличка. Если кого-то нет – наказывают весь отсек. Лишают ужина.

Потом – работа.

Кристина попала в бригаду расчистки. Они долбили лед, таскали мусор, разбирали завалы на окраинах безопасной зоны. Тяжелый, тупой труд. Руки покрывались мозолями, спина ныла, не переставая.

В обед – талон.

Маленький кусок серого картона с печатью. Ты идешь к полевой кухне, отдаешь картонку и получаешь миску баланды. Иногда это был суп из рыбных консервов, иногда – просто жидкая каша на воде.

– Жри, давай, – говорили глаза раздатчицы. – Скажи спасибо, что живая.

Вечером – снова работа. До темна.

Возвращение в барак. Проверка. Отбой.

И так каждый день. День сурка в аду.

Кристина привыкла. Человек ко всему привыкает. Она научилась не поднимать глаза на охранников. Научилась прятать еду. Научилась радоваться тому, что у неё есть Макс, есть Леха, есть угол, где не дует ветер.

Она забыла, что когда-то была гордой красавицей. Теперь она была номером в списке. Функцией.

Она выжила, но цена этому была – свобода.

Вика шла по переулку, плотнее запахивая на себе чужой, великоватый пуховик.

Ее лицо превратилось в маску. Каменную, застывшую, лишенную эмоций.

Два дня.

Прошло два дня с тех пор, как они принесли Валеру в убежище.

В её рюкзаке звякнула стеклянная бутылка. Добыча.

Она нашла её в подвале разбитого магазина, под грудой перевернутых стеллажей. Минералка. Газированная, теплая, но чистая. Это была победа.

Вика скользнула в тень, проверяя улицу. Патрулей не было.

Она двигалась бесшумно, как тень. Город-тюрьма научил её быть незаметной.

Административный корпус встретил её привычной темнотой и запахом старой бумаги. Вика поднялась на третий этаж, стараясь ступать по краям ступеней, где меньше скрипит бетонная крошка.

Она подошла к двери их комнаты.

Сердце пропустило удар.

Дверь была приоткрыта чуть шире, чем она оставляла.

Вика медленно, без звука вытащила «Макаров». Сняла с предохранителя.

Она толкнула дверь ногой и шагнула внутрь, держа оружие перед собой.

Картина, открывшаяся ей, заставила кровь застыть в жилах.

Посреди комнаты, на ящике, сидел незнакомец.

Мужик лет сорока, в потертом камуфляже, небритый, с тяжелым взглядом.

Перед ним, на коленях, сжавшись в комок, сидела маленькая Алиса.

Мужик держал пистолет – старый ТТ. Дуло смотрело девочке в лоб.

– Тихо, – спокойно сказал он, даже не повернув головы к Вике. – Дёрнешься – и мозги малявки будут на стене.

Вика мгновенно перевела ствол на него.

– Опусти пушку, – её голос был холодным, как металл. – Отойди от неё.

– Ты в моем доме, девочка, – усмехнулся мужик. – Я тут живу. Уходил на промысел, вернулся – а тут детский сад.

– Я сказала – опусти ствол!

– А ты опусти свой. Мы тут все нервные.

Они стояли друг напротив друга. Два хищника в тесной клетке.

– Она ребенок, – процедила Вика. – Она тебе ничего не сделала.

– Она жрёт мои запасы, – кивнул он на вскрытую банку консервов на полу. – А их мало.

– У меня есть вода, – быстро сказала Вика. – Целая бутылка. Газировка. Обмен. Ты убираешь ствол, я даю воду. И мы расходимся по углам. Места хватит.

Мужик прищурился. Вода была аргументом.

Он медленно отвел пистолет от головы Алисы, но не убрал его далеко.

– Ставь бутылку. На пол. И пни ко мне.

Вика, не опуская оружия, достала бутылку левой рукой. Поставила. Толкнула ногой.

Стекло покатилось по полу.

Мужик поймал её ботинком. Поднял. Открутил крышку, понюхал. Сделал глоток.

– Нормально, – выдохнул он. – Ладно. Живите пока. Но не борзейте. Мой угол – у окна. Ваш – у двери.

Он спрятал ТТ в кобуру.

Вика не сразу опустила пистолет. Она подошла к Алисе, подняла её с колен. Девочка дрожала, но не плакала – слёз уже не было.

– На, попей, – Вика протянула Алисе остатки воды из своей фляги. Потом жадно допила сама.

Только теперь Вика позволила себе посмотреть в дальний угол комнаты.

Там, на груде тряпья, лежал Валера.

