Читать книгу Каникулы на Аляске - Кристина Витальевна Пурда - Страница 13

* * *

…За три дня, что Роберт и Майкл провели, исследуя окрестности Анкориджа, впечатлений от увиденного было столько, что три двадцатиминутных разговора по телефону Майкла с мамой, и две тысячи снимков на фотокамеру, было явно не достаточно, чтобы описать восторг двенадцатилетнего ребенка от полученных впечатлений.

…Огромнейшее, словно царство снежной королевы, ледяное поле Хардинг. Незабываемые, футуристические фьорды, со сползающими прямо в залив, голубыми языками ледников парка Кенай-Фьордс. Здесь Роберт и Майкл с борта прогулочного катера впервые в жизни увидели одних из самых больших и красивых животных планеты – касаток. На знаменитой лососевой речке Рашен, их взору предстала картина, когда у одного из порогов, несколько медведей виртуозно ловили огромных, идущих на нерест лососей. Медведей было около десятка. И среди них несколько малышей. Они ловко сновали между камней, ожидая, когда их мать даст им очередную рыбину. Тогда молодое потомство устраивало настоящую драку за лакомый кусок рыбы. Со стороны это было так забавно, что не только Майкл, но и Роберт от души смеялся, любуясь эпизодом жизни диких животных на воле.

…Изумрудный остров Кадьяк, поразил юношу и отца своими неземными ландшафтами. Здесь среди совершенно дикой природы, они наблюдали, как резвятся на солнце игривые, озорные медвежата гризли…

Вернувшись через два дня в Анкоридж, они успели посетить озеро Лейк-Худ, – один из самых больших водных аэродромов планеты. Здесь одновременно базируются несколько тысяч гидропланов. Такого огромного скопления самолетов самых разных марок, расцветок, и моделей, не видел никогда в жизни, даже, повидавший многое, что связано с авиацией, Роберт. Майкл был просто зачарован. Особенно его поразила картина, когда очередной самолет начинал свой плавный разбег, скользя по глади озера, и медленно отрывался от поверхности воды, уходя в небо.

Наконец, уставшие, но счастливые, отец и сын, перекусив на берегу озера, знаменитыми аляскинскими охотничьими колбасками с обжигающе горячим картофелем фри, устремились по прекрасному, трехполосному хайвэю в сторону Палмера. Дорога вначале пролегала по спокойной равнинной местности, но постепенно вывела путешественников на довольно высокое плато. Встречных машин было мало. Пейзажи, мелькавшие за окном, восхитили не только юного Майкла, но и видавшего виды, Роберта. Высокоствольные хвойные леса из хемлока и туи, сменялись то горной тундрой, то альпийскими лугами, обрамленными вдоль шоссе зарослями дугласии и ситхинской ели. За всем этим пестрым, ярким и сочным великолепием, то и дело, проглядывали справа завораживающе красивые вершины горной цепи Чугач. Часто из зарослей вылетали небольшие стайки птиц, и задорно закручивали крутые виражи перед самым носом их машины. А однажды, когда придорожный лес расступился, и взору путешественников предстала огромная плоская, покрытая высоченной изумрудной травой, тундра, они увидели, как в сторону гор, плавно махая огромными крыльями, набирая высоту, летели, два белоголовых орла.

– Пап, посмотри скорее сюда! – восторженно воскликнул Майкл. – Я видел таких орлов только на картинках. Я не знал, что орлы водятся далеко на севере. Посмотри, как они набирают высоту!

…Роберт остановил на обочине дороги машину, и они с Майклом вышли на свежий воздух.

– Папа, я и не подозревал, что на Аляске так красиво! Раньше я думал, что здесь одни льды и снега. А тут!.. – Майкл восхищенно обвел руками вокруг.

– Да, сынок, признаться, я и сам не предполагал, что здесь такая красота!

– А ты разве не летал сюда на военных самолетах?

– Нет, Майкл. Я побывал во многих местах, но на Аляске впервые.

– О, пап, давно хотел у тебя спросить, но так и не успел, а почему ты решил уйти из военной авиации? Когда мама мне об этом сказала, то я не мог поверить! – При этом выражение лица мальчика стало таким удрученным, что сердце Роберта невольно сжалось, и он подошел совсем близко к сыну и взял его руки в свои.

