Читать книгу Анна Александер: хозяин пустоты - Группа авторов - Страница 2

Вскоре два брата, столь разных по возрасту и нраву, но связанных кровью и общей целью, Руварс и Стефан оказались у подножия дворца, который казался скорее древним замком, нежели зданием, воздвигнутым на вершине могучих пирамид.

Их поспешное появление вспугнуло прислугу и мирно дремавшую стражу, мгновенно рассыпавшуюся, словно стайка перепуганных птиц. Бесчисленные служанки и няньки с младенцами на руках казались лишь тенями человеческих детей. Их бледные лица, отражавшие холодный свет солнца, больше напоминали маски, лишенные чувств и жизни, нежели людей. Движения служанок были идеально отточены, но лишены тепла и материнской нежности. Дети же, покоившиеся в их руках, казались лишь драгоценным грузом, символом богатства и продолжения рода, а не живыми, дышащими существами, нуждающимися в любви и заботе.

Младший из братьев, снедаемый клокочущей злобой и горьким разочарованием из-за отсутствия Анны, чувствовал, как его тщательно спланированный замысел возвращения девушки из небытия тонет в болоте бесконечного ожидания, вынуждая находиться рядом со своим чересчур медлительным братом.

Стефан же, напротив, ликовал. Весело перебирая в руках свои треугольные кости, он мысленно возносил благодарность неведомым силам за щедрость в лице Руварса и за то, что его тысячелетняя проблема, казалось, наконец-то обретет решение!

Он жадно впитывал окружающую вокруг себя красоту: яркое солнце, барханы песка и лазурное море, казавшиеся здесь чудом, диковинным украшением этого места.

Стефан с горечью думал о том, в каком суровом и жестоком мире остались его остальные братья, и какие тяжелые испытания им еще предстоят.

– Я хочу знать, что именно тебе нужно от нашего отца?! – вдруг резко оборвал его мысли Руварс. – Ведь он однажды проклял тебя! Неужели ты веришь, что его обида могла так быстро утихнуть?

Стефан был уверен, что никакого проклятия не было. Их отец, восседающий на вершине демонической иерархии, лишь с помощью тех слов о проклятии смог удержать власть в своих руках, и об этом знали немногие: лишь они двое, покойная мать Стефана и Аграт.

– Я так не думаю, мой хитрейший и мудрейший из братьев! И сейчас ты сам в этом убедишься! – ответил Стефан и потянулся к ручке почти трехметровой двери из золота.

Навстречу братьям вышла Аграт. Прекрасная женщина, чьи светлые локоны ниспадали водопадом на белые плечи, была отражением ясного солнечного дня. Стефан не мог оторвать от неё взгляда, так она была красива.

Когда-то эта сущность в уже женском воплощении заменила ему мать, но теперь она стала ещё прекраснее и роднее!

Руварс, вслед за Стефаном, склонился в поклоне. Они приветствовали её, словно божество, кем она и была: яркую звезду, призванную освещать пути людей, сущностей и тварей, если это было необходимо, обитавших в пространствах света и тьмы.

Аграт знала, что от неё ждут чуда, некоего избавления от гнетущей повседневности, и была готова стать этим чудом. Ведь она чувствовала силу, пульсирующую в её венах, знания, которые пронизывали каждую клетку её тела. Аграт понимала, что несёт на своих плечах ответственность за будущее своих детей и не только, за их возможно светлое будущее. Но это «светлое» лишь виднелось где-то за горизонтом, скрытое туманом неопределённости и страхом перед Самаелем.

Лёгким движением руки она призвала тишину. И тогда, в наступившей звенящей тишине, зазвучал её голос – чистый, сильный, полный надежды. Голос, способный покорить сердца и вдохновить на подвиги. Она являлась эхом справедливости и их любви к ней, направляя к мечтам, которые должны будут непременно сбыться.

– Я рада приветствовать вас обоих и добро пожаловать домой! – ответила женщина, слегка растягивая слова и одаривая их теплой улыбкой.

– Как же ты прекрасна, величайшая из ныне живущих богинь мироздания! – не удержавшись, в восхищении провозгласил Руварс.

