Читать книгу Преданный служитель Церкви. О церковной и общественной деятельности митрополита Питирима (Нечаева) - Группа авторов - Страница 23

Владыка был мне интересен не как государственный муж, о деятельности которого я мало что знала, но как духовное лицо, святое вместилище духовного опыта предыдущих поколений. Извечное «брать пример с кого», чтобы стать человеком во всей троической полноте духа, души и тела. Владыка был для многих той высотой, которую оценить мог только равный ему, мы же смотрели на него снизу вверх. Я благодарна судьбе за то, что хотя бы отчасти смогла прочувствовать величие души, живущей в Боге, благоговея богомольно перед красотой его духа. Патетика, которой всегда избегал Владыка, все же заставляет вспомнить апостольские слова о славе звезд разной величины. Для сотрудников Издательского отдела Владыка Питирим был звездой первой величины, излучающей свет на ближних и дальних. Думаю, все-таки не удалось избежать доли эмоциональной оценки. Стараюсь честно передать свое первое впечатление от личности Владыки.

Владыка прекрасно владел русской речью, говорил спокойно, без пауз, умел найти точное слово. Кроме духовного обогащения, слушающие проповеди Владыки испытывали еще и эстетическое наслаждение правильной литературной речью умудренного опытом подвижника благочестия. Музыкальный строй фразы, баритональное звучание голоса оказывали, в хорошем смысле, такое же чарующее воздействие на душу, как и благоговейное предстояние Владыки у Престола Божия. Именно в храме душа наиболее полно ощущает свою принадлежность миру святых. Благородные седины Владыки будили духовные струны души.

Помню, как весь Богоявленский храм плакал вместе с Владыкой во время коленопреклонных Троицких молитв. В храме яблоку негде было упасть, под ногами ковер из свежескошенной луговой травы, на солее – тонкие белоствольные березки, икона Святой Троицы, украшенная венком из цветов. О чем плакал Владыка? Прошли торжества по случаю тысячелетия Крещения Руси, год 1989-й. Обычно сдержанный, он плакал, не стесняясь своих слез. Боги гневаются, смеются, человек плачет. Что прозрел в то время Владыка?

Владыка был не просто архиереем-администратором, он был отцом для соработников Издательства. Праздничные трапезы напоминали древние пиры с новозаветным благочинием. Концерты устраивали в конференц-зале силами самих сотрудников, на них выступали дети священников, которые, как правило, получали классическое музыкальное образование. Всегда радовал гостей хор храма Воскресения словущего под управлением регента Ариадны Рыбаковой.

Солью программы была песня о покаявшемся разбойнике Кудеяре – святом иноке Питириме. Владыка, пряча улыбку, многозначительно пошевеливал усами. В зале царила совершенно домашняя атмосфера, была одна большая дружная семья.

Уверена, что Владыка наблюдал за моим духовным становлением. Он чувствовал искренность покаяния, видел нелицемерную любовь к святым, доброе желание шествовать узким и тесным путем самоотречения вдали от житейских утех. С приходом на работу в Издательство мне открылся огромный мир духовной жизни, отраженный в житийной литературе и в сочинениях святых. Совсем по-детски душа воспротивилась тому, что духовные обязательно должны быть гонимы от своих собратьев: я начала проливать слезы. Если мать слышит плач ребенка, тем более Бог должен был услышать слезную молитву. За что должны страдать лучшие из лучших? Господи, защити, сохрани их от всякого зла!

Вместе мы были не только в праздники, но и в дни утрат. Во второй половине 1980-х годов Владыка похоронил трех сестер – Александру, Надежду, Марию. И это накануне торжеств 1988-го года! В прощальных словах Владыка с присущим ему самообладанием рассказывал краткую историю жизни своих сестер, подчеркивая достоинства каждой. Даже в горе он оставался величественно-сдержанным, хотя утрата близких не могла не отозваться на его здоровье. Мне кажется, в те дни все рыдали не столько об уходе из жизни дорогих ему людей, сколько просили Божию Матерь укрепить силы Владыки.