– Видишь ли, сынок… Врачи нашли у меня какие-то отклонения в работе сердца, и запретили на неопределенное время садиться за штурвал. Я тогда очень расстроился, и написал рапорт на увольнение. Мне предложили служить на земле, но я не согласился и ушел.

– Молодец, папа, я бы поступил точно так же! А, что, у тебя, правда, стало болеть сердце? – На лице Майкла была написана тревога.

– Ты знаешь, сынок, я чувствую себя совершенно здоровым. Но сердце, и правда, иногда ноет. Я стал плохо спать по ночам. И знаешь, что я тебе скажу. Я думаю, что ты поймешь меня. Все очень просто. Я очень тоскую за тобой и за мамой! – В больших, красивых глазах мужчины стояла неподдельная грусть. Майкл бросился к отцу и обнял его двумя руками.

– Папа, папочка! Родной мой, успокойся! Я же вместе с тобой! Возьми меня жить к себе! Я не могу видеть этого Гарри! Я хочу жить с тобой! – По лицу мальчика катились слезы. Роберт прижал сына к себе, и стал гладить его правой рукой по голове. Как давно он вот так, крепко, не обнимал сына!

– Майкл! Милый! Ну, всё-всё, не нужно плакать. Мы ведь с тобой мужчины! Всё будет хорошо! Мы будем видеться чаще. – Роберт несколько секунд помолчал.

– Видишь, мама отпустила тебя со мной на целую неделю. Через несколько месяцев я упрошу её отпустить тебя ко мне еще на пару недель.

– Папа! Ну как ты не можешь понять, что мне этого мало. Я ненавижу этого Гарри. Ну, скажи мне, зачем Вы развелись с мамой? Вы не любите друг друга? Почему Вы не можете жить вместе? Я спрашивал у мамы. Она говорит, что ты любишь авиацию больше чем нас. Но я в это не верю! Это ведь не так! Ну, скажи мне, что это не так! – Глаза Майкла горели от возбуждения, но лицо стало бледным.

– Конечно не так, мой родной! Ну, как ты мог в это поверить? – Роберт наклонил голову и заглянул Майклу в глаза. Он, пожалуй, впервые в жизни вот так смотрел в глаза своему сыну!

– Ну, скажи, ты любишь маму и меня? Я хочу, чтобы ты сказал… – Глаза Майкла умоляли отца сказать правду.

– Хорошо, сынок, я скажу. Да, я очень, слышишь, очень люблю твою маму и тебя! У меня на целом свете нет никого дороже Вас! Но… но я не знаю как вернуть твою маму?

– Но ведь она любит тебя! Я это точно знаю. Она не любит этого чертового Гарри.

– Что? Майкл! Но откуда ты это можешь знать? Тебе, что, сказала об этом мама?

– Нет, пап, я ведь тебе уже говорил, что я уже не маленький, как Вы все до сих пор считаете. Я уже давно все понимаю. Думаешь, я не знаю, что когда взрослые любят друг друга, то они спят в одной спальне. А мама уже давно не спит с этим Гарри в одной комнате. Я однажды спросил её об этом. Но мама мне сказала, что он сильно храпит. Но это не правда. Я несколько раз проверял. Этот Гарри, хоть и козел, но он точно не храпит! – Роберт обалдело смотрел на своего повзрослевшего сына. Таких слов, и таких суждений, он от него явно не ожидал. Мужчина вдруг понял, что сейчас самое главное успокоить сына.

– Майкл. Я знаю, что ты уже сильно повзрослел. И рассуждаешь как самый настоящий взрослый человек. И я в тебе это очень ценю. Давай сделаем так. Мы с тобой сейчас успокоимся. Вытрем слёзы. Ведь нам нельзя, чтобы их кто-то видел. – Роберт достал из внутреннего кармана своей кожаной куртки носовой платок и протянул его сыну.

– А когда мы вернемся с тобой в Нью-Йорк, я обещаю тебе, что обязательно поговорю с твоей мамой. И если она любит меня, то предложу ей и тебе переехать ко мне в Питтсбург. Согласен?

