Читать книгу Последний крик лета - Кристина Вуд - Страница 14

– Блонди, какого хрена ты взяла его? – сердито спросил Стас, едва мы догнали их.

– Что он здесь делает, а? Я спрашиваю, что он здесь делает? – недовольно воскликнул Амир, тыча пальцем в Богдана. – Они его женили на нашей Амине! Клянусь Аллахом, вы меня убийцей сделаете!

– Я обещала его матери, это не обсуждается, – хмуро ответила я и с отдышкой облокотилась об ствол дерева. – Нам нужно как можно быстрее пройти болото. Богдан нам поможет.

– Субханаллах! – удивленно воскликнул Амир, при виде меня. – Кто это с тобой сотворил?

– Алиса! – крикнули Кира и Амина. Они подбежали обнять меня.

– Я рада, что эти уроды вас не… что с вами все в порядке, – тихонько произнесла я, обняв каждую девочку.

Они были в таком же свадебном сарафане, что и я. Вот только Амина все еще находилась в замотанном белом платке вместо фаты, а Кира сняла его, оставшись с распущенