Читать книгу Кара Булганака. Роман - Константин Стерликов - Страница 19

В подземном штабе оживленно. Старшие командиры обсуждают текущее положение дел и возможности ближайших вылазок на поверхность.

– Итак, товарищи! – декламирует Светлосанов, – Пора напомнить проклятым фашистам, что мы живы и способны на серьезную борьбу! Что ни взрывы, ни газ, ни голод нас не уничтожили! И мы в состоянии нанести удар, который будет для врага очень болезненным…

– Ситуация наверху к сожалению, достаточно сложная, командир! – замечает Гогитидзе, – Надо очень хорошо подумать, что конкретно мы можем сделать. Кольцо блокады вокруг нас стягивается все туже… Пройти куда либо – необходимо почти ювелирное искусство. Минные поля, засады и просто полоса новых окопов. Каждая щель простреливается. Дороги далеко, чтобы какую-нибудь колонну расстрелять и взорвать. Чтобы там шум большой устроить – эшелон под откос пустить или парализовать железнодорожный узел – нереально, к станциям не подойти! Расстояние приличное и охрана сильная.

– Можно по-тихому и окоп немецкой охраны вырезать, – предлагает Елкин, – и пару блиндажей, так для разнообразия и профилактики!

– Нет! Этого мало, – категорично заявляет Светлосанов, – Нужна крупная операция. На окопы масштабно бросаться в лоб тоже нельзя… Нас всех из дзотов покосят еще не подходе! Необходимо что-то такое, чтоб фашист содрогнулся!

– Ну, тогда нужна какая-то хитрость, – предлагает Гусейнов, – особый подход… У нас же нестандартная война здесь развернулась! От этого и надо оттолкнуться, придумать что-то такое, чего враг от нас никак не ждет!

– Именно, Мехбала Нуралиевич! – соглашается Светлосанов, – Есть одна идея. И ее мы наверно и реализуем. Чтобы было громко и с последствиями для немчуры… Суть в чем. По данным наших разведчиков под началом сержанта Егоркина, рядом с нами базируется немецкая артиллерийская часть… И чувствуют они себя очень уверенно и спокойно. На мой взгляд, полный непорядок! Надо навестить…

Она располагается севернее наших каменоломен и чуть в стороне от линии обороны, и стоит несколько особняком. Фашисты никак не ожидают, что сможем туда пройти. А проход, как оказалось, есть! Опять же Егоркин со своими постарался… У откатной балки, в заросших оврагах, где раньше была узкоколейка, сейчас там своего рода мертвая зона.

И внимание немцев там ослаблено, так как приковано к нашим непосредственным входам, к нашему полю боя… Мы приручили их в одном месте сражаться, а там, на окраине периметра каменоломен, всегда затишье и постов мало. Отделение Егоркина нашло узкий лаз, выходящий как раз в нужном нам направлении. Мы расширили его… Путь открыт! Конечно, караулы имеются, все как полагается, но не так, как на нашем обычном участке. Это шанс дать фрицам по рогатому тевтонскому черепу и очень смачно.

– А что раньше молчал, командир? – удивляется Гогитидзе, – Дело стоящее…

– Еще какое! – подхватывает Елкин, – Это же подарок судьбы! Такое упускать нельзя. Пока фашист не прочухал, надо действовать… Они тоже на месте не сидят и не дремлют.

– Я не торопился, проверял все… – поясняет Светлосанов, – Теперь, когда есть, более менее проверенная информация, это можно выносить на заседание штаба и принимать соответствующее решение.

– Заманчиво, – потирает подбородок Гусейнов, – а сил нам хватит? Воинская часть все-таки, ее тоже не два человека охраняют… Как бы нам не напороться на острый клин! Неудачная атака может стать для нас роковой и непоправимой.

– Опасность начинается уже с первого шага из катакомб, – улыбается Светлосанов, – если все рассчитать и действовать решительно и дерзко… Успех обеспечен!

– Я только «за»… – бодро выдыхает Елкин, – Ослабить артиллерию фрицев на полуострове – это же святое дело! Тем более это наши непосредственные враги по военной специальности. Артиллеристы против артиллеристов! Просто дуэль чести…

Хоть и партизанским способом, но все равно бой! Это просто судьбоносный поединок!

– Только неравный, уже в который раз… – замечает Гогитидзе, – Нам бы родные зенитки, да выкатить их на прямую наводку! Вот был бы праздник Возмездия! Но ничего, мы и так их порубим, было бы в руках хоть какое-то оружие.

– Наше преимущество – внезапность, – поясняет Гусейнов, – должно сработать! Как будем действовать, командир?

– Мое предложение такое, – склоняется над картой Светлосанов, – пойдем тремя группами. У каждой группы будет своя задача и своя цель. Вы, Валериан Сафронович, возьмете на себя казармы, они располагаются в старых бараках, вот здесь, – Светлосанов показывает карандашом на карте, – Задача – расстрелять, сжечь по максимуму! Устрицкий со своими, займется подрывом складов с боеприпасами. Это вот тут! – карандаш вычерчивает крестик, – А мы, с младшим лейтенантом Елкиным, будем уничтожать вражеские единицы артиллерии, базирующиеся на территории части. Надо вывести из строя казенные части орудий, чтобы они замолкли навеки. Продумаем самый удобный и быстрый вариант. Сколько взрывчатки и как лучше применить. Чтобы все прошло эффективно и мобильно.