– Ура! Конечно, согласен! Папочка, я знал, что ты у меня самый лучший папа на свете! Я так тебя люблю…

Через несколько минут отец и сын продолжили свой путь среди горных пейзажей южной части Аляски. После поворота на Гленноллен, на фоне густых кустарниковых зарослей красной ольхи, инкрустированной хемлоковской сосной и рядами стройных кипарисов, проглядывал в лощинах и щелях между скал бело-голубой, с ультрамариновыми вкраплениями снег, и искрился в золотисто-оранжевых лучах клонившегося к закату солнца. Ледники, проплывающие с правого борта их «Ленд-ровера» поражали своей царской величественностью и нордической, холодной красотой.

За Гленнолленом, хайвэй, устремился к югу на Валдиз. Название дороги изменилось, и теперь указатели извещали, что шоссе называется Ричардсон хайвэй. Промелькнули небольшие поселки Коппервилл, Тазлина, Силвер Спрингс, Каппер и Уиллоу Крик. На последнем отрезке пути дорогу им несколько раз перебегали то рыжая, с длинным черным хвостом лисица, то серые шустрые зайцы, то пригибавшая к земле хищную морду, росомаха. Здесь, в нескольких милях за Тонсиной, не доезжая миль шестьдесят до знаменитого южно – аляскинского городка Валдиз, свернув с основной трассы вправо, на паршивую, едва заметную проселочную дорогу, идущую несколько миль через густой сосновый лес, отец и сын, через полчаса оказались у подножия большого ледника. Ледник, словно широкая река, величественно спускался в расщелину между двумя горами. Здесь и приютилась, словно отрезанная от внешнего мира, одинокая метеостанция, за строениями которой открывался потрясающий вид на восточную часть Чугачских Альп.

Несмотря на поздний час, на улице было очень светло и необычайно тихо. Роберт и Майкл, выйдя из машины, уставшие не столько от трудной дороги, сколько от переполнявших их впечатлений, смогли оценить достоинства окружающего их уголка нетронутой, северной природы. Вдали, за контурами гор, оранжевое зарево расплылось на полнеба широкой акварельной полосой. Тишина была такая, что казалось, будто путешественники спустились на необитаемую планету. Воздух можно было просто пить, наслаждаясь каждым вдохом этой чистейшей субстанции. Роберт и Майкл, улыбаясь, посмотрели друг на друга. О такой уединенности, они даже не предполагали.

Роберт позвонил в дверь, та сразу же открылась, и на пороге показалась средних лет женщина, на голове которой под тонким цветным платком, виднелись бигуди. Одета она была в длинный оранжевый махровый халат и домашние пушистые тапочки.

– Роберт, Майкл! Дорогие мои! Наконец-то, вы приехали! – эмоционально, и громко воскликнула Кэтрин. – Вы уж простите, я ждала вас еще раньше. Денни как раз ушел на дежурство, а я вот приготовила ужин, а затем решила привести себя в порядок.

– Это ты нас извини за такой поздний визит. – Роберт обнял свою старшую сестру и сказал: – Перелет был не из легких. Но Майкл, держался молодцом. А затем мы с ним на целых три дня загуляли в окрестностях Анкориджа.

Сестра Роберта обняла своего племянника и покачала головой.

– Ты очень похож на своего отца. Роберт в детстве был точно таким же. Ну что же мы стоим, скорее проходите. Время-то уже самый раз для ужина.

К тому же еще, резкая смена климатических поясов. Я думаю, что вы очень проголодались. Ну, как вам Аляска?..

Несмотря на прохладную вечернюю погоду, в комнате было достаточно тепло и уютно. Из кухни шел дурманящий запах домашнего жаркого и яблочного пирога. Поскольку домик был по площади небольшим, Кэтрин выделила гостям свою спальню, а себе постелила в гостиной.

– А где же будет спать Денни? – полюбопытствовал Роберт.

– На станции есть целых два дивана. Кстати, скажу Вам честно, это я так… сказала о его дежурстве. Он тоже с нетерпением ждал Вас, все время нервничал, а сейчас, заснул и храпит, как медведь, в комнате, где стоят компьютеры. – Произнеся эти слова, Кэтрин как-то смущенно опустила глаза, и это не ускользнуло от ее брата.