После похорон Надежды Владимировны мне пришлось добираться до Издательства своим ходом, в «рафике» поместились только близкие родственники, автобус уехал еще раньше. С опозданием пришла я в Малый каминный зал, где, как и в Большом зале, был накрыт поминальный стол. Через какое-то время к нам из Большого зала вышел Владыка и забрал меня с собой. Для меня было неожиданностью, что он усадил меня рядом с собой по правую руку, исподволь наблюдая за моей реакцией, попросил принести мне прибор. На нас смотрели сотни внимательных глаз. Почему Владыка так поступил, трудно сказать. Может, из чувства благодарности – причиной было мое искреннее сочувствие, желание облегчить молитвой его горе. Не зря говорят: «Разделенное горе слабеет».

В храм к Владыке меня привела Долотова Надежда (ныне покойная), известная в московских церковных кругах своей любовью к переписыванию духовных книг, которые в то время были большой редкостью. Именно от нее я узнала об отцах-пустынниках первых веков Антонии Великом и Макарии Египетском. Мыслила раба Божия Надежда исключительно по «Добротолюбию».

Владыка имел наблюдательный трезвый ум, с мягким юмором замечал смешные особенности окружающих его людей. Особенностью моей наставницы было предубеждение против чистки зубов с утра перед причастием, а причащалась она в разных храмах каждый день. Строго следуя предписаниям молчальников пустыни, она не разговаривала после причастия, но непременно приглашала меня домой, давая указания жестами. Я про себя посмеивалась над ее необычным безмолвием: если уж она не хотела рассеиваться, не нужно было меня приглашать в гости.

Вспомнила Надежду Григорьевну не случайно. Познакомились мы с ней в храме святого Иоанна Воина, где часто служил Владыка Питирим. Он и был настоящим воином Христовым, ему подражали любящие его прихожане.

Надежде Долотовой мы с мамой обязаны поездкой в Пюхтицы, после которой и состоялось знакомство с Владыкой.

Произошло оно следующим образом. Накануне дней памяти митрополитов Платона и Филарета (конец ноября – начало декабря по новому стилю) Владыка после акафиста у иконы Божией Матери «Взыскание погибших» рассказывал о просветительской деятельности архипастырей. В числе прочих заслуг митрополита Филарета он упомянул об организации женских богословских курсов для дочерей священников. Заинтересовавшись рассказом, подошла к Владыке узнать, где в наше время женщина может получить богословское образование.

Владыка очень внимательно посмотрел мне прямо в глаза и назначил время для беседы, которая состоялась в этот же день в архиерейском доме. Узнав, что я корректор по образованию, он неожиданно пригласил меня работать к себе в Издательство. Но у меня были совсем другие планы, я хотела петь и, по благословению духовника, поступила в музыкальную школу для взрослых на вокальное отделение. На что Владыка ответил: одно другому не помешает, в Издательстве есть домовый храм, в котором поют сотрудники редакции, и, если у меня есть способности, он лично даст мне направление в регентский класс. Усвоив, что в Церкви ничего не делается без благословения духовного отца, я отказалась что-либо менять в своей жизни, потому что протоиерей Г. благословил меня заниматься вокалом.

Владыка неожиданно рассердился: «Вы что, кокетничать сюда с Богом пришли!» Не понимая, чем вызвала гнев Владыки, я, как маленькая, позорно заревела. Владыка умилосердился, видя у меня полное отсутствие канонических норм поведения; конечно же, он понял, что и в мыслях я не собиралась пренебречь благословением архиерея. «Хорошо, если Вас духовник благословит, приходите к нам в редакцию на Погодинскую, нам сейчас нужны корректоры». Так я оказалась отделенной от государства, в обществе «не от мира сего»…

Духовный строй Владыки Питирима я бы сравнила со звучанием знаменного древнерусского распева, настолько собранным и сосредоточенным предстоял он перед Престолом Божиим. Духовный труд архиерея подобен управлению мудрым кормчим большим кораблем – так принято называть Церковь. Житейское море своенравно, только сильный духом мог совершать в то время плавание под Андреевским флагом.

Однажды сотрудники Издательского отдела собрались в Большом каминном зале, чтобы поздравить Владыку с сорокалетием «Журнала Московской Патриархии». Заведующая редакцией А. Г. Чулюкина в торжественной обстановке вручила Владыке букет из красных роз, шипы были срезаны чьей-то заботливой рукой: «В этот праздничный, знаменательный для всех нас день мы дарим Вам эти прекрасные розы без шипов, Вы их не заслужили, пусть шипы достанутся другим» (цитирую по памяти)…

Людмила Вьюнова,

сотрудник Издательского отдела в 1987–1996 годах