Он был укрыт всем, что Вика смогла найти – пледами, старыми пальто.

Вика подошла к нему.

– Валера…

Он был плох. Очень плох.

Его лицо горело, покрытое испариной. Губы потрескались. Он дышал тяжело, с хрипом и свистом. Бред.

Раны, которые он получил в драке, воспалились. Вика пыталась промыть их водой, накладывала повязки из разорванных рубашек, но этого было мало. От него пахло жаром и болезнью.

– Мама… открой… – бормотал он в бреду, метаясь под одеялами. – Я не успел… Кристина…

Вика положила прохладную ладонь ему на лоб. Он был как раскаленная печь.

– Тише, тише… я здесь…

Она меняла повязки, но видела, что края ран покраснели и припухли. Сепсис. Или просто сильное воспаление. Ему нужны были лекарства. Антибиотики. А у них не было ничего, кроме грязных бинтов и молитв.

Вика села рядом, опустив руки. Отчаяние накрыло её с головой. Она вытащила его из одной задницы, чтобы он умер здесь, на грязном полу, пока она смотрит?

Шорох за спиной.

Мужик, «хозяин» убежища, стоял у своего окна и наблюдал за ними. Он делал вид, что чистит оружие, но Вика чувствовала его взгляд.

Он видел всё.

Он видел парня, который умирал. Видел девчонку, которая не знала, что делать.

Он тяжело вздохнул, сплюнул на пол и полез в свой рюкзак.

Вика напряглась, снова потянувшись к пистолету.

Мужик достал какую-то коробочку. Открыл.

Стеклянный блеск ампулы. Шприц в упаковке.

Он набрал жидкость в шприц. Щелкнул пальцем, выпуская воздух.

И шагнул к Валере.

– Не подходи! – взвизгнула Вика, вскакивая на ноги и закрывая собой Валеру. – Что это?! Что ты делаешь?!

Мужик даже не остановился. Он просто отодвинул её плечом, как назойливую муху. Силы в нем было немерено.

– Отойди, дура, – буркнул он.

Он наклонился к Валере. Рванул ворот его свитера, обнажая плечо.

– НЕТ! – заорала Вика, пытаясь перехватить его руку. – Не смей! Ты убьешь его!

Мужик перехватил её запястье одной рукой, сжав как тисками, а второй, с пугающей точностью, вогнал иглу в мышцу Валеры.

Нажал на поршень.

Жидкость ушла внутрь.

Вика замерла, глядя на пустой шприц. Ужас сковал её. Она думала – это яд. Чтобы избавиться от обузы. Чтобы они ушли.

– Что… – прошептала она, и губы её побелели. – Что ты ему вколол?!

Мужик выдернул иглу, бросил шприц в угол и выпрямился. Он посмотрел на Вику уставшим, равнодушным взглядом врача, который видел слишком много смертей.

– Цефтриаксон. Лошадиная доза. И дексаметазон, чтоб отек снять.

Он вернулся к своему окну и сел, берясь за банку тушенки.

– Если сердце крепкое – выкарабкается к утру. Если нет – яму копать сама будешь. Лопата в коридоре.

Вика сползла на пол рядом с Валерой. Ноги её не держали.

Она смотрела на крошечную красную точку от укола на его плече, словно это была печать судьбы.

– Цефтриаксон… – повторила она, пробуя сложное слово на вкус. – Это антибиотик?

Мужик не обернулся. Он уже вскрыл банку тушёнки ножом и ел прямо с лезвия, отправляя в рот куски мяса в белом жире.

– Антибиотик, – буркнул он с набитым ртом. – Широкого спектра. Если у твоего парня заражение крови или пневмония – поможет. Если вирус – сдохнет. Но дексаметазон должен дать ему пинка. Встряхнуть организм.

Вика положила руку Валере на грудь. Сердце билось тяжело, неровно, но сильно.

– Зачем? – тихо спросила она. – Зачем ты потратил лекарство? Ты же сказал, припасов мало.

Мужик перестал жевать. Он медленно повернулся к ней, и в полумраке комнаты его глаза блеснули холодной, циничной усмешкой.

– Не обольщайся, девочка. Я не добрый самаритянин. Просто если он сдохнет здесь, в этой комнате… Тащить труп на улицу – тяжело. А оставлять тут – вонь пойдёт. Мне тут ещё жить.

Он отвернулся к окну.

– К тому же… вы, двое, притащили сюда ребёнка. А я, может, и сволочь, но детей не люблю видеть мёртвыми. Примета плохая.

Ночь тянулась бесконечно.

Она была липкой, душной и страшной.

