Читать книгу Сердце Гекаты - Группа авторов - Страница 6

Комната замерла. Воздух стал густым и тяжёлым, словно его можно было резать ножом. И в центре этого кошмара, в кресле, сидела Лилиан Грей.

Её кожа имела восковой, мертвенный оттенок – не бледность живого человека, а неестественная белизна статуи, из которой выкачали всю жизнь. Глаза, полуприкрытые веками, были пусты – зрачки исчезли, растворившись в молочно-белой, непрозрачной пелене, слепой и бездушной. Губы посинели, а на шее отчётливо виднелись багровые, почти чёрные полосы – безмолвные свидетельства насилия, которое уже не имело значения.

Но самое жуткое была её поза. Она сидела абсолютно неподвижно, выпрямившись с неестественной, почти манекенной прямотой. Ни единого признака дыхания, ни малейшего движения грудной клетки. Она была куклой, небрежно усаженной в кресло, но от этого зрелища веяло таким леденящим душу ужасом, что у Лизы перехватило дыхание.

И всё же… она говорила.

– Вы опоздали.

Голос прозвучал не в ушах, а прямо в сознании, низкий и гулкий, будто доносился из-под земли, из самых глубин, где не должно быть ничего живого. Он был лишён тембра, эмоций – лишь холодная констатация факта.

Лиза вскрикнула, инстинктивно отшатываясь и натыкаясь на косяк двери. Дэвид мгновенно шагнул вперёд, заслоняя её собой, его учёный скепсис на мгновение уступил место древнему, животному защитному рефлексу. Томми поднял пистолет, целясь в неясный силуэт, но палец не спускал курок – он понимал, что перед ними уже не живой человек, и пули здесь бессильны против того, что уже случилось.

Агата, превозмогая леденящий ужас, медленно подняла фонарь, направляя свет прямо на лицо Лилиан. В ярком луче стали видны детали, от которых кровь стыла в жилах: тонкие, почти чёрные струйки густой жидкости, сочившиеся из уголков глаз и рта, словно слёзы и слюна самой смерти. Едва заметные трещины на коже, похожие на высохшую глиняную поверхность. И пальцы – пальцы, вцепившиеся в подлокотники с такой сверхчеловеческой силой, что массивное дерево под ними треснуло, оставив занозы в её окостеневшей плоти.

– Кто… – голос Агаты сорвался на шёпот, она сглотнула ком в горле, – кто это сделал с тобой?

Она знала, что ответа не будет. Это был не вопрос, а крик души, полный отчаяния и ярости.

Свеча на столе вдруг вспыхнула, и её пламя стало кроваво-красным, отбрасывая на стены адские, пляшущие тени. И эти тени… зашевелились. Они вытягивались из углов, принимая смутные очертания фигур – десятки, сотни неясных силуэтов, которые словно ждали своего часа, наблюдая из тьмы.

Лиза невольно потянулась к запястью – царапина под рукавом снова пульсировала, будто отзываясь на ритм чужого страдания.

Агата почувствовала, как флакон в её кармане становится почти обжигающе горячим, его пульсация сливалась с бешеным стуком её сердца. Она сжала его, и в этот момент поняла – обратной дороги нет. Они перешли некую грань, и древние, спавшие силы пробудились. Теперь им предстояло столкнуться с кошмарами, о которых они не смели и подозревать.

Один из теней, выше и массивнее остальных, отделился от стены и шагнул вперёд. Его лицо было скрыто глубоким капюшоном, но в чёрных прорезях глазниц мерцали два холодных синих огонька, лишённых всякого тепла или жизни.

– Что вам нужно?! – крикнула Агата, и в её голосе, помимо страха, прозвучала вызов.

Фигура рассмеялась – звук был похож на скрежет ржавых металлических цепей, перемешанный с шипением.

– То, что давно принадлежит нам. Кровь. Память. Души. Всё вернётся в круг.

Лиза, прижавшись к стене, сжалась в комок:

– Он… он говорит про жертв! – выдохнула она. – Это ритуал жертвоприношения!

– Но зачем?! – почти рыча, воскликнул Томми, его палец снова лёг на спусковой крючок.

Тень медленно подняла руку. Свеча погасла. Не потухла – её поглотила мгновенно нахлынувшая тьма, плотная, слепая и удушающая.

Когда свет их фонарей, дрожа, вернулся, фигур на стенах уже не было. Лилиан по-прежнему сидела в кресле, но теперь её губы были раздвинуты в беззвучном, застывшем крике, а глаза… её глаза стали полностью чёрными, бездонными, как космическая пустота.

