Читать книгу Кара Булганака. Роман - Константин Стерликов - Страница 18

Тьма, кажется колышется едва заметными волнами, как волны ночного моря… В затерянных недрах катакомб редкими огнями, будто раскаленные угли догорающего костра, горит жизнь подземного госпиталя. Там, где камни словно сливаются в единое непробиваемое полотно мрака пробивается пронзительным пламенем маленький островок трепещущего живого… Без устали, без времени, меж грубых лежанок с перебинтованными пациентами крутятся, как заведенные, врач Макогон и его жена Галина. Им помогает военфельдшер Михаил Скитневский из госпиталя Гусейнова.

– Ну что у нас еще на сегодня? – вытирает руки Макогон, – Время словно остановилось…

– Плановые перевязки и две операции вновь поступивших, – отвечает Галина, – легкие осколочные ранения. Как нам это удается – оперировать, в наших условиях, сама не понимаю… Стараюсь не думать.

У троих высокая температура, простуда, у пяти пневмония прогрессирующая, надо провести дополнительные процедуры. В целом, без особых происшествий, все как обычно!

– Миша, как с перевязками? – оборачивается Макогон, – Успеваете?

– Мы с Татьяной Моисеевной почти всех обработали, осталось шесть… – докладывает Скитневский, – Управимся быстро!

– Отлично! – оглядывается вокруг Макогон, – Проверьте потом остальных, у кого стабильное состояние. Может жалобы какие-то есть или вдруг что-то обострилось внезапно. Они все почти в полузабытии находятся, могут не заметить. Вчера из одного ефрейтора кровь полилась ручьем, рана открылась, а он ничего, лежит в потолок смотрит и еще тихо напевает что-то… Люди как под гипнозом каким-то подземным. И куда нас занесло?

Надо еще помещение прогреть насколько возможно. Холод страшный. Никак несовместимо с медицинским блоком.

– Да тут не только с медицинским, а просто с человеческим обитанием никак не пересекается! – вздыхает Галина, – Глубокая черная могила! Ничего живого… Смерть, кажется, так и дышит в затылок. Черная хищная опасная Пустыня! Не могу я здесь привыкнуть, все чужое и непредсказуемое. Жутко…

– Может мы и нужны здесь? – восклицает Миша, – Вот мы и боремся с этим беспредельным Мраком! Это и есть Миссия Человека! Всегда так было!

– Иногда надо опираться на разум и рассчитывать свои силы, – отмечает Макогон, – и не брести вслепую…

– По-вашему, мы не контролируем ситуацию? – поднимает озадаченный взор Миша, – Все безнадежно?

– Не знаю… – грустно вздыхает Макогон, – Мы делаем, все что можно и даже больше… Но мне кажется, мы смутно представляем, с чем столкнулись!

– Не понимаю, о чем Вы, – отзывается Миша, – О том, сколько примерно немцев вокруг нас и какие части, мы имеем представление. И вполне можем выстроить стратегию боя… Да, приходится очень трудно, враг силен! Но в целом, каждый знает, на что идет.

– Мир гораздо глубже наших обычных представлений об окружающей реальности… – сообщает Галина, – Здесь, у нас, сошлись в битве скрытые силы, которые нам не дано вообразить! А мы – только орудия, инструменты…

Конечно, мы сделаем все, что в наших силах и если потребуется, пожертвуем собой. Но мы должны четко понять, что столкнулись с чем-то, что выходит за рамки человеческого сознания. Оно нас призвало, оно нас ведет, и неизвестно, чем это для нас закончится. И корни этого сражения уходят во мрак времен…

– Если честно, я ни черта не могу понять из ваших мистических недомолвок, -усмехается Миша, – Что именно вы хотите сказать. Все это антинаучно.

– Наука – это лишь временной фрагмент непостижимой Мозаики существования, – поясняет Макогон, – То, где мы находимся – это земля древних цивилизаций, очень мудрых и могущественных. И что-то здесь пробудилось! Чему нет словесного и понятийного объяснения. Это можно только почувствовать, и Это явственно ощущают все, кто здесь находится, только боятся признаться и себе, и другим, что не выглядеть в нелепом свете…

Мы все захвачены некой Забытой Силой, пришедшей из каменной Глубины. И шансов вырваться, у нас, возможно уже нет…

– Олег Андрианович! – веселится Миша, – Извините, но Вам поспать надо… Похоже, Вы переутомились! Целый день на ногах, не присели… И Подземелье видимо на Вас плохо влияет.