Валера метался. Его трясло так, что стучали зубы. Вика навалила на него всё, что было – свою куртку, куртку Валеры, грязные пледы, найденные в углу.

Она лежала рядом, обнимая его поверх этой горы тряпья, пытаясь согреть своим телом. Алиса спала у неё под боком, свернувшись в комочек, как маленький зверёк.

Мужик – он так и не назвал своего имени – спал чутко, сидя на стуле у стены, положив ТТ на колени. Или делал вид, что спит.

Около трёх часов ночи Валера затих.

Вика вздрогнула, проснувшись от этой тишины. Сердце упало.

«Умер».

Она судорожно коснулась его шеи.

Пульс был. Слабый, но ровный.

А кожа… кожа была мокрой.

Валера потел. Пот тёк с него ручьями, пропитывая одежду, волосы, подушку. Жар спал.

Кризис миновал.

Вика уткнулась лбом в его мокрое плечо и беззвучно заплакала от облегчения. Лекарство сработало. Этот угрюмый незнакомец с лицом убийцы и аптечкой в рюкзаке подарил им шанс.

Утро пришло не со светом, а со звуком.

Щелчок зажигалки.

Валера открыл глаза.

Мир был мутным, серым, плывущим. Во рту – вкус железа и пустыни. В голове – вата.

Он попытался пошевелиться, но тело казалось чужим, свинцовым.

– Очнулся, – раздался хриплый, незнакомый голос.

Валера с трудом повернул голову.

На стуле, закинув ноги на подоконник, сидел мужик. Он курил, выпуская дым в приоткрытую щель окна. Рядом с ним, на полу, сидела Вика и чистила апельсин.

Апельсин.

Яркое, оранжевое пятно в сером мире. Запах цитруса перебивал вонь немытых тел.

– Вика… – прохрипел Валера. Голос был похож на шелест сухой листвы.

Она вздрогнула, бросила апельсин и метнулась к нему.

– Валера! Ты как? Слышишь меня?

Она склонилась над ним. Её глаза были красными от недосыпа, но в них горела жизнь.

– Пить… – выдавил он.

Вика поднесла к его губам крышку от термоса с водой. Он пил жадно, давясь, проливая воду на подбородок.

– Тише, тише…

Напившись, он откинулся на спину, тяжело дыша. Разум прояснялся.

Он перевёл взгляд на мужика у окна.

– Кто это?

– Это Борис, – ответила Вика, вытирая ему лицо рукавом. – Он… он помог. Вколол тебе лекарство. Ты горел, Валера. Ты почти ушёл.

Валера посмотрел на Бориса. Тот докурил, затушил бычок о подошву ботинка и спрятал его в карман (ничего не выбрасывать).

– Не благодари, – сухо сказал Борис, вставая. Он был высоким, жилистым, с лицом, изрезанным морщинами. – Ты мне должен. Ампула «цефа» стоит дорого.

– Чем отдать? – спросил Валера. Он чувствовал слабость, но мозг уже начал работать в привычном режиме выживания.

– Разберёмся, – Борис подошёл ближе, глядя на Валеру сверху вниз. – Ты крепкий. Другой бы от такого коктейля – побои плюс инфекция – кони двинул. А ты вылез. Значит, жить хочешь.

Он кивнул на Алису, которая сидела в углу и тихо играла с гильзой от патрона, как с куклой.

– Вы зачем сюда припёрлись? С ребёнком, с бабой. Это не санаторий. Это зона. Сюда загоняют, чтобы сдохнуть на работах. А вы сами пришли.

Валера попытался сесть. Голова закружилась, но он сжал зубы и, опираясь на локоть, принял вертикальное положение.

– Мы пришли за своим, – твёрдо сказал он. – Здесь моя подруга. Кристина. Мы видели её вчера. Она в рабочей бригаде.

Борис хмыкнул.

– В рабочей? Это в «серых»? Ну, считай, повезло. Могли в «расходники» определить или в «обслугу» к офицерам.

Он почесал небритый подбородок.

– Вытащить её хотите?

– Да.

– Ну-ну. Удачи. Периметр охраняют, внутри патрули, на вышках снайперы. А у вас что? – он окинул их взглядом. – Пистолетик, девка и полутруп?

– У нас есть воля, – огрызнулась Вика. – И мы зашли сюда. Значит, и выйдем.

– Зашли вы через дыру в секторе «Г», – равнодушно сказал Борис. – Я знаю эту дыру. Сам ей пользуюсь. Только выйти с «грузом» – это другое. Если её хватятся на поверке – поднимут тревогу. Собак пустят.

Он помолчал, разглядывая их.

