Читать книгу Войны Кофе и Чая. Книга 1. Рудная Гора - Коля Александрович - Страница 13

Перед женским днём 8 марта, из роддома выписались практически все, кто мог и даже те, кто не мог и кому, по- хорошему, не помешало бы полежать ещё денёк, другой, а то и третий.

Никто не хотел свой единственный женский праздник в году встречать в казенном месте.

Новых рожениц разместили по свободным палатам, но, полежав в одиночку пару часов, им стало скучно, и они договорились со старшей медсестрой лечь в одну. Вместе стало намного веселей. В минуту опасности мужчины становятся молчаливее и злее, они стремятся к уединению, они готовы к агрессии, а женщины, наоборот, разговорчивее и мягче, они стремятся к объединению, они готовы творить добро. Одиночество в таких ситуациях женщинам строго противопоказано.

Благополучно сдав своих жён в приёмный покой, мужчины испытали минутное облегчение, но затем их сердцами овладело странное сильное чувство – словно бы они сами, добровольно и без всякой борьбы отдали всё лучшее, что было в их жизни в чужие руки. И никто не подтвердил им время и сам факт возврата.

В душе возник ощутимый вакуум, который нельзя было восполнить ничем. Даже предчувствием грядущего чуда.

Растерянно потоптавшись на крыльце роддома, муж еврейки, кудрявый брюнет (вылитый Ахиллес, герой Троянской войны в двадцать пять лет, вы-ли-тый) отошел и сел на скамейку в беседке, метрах в тридцати от крыльца.

Хотя нет, стоп, стоп. Никто ведь толком не знает, как выглядел Ахиллес. Фото и видео тогда ещё не придумали. Америкосы вообще считают, что он выглядел как Брэд Питт. Такой блондинистый молодой парень без возраста. Поэтому всё должно быть по чесноку. Раз мы не знаем, как выглядел Бред Питт, фу ты дьявол, раз мы не знаем, как выглядел Ахиллес в свои двадцать пять, то сравнение его с Бредом Питтом будет чем? Догадайтесь с трёх раз. Правильно – волюнтаризмом.

– Эй! Эй!! В моём романе, попрошу не выражаться…

А кто, кто выражается? Это слово, популярное во времена социализма, вовсе и не матерное. Его значение сейчас почти никто и не помнит.

А вот плохие слова все помнят!

Значит что? Значит оно не плохое, а просто хорошо забытое слово.

А вот эй, эй – зовут лошадей. Это не очень толерантно. А значит почти матерно. Ты врубаешься, о чём я?

Чтобы не было всех этих недоразумений, начнём эту фразу с самого начала.

Растерянно потоптавшись на крыльце роддома, муж еврейки, кудрявый брюнет (вылитый Ваня Ургант в свои двадцать пять лет, вы-ли-тый, практически Ахиллес наших дней) отошел и сел на скамейку в беседке, метрах в тридцати от крыльца.

Его сильно раздражал этот рай. Всё в один миг покрылось тёмной пеленой, и этот роддом и беседка и эти два товарища по счастью. Он заранее, за месяц до часа «икс», купил жене всё новое— пару халатов, две пары тапочек, пару сорочек, «недельку» трусов, «недельку» лифчиков, двенадцати-бомбочную упаковку трёхслойной туалетной бумаги (мало ли), что-то там ещё (по списку жены). Её список он добавил своим поправочным коэффициентом 2 (умножил всё на два) и был очень доволен и горд собой. Большие мужчины любят иметь всё с большим запасом. По простому принципу – а вдруг. Пусть лучше останется, чем не хватит. Запас их успокаивает. Он искренне думал, что готов к родам. Он был далёк от этих глупостей – кто родится, мальчик или девочка, да как их назвать. Он знал точно, кто родится – тот и пригодится. Будет ребёнок – имя найдётся.

Кстати, если у кого-то вдруг ненароком возник вопрос, где это он в 1971 году прикупил всё это в Кентау, а особенно трёхслойную туалетную бумагу, так я вам отвечу. А медовый магазин забыли? Куда пасечники сдавали государству свой мёд, и получали не деньги, а талоны и на эти талоны отоваривались там импортными товарами народного потребления в широком ассортименте? Так я вам напомню.

Вы интересовались, что такое бартер (не путать с абортом) и где он родился в Союзе? Отвечаю. Бартер в Союзе родился в медовом магазине города «Рудная Гора». Тогда, когда значение этого слова у нас никто и не знал.

Задолго до этих двух иллюзионистов Горбачёва и Ельцина.

