Читать книгу Войны Кофе и Чая. Книга 1. Рудная Гора - Коля Александрович - Страница 9

Вечером, 7 марта 1971г., недалеко от Дома Пионеров, места, где в горниле кружка «Радиодело» ковали свою квалификацию будущие знаменитые шарманщики города «Рудная Гора», на той же улице, в здание, летом утопающее в зелени и цветах, а сейчас, ранней весной, со всех сторон окруженное пока ещё голым, (без листьев, но уже с малюсенькими почками), садом (урюк, яблоки, груши и даже пара деревьев черешни), а по всему периметру свежевыбеленным известью забором, именно в это здание (не путать с другими зданиями), с простой спартанской табличкой на фасаде «Роддом г. Кентау», практически одновременно, с разрывом в минуты, поступили три роженицы. Блондинка и две брюнетки. Русская, еврейка и гречанка. Все трое были молодыми первородками, в возрасте от 20 до 23 лет, но держались спокойно и уверенно, чего нельзя было сказать об их мужьях, толпившихся на крыльце у входа в роддом и нервно молча куривших.

В те годы мужчины считались существами, несовместимыми с процессом деторождения и дальше дверей роддома не допускались.

Не все потенциальные носители инфекции и грязной обуви были с этим согласны, но граница между счастьем и бездетностью была на замке. Медицина отвергала присутствие будущего отца не только при совершении таинства, но и даже просто в палате, где лежали роженицы, в качестве посетителя. Слово инфекция было на первом месте, все остальные слова здесь считались матерными.

А два простых слова – «партнёрские роды» тогда и вовсе отсутствовали в лексиконе и не имели смысла. И если какой-нибудь особо борзый и продвинутый папашка, (побывавший ненароком за бугром), вдруг произнёс бы эти два слова вслух, то они бы воспринимались как тарабарщина на древнекитайском. Или мантра на древнеиндийском. Или и вовсе как миф из книги «Мифы Древней Греции» на древнегреческом.

Впрочем, надо признать, подавляющее большинство будущих папаш и сами особенно не рвались поучаствовать в таинстве, дабы ненароком не проиграть этот неравный бой и не уронить своё реноме. И не надо раздувать ноздри. И сегодня, не каждый муж, будь он обычным среднестатистическим мужчинкой, скажем так простым пехотным Ваней, или особенным, овеянным всемирной славой, скажем бесстрашным Спартаком, или могучим Гераклом, предводителем аргонавтов Ясоном, или острым на язык одесским Рабиновичем, знаменитым мафиозо Мишкой Япончиком, или феноменальным Шерлоком Холмсом, мудрым Сократом или даже самим Владимиром Ясное Солнышко Путиным, будь он русским или евреем, или, страшно даже выговорить, португальцем, или, допустим, индусом, а может быть и вовсе шотландцем, или любым другим носящим брюки и несущим свой член как знамя причастности к элите человечества, считающим себя венцом природы, сможет держать за руку жену, рожающую его ребёнка. При этом, быть для жены стеной, а не жалкой лачугой, разрушенной первыми сильными родовыми схватками. Это вам не с тарзанкой прыгнуть вниз головой. Эта штука покруче будет.

– Эй, бруталы! Эй, качки! Эй, десантура, кто, если не вы! Эй, спецназ! Эй, агенты 005, 006, 007 и далее по списку! Эй, Илья, Добрыня, Алёша! Эй, «Стопхам»! Эй, викинги духа и тела!

– Чё молчим? Чё лицо кирпичом делаем? Типа нам всё это по…, в смысле поровну. Типа нам и гражданского брака хватает. Типа роддома мы с роду не боялись. Типа, а чё его бояться? Когда мы его и в глаза не видели… И нюхом не нюхали. А некоторые, особо хитрованистые, думают в глубине души чур, чур меня и век бы его не видать…

– За что бьёмся, пацаны? За славу? За зелёные рубли? Так это же самые предательские вещи в мире. Это как облака в ветреную погоду. Глазом не успеете моргнуть ни того, ни этого с вами не будет. Чем тыл свой защищать будете? Облаками?

И где вы наблюдали богатырей или чемпионов без крепкого надёжного тыла? Они, поди, уже все в земле сырой лежат? С кинжалами судьбы в спине. Не прикрытой надежным тылом.

Роддом это и есть Олимпийские игры для любого настоящего мужика. Это и есть его главное комплексное испытание в жизни. И комплекс тот вмещает в себя всё: и Огонь, и Воду, и Медные трубы. И терпение, и волю, и упорство.

Роддом – это такой Центральный Полигон твоей судьбы.

Здесь сразу видно: тварь ли ты дрожащая или право имеешь…

Но роддом не только испытывает. Он и награждает наградами высокими, бесценными.

Вручает тебе в руки не дурилку картонную, а реальное живое – счастье, завёрнутое в розовый или голубой «конвертик». Тихо посапывающее маленькими носопырками.