В его взгляде боролись цинизм одиночки и что-то ещё. Что-то давно забытое. Скука? Одиночество? Или уважение к их безрассудству?

– Я здесь три месяца, – вдруг сказал он. – Был инженером на ТЭЦ, пока всё не началось. Знаю коммуникации. Знаю графики смен.

Валера и Вика переглянулись.

– Ты предлагаешь помощь? – спросил Валера.

– Я предлагаю сделку, – Борис прищурился. – Я помогу вам достать вашу подругу. И выйти. А вы… вы заберёте меня с собой.

– Куда?

– Туда, откуда вы пришли. Вы ведь не бомжуете. У вас вид сытый, одежда, хоть и грязная, но добрая. У вас есть база. Я это чую.

Валера напрягся. Выдать расположение Дома? Привести туда незнакомца?

Но он посмотрел на свои дрожащие руки. Посмотрел на Алису. На Вику, у которой под глазами залегли чёрные тени.

Они не справятся одни. Не в таком состоянии.

– У нас есть дом, – медленно сказал Валера. – Крепость. Тепло, вода, свет. Еда.

Глаза Бориса хищно блеснули.

– Свет? Откуда?

– Ветряки. Солнечные панели. Аккумуляторы.

Борис усмехнулся. Широко, почти по-доброму.

– Инженер, значит? Коллега.

Он протянул Валере руку – жёсткую, мозолистую ладонь.

– Идёт. Я вытаскиваю вашу девку, вы вывозите меня из этого гадюшника. Я устал прятаться по углам и жрать крыс.

Валера посмотрел на его руку. Потом на Вику. Она едва заметно кивнула.

Он пожал руку Бориса.

– Идёт.

– Тогда лечись, парень, – Борис отпустил руку. – У нас есть пара дней, пока ты на ноги встанешь. А я пока разведаю, в каком бараке держат твою Кристину.

Валера снова откинулся на подушку из тряпья. Слабость накатывала волнами, но теперь это была приятная слабость выздоровления.

У них появился план.

У них появился союзник.

И у них был шанс.

Он прикрыл глаза, прислушиваясь к дыханию спящей рядом Алисы.

Ему, если честно, было плевать на эту Кристину. Он её никогда не видел, не знал её голоса, не знал, какой она человек. Для него она была просто именем, причиной, по которой его чуть не забили насмерть в подворотне, и ещё одним лишним ртом, который придётся кормить.

Но потом он открыл глаза и посмотрел на Вику.

Она сидела на полу, обхватив колени руками, и смотрела на Бориса с такой жадной, отчаянной надеждой, что у Валеры защемило сердце.

Он делал это не ради Кристины.

Он делал это ради Вики.

Ради того, чтобы она перестала смотреть в окно с тоской. Ради того, чтобы вернуть ей кусок её прошлой, нормальной жизни. Если Вике нужна эта подруга, чтобы чувствовать себя не такой одинокой в этом пустом мире – он достанет её хоть из-под земли. Он станет героем для неё, даже если для этого придётся сжечь этот город дотла.

«Потерпи, – подумал он, глядя на профиль любимой, а не на воображаемый образ незнакомки. – Я выполню обещание. Ты её получишь».

Два дня прошли в тумане.

Валера спал. Ел. Снова спал. Его организм, накачанный мощными лекарствами и подстёгнутый желанием жить, боролся с инфекцией с яростью загнанного зверя.

Борис оказался не просто «полезным». Он был незаменим.

Пока Валера валялся в бреду, Борис молча и деловито организовал быт в их убежище. Он забил окна фанерой и тряпками так, чтобы свет от маленькой спиртовки не был виден с улицы. Он принёс воду – не из бутылок, а техническую, из системы отопления, которую профильтровал через кусок угля и прокипятил.

– Гадость, конечно, – морщился он, протягивая кружку Валере. – Но пить можно. Железа много, гемоглобин поднимешь.

Вика разрывалась между ними. Она меняла Валере повязки, кормила Алису с ложечки (девочка всё ещё боялась говорить и вздрагивала от каждого шороха) и помогала Борису разбирать какой-то хлам, который тот притаскивал с ночных вылазок.

К исходу вторых суток Валера встал.

Голова кружилась, ноги дрожали, но он дошёл до окна и обратно.

– Жить будешь, – констатировал Борис, сидя на полу и ковыряясь отверткой в старой рации. – Но бегать пока не советую. Швы разойдутся – кишки ловить будешь.

Вечером состоялся военный совет.

Борис расстелил на полу кусок обоев, на котором углем была нарисована схема.

