Читать книгу Жизнь в России в эпоху войн и революций. Биографическая повесть. Книга первая: отец и моя жизнь с ним и без него до ВОВ и в конце ВОВ. 1928–1945 годы - Константин Прохоров - Страница 10

Ко времени актерской и режиссерской деятельности отца относится и оставшаяся после него толстая тетрадь в клеенчатом переплете. В ней он записывал всё самое любимое для него. Преимущественно он записывал накопленные им и тщательно отобранные сокровища Русской поэзии и песенного творчества. Видимо тогда он уже начал читать некоторые стих и петь песни в своих дивертисментах и какие-то песни исполнял со сцены. В тетрадь каллиграфическим почерком были переписаны тексты некоторых песен и стихи, начиная с Державина, Пушкина и кончая малоизвестными поэтами его времени вплоть до Блока. Я долго хранил эту тетрадь, перечитывал ее, и она меня заразила духом отца. К сожалению, эта тетрадь пропала во время моих многочисленных переездов с 1949 по 1957 год. Это была большая пропажа для меня. В 1947 году, также, как и отец, я завел себе толстую тетрадь, даже тетради и стал просматривать сборники русской и иностранной поэзии, отбирая и переписывая наиболее понравившиеся стихи и отрывки. Потом всё это было сведено мной в одну тетрадь, и она до сих хранится у меня. Однако там осталось только часть из отобранной мной перлов поэзии в предшествующие годы.

Когда я впервые столкнулся с трудоемкостью переписывания понравившихся стихов в тетради, я понял, что это большое препятствие с излишней потерей времени. Я читал, размечал и начинал переписывать, и во мне постепенно слабела эта увлеченность. Я хотел все эти сокровища сохранить при себе всегда, не только сегодня, теперь, но и завтра, и через 10, 20 лет и дальше, если Господь позволит. Я хотел, чтобы записи были в компактной форме.

Прослышав о преимуществах стенографии, я купил учебник стенографии Соколова в 1948 году и в течение нескольких месяцев практически освоил ее в достаточной степени, чтобы решить свои проблемы. Дальше я просто совершенствовал свое умение в направлении повышения скорости записи и применения многих особых сокращений, ускоряющих запись. Однако об этом потом.

Практически овладев стенографией, я уже дальше смог продолжать пополнять свои тетради новыми стихами более легко и компактно. Эти тетради с моими записями любимых шедевров мировой и русской поэзии хотелось бы оставить при себе до конца жизни. Но, к сожалению, я не учел удел старения, глаза и память ослабли, и я понял, что стенография меня подвела. Она рассчитана на молодость, на хорошие память и зрение, на решения сиюминутных трудностей, но не для хранения в течение долгой жизни для себя и может быть для других. Мне потом пришлось повозиться довольно долго, чтобы расшифровать хотя бы часть своих стенографических записей и свести их в отдельную тетрадь, как у отца.