Читать книгу Сердце Гекаты - Группа авторов - Страница 2

Туман стлался по городу, плотный и влажный, как гниющая вата. Он не просто скрывал очертания домов – он, казалось, пожирал их, впитывая в себя свет и звук, оставляя после себя лишь мокрую, слепую пустоту. Воздух был тяжёлым, с привкусом плесени и промозглой земли, и каждый вдох обжигал лёгкие ледяной сыростью, оставляя на губах солёный налёт – словно город плакал невидимыми, ядовитыми слезами.

«Такой туман не бывает обычным, – шептала бабушка, когда Агата была маленькой. – Это завеса между мирами истончается. А если туман становится таким плотным, что можно резать его ножом, значит, врата почти открыты. И если не остановить это, последствия будут необратимы».

В воздухе витал едва уловимый запах гниющих водорослей, будто море отступило, оставив после себя ядовитый след. Туман лип к коже, словно влажный саван, а каждый шаг отзывался хрустом битого стёкла под ногами – хотя Агата точно знала, что под ногами лишь щебень и старая листва.

Агата Эванс стояла на краю пустыря, где когда-то располагался городской рынок, и вглядывалась в размытые очертания заброшенных домов. Пальцы её в тонких кожаных перчатках судорожно сжимали потрёпанный блокнот с загнутыми углами – её хроники миров, лежащих за гранью обыденности. Каждая страница хранила истории, в которых обычный человек не поверил бы. Но Агата не была «обычным человеком».

Она была журналисткой, но не искала сенсаций на политических собраниях или светских раутах. Её стихией было паранормальное – не милые городские легенды для развлечения туристов, а та, необъяснимая материя, что заставляет скептиков терять дар речи, а верующих – молиться с удвоенным усердием. Особенно её интересовали исчезновения. Те, что не имели логичного объяснения.

«Ты опять лезешь туда, где нет доказательств. Это не журналистика – это охота за тенями».

Голос Дэвида Стоуна, учёного, чей скепсис был прочнее гранита, отдавался в её сознании эхом. Их последнее совместное дело было завершено три недели назад.

Люди пропадали после того, как находили в лесу странные символы, выложенные из камней. Дэвид настаивал на массовом психозе, Агата – на чём-то более тёмном. В итоге правда оказалась посередине: культ, маскирующийся под «экологическую общину», использовал древние ритуалы для гипнотического воздействия.

Они справились. Не без помощи шерифа Томми Райса – человека с грубоватым юмором и железной хваткой. Он не верил в призраков, но верил в факты. И в то, что за каждым безумием стоит человек.

В этом городе за последние два месяца пропали пятеро. Все – молодые женщины. Все интересовались эзотерикой, ведьмовством, «древними знаниями». Последняя – Лилиан Грей – оставила на столе открытую книгу: «Ритуалы лунных циклов». На странице, залитой воском, был обведён один обряд.

Агата перечитала его трижды.

«Когда туман скроет грань миров, дверь откроется сама».

Именно поэтому она стояла здесь – на пустыре, где, по местным слухам, когда-то проводили ритуалы. Где земля, казалось, помнила шаги тех, кто звал нечто из темноты.

Сейчас Агата была одна. Вернее, ей так казалось.

Она достала из кармана пальто диктофон. Холодный пластик скользнул в её потных пальцах.

– Тени оставляют следы, Дэвид, – прошептала она в безразличную ночь, нажимая кнопку записи. – Просто нужно знать, куда смотреть.

Она сделала шаг вперёд. Под ботинком с противным хрустом подался битый кирпич. Звук был неестественно громким в гнетущей, почти могильной тишине.

– Уверена, что это не ловушка?

Голос прозвучал не в голове, а прямо за спиной. Так близко, что её затылок почувствовал лёгкое движение воздуха. Агата не вздрогнула – она застыла, будто её залили в бетон. Сердце на мгновение замерло, а затем забилось с такой силой, что её затошнило. Она медленно, преодолевая внезапную тяжесть в шее, обернулась.

Дэвид стоял так близко, что в стёклах его очков, запотевших от влаги, отражалось её собственное, искажённое страхом лицо. Он не вышел из тумана – он материализовался из него. Его руки были засунуты в карманы длинного лабораторного халата, но по напряжённым плечам было видно – он не просто пришёл, он был настороже.

– Ловушка? – голос Агаты прозвучал хрипло. Она сглотнула ком в горле. – Для кого?

– Для тебя. Или для нас. – Он окинул взглядом окружающую их серую пелену. – Это место… оно не просто странное. Оно намеренно странное. Будто его создали с единственной целью – пугать.

Агата ощутила слабую, нервную улыбку на своих губах.