– Вот здесь мы, – он ткнул грязным пальцем в угол схемы. – Административный корпус. Вот здесь – бараки «серых». Твоя подруга в четвёртом.

Вика подалась вперёд, жадно вглядываясь в кривые линии.

– Ты видел её?

– Видел, – кивнул Борис. – И не только видел. Я немного послушал, о чём болтают в курилке. Её зовут Кристина, так?

– Да.

– Она работает на расчистке септиков и теплотрасс. Работа грязная, но платят двойным пайком.

Борис сделал паузу, глядя на Вику тяжёлым взглядом.

– Есть нюанс, девочка. Она там не одна.

– В смысле? – не поняла Вика. – Там барак на сорок человек.

– Я не про соседей. У неё есть парень. Местный. Зовут Макс. Ходят парой, едят вместе, он ей свою пайку отдаёт. Выглядят как… ну, как семья.

Вика замерла.

Валера, сидевший у стены, нахмурился. Этого он боялся. Люди приспосабливаются. Кристина могла найти здесь новую жизнь, пусть и убогую. Захочет ли она бежать в неизвестность?

– Это ничего не меняет, – твёрдо сказала Вика, встряхнув головой. – Макс так Макс. Заберём обоих.

– Обоих? – Борис скептически поднял бровь. – А если он не захочет? А если он стукач? А если он просто балласт? Мы не Ноев ковчег, чтобы каждой твари по паре спасать. Машина у вас большая?

– Большая, – подал голос Валера. – «Крузак». Места хватит.

– Ладно, – Борис сплюнул. – Хозяин – барин. Но если пацан заартачится – я его вырублю и оставлю. Тащить на себе упирающегося мужика я не нанимался.

– Какой план? – спросил Валера, переводя тему в практическое русло.

Борис хищно улыбнулся.

– Мой любимый. Диверсия.

Он достал из кармана что-то, замотанное в изоленту.

– Завтра в полдень их бригаду погонят чистить коллектор возле шестого энергоузла. Это старая трансформаторная будка. Я там работал. Система защиты – говно, провода на соплях.

Он покрутил самодельное устройство в руках.

– Это таймер. Простейший. Я заложу «сюрприз» в щитовую. Не бомбу, нет. Просто перемычку. В 12:00 она замкнёт фазу на землю. Будет бах. Красивый, громкий, с искрами и дымом. Свет в секторе вырубится, сирена завоет, охрана начнёт бегать как ошпаренная.

– И в этот момент… – подхватил Валера.

– И в этот момент вы под шумок хватаете своих голубков и тащите к дыре. Я буду ждать там. Прикрывать отход.

– А Алиса? – тихо спросила Вика.

Все посмотрели на девочку, спящую в углу на горе курток.

– С ней не побегаешь, – отрезал Борис. – И в замес её тащить нельзя. Затопчут или шальную пулю словит.

– Она останется здесь, – решил Валера. – Запрем дверь. Окно заложим. Это всего на час, Вик. Мы вернёмся за ней уже с Кристиной, по пути к машине.

Вика колебалась. Оставлять ребенка одного в этом страшном месте казалось преступлением. Но тащить её под пули было ещё хуже.

– Хорошо, – выдохнула она. – Но если мы не вернёмся…

– Мы вернёмся, – Валера с трудом поднялся и положил руку ей на плечо. – У нас нет другого варианта.

Полдень следующего дня был серым и колючим.

Валера и Вика сидели в кустах жесткого, обмороженного шиповника, метрах в ста от места работ.

На Валере была грязная куртка, которую ему дал Борис, шапка натянута по самые брови. Под курткой – «Макаров». В рукаве – нож. Рёбра ныли, каждое движение отдавалось тупой болью, но адреналин глушил её лучше любого обезболивающего.

Вика лежала рядом, сливаясь с грязным снегом. Она дрожала, но не от холода.

– Вон она, – шепнула она, сжимая руку Валеры. – Вон, видишь? В синем платке.

Валера прищурился.

Группа людей в серых робах долбила лёд у бетонного колодца. Среди них выделялась девушка. Она похудела, осунулась, но двигалась с какой-то злой, механической энергией. Рядом с ней крутился парень – тот самый Макс, видимо. Он помогал ей оттаскивать куски льда, что-то говорил, она кивала.

Охранников было двое. Они стояли в стороне, курили и ржали над чем-то, не глядя на рабов. Расслабились. Привыкли, что никто не бежит.

Валера посмотрел на часы.

11:58.

– Готовься, – шепнул он.

11:59.

Тишина натянулась, как струна.

12:00.

БА-БАХ!