Женщина, словно распустившийся бутон, источала чудесную грацию, ведая, что является высшим существом в своем роде, существом, обитающим между двумя мирами и пустотой. Она усмиряла стихии и частично исцеляла болезни, отгоняла жалких и беспомощных врагов и дарила силы существам их мира. Аграт, великодушная и миролюбивая богиня, когда-то не знавшая пощады и страха в преисподней, вдруг стала кроткой и любящей женой самого жестокого и властного демона преисподней – Самаеля.

Пара, не по своей воле потерявшая множество возможностей: жить во благо себе, создать человеческую семью, о которой все мечтают или просто счастливо жить, отказалась от всего этого. Однако, они обрели нечто большее, чем бренные тела, власть и богатства судного мира! Самаель и Аграт приобрели господство во вне человеческих сущностях! И если их семья не нуждалась в земных благах и была идеалом в глазах других демонов – богов, то зависть и клевета к ним были столь же велики, как доброта и истина. Шепот зависти полз по коридорам их дворца, словно ядовитый аспид, обвивая каждый угол и проникая в самые потаенные уголки их безупречного мира. Их союз, казавшийся нерушимым, стал мишенью для злобных замыслов. Интриги плелись за их спинами, и даже самые преданные слуги могли оказаться предателями, подкупленными жаждой власти и желанием разбить могучую семью. Но Самаель и Аграт оставались непоколебимы. Любовь и преданность друг к другу служили им щитом от завистников и клеветников, стремящихся уничтожить их семью. Они знали, что истина всегда победит, и были готовы сражаться за свои идеалы до последнего вздоха. Ведь даже в самом сердце тьмы всегда есть место для просвета.

Но сейчас, Аграт не замечала грустного взгляда своего младшего сына и всё свое внимание сосредоточила на Стефане, который сиял от радости при одном только взгляде на неё.

– С момента нашей последней встречи ты так изменился, мой милый Стефан! – произнесла она.

Мужчина покраснел, словно обычный человек. Ему хотелось целовать руки женщине, которая не оставила его в один из самых тяжёлых периодов жизни, во время, когда не стало его матери.

– О, госпожа Аграт, вы ещё прекраснее, нежели были раньше! Не могу не восхититься вашей неземной красотой! Вы поистине божество!.. – начал Джо и запнулся, увидев позади женщины силуэт отца.

Самаель, надменный и вовсе не стареющий демон, был рад видеть сына, но не показывал этого. Он знал, что человечность, заложенная в нём, – прекрасная частица того, что даже тьма может служить добру!

– Отец! – еле слышно произнёс Стефан и поклонился.

Руварс последовал примеру брата, и они оба, стоящие под его десницей, ощутили воздействие непреодолимой силы, превосходящей все известные им силы ранее, но…

– Мой сын, мой самый добрый и человечный сын! Как ты решился прийти к нам, зная о том, сколько всего было сделано против тебя и твоей матери?! – спросил Самаель, не скрывая своей вины.

Стефан снова покраснел. Краска неловкости от общения отца и сына залила его щеки румянцем, что вызвало удивление и недовольство старшего из братьев, то есть его самого.

– Я знал, что тебе нужно было спасать власть! Ведь ты бы лишился всего, если бы не предпринял того шага! Я знал, что истинного желания проклинать меня с матерью у тебя не было, но и повода вернуться у нас тогда также не оказалось! Поэтому я решил не появляться тебе на глаза! Но сейчас этого пожелал твой сын, мой младший брат, а значит, я здесь! – выпалил Стефан на одном дыхании.

Самаель был поражён мудростью своего старшего сына! Он хотел расспросить его о жизни, о том, чем он занимался все это время, но вместо этого подошёл к нему и обнял. От этого шага Руварс, широко раскрыв глаза и не понимая происходящего, перебил их своим нервным голосом:

– Возможно, вы пообнимаетесь в другой раз?! На данный момент времени у меня много дел, и я хотел бы хотел покинуть это место со Стефаном поскорее!

Младший из братьев не внимал речам брата и Самаеля, ведь его мысли были поглощены лишь Анной, и её возвращение было для него превыше всего! Младший из братьев жаждал, чтобы девушка как можно скорее вернулась в его лоно, ибо иной судьбы для неё, кроме возвращения, он не представлял.

– А вот и другой мой сын, ныне самый великодушный и коварный из семи с половиной демонов – братьев. И кто не знает, он пошёл на этот решительный шаг не просто так – он стал смертным ради прекрасной Анны, не правда ли? – Самаель испытующе взглянул на сына, заставив того удивлённо вскинуть брови.

Вокруг все зашептались. Явно слышались посторонние шаги, возгласы, крики. Звук труб приветствовал Руварса, а затем и Стефана именно в этой последовательности, ведь пока что старшего из братьев не воспринимали всерьез, как это делали по отношению к младшему. И пусть Руварс уже не являлся полноправным хозяином своего круга, ни одним из любимых сыновей, и даже не вежливым хозяином своих бывших слуг, надежда на его преображение все еще теплилась у Самаеля.

Длинный, расшитый золотом гобелен в огромном тронном зале, изображал сцены из героического прошлого их рода, тех предков, что веками служили темной силе, но Руварс почему-то видел в нем лишь отражение собственной несостоятельности. И это был некий контраст между ярким будущим, предрекаемым Стефану, и тусклым настоящим, в котором завяз он.

Взгляд невольно скользнул к трону, на котором восседал Самаель. Его лицо, словно высеченное из камня, не выдавало никаких эмоций. Руварс знал, что отец ждет от него некого знака, подтверждения его готовности принять свою роль. Но что Руварс мог предложить, кроме разочарования в себе?

Тем временем Стефан раздавал улыбки направо и налево, демонстрируя свою уверенность и милейшество. Он знал, как играть на публику, как завоевывать сердца, ведь с роду был наполовину человеком.

Руварс чувствовал, как волна зависти поднимается в его груди, но тут же подавил ее. Ведь зависть – это удел слабых.

Младший из братьев глубоко вздохнул воздух, стараясь успокоиться. В итоге, он все еще был сыном Самаеля, и кровь его рода текла в его жилах. Надежда на преображение Руварса была всего лишь иллюзией, но отец не позволит ей угаснуть окончательно, и именно это Самаель и желал проявить своему сыну.

– Отец, у нас со Стефаном был серьёзный разговор о тебе! Но, как я вижу, в нём больше нет нужды, раз между вами нет вражды, – с интересом произнёс Руварс.

Самаель торжествовал внутри: ему удалось склонить всю семью на свою сторону! Ведь слово отца для них – закон! И если братья знали о Джо лишь понаслышке, то всего несколько лет назад он дерзнул явиться в их «жизни» и показать, что он достоин их внимания.

Стефан был старшим из братьев, старше Нестора на девять месяцев, девять дней и девять часов. Некоторые из братьев с самого начала невзлюбили сводного брата, но Стефан, благодаря своей человеческой сущности, не воспринимал это как вражду. Ведь прежде всего они для него являлись братьями по крови, а значит, всё остальное не имело значения.

– Руварс, планы, что роятся в моей голове, непостижимы для вас! Я веками управлял кругами преисподней, нашей семьёй, безграничным потоком душ, распределял тех, кто приходил ко мне, вёл счёт всему живому и неживому в нашей обители и за её пределами. Тысячелетиями существование преисподней держалось на моей неустанной работе, на мне, как на единственном хозяине того места, где сейчас правят ваши четверо братьев! Я ни разу не проиграл в битвах и сохранил всё для вас! – гремел голос Самаеля.

Джо понурил голову, а Руварс впился взглядом в отца, готовый отречься от всего, лишь бы перейти к сути их визита.

– А теперь вы здесь, рядом со своими родителями, и лишь отсутствие Сардо мешает мне принять то, что вы втроём нарушили свои клятвы и покинули свои круги ради людей! Как вы могли решиться на такое?! – прогремел Самаель.

В тот же миг пространство над ними почернело, и огненные капли посыпались на них дождём.

Руварс нахмурился и отвернулся к матери, выражая своё недовольство. Аграт заметила смятение младшего сына и сразу поняла причину его волнения – ведь Руварс редко проявлял подобные эмоции! Она не хотела перебивать Самаеля, ведь тогда результат разговора повлечет за собой определенные последствия, чего Аграт не желала.

Огненный дождь усилился, и хмурая пелена над головами богов и существ снова превращалась в кошмарную картину, повторяющуюся вновь и вновь.

– Я жил с мыслью, что вы станете моими наследниками на тысячелетия и продолжите моё дело! – вскричал Самаель.