– Вот видишь? Ты уже говоришь, как я.

Дэвид фыркнул, но в его глазах не было и тени насмешки.

– Я говорю, как человек, который видел, как камни складываются в узоры, не поддающиеся геометрии. И как люди исчезают, будто их стирают ластиком из реальности.

Рёв мотора, приглушённый плотной пеленой, разрезал тишину. Из тумана медленно выползла тёмная масса – внедорожник шерифа. Дверь захлопнулась с оглушительным стуком, нарушая зыбкое заклинание ночи. Томми Райс подошёл к ним.

– Ну что, команда охотников за привидениями, все в сборе? – Голос Томми Райса пытался быть бодрым, но усталость и напряжение проступали сквозь привычную грубоватую оболочку. – Я проверил записи. Последний раз Лилиан Грей видели именно здесь.

Агата открыла блокнот. Её пальцы, чуть дрогнувшие, провели по строчкам, исписанным её же торопливым почерком.

– Она пришла в полнолуние. В час, когда туман становится густым, как молоко. И…

Она резко замолчала. Туман вокруг них сгущался прямо на глазах, серые клубы накатывали волнами, поглощая последние смутные контуры развалин. Видимость упала до пары метров. Мир сжался до размеров их маленькой, потерянной группы.

– Бесполезно, – заключил Дэвид, опуская бинокль. Его голос прозвучал приглушённо. – Мы ничего не разглядим. Если там и есть следы, их можно испортить, шаря вслепую.

Агата с силой сжала блокнот, ощущая, как бумага вминается под её пальцами. Чувство, острое и неприятное, скрутилось под ложечкой – они упускают что-то важное. Прямо сейчас, здесь, в нескольких шагах. Это внутреннее жжение, эта уверенность были ей знакомы куда лучше, чем чувство безопасности. Но спорить было бессмысленно: в такой мгле даже фотоаппарат не спасёт.

– Завтра, – выдохнула она, сдаваясь. Голос её звучал устало. – Придём на рассвете. Пока туман не рассеялся.

Томми кивнул, доставая рацию. Электронные помехи весело затрещали в тишине:

– Я попрошу патрульных приглядеть за местом. Хотя…– он окинул взглядом непроглядную мглу, – сомневаюсь, что кто-то рискнёт сюда сунуться.

Дэвид хмыкнул, и этот звук был похож на сухой треск:

– Или кто-то очень хочет, чтобы мы так думали.

Они двинулись к машине, но Агата задержалась. Что-то шевельнулось на периферии зрения – не свет, не движение, а скорее отсутствие чего-то. Пятно слепоты и без того в слепом мире. Она резко обернулась, вглядываясь в серую, пульсирующую завесу.

Ничего. Только бесконечный, безразличный туман.

И всё же…

– Агата! – окликнул Дэвид. – Ты идёшь?

Она поспешила за ними, но чувство, будто за ней наблюдают, будто чей-то холодный, безразличный взгляд впивается ей в спину, не отпускало.

По дороге к машине Агата невольно коснулась нагрудного кармана, где лежал старый медальон с выгравированным полумесяцем – подарок бабушки, которую та называла «хранительницей рода». Агата никогда не придавала ему значения, но сегодня металл казался теплее обычного, почти горячим.

Она невольно сжала медальон в кармане. В детстве бабушка называла его «ключом к забытым дверям» и строго-настрого запрещала снимать.

«Он проснётся, когда придёт время», – говорила она, но никогда не объясняла, что это значит. Теперь, спустя годы после её смерти, Агата впервые задумалась: а что, если бабушка знала больше, чем казалось?

Агата, считала старушкины суеверия милыми, но бесполезными. Но сейчас медальон, обычно холодный, был тёплым, почти горячим, будто кто-то только что сжал его в ладони. Она сжала его сильнее, и в памяти всплыл обрывок детского кошмара: трёхликая женщина у порога её комнаты, протягивающая длинную, бледную, почти прозрачную руку к её шее… и бабушка, вбегающая с криком: «Не снимай его!».

Тогда это были просто страхи. Теперь, спустя годы после её смерти, каждое слово, каждый обрывок бабушкиных рассказов о «стражах порога» и «крови рода» звучал в уме зловещим эхом, не как сказка, а как предупреждение. Как инструкция.

Она обернулась в последний раз, прежде чем сесть в машину. Туман был непроницаем. Но на мгновение ей показалось, что в его глубине что-то блеснуло. Два холодных, синих огонька, похожих на глаза. Или на звёзды в мёртвом небе.

Агата резко отвернулась, открыла дверцу и упала на сиденье, сжимая в кармане горячий медальон, который наконец-то, спустя все эти годы, начал просыпаться.