Звук был сухим, резким, как удар гигантского хлыста.

В ста метрах правее, за забором, полыхнуло синим пламенем. Столб искр взметнулся в небо, сопровождаемый густым, черным дымом.

Сирена взвыла мгновенно.

– Тревога! – заорал один из охранников, хватаясь за рацию. – Шестой квадрат! Возгорание!

Люди побросали ломы. Началась паника. Кто-то побежал, кто-то лёг на землю, закрыв голову руками.

– Пошла! – крикнул Валера.

Они выскочили из кустов.

Охранники смотрели в сторону пожара. Они не ожидали атаки со спины.

Валера не стал стрелять – лишний шум. Он налетел на ближайшего охранника сзади, используя инерцию своего тела. Удар рукояткой пистолета в затылок. Глухо, жёстко. Охранник осел.

Второй обернулся, вскидывая автомат.

– Сто…

Вика была быстрее. Она не стала бить. Она просто навела на него «Кольт».

– Брось! – взвизгнула она.

Охранник, увидев безумные глаза девчонки, замешкался. Этой секунды хватило. Валера, перешагнув через первого, сбил второго с ног подсечкой. Удар ногой в лицо – и второй затих.

– Кристина! – заорала Вика, срывая голос.

Девушка в синем платке замерла, глядя на них с ужасом. Она не узнавала. В этих грязных, страшных фигурах, возникших из ниоткуда, она видела только угрозу.

– Кристина, это я! Вика!

Вика сорвала с себя шапку. Светлые волосы рассыпались по плечам.

Глаза Кристины расширились так, что казалось, они займут всё лицо.

– Вика?..

– Бежим! Быстрее!

Кристина стояла как вкопанная. Шок парализовал её.

Но парень рядом с ней – Макс – среагировал мгновенно. Он схватил Кристину за руку.

– Это твои?! – рявкнул он.

– Д-да…

– Тогда валим!

Макс потащил её к Валере и Вике.

– Стволы есть? – деловито спросил он у Валеры, на бегу подхватывая с земли лом.

– Есть, но не для тебя, – огрызнулся Валера, хватая Кристину за другую руку. – За мной! К стене!

Они бежали.

Сзади уже слышались свистки и лай собак. Диверсия Бориса дала им фору, но не вечность. Весь сектор приходил в движение.

Кристина бежала, спотыкаясь, глядя на Вику, как на привидение.

– Ты живая… – хрипела она на бегу. – Ты пришла…

– Потом! Всё потом! – Вика тащила её вперёд.

Они нырнули в проход между гаражами, срезая путь к пролому в стене.

Валера бежал замыкающим, постоянно оглядываясь. Рёбра горели огнём, дыхание сбивалось, но он держался.

Впереди показалась знакомая стена административного корпуса.

– Туда! – Валера махнул рукой.

И тут из-за угла выехал «Тигр». Бронированный армейский джип с пулемётом на крыше.

Он вылетел прямо перед ними, перекрывая путь.

Тормоза взвизгнули.

– Стоять! – усиленный мегафоном голос ударил по ушам. – Мордой в пол!

Люк открылся. Пулемётчик разворачивал ствол.

Валера понял: не успеют. До спасительной двери было метров двадцать открытого пространства. Их просто скосят очередью.

Макс замер, крепче сжимая лом. Кристина вскрикнула.

– Врассыпную! – заорал Валера, толкая Вику в сугроб.

Он поднял пистолет, понимая всю бессмысленность этого жеста против бронированной машины.

«Вот и всё, – мелькнула холодная мысль. – Прости, Вика».

Пулемётчик нажал на гашетку.

Но выстрелов не последовало.

Вместо этого голова пулемётчика дернулась и взорвалась красным облаком. Тело безвольно свесилось в люк.

Хлесткий звук снайперского выстрела докатился до них секундой позже.

Эхо отразилось от бетонных стен.

Бах!

Второй выстрел – и водитель «Тигра» уткнулся головой в руль. Машина дернулась и заглохла.

Валера поднял голову, ища источник звука.

На крыше административного корпуса, на фоне серого неба, стояла крошечная фигура.

Борис.

У него в руках была снайперская винтовка Валеры – та самая, которую они спрятали под полом.

Он не стал ждать у дыры. Он занял позицию.

– Бегите, идиоты! – донеслось сверху, едва слышно.

– Вперёд! – заорал Валера, поднимаясь. – В подъезд! Живо!

Они рванули к двери.

Макс, Кристина, Вика, Валера.

Они влетели в темный холл корпуса, задыхаясь, падая на колени.