На полу, там, где только что стояла тень, лежал аккуратно свёрнутый свиток, перевязанный чёрной шёлковой лентой. Агата, движимая необъяснимым импульсом, подошла и подняла его. Лента развязалась сама собой. Она развернула пергамент.

Это была старая карта города. На ней были отмечены пять точек, образующих почти идеальный пентакль. В центре – печать, стилизованное изображение трёхликой женщины. А внизу – чёткая, выведенная старомодным почерком надпись:

«Пять ключей. Пять жертв. Одна дверь. Когда туман покроет все улицы, круг замкнётся».

– Пять жертв… – голос Агаты был безжизненным. – Но Лилиан пятая.

– Или четвёртая, – тихо, глядя на карту, сказал Дэвид. Его лицо было пепельно-серым. – Если считать ту, первую… ту, что исчезла без единого следа. Ту, о которой мы не знаем.

Томми с такой силой сжал рукоятку пистолета, что его костяшки побелели.

– Значит, у нас максимум четыре дня. Следующая жертва – кто-то из города. Кто-то, кто живёт среди нас.

Лиза вздрогнула, её глаза наполнились новым, леденящим страхом.

– А если… если это кто-то из нас?

В комнате воцарилась гробовая тишина, которую нарушал лишь мерный, противный звук – капли тёмной жидкости с лица Лилиан падали на деревянный пол и с лёгким шипением оставляли на нём маленькие, обугленные следы.

– Нужно уходить, – наконец, с усилием произнёс Томми, опуская пистолет. – Это место… оно не хочет нас отпускать. Оно как будто питается нами.

– Но мы не можем просто бросить её здесь! – голос Лизы дрожал, в нём слышались слёзы. – Она… она ведь уже мертва, я понимаю, но… оставить её в этом… месте…

Дэвид, поборов отвращение, подошёл ближе к креслу. Он не касался тела, лишь внимательно осматривал его.

– Никаких очевидных признаков насильственной смерти, кроме этих странных полос на шее. Но кожа… – он покачал головой, – она не разлагается. Наоборот, кажется, будто она затвердевает. Как восковая фигура.

Агата не отрывала взгляда от карты, её ум лихорадочно работал.

– Круг почти замкнулся. Пять точек… пять ключей… Если мы не найдём способ его разорвать, следующая жертва станет последней. И тогда дверь откроется. Навсегда.

– А что… что за дверью? – тихо, почти по-детски, спросила Лиза.

– Не знаю, – честно ответила Агата, и это признание было страшнее любой уверенности. – Но бабушка говорила: «Забытые двери ведут туда, откуда нельзя вернуться. Туда, где нет ни времени, ни надежды».

Томми снова поднёс рацию ко рту, но в ответ была лишь мёртвая, безжизненная тишина.

– Связь не работает. И если мы сейчас уйдём… – он не договорил, но все поняли: они могут упустить единственный шанс.

– То мы хотя бы сохраним жизни, чтобы попытаться снова, – перебил его Дэвид. Его голос снова приобрёл твёрдость. – Нам нужны ресурсы, которых здесь нет. Лаборатория, оборудование, доступ к закрытым архивам. Здесь, в этой… ловушке, мы беспомощны, как дети.

В этот момент Лиза заметила на полу, у самого основания кресла, едва различимый символ – круг с перевёрнутым треугольником внутри. Она уже собиралась указать на него, но тень от их фонарей дрогнула, и когда свет снова упал на это место, знак исчез. Будто его и не было. Будто дом сам стёр его.

Лиза молча кивнула, её взгляд снова прилип к неподвижной фигуре Лилиан.

– Уходим, – окончательно решила Агата. – Но не с пустыми руками. Мы заберём с собой улики. Всё, что сможем.

Они быстро, почти лихорадочно, принялись собирать доказательства: пробирки с образцами тёмной жидкости, фотографии символов на стенах, обрывки пожелтевших бумаг, валявшиеся в углу. На пороге Агата обернулась в последний раз. Лилиан всё так же сидела в своём жутком кресле, но теперь её голова чуть склонилась набок, а губы едва заметно шевельнулись, будто пытаясь произнести последнее, беззвучное слово.

– Что она сказала? – тут же спросила Лиза, едва они выбрались на улицу, в обволакивающий, холодный туман.

– Не знаю, – Агата снова почувствовала жар медальона на груди. – Но я чувствую… она не проклинала нас. Она… пыталась предупредить.

Лиза, вся дрожа, прижалась к Агате, ища защиты.

– Но что мы можем сделать? Мы даже не знаем, с чем столкнулись! Это… это не поддаётся никакой логике!

– Знаем, – Агата с силой достала свой верный блокнот, быстро перелистывая исписанные страницы. – Мы знаем достаточно. Ритуал. Символы. Кровь. Ключи. Всё это – части одной огромной, древней схемы. Нам нужно найти её центр – место, где всё началось. Где была заложена первая точка.

В этот момент свет их фонаря, отразившись в осколке стекла на полу, дрогнул. И на миг Агата увидела в нём не своё отражение, а чужое лицо – с пустыми, бездонными глазницами и неестественно широкой, растянутой улыбкой, невозможной для человеческого рта. Она резко, с подавленным криком, отвернулась, но этот образ навсегда врезался в её память.

– Идём, – скомандовала она, стараясь скрыть охватившую её дрожь. – Соберём всё, что можно. Фотографии, следы, любые записи. Каждая мелочь может быть ключом.

Они снова вошли в дом, теперь уже с конкретной целью. Томми, всё ещё с пистолетом в руке, прочёсывал углы, ища скрытые ходы или тайники. Дэвид, с профессиональной тщательностью надев стерильные перчатки, аккуратно собирал образцы странной жидкости в пробирки. Лиза, стараясь не смотреть в сторону кресла, фотографировала символы, выцарапанные на внутренней стороне двери и наличниках.

– Здесь, – вдруг сказал Дэвид, приподняв край ковра. – Ещё следы крови. И… это похоже на схему.

На полу, едва различимая под слоем пыли, проступала фигура – круг с вписанными треугольниками и руническими знаками по периметру.

– Это не просто ритуал, – прошептала Агата. – Это печать. Они пытались её разрушить или, наоборот, активировать.

– А если она уже работает? – голос Лизы дрогнул. – Что тогда?

– Тогда, – холодно ответил Дэвид, – мы должны понять, как её остановить. Или как использовать.

Внезапно из тёмного коридора донёсся тихий, звенящий звук – будто кто-то провёл влажным пальцем по краю тонкого хрустального бокала. Все разом замерли, затаив дыхание. Звук повторился. Теперь ближе. И ещё раз – уже прямо за дверью в комнату.

– Мы не одни, – констатировал Томми, поворачиваясь к выходу. Его лицо было напряжённым. – И это определённо не ветер.

Агата посмотрела на флакон, который она снова держала в руке. Субстанция внутри пульсировала с такой яростью, что стекло стало тёплым. Оно билось о стенки, словно пойманная птица, пытаясь вырваться на свободу. И в этот момент она почувствовала это – ледяной электрический ток, пробежавший по её позвоночнику. То самое ощущение, которое бабушка называла «дыханием порога». Дверь между мирами была приоткрыта, и из щели тянуло леденящим холодом небытия.

Они двинулись к выходу. Дверь, которую они оставили открытой, теперь заскрипела, будто нехотя пропуская их, оказывая невидимое сопротивление. Туман снаружи стал ещё гуще, ещё плотнее – теперь он не просто скрывал очертания, он поглощал их, втягивая в себя, как трясина.

– Держитесь вместе! – предупредил Томми, его голос прозвучал приглушённо. – Не теряйте друг друга из виду! В этой мгле можно заблудиться навсегда!

Шаг за шагом, они пробирались сквозь серую, почти осязаемую пелену. Лиза шла последней, и ей всё время казалось, что за спиной кто-то есть. Кто-то повторяет их шаги – точно, размеренно, но всегда на полтакта позже, создавая жуткий, диссонирующий эхо-эффект.

– Лиза, не оглядывайся, – тихо, но чётко бросила Агата, не сбавляя шага. – Просто иди. Смотри на спину Томми.

– Но… – Лиза сглотнула ком страха в горле, – вы разве не слышите?

Все разом остановились, затаив дыхание. В гнетущей тишине, пронизанной влажным холодом, отчётливо раздавался звук. Не шаги. Нет. Скорее, будто кто-то перекатывал по деревянному полу гладкие, отполированные камни. Один. Два. Три. Словно невидимый счетовод вёл свой жуткий учёт.

– Это не кто-то, – прошептал Дэвид, с ужасом оглядываясь. – Это… дом. Он… движется за нами. Дышит.

Томми сжал пистолет, но не поднял его. Он понимал – оружие здесь было так же бесполезно, как крик в безвоздушном пространстве. Против этой силы не было защиты.

– Быстрее! – скомандовала Агата, и в её голосе впервые прозвучала откровенная паника. – Пока туман не сомкнулся окончательно!