Читать книгу Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Том 2 - Константин Стерликов - Страница 14

Тяжелые удары кирки вгрызаются в темную поверхность отвала, слитую с мраком, откалывают часть скалы из под которой струйкой просыпается песок… Упорный бой с камнем только разгорается… По стенам и потолку пляшут причудливые раскинувшиеся шальные тени. Сзади раздаются приглушенные голоса.

Лейтенант Велигонов приглядывается, потом снова вонзает кирку в упрямый неподатливый камень…

Рядом воентехник Трубилин бьет молотком и зубилом, надсекает породу, выгребает осколки саперной лопаткой… В узком проходе назойливым покровом мутной взвеси, висит едкая известковая пыль.

– Видно плохо, даже в упор, – трет глаза Велигонов, – у меня уже крошка не только на зубах, уже и на веках хрустит… Так скоро из человека в подземное существо превратишься! Жизни в теле все меньше, камня и тьмы все больше!

– Пробьем ход, вылезем, отряхнемся… Заодно и умоемся! – подбадривает Трубилин, выискивая очередной квадрат для отбоя, – Напьемся всласть! Нас ждет целый фонтан божественного изобилия влаги! Вот оно настоящее богатство жизни! Ни деньги, ни вещи… Только сейчас и понимаешь, насколько ценны самые простые вещи.

– Соленый колодец, насколько я помню, фашисты разным строительным мусором и железом закидали, а если это все нагромождение в срубе покачнется и рухнет, и все наши усилия окажутся напрасными?

– Исключено! Разведка проверяла, все надежно. Там двигатель автомобильный сел плотно, хоть прыгай на нем… И переплетение из разбитых телег и балок. Получился как каркас сверху… Фашист думает что сверху воду уже никак не взять, ведро естественно не проскочит. Они даже внимание к колодцам ослабили. Часть огневых точек убрали, перенесли. Полностью уверены в своем успехе….

– А мы значит, снизу под завалом должны выйти?

– Точно… И возьмем все то, что нам причитается! Напоим всех, и раненых, и гражданских! Всех, кто от нестерпимой жажды мучается….

– Дорога жизни у нас сквозь камень получается? Прорубим скалу, вдохнем живое начало в гарнизон?

– Да, скорее тоннель жизни! Хорошо, что у вас железнодорожников нужный инструмент оказался. И кайло, и молоты и ломики, и прочие важные в катакомбах предметы. Повезло, что вы их с собой принесли и не выбросили во время наружной обороны за ненадобностью… С молотом против танка ведь не пойдешь! А лишнее в окопах тоже не к месту. Вот вы нас и осчастливили. А то бы мы куковали здесь, хоть руками скребись, хоть зубами камень грызи… Штыком и лопаткой саперской тоже много не нароешь!

– Это наше оружие… Другого у нас и не было. Винтовок в руках не держали. Мы ведь дороги прокладываем, соединяем, а не разрушаем! Залатываем раны, как доктора. Все что враг искромсал и разорвал, нам заново восстанавливать приходится, возрождать к нормальному функционированию всех процессов. У нас и батальон так и называется – железнодорожно-восстановительный!

– На войне все специальности важны. Без тыла и хорошо налаженных коммуникаций ни одна армия далеко не продвинется. И мы вот здесь пригодились, более чем где-либо. Сейчас от нас жизнь всего гарнизона зависит. Буквально. Без еды еще можно перекантоваться, а вот без воды сразу хана…

– Сколько у нас времени?

– Чем скорее тем лучше. Сутки с небольшим… По моим расчетам, при интенсивной работе и 4-х часовой смене бригад потребуется около 30 часов непрерывной работы. Если будем выкладываться по полной и не собьемся с курса…

– Такую скалу неприступную за полтора суток прошибить? На нее глянешь и начнешь рубить – так кажется и месяца не хватит! Громада неимоверная…

– Нет у нас месяца, Николай! Счет на часы идет… С каждой минутой кто-то в госпитале умирает… Или на посту! Такой у нас хронометраж – из жизни и смерти. Через месяц, если мы не сумеем к колодцу выйти, сами скелетами здесь лежать будем.

– А если проскочим? Тут ведь и малого отклонения хватит, чтобы уйти не туда… Тогда что? Здесь ведь темень сплошная и каменоломни эти непредсказуемы, порода далеко не однородная… Малейшая ошибка обернется полным провалом, уведет не туда, куда угодно в этом коварном массиве!

– Я все рассчитывал и проверял по нескольку раз! При прохождении будем крайне внимательны, через каждый метр корректировка… Ну и в голове у меня уже компас высветился, достаточно четкий. Никогда не подводил! А тут не такая уж запутанная шарада, бывало посложней…

– Трудно приходится, долбишь камень как дятел дерево. Кажется на месте стоишь, ни на сантиметр не продвинулся! Руки опускаются… Мечешься, бьешься как слепой мотыль о стену. И не видишь выхода!

– Понято. Это иллюзия подземелья… Темноты и замкнутого пространства. Мы считай в глубокой норе сидим. Никогда не думал, что вот так ползать и на четвереньках и на брюхе придется… Инженер, твою мать!