– Алиса! – Вика сразу бросилась в комнату на первом этаже, где они оставили девочку.

Дверь была заперта. Вика отодвинула засов дрожащими руками.

Дверь распахнулась с грохотом, ударившись о стену.

В комнате было темно и тихо, неестественно тихо для места, вокруг которого выл и бесновался весь город. Вика метнулась внутрь, светя фонариком по углам.

– Алиса!

Пусто.

Сердце ухнуло вниз. Вика обвела лучом пол и замерла.

В углу, под грудой грязного картона, старых тряпок и кусков пенопласта, что-то едва заметно дрожало. Алиса замаскировалась. Она превратилась в невидимку, в маленькую серую мышь, которая знала: если тебя не видно – тебя не съедят.

Вика подскочила к куче мусора, яростно рашвыривая картон.

– Алиса, это я! Свои!

Девочка сидела, обхватив колени, сжавшись в тугой комок. Глаза – два черных провала ужаса на белом лице. Она не шевелилась. Шок сковал её мышцы.

– Некогда бояться! – рявкнула Вика, подхватывая её на руки.

Девочка была легкой, как пушинка, но сейчас эта легкость казалась страшной. Вика прижала её к груди, чувствуя, как мелко трясется детское тельце, и вылетела в коридор.

– Уходим! – заорал Валера с лестницы. – Они поднимаются!

Гул снаружи нарастал. Сирена больше не выла – она билась в истерике, перекрывая крики, лай собак и топот сотен ног. Весь этот проклятый город-тюрьма проснулся и жаждал крови.

Они вылетели из здания в холодную, серую мглу.

– К дыре! Живо! – скомандовал Борис, который уже ждал у пролома, держа винтовку наготове.

Макс первым нырнул в узкую щель, протаскивая за собой рюкзаки. Бетон царапал одежду, кирпичная крошка сыпалась за шиворот.

– Давай! – Валера подтолкнул Кристину.

Та лезла, всхлипывая, сдирая руки, но двигалась быстро – страх был лучшим мотиватором.

Вика подбежала следующая. Она буквально впихнула Алису в темноту лаза.

– Прими её! – крикнула она Максу.

Чьи-то руки с той стороны подхватили ребенка. Вика, не теряя ни секунды, нырнула следом, извиваясь ужом, чувствуя, как бетон сжимает грудную клетку.

Едва она вывалилась на снег с другой стороны, как из дыры вылетел Валера, а за ним, пятясь и огрызаясь короткими взглядами назад – Борис.

– Рюкзаки! Быстро! – рыкнул снайпер.

Они хватали вещи на бегу.

– Где машина?! – прохрипел Борис, закидывая винтовку за спину.

– Туда! – Валера махнул рукой в сторону лесополосы, где они оставили «Крузак». – Метров пятьсот!

Они побежали.

Снег был глубоким, наст ломался под ногами, каждый шаг давался с трудом. Легкие жгло огнем.

За спиной раздался тяжелый, скрежещущий звук.

Металлический лязг, от которого задрожала земля.

Валера обернулся на бегу.

Огромные створки главных ворот сектора медленно, неотвратимо ползли в стороны. Оранжевые проблесковые маячки разрезали сумерки.

– Охота началась… – выдохнул он.

Из открывающихся ворот вырвался сноп света фар. Рычание моторов перекрыло вой ветра. «Тигры», УАЗы, патрульные машины – свора гончих была спущена с цепи.

– Бегом! – заорал Валера. – Если догонят в поле – нам конец!

Они не бежали – они летели, спотыкаясь, падая, поднимая друг друга. Макс тащил Кристину, которая начала отставать. Вика прижимала к себе Алису, закрывая её голову ладонью.

Вот он. Черный силуэт внедорожника среди деревьев. Спасение.

Валера подлетел к водительской двери, рванул ручку.

– Внутрь! Все внутрь!

Они набились в салон, как сельди в бочку. Макс, Кристина, Вика с Алисой на руках вжались на заднее сиденье. Борис плюхнулся вперед, на пассажирское.

Ключ в замке. Поворот.

Двигатель взревел, благодарно отозвавшись на касание.

– Жми! – рявкнул Борис.

«Ленд Крузер» сорвался с места, вздымая фонтаны снега. Валера выкрутил руль, выруливая на проселок. Машину мотало, заднюю ось заносило, но он держал её, вцепившись в руль побелевшими пальцами.

Они неслись сквозь лес, подпрыгивая на ухабах так, что зубы клацали.

– Вроде чисто… – прошептала Кристина, оглядываясь назад.