И когда врач в белом халате даёт тебе в руки такой конвертик и ты держишь его горизонтально земле, так как пока не понимаешь где голова, где ножки и вдруг чувствуешь что в этот момент рождаешься сам, по новой, со страшной силой и сладкой болью, то тебе в момент апогея собственных «родов» вдруг хочется громко крикнуть на всю Вселенную:

– Господи, спасибо за то, что ты есть!!

И эхо разнесёт по всему небу – есть, есть, есть!!

И тот, в кого ты сейчас искренне веришь и горячо его благодаришь, дарит тебе в этот миг энергию чистую, безбрежную. Некоторые бруталы, так те вообще планетами жонглирую с этой энергией. Вот так руками берут планеты, метеориты, кометы, астероиды и жонглируют. А по большим праздникам и звёздам достается по полной. И не только Солнцу, но и созвездию Тау Кита. А Большой Млечный путь, так тот постоянно в деле.

И слышат в ответ живой родной детский смех. Как колокольчик чистый и звонкий. И за такой колокольчик отдашь всё и славу, и зелёные рубли. И кометы, и астероиды. Всё отдашь. Оптом. И Огонь, и Воду, и Медные трубы. И все планеты, и звёзды придачу. И не только те, которые в созвездии Тау Кита. Но и те, которые на погонах и на груди. А придется если, то и жизнь свою на кон поставишь за это…

Поставишь, поставишь… Я точно знаю. И ничего в этот миг в тебе не дрогнет. Ни рука, ни сердце, ни душа. Ни палец на спусковом крючке…, да ты даже глазом не моргнёшь. И взгляд твой в этот момент станет пристальным, тяжёлым… Таким тяжёлым, что даже бешеные Псы Судьбы не смогут его выдержать. И, поскуливая, отползут в сторонку… От греха. Подальше…

Если ты, конечно, Мужчина, а не чмо болотное… Безобразное…

Может, не верите мне? Мне не верите?!

Так вы проверьте…

Двое из мужчин, толпившихся на крыльце роддома, были довольно высокого роста, где-то за метр девяносто, и совсем нехрупкого телосложения. От них так и веяло физической мощью и брутальностью молодых носорогов. Их рога так и чесались от желания кого-нибудь боднуть. Или даже пронзить. И случись им оказаться в донорском центре, помимо крови богатой эритроцитами, они легко могли бы сдать по вагону куража, бочонку тестостерона, ведру адреналина и по литру спермы, без видимого вреда для своего здоровья. С видимой пользой для здоровья нации.

Чем-то они даже были похожи друг на друга, хотя один был ярким блондином, второй жгучим брюнетом. Правильные и твёрдые черты лица, большие волосатые руки. Наверняка именно с такими лицами, габаритами и тестостероном герои Джека Лондона штурмовали Аляску и такими вот руками собрано всё золото знаменитой лихорадки на реке Юкон.

Было им на вид лет по двадцать пять и казалось, что они родились братьями-близнецами, но в какой-то момент, заигравшись в детстве в прятки, один из них упал в озеро с перекисью водорода. Второй, похоже, упал в озеро с гуталином. Они сами этого не помнят, но, наверняка, оба куда-то падали. Зуб даю, а он у меня не лишний.

Впрочем, какая разница, в какое озеро ты упал в детстве. Всех нас неминуемо ожидает озеро надежды, полное красивой серебристой краской.

И серебра в этом озере хватит на всех.

Третий мужчина, азиатской национальности, был невысок, строен и молчалив. Он был полон той восточной сдержанностью, которая вырабатывается веками, состоит из уважения к старшим, внутреннего достоинства, отсутствия суетливости и присутствия уверенности в себе. Молчание такого мужчины, вовсе не означает, что последнее слово не останется за ним. Просто, таким как он, безразличны вступительные словесные и иные прелюдии, они спокойно пропускают бессмысленные колебания воздуха и в финале, если ситуация того требует, уверенно ставят внушительную заключительную точку. Иногда словом, а иногда и делом. В смысле рукой или ногой. А иногда одновременно и рукой, и ногой. Был он довольно фотогеничным и про него уж никак нельзя было сказать, что у него лицо как руки, руки как ноги, а ноги как брусья.

Была в нем даже какая-то своеобразная утонченность. Но, несмотря на это, опытный мужской взгляд однозначно отнес бы его к тем, кто иногда ставят жирную точку в определённой ситуации. Руками. Или ногами.

Или не ставят точку, когда ситуация им безразлична. Он же не писатель, чтобы в каждом финале ставить точки. Финалов много, а он такой один.

Вот он то, как раз, и нервничал больше всех. Хотя внешне это не читалось никак. Лицо его было спокойным, даже беспристрастным. И лишь изредка непроизвольно появляющиеся комки желваков на скулах выдавали его состояние высокой эмоциональной напряжённости.

Внешне, он чем-то сильно смахивал на молодого Джеки Чана. Хотя кто тогда в Советском Союзе знал Джеки?