Аборт к бартеру никакого отношения не имеет. Аборт – это такое подлое слово хуже мата. Это не только подлое, но и очень вредное для женского здоровья слово.

А бартер, это такое полезное для здоровья и настроения доброе слово, которое помогает жить людям в условиях недоразвитого социализма.

Ситуация, когда какой-то очень хитрый иллюзионист производил экономический аборт и изымал с помощью трюка у народа деньги, периодически повторяется в истории любого государства и народа.

Когда нет денег, а очень хочется, то можно из этой формулы деньги товар деньги штрих изъять деньги. И менять товар на товар. И иметь свой штрих в виде нового качества товара.

Пример. У вас пять мешков соли. И это хорошо. Вы состоятельный человек. Но. Зачем вам столько соли? Шашлык и пиво солью не заменишь. Кофе и чай с солью не попьёшь.

Я пробовал. Меня затошнило. Но. Выход есть. Меняете три мешка соли на мешок сахара. И… вуаля! Вы снова дружите с кофе и чаем.

Меняете мешок соли на две кружки пива и пять палочек шашлыка. И… вуаля! Вы лучший друг аттракциона «Пивной Ларёк». Вы чувствуете, что ваша жизнь налаживается. В вашей жизни появляется дружба, пиво, шашлык, кофе и чай.

А это уже немало. И пусть между кофе и чаем периодически вспыхивают войны, так что с того? Это придаёт вашей жизни такую острую перчинку. То есть перец вам уже тоже не нужен. И это новый плюс.

При этом ваша соль никуда не делась. У вас ещё целый мешок соли. Быть может, вашей жизни не хватит, чтобы её всю съесть. У вас появляется стимул. Вы говорите себе – пока не съем всю эту соль не сдохну принципиально, буду жить назло кондуктору. Не дождётесь!

Плюс к этому мысленному позитиву вы сыты (шашлык), слегка подшофе (пиво), вы подсластили горечь жизни (сахар) и у вас всегда под рукой эти два позитивных тонизирующих вас напитка – (кофе и чай).

При этом вы ещё держите в голове мысль, что если у вас появится какая-то экзотическая потребность и вы не сможете себе в ней отказать, то у вас в запасе ещё целый мешок соли.

И это универсальное замечательное слово БАРТЕР.

И вы точно знаете, что если вы поменяете на что-то свой последний мешок соли, то совсем без соли вы не останетесь никогда. К тому времени соли накопятся в ваших костях и суставах. Как седина в ваших волосах. И седины в волосах и соли в костях и суставах будет немало. Думаю, мешков пять. Не меньше. И вы по любому останетесь состоятельным человеком. Как это мило, не правда ли?

Ну да, это правда, Большой Брюнет не был пасечником. Пчёл он не держал. Мёд он не сдавал. Так и что с того? Зато жену свою любил как подорванный. Любил так, как пчёлы любили свой улей, свой мёд и свою пчеломатку. Искренне и глобально. А это в итоге перевешивало всё. Даже отсутствие мёда для сдачи в медовый магазин.

Большой Брюнет был греком. А значит, договорится в этом почти греческом городе, в этом филиале Афин в СССР, хоть о чём, хоть с кем (да хоть с чёртом лысым) ему не составляло особого труда.

Он всех знал, его все знали. Дал сверху пару червонцев, и ты весь в импортном шоколаде. Ну не ты, а твоя жена. А значит и ты. Ты всегда в том, в чём твоя жена. Если она как огурчик только что с грядки, то и ты. Если она как альбатрос без крыльев, в смысле пингвин, ну значит и ты такой же. Да даже хуже. У тебя значит не только крыльев нет, но и когтей и башка оторвана вместе с шеей. Тушка одна осталась. И через минуту эту тушку в духовку, как и полагается. А те, у кого другой подход к жизни, так те и сами в анти-шоколаде всю жизнь, и жёны их в том же самом. По самые эти самые. Помидоры.

Кто не знает, что такое анти-шоколад – напрягите фантазию. Это такое дурно пахнущее вещество любого цвета на букву д… В конце буква о… Его ещё часто на заборах пишут: Жизнь – ….

Да, да – ларчик просто открывался.

Впрочем «Жизнь – дерьмо!» была скорее для тех, кто, собственно, и писал это откровение на заборах. А для тех, кто не писал, не читал и в упор не видел этих надписей к коим относились и многочисленные комбинации из трёх букв, для тех, скорее всего подходила другая короткая надпись

– «Жизнь удалась!»

И «Счастье есть – его не может не быть!»