– Никто не думал, товарищ капитан! Из всех кто здесь находится… И не хотел и не предполагал. Переучиваться на ходу приходится! Заниматься тем, о чем и представить не мог! Тут ведь совсем другое измерение… И окружающие формы, и звуки, и время, все течет как ему вздумается! С нашим фокусом настройки абсолютно не совпадает! Аидово царство…

– Да, есть тут что-то такое забытое, древнее и словно живое. Камень мертвым не ощущается – он будто кожа какого-то гигантского живого существа. Невообразимый тайный исполин, пробудившийся из пропасти. Иногда подумаешь, как можно всю эту массу камня одолеть? – оглядывается тяжело дыша в тесном тоннеле Трубилин, – Просто бурлящее море вокруг а мы как обломки корабля, кружимся в темном вихре!

– Ага! Будто утонули в этом зачарованном камне, – кивает Велигонов, – в головокружительном плавании…. И несет нас все дальше во мрак! Что нас там ждет?

– От нас зависит. Кто мы, что из себя представляем, чего хотим и на что способны… А там уже не важно – свет или тьма! Мы все равно на высоте будем…

Сзади по тоннелю смутными угрюмыми фигурами в бледном свете фонарей, работают солдаты, пробивая породу. Они почти сливаются со своими тенями, будто утопают в них… Кажутся потусторонними подземными жителями, вдруг восставшими из старинных легенд… Большие, непреклонные как замурованные титаны, разгоряченные, и грязные, они неистово рубят неприступную скалу, вытаскивают обломки, откатывают целые валуны или ведрами вычерпывают попавшийся слой рыхлой земли, Работа кипит… Люди продолжают сражение с необъятным нависшим Камнем – полноправным хозяином этих мест…

– Твои богатыри стараются? Камень ворочают? Крепкие парни… – кивает Трубилин, – Из железнодорожников?

– Так точно. Мои, родные. У нас батальон дружный, как одна семья. И у нас дохляков нет по определению. Для нас физическая сила, и смекалка – основа всего! Так как часто бывает в сложнейшей местности в кратчайшие сроки нужно возвести все необходимые коммуникации, как дворец в сказке, за ночь! Привыкли уже… Все делать быстро и соображать на месте. Сейчас наша бригада идет, через пару часов курсанты должны подойти… Сменят. Мои передохнут и по новой! Вальс со скалой кружить…

– С такой барышней надо быть осторожней! – смеется Трубилин, – Так в вихре подхватит, что не успеешь глазом моргнуть, как в пропасти окажешься, или под глыбами…

– Странный камень здесь… Вроде мягкий на вид, порой в руке крошится, а бывает спрессован так, что тверже стали. Как заколдованный какой-то! – изумляется Велигонов, очищая кирку, – Снаряды в нем вязнут как в болотной трясине. Когда на поверхности немцы в упор стреляли, так снаряды некоторые застревают внутри. Чудеса!

– Здесь все неоднозначно. С самого ракушечника, камня этого, все и начинается. Он основа всего и сила этих катакомб! В нем и память веков и будущее изящество построенных зданий. Может быть хрупок и гибок, а может свернуться крепче гранита. Его можно и пилить и рубить. Камень оборотень, в хорошем смысле… И сами каменоломни эти такие же! С виду все проще простого – обычная каменная выработка, выпил блоков, оставшиеся пустоты, а как глубже зайдешь, так все нутром чуешь такое, что и не описать словесно… Другой, не наш, подземный мир со своими законами. Ну как у тебя?

– Еще один слой прошел. Немного мягче, чем вначале.

– Земля должна быть… Ближе к поверхности. Там уже полегче будет!

– Поскорее бы! А то стучишь по скале, как лбом о фонарный столб… Ее крошишь, и кажется она еще больше становится! Растет как клякса на бумаге, и тянет как трясина. И ты погружаешься в нее все глубже.

– Вот именно! Потому что мы вперед в узком пространстве идем, а она над нами виснет и за спиной громадным шлейфом остается. И видится что мы не расширяем проход, а в ней просто вязнем… Вот и весь психологический и оптический эффект! Эти катакомбы любят играть с сознанием…

– Когда перед глазами горизонта нет, вся система восприятия летит к черту! Все сворачивается в моллюска кого-то… И ты уже смотришь куда-то не в даль и в стороны, а словно внутрь сквозь себя! И всякая белиберда лезет… Неопределимо дурацкого свойства!

– Ничего, привыкнем! Разум он быстро под новые условия подстраивается… В этом и состоит сила человека, что он везде жить может, в отличие от всех прочих земных тварей. Хоть в знойной пустыне, хоть на Северном полюсе, хоть на горных вершинах, хоть на дне морском… Или как мы в подземелье ползать! Мы все можем…

– Это верно. В человеке великая сила заключена! Только не все ее во благо используют…. Да что же это такое? Опять тьфу, зараза! Порода идет слоями как бутерброд! То песок, то монолит непрошибаемый… Я уж думал, все, основной панцирь пробили, ближе к поверхности ракушечник пористей будет и пустоты пойдут… А мы снова наткнулись на твердый пласт, где хоть взрывай! Кирка чиркает как спичка о коробок… Только искры летят!

– Взрывать нельзя! Я осматривал участок. Любой взрыв, даже самый малый, может спровоцировать обрушение, пласт здесь очень неустойчивый, расшатанный многочисленными обстрелами. Да и немцы могут услышать и обо всем догадаться. Тогда прощай вся наша затея… Будем без воды сидеть! Вернее погибать…

– Ну вот пророем мы путь к колодцу, что дальше? Сколько нам еще здесь быть?

– С чего вдруг такой вопрос? Командование гарнизоном разъясняло же ситуацию и не раз… В чем сомнения, Николай?

– Что-то не то у нас происходит… Либо всего недоговаривают! Несоответствие планов и реальных будней.

– Что именно? Поясни…

– В принципе все лежит на поверхности. Только глянь повнимательней. Наш батальон занят везде – и на укреплениях линии обороны, и в строительстве заградительных стенок, и казарм, и среди всей этой бурной деятельности я подмечаю странную тенденцию, все обустраивается так основательно, как будто мы здесь зимовать собираемся…

– Любая крепость требует прочности и надежности взаимодействия всех служб! А подземная тем более… Что тут удивительного?

– Для временного обитания сильно все серьезно и обстоятельно… Как будто мы корни пускаем в эту каменную почву! Особенно хозяйственная часть – склады, кухня, лазарет, помещения для собраний и занятий по тактике. Прямо полный набор для длительного пребывания, а не армейского подразделения, которое ждет со дня на день, десантную операцию!

– У нас, Коля, не диверсионный отряд и не партизанская база, а боевая часть РККА! Полк обороны Аджимушкайских каменоломен имени товарища Сталина! С официальным приказом, уставом и знаменем… Это не шутки, не шальное подполье из-за угла, а грозная боевая единица в несколько тысяч человек, практически всех родов войск! Это Крымский фронт восстал из под земли! Который продолжает сражаться, несмотря ни на что! Даже в недрах забытых скал! Все как всегда, только в глубине катакомб… Ягунов в этом плане молодец, он не дал никому расслабиться под анархический партизанский формат. И требует даже больше, чем в обычных полевых условиях. Дисциплина суровая. Уже работает особый отдел… Так что все идет правильным курсом! По-другому никак нельзя…

– Может быть, может быть… Только мы все больше всего перестраиваем и укрепляем, особенно дальние штольни.

– Брось, Николай! Ты хочешь на голых камнях сидеть, есть и спать? Вернуться к первобытному состоянию? Мы и так с факелами по пещерам этим бегаем… Куда больше? Место это особенное для обитания. Тут даже на день надо сделать хоть что-то, хотя бы нары деревянные сколотить, разве не так?

– Да я не об этом… Мы когда сюда зашли, часть каменоломен уже была оборудована и обжита, даже свет… А сейчас мы еще больше все увеличиваем, надстраиваем, продумываем до каждой мелочи… С чего бы это? Как думаешь, сколько здесь человек протянуть сможет?

– Ну, месяц-два… Максимум! Это если условия еще годные. Еда нормальная, свет, воды вдоволь. И тепло – прогрев отсеков… Специально оборудованным образом! Тогда еще можно. А у нас этого нет. Так что в любом случае, десантная операция нас вызволит отсюда! Так долго мы здесь точно не пробудем…

– Все равно чувство гнетущее гложет… Мы словно все дальше вниз, от своей человеческой природы уходим, погружаемся в море мрака! И причем, как-то сознательно. Прощаемся со всем, что было и растворяемся во тьме навсегда.

– Это на тебя катакомбы давят… У многих такие настроения случаются! Пройдет… Нам только десанта дождаться! Вся наша крепость на поверхность выйдет, такое закатит! Фриц в панике до самого Севастополя бежать будет! Не оглядываясь! У нас мощь и воинский потенциал на таком уровне, что мы и не такое сможем…

– Все это имеется, без сомнения! Быстрей бы этот момент уже настал! А то мы слабеем с каждым днем, если не часом… И весь наш боевой пыл да жар уйдет в болотную темноту! Живое пламя не может гореть во мраке бесконечно… А любая жизнь без солнца умирает!

– Не успеет! Мы еще много чего сможем, даже если задержимся здесь…

– Силы еще есть! Но оставаться надолго здесь нельзя… С каждым часом нас словно гипнотизирует здесь кто-то! У меня такое чувство, что тьма нас опутывает незаметной паутиной, мягко обволакивает, усыпляет… А потом вонзит смертоносное ядовитое жало сначала в разум, потом в сердце! Но мы все равно не сдадимся! – подмигивает Велигонов, – Ведь так, товарищ капитан? Мы – воины Красной Армии, и если надо любую пропасть гибели одолеем!

Черный клюв кирки вновь с полыхающей силой вонзается в скалу. Камень трескается, расходится трещинами, соскальзывает вниз, обнажая трепещущую плоть катакомб…