Стефан молча стоял, опустив голову, и, как самый послушный сын, не смел перечить отцу. Он был недоволен собой, но больше всего его возмущали братья, которые жили в вечном мраке, отсчитывая сотни лет своего существования, чтобы стать для людей последними судьями.

Стефан жалел всё живое на земле, будь то животные или люди. Он презирал сплетни, завистников и клеветников, истребляя нечисть, которая, прикрываясь «чистотой», сбивала с толку живых существ, являясь им в обличии добра. Джо боялся признаться себе в том, что его сильные стороны так и останутся нераскрытыми, и он исчезнет, так и не познав, как прекрасно жить там, где тебе подвластна любая магия!

Что до Руварса, то его демоническое недоверие ко всему живому, кроме главной цели, исчезло. Теперь он человек, хоть и наполовину, и плотская боль была ему знакома не понаслышке! И порой ужас, таившийся внутри него, пробуждался с прежней силой, когда его существование могло стать роковым или крайне опасным для других…

В этот момент желание исчезнуть, забыть о своём предназначении, было столь сильным, что демон задумался: а не отказаться ли от помощи старшего брата и просто уйти, исчезнуть в неизвестном направлении? Но тогда он не сможет вернуть Анну, без которой не видел смысла в дальнейшем существовании.

Джо украдкой взглянул в глаза Руварса и поразился силе эмоциональной связи между его младшим братом и Анной. Даже превратившись в тлен, её жизнь не оборвалась! Ведь её не отпускал сам дьявол – какое ещё нужно доказательство того, что демоны тоже способны чувствовать?

– Отец, при всём моём почтении к тебе и к благородной царице Аграт, моей матери, позволь мне претворить мою миссию в жизнь здесь и сейчас! Я не желаю вступать с вами в пререкания и уж тем более разжигать конфликт, но я жажду вернуть ту дивную красавицу, о которой ты сам говорил, и жить в счастье, а не влачить бесцветное существование! Шесть веков – достаточный срок, чтобы исполнить предназначение, не так ли? – произнёс Руварс, вкладывая в каждое слово всю силу своей решимости.

Самаель был изумлён самоотверженностью сына, его рвением отказаться от бессмертия и нести бремя смертного. Его поразила несгибаемая воля Руварса и то, с каким достоинством он излагал свою просьбу, не требуя, а именно испрашивая! Глава демонического рода не мог не восхититься тем, что Руварс по праву носит звание мудрейшего из братьев.

– Я задам тебе лишь один вопрос и требую немедленного ответа! – голос Самаеля прозвучал как удар грома.

Руварс насторожился, предчувствуя подвох в словах отца.

Стефан мысленно простился с тем уголком преисподней, где ему было позволено чувствовать себя счастливым, уверенный в том, что ответ младшего брата вызовет гнев Самаеля.

– Зачем тебе воскрешать смертную, когда тебе дано всё, чтобы быть бессмертным и править своим кругом ещё многие тысячелетия? – вопросил Самаель, вперив в сына взгляд, прожигающий насквозь.

Руварс понял, что отец намеренно пытается вытянуть из него слова, убедить его в тщетности отказа от своего наследия. Но желание быть рядом с той, кто балансирует на грани жизни и смерти, было сильнее любых доводов.

Он слышал её голос в своём сознании, ощущал её дыхание рядом, словно беседовал с ней наяву. Без этих ощущений он больше не представлял своего существования.

– Я обрёл сердце и желаю остаться смертным, потому что в моей жизни появилась Анна! Меня больше не радуют картины преисподней, и я не намерен оставаться вашим пленником еще целую вечность, а то и более! – твердо ответил Руварс.

Самаель был настолько ошеломлен словами сына, что на мгновение потерял дар речи. Аграт едва заметно улыбнулась и перевела взгляд на Самаеля, который, казалось, переживал личное предательство и глубокое неуважение к своей власти.

– Говорите, что вам нужно, и уходите! Я не желаю вести беседы с теми, кто предпочёл бессмертию биение бренного сердца! – внезапно произнёс Глава великого семейства, и огненные капли вновь прочертили пространство над головами.

Они барабанили по крышам величественных дворцов и зданий, где обитали не менее знатные владыки, чем Самаель и Аграт. Но никто из них не осмеливался жаловаться или возражать против огненного дождя. Ведь имя Самаеля было у всех на устах живущих рядом с ним божеств, для одних – запретным, для других – священным.