Люди, относившие себя к этим двум высказываниям, не писали их на заборах. Зачем? Эти слова горели в их сердцах. И если забор можно было легко закрасить, затереть, соскоблить, изменить, наконец вырвать с корнем и заменить новым забором, то слова, горящие в сердцах и душах нельзя было уничтожить ничем. Душа не забор – не вырвешь и не заменишь. И топором не вырубишь. Руки коротки.

Воистину: «рукописи не горят». Когда они запали в душу.

Интуитивно Аполлон уже давно понял, что любовь с одной стороны штука простая, но с другой очень хитрая. Хитрость в том, что когда твоей любви хорошо, то тебе ещё лучше. Причём настолько лучше, что ты, иногда, просто летаешь в облаках. И этот глупый вопрос – чому я не сокол, чому не летаю, теряет всякий смысл. (Летаю, да так, что вам и не снилось. И Днепр перелетаю. А уж на Луну сколько раз мотался, так уже и не сосчитать).

Американцев, кстати, там не встречал.

И наоборот. Когда твоей любви плохо – тебе становится настолько хреново, уж такая депрессия возникает в организме, что порой кажется, что ты в адовом котле варишься, а черти, едрит их в ангидрит, всё подкидывают и подкидывают уголёк в пламя под кипящий котёл. А уголёк он горит ещё лучше, чем дрова. Это вам любой чертёнок скажет. Я уже молчу за главных, матёрых чертей.

И вот, в тот момент, когда ничто не предвещало беды, а всё предвещало великую радость и величайший триумф его жизни, (энергии которых хватило бы ему на триста лет вперёд), его из состояния полёта, (а он был где-то уже на подлёте к Марсу), резко и грубо сбросили с высоты, и не куда-нибудь, а прямо в закипающий адский котёл. Как бильярдный шар в лузу загнали. Мощно и точно. Профессионально. Тюк – и ты уже ниже плинтуса. Ты уже болтаешься в авоське под лузой. Ты уже отработанный материал. Кто-то там наверху, тот, кто с кием наперевес, кто возвышается над большим бильярдным столом обтянутым зелёным сукном, конечно, радуется успеху. Но тюкают-то тебя. Кием. Точно в центр. (В лоб). И самое страшное – когда тебя тюкнули кием точно в лоб и ты оказался в авоське под лузой, ты наверняка не знаешь, не останешься ли ты там навечно, вернут ли тебя снова в Игру?

Не был ли ты тем последним победным шаром? Не закончена ли Игра?

И эта скребущая мысль делает тебя маленьким. Ты вдруг чувствуешь, что росту в тебе, как в таракане. И если ты не такой как раньше – за метр девяносто, а такой как сейчас (малюсенький), то где же интересно ты будешь жить? Ответ очевиден – за плинтусом. А где тебя потом похоронят? Да там же.

Из того, что он купил, у него не взяли ничего. Вы только вдумайтесь в это ужасное слово – «ни-че-го». Ноль. Зеро. Пустота. Вакуум.

Взяли только зубную щетку и пасту. И туалетную бумагу. И то, только три «бомбочки». Из двенадцати. (Со словами «вы шо себе думаете, она сюда на полгода приляжет»? С ужасной улыбкой Люцифера на лице. В которой перемешан в один коктейль женский сарказм и женская неприязнь. Столкнувшись по жизни с таким коктейлем, каждый третий мужчина начинает верить, что ведьмы существуют. А каждый десятый в то, что Люцифер и сам женщина.

В белом халате. С сарказмом на лице. С холодом в душе. Господи, спаси и сохрани! От такой наглости наш «Ахиллес» аж охренел. И онемел. И побледнел. Да что там побледнел. Его даже слегка перекосило. Свят, свят.

Как сказал бы врач-сексопатолог – впал в ступор. Если бы такую дерзость себе позволил мужчина, он бы его стёр в порошок, набил бы этим порошком курительную трубку, вместо табака, и выкурил бы её. Он бы у него в дымок превратился. Ветер живо подхватил бы этот дымок и быстро разнёс его по великой казахской степи. И пришла бы этому дымку амба. Чтоб ему ни дна, ни покрышки.

А тут такая пигалица в белом халате, медсестра, от горшка два вершка, а уже «вы шо себе думаете»? И ведь знает, зараза, что такую крошку никто пальцем не тронет. И борзеет.

Ты мужа своего поучи щи варить! Колибри, блин.

Не взяли даже тапочки, под предлогом того, что не положено, а одели жену в местный секонд-хенд – в старый халат, в растоптанные тапки и роддомовскую выцветшую сорочку. Хорошо, хоть трусы и лифчик свои оставили.

Тапочки были разные. Левый – синий, правый – голубой.