– Рано, – отрезал Борис, глядя в боковое зеркало.

Спустя пару минут сзади, в клубах снежной пыли, вспыхнули два ярких глаза.

Фары.

Они приближались быстро, хищно, сокращая дистанцию с пугающей скоростью.

– На хвосте! – крикнул Валера. – Джип!

Преследователи не тратили время на предупреждения.

Сухой треск выстрелов прошил воздух.

Пуля ударила в заднюю дверь, металл гулко дзенькнул.

Вика вскрикнула, пригибая голову Алисы к коленям.

– Вниз! Все вниз! – орал Валера, виляя машиной, пытаясь сбить прицел стрелкам.

Еще одна пуля.

Заднее стекло брызнуло дождем осколков внутрь салона. Ледяной ветер ворвался в машину, смешиваясь с криками девчонок.

– Суки! – прорычал Борис.

Он опустил своё стекло. Холод ударил в лицо.

Он высунулся по пояс, уперев приклад винтовки в плечо. Ветер рвал его одежду, машину трясло на кочках, прицелиться было невозможно.

Сзади снова выстрелили. Пуля свистнула в сантиметре от уха Бориса, выбив искры из стойки крыши.

– Веди ровнее, мать твою! – заорал Борис, сплёвывая попавший в рот снег. – Я не могу поймать их в крест!

– Стараюсь! – огрызнулся Валера.

Он стиснул зубы. Впереди был прямой участок.

– Держи! – крикнул он, выравнивая руль и вдавливая педаль газа в пол.

Машина пошла ровно, как по рельсам, лишь вибрация двигателя передавалась на кузов.

Борис сделал выдох. Мир сузился до перекрестья прицела и лобового стекла преследователей.

Палец плавно нажал на спуск.

БАХ!

Винтовка толкнула в плечо.

Лобовое стекло джипа позади покрылось паутиной. Машина вильнула.

– Мимо! – выругался Борис, передергивая затвор. – Еще раз! Держи ровно!

Валера держал. Стрелка спидометра ползла к сотне. Лес по бокам превратился в размытую стену.

Борис прицелился снова. На этот раз он не стал бить по колесам. Он целился в водителя.

Выстрел.

В этот раз результат был мгновенным.

Джип преследователей резко, неестественно дернулся влево. Его занесло. Колеса зацепили бруствер снега на обочине.

Тяжелая машина подпрыгнула, перевернулась в воздухе, сверкнув днищем, и кубарем, с жутким грохотом и скрежетом сминаемого металла, полетела в овраг.

Фары погасли.

Остался только темный лес и рев мотора Валеры.

Борис ввалился обратно в салон, захлопывая окно. Его лицо было красным от ветра, глаза горели бешеным азартом.

– Готов! – рявкнул он, хлопая ладонью по торпеде. – Списали ублюдков! Гони, Валера! Гони, пока остальные не подтянулись!

Валера не сбавлял ход еще минут двадцать.

Он гнал, петлял по проселочным дорогам, уходя все дальше в глушь, подальше от света прожекторов и бетонных стен.

Только когда лес сменился полем, а на горизонте не осталось ни одного огонька, он позволил себе убрать ногу с педали газа.

Машина замедлилась, переходя на спокойный ход.

В салоне повисла тишина. Тяжелая, звенящая тишина после боя. Слышно было только, как свистит ветер в разбитом заднем окне.

– Ушли… – выдохнул Макс, не веря своему голосу.

– Мы ушли… – повторила Кристина.

И вдруг салон взорвался.

Это были не слова, это были эмоции. Кристина заплакала, обнимая Макса. Макс что-то бессвязно бормотал, хлопая Валеру по плечу.

– Красавчик! Валера, ты псих! Боря, ты снайпер от бога!

Они кричали, смеялись, истерично, с надрывом, сбрасывая колоссальное напряжение последних суток.

Вика сидела сзади, прижимая к себе Алису. Девочка тихонько плакала, уткнувшись ей в куртку.

– Всё, маленькая, всё, – шептала Вика, гладя её по шапке. – Всё закончилось. Мы едем домой. Там тепло. Там Банька. Там безопасно.

Валера посмотрел в зеркало заднего вида.

Встретился взглядом с Викой.

Она улыбалась сквозь слезы. И в этой улыбке было столько тепла, что Валера понял: всё было не зря.

Он покрепче перехватил руль.

Впереди была долгая дорога домой. Но теперь машина была полна. Их стая выросла. И они были живы.

– Ну что, народ, – хрипло сказал Валера, включая печку на полную, чтобы согреть салон. – Добро пожаловать в новую жизнь.