Вам, Мехбала Нуралиевич, поручается прикрывать наш тыл у входов в каменоломни, в той самой заброшенной балке! Мобилизуйте всех своих боеспособных людей, включая легкораненых. Несколько солдат для верности и поднятия боевого духа мы вам выделим. Ваш рубеж не менее важен, если что-то пойдет так, надежда будет только на ваше подразделение… Будете нас вытаскивать из фашистских клещей! Таким образом, в операции будет задействован весь гарнизон, кроме дежурных в госпитале и постов охранения входов. Таков мой план. Предложения? Возражения есть?

– Да пожалуй, нет… – смотрит на карту Гогитидзе, все еще переваривая информацию, – Все толково и ясно, детали проработаем… Так, чтоб все прошло гладко и с минимумом потерь! Погоняем собак фашистских по ночной степи!

– План превсоходный, – радуется Елкин, – все хорошо, только со взрывчаткой у нас, как говорится, не ахти… Даже гранат не так много! И в основном все осколочные противопехотные. Такими сильно по железу не разгуляешься! А у нас основная ставка на большой огонь…

– Огромный пионерский и комсомольский костер, мы фрицам организуем в любом случае! – возбужденно заявляет Светлосанов, – Будем импровизировать. Канистры с горючим еще есть… Есть нетронутый боекомплект к зениткам – снаряды разных калибров! Что-нибудь сообразим, у немца много чего на плацу лежит. Нам главное туда добраться, и фитиль запалить…

– У меня вопросов нет, – слегка хлопает ладонью по столу Гусейнов, – мои подчиненные стрелять научились достаточно сносно для сражения. Не подведут! Муртазаева вообще в раж вошла – по мишеням лупит как заправский снайпер! Так что все готовы…

– Что ж, замечательно, Мехбала Нуралиевич! – улыбается Светлосанов, – И еще… Мы идем в бой с хорошо вооруженным, превосходящим нас в численности противником. И драться надо за троих, если не за десятерых… Продумывать каждый шаг, каждое действие.

Видеть ситуацию шире, нежели сам враг! И идти дальше его. Понимать больше…

Из этого боя вернуться не все… Никто не знает, кого и где настигнет пуля… Это война. Часть наших товарищей ляжет в сырую землю… Но Родина никого не забудет! Наше дело правое! И Победа будет за нами!

– Сила нашей Родины, ее непобедимый Дух, собственно наш, – глубоко и даже чуть надрывно с чувством произносит Гогитидзе, – складывается из тех, кто пожертвовал собой, сложил голову за Счастье всех живущих… Поэтому Смерти для нас нет! Есть переход в основу нашей Родины, ее существование! Может кого-то из нас, здесь сидящих, скоро уже не будет… Они будут в другом месте, на другом, не менее важном Посту! Никто никогда не уходит совсем… Есть Память и еще Сердце! В его Пламени наши товарищи будут жить, и пылать вечно священным огнем!

– Память памятью, – замечает Елкин, – но лучше всем остаться в добром здравии. Сколько времени на подготовку?

– Двое суток. Еще раз проверим все подходы, – отвечает Светлосанов, – подготовим взрывчатку и оружие, установим время смены караулов. Приглядимся внимательней. Ошибок быть не должно.

– Это правильно, – поддерживает Гусейнов, – продумать нужно все до мелочей. От этого зависят жизни людей. А дороже человека ничего в мире нет… Гарнизон надо сохранить.

– Вы как, Мехбала Нуралиевич? – наклоняется к военврачу Светлосанов, – Выдержите натиск если что?

– Мы хоть и медики, – улыбается Гусейнов, – но люди уже обстрелянные! И здесь в каменоломнях воевали, пока с вами не соединились. Не беспокойся, командир, позицию удержим, и вам поможем, если потребуется! Все будет хорошо!

– Добро! – выдыхает Светлосанов, – Если все ясно, тогда за дело, товарищи! Нам здесь останавливаться нельзя ни на секунду…. Чтобы светиться Красными Звездами во мраке, не угасать, двигаться пламенем Жизни! Зазеваемся, успокоимся – провалимся в беспробудный каменный сон Тьмы…

– Хорошо, Михаил Викентьевич! – бодро отзывается Елкин, – Будем гореть и плести силки для фашистского зверя…

– Они думают, что мы в капкане, или уже в каменном гробу, – усмехается Гогитидзе, – а мы им, охотничью яму подготовим, необратимую! Зверь, уверенный в своем превосходстве, попадается легче…

– У нас зверюга матерый, беспощадный и вероломный, – добавляет Гусейнов, – но мы ему приготовим здесь еще не один сюрприз! Как бы ни было – это наша земля и она нам сама подскажет, что делать… И укроет от чумной фашистской бури!

– Так оно и есть… – кивает Светлосанов, – Сидим в самых недрах, заботливо укрытые каменным панцирем! И бродим в забытых тоннелях… И решаем то, о чем раньше никто не мог и помыслить, и на вооружение берем то, к чему никто не касался!

– Пионеры во тьме? – загорается Елкин, – Шкиперы в каменном море? Факелы в пропасти? Кем еще будем? Что еще встретим? В себе и снаружи…

– Мне кажется, мы здесь не случайно, – как-то печально-серьезно Гогитидзе, – может, нас сюда привели… Судьба, или что там над нами есть? Силы реальности неизвестные. И мы должны что-то важное здесь сделать. Здесь, в этой завораживающей Глубине, есть что-то Грандиозное и Древнее… Живое и Забытое! И чего-то подобного этому уже нигде нет.

– Природа очень глубока, – замечает Гусейнов, – глубже, чем любые катакомбы… А природа нашего человеческого сознания особенно. Там вообще все надуманные формы и границы исчезают… Поле неисчерпаемых возможностей. Это я как врач говорю…

– Ну что ж, – улыбается Светлосанов, – слова доктора – закон! Пойдем дальше и глубже… По коням, товарищи!