– Некогда спать! – мрачно отрезает Макогон, – От нас зависят жизни этих людей. Где-то, чего-то не доглядим, и человек уйдет в небытие…

Человек – существо удивительное и загадочное! Нам открыта только малая часть самих себя… И у нас долгий путь! И я не сумасшедший, как и моя жена… Мы просто кое-что знаем из давних традиций наших иудейских предков. И храним затерянные знания, которые раньше освещали путь человеку!

– Любое знание имеет причудливое происхождение, – рассказывает Галина, – реальность, как ребенок, рождается в муках и противоречиях. Наше Настоящее складывается из многих и многих фрагментов, осколков Прошлого… И то, что стоит яркой завораживающей Картиной перед нами – результат безмерной цепочки самых разных Последствий, событий, чувств, мыслей, грез… Чтобы действовать эффективно сейчас, необходимо понимать, как на нас влияют все факторы прошедшего.

– По мне так все гораздо проще… – трет затылок Миша, – И не стоит так все усложнять! Жизнь открыта и прозрачно ясна как день… Что тут еще домысливать? И загонять себя в запутанные темные лабиринты отвлеченных упражнений разума, из которых нет выхода?

– Чтобы видеть Все… – объясняет Макогон, – Все возможные варианты развития событий. И понимать где ты, и что можешь предпринять!

– И самое главное – кто ты, в этом мире, – добавляет Галина, – И что с тобой может быть! Для этого и дано нам абстрактное мышление.

– Во всем мера должна быть, дорогие товарищи! – восклицает Миша, – Избыток ума тоже навредить может… Закрыть очевидные вещи пеленой заумного тумана! Зачем?

Должна быть практическая ясность – острая, как скальпель… А ненужные мысли только путают и уводят в сторону!

– Весь вопрос в том, – оживляется Макогон, – как найти то единственное направление мысли, которое выведет из вероломной сети ложных и фатальных путей… Это уже настоящее искусство!

– Как говорил кто-то из великих, «Человеку свойственно ошибаться…» – добавляет Галина, – В мирной жизни это еще проходит нормально… А вот на войне ошибки непростительны и необратимы. Ставка – человеческая жизнь. А это самое ценное, что есть на нашей земле…

– Ладно, пошел я перевязывать, – зевает Миша, – потом еще пофилософствуем, хоть отвлекает немного от нашего давящего подземного мрака! С вами интересно. Начинаешь непроизвольно задумываться обо всем…

Олег Андрианович! На операциях я буду нужен или Клаву Расщупкину прислать?

– Пусть Клава придет, – устало опускается на ящик-стул Макогон, – У нее как раз дежурство начинается. А ты отдохни немного, за сегодня уже набегался… У нас еще впереди работы хватит.

– Спасибо, Олег Андрианович! Я скоро… Чуток дыхание переведу и снова сюда… Дышать то тут трудней, чем на нашем старом месте. Воздух затхлый и вязкий какой-то, как будто протухшую кашу ешь и давишься! Голова кружится начинает… Эх, сейчас бы к морю! Окунуться разок и просто вдохнуть свежий солоноватый ветер, крик чаек послушать… Благодать! И все рядом – рукой подать. Вот какими гранями мир может повернуться!

– Все наши напасти временно, еще накупаешься, у тебя вся жизнь впереди, – улыбается Галина, – иди, отдыхай нормально, заступишь по графику. Нужно набираться сил, а то свалишься сам, пациентом своего же госпиталя.

– Не… Я не упаду! – с устало сонно хлопающими глазами, но твердо заявляет Миша, – У меня запас прочности еще ого го!

– Нет, дорогой, давай на отдых! – смеется Макогон, – Заслуженный, и без разговоров! А мы, будем к операции готовится…

– При факельном освещении – кто бы мог подумать! – тяжело вздыхает Галина, – Немыслимо! Это почти вслепую, с завязанными глазами!

– Это фронт, Галина, – бодро и по-армейски бросает Макогон, – война… Приходится делать то, что в мирной жизни кажется полным бредом или фантастикой… Если суметь открыть внутренние двери, скрытые ресурсы, пожалуй, мы сможем все! Только не всегда ключ подходит к замочной скважине. И дверь оказывается не той…

– С водой ничего неизвестно? – неожиданно спрашивает Миша, – А то мы к пределу подходим, запасы тают. Столовая ложка в сутки – это для здорового неприемлимо, а для больного и изорванного в бою, просто слов нет… Раненые сгорают! Еще немного – и перемрут все…

– Это ужасно! – сокрушается Галина, – В кошмарном сне не привидится. Я удивляюсь, как их организм еще борется, да и наш тоже…

– Воду ищут… – сообщает Макогон, – По всем катакомбам! Снаружи понятно, источников нет. Да и если бы и были – там не подойти. Каждая щель под прицелом – простреливается из всего что можно! Носа лишний раз не высунуть…

– И каковы шансы? – беспокоится Миша, – Что нас ждет?

– Шанс есть всегда, – твердо заявляет Макогон, – В каменоломнях, говорят, колодцев никогда не было… Может, попадется где-то водоносная жила. Поглядим…

– Может свои колодцы пробить? – предлагает Миша, – И все решится!

– Попробуем… – задумывается Макогон, – Но надо знать, где рыть… Здесь слой камня огромный и если промахнуться, можно всю жизнь копать и не найти ни капли!

– Но если воды не будет, – печально констатирует Галина, – тогда нам всем конец! Даже без боя и применения какого-либо оружия. Без еды еще протянем какое-то время, а без воды – верная смерть!

– Найдем воду! – ободряет Макогон, – Если мы с поверхности ушли, и от адского пекла спаслись, не можем мы так глупо от жажды сгинуть…

Судьбой нам другое предназначено.

– А что именно?

– Особый у нас путь… – погружается в раздумья Макогон, – Не зря мы здесь! Испытание это… Как посвящение своего рода.

– Больно жуткое какое-то! – откликается Галина, – И возможно ли человеческому существу такое пройти?

– Если мы Здесь, – уверенно продолжает Макогон, – значит, возможно! И по-другому никак!

– Нас так мало… – тихо и грустно произносит Галина, – А вокруг эта беспредельная голодная топь каменной Тьмы! Алчная Пропасть! А наверху – такая же тьма фашистов беспросветная… Иногда подумаешь, как мы вообще до сих пор живы!

– Вот именно! – торжественно заявляет Макогон, – Значит, какие-то силы Судьбы нас берегут!

– Ничего! Прорвемся! – распаляется Миша, – Скоро наши придут… И мы выйдем из этого мрака на свет человеческий!

– Уж поскорей бы… – вздыхает Галина, – А то все превратимся в такой же сумрачный камень! Оцепеневает все… И тело, и разум! Холодом могильным насквозь до костей прожигает, согреться невозможно. Как будто падаешь в смоляную вязкую пропасть… безысходную! И забываешь с каждым часом прежнюю жизнь, и что ты человек! Мрак высасывает, выедает сознание, постепенно и незаметно.

– Все пройдет! – утешает Макогон, – Может это нам предначертано… Может, выбрали нас! Может происходит тут что-то, самое главное… И мы должны выстоять здесь! Пройти все это…

– Это можно в целом о жизни человека сказать! – с почти детскими интонациями говорит Миша, – Мы рождаемся, чтобы что-то сделать, оставив светлый след на земле…

– Здесь совершенно другой мир… – смотрит куда-то во мрак Галина, – Как темное Зазеркалье! Порой не узнаешь саму себя, и не понимаешь, куда идти… Что с тобой будет и где ты окажешься – на свободе или в когтях гибели!

– Путь людей не прост… – заключает Макогон, – В отличие от других видов жизни. На нас лежит ответственность в сохранении Света в этом мире. Может, поэтому и забросили нас в это бездонное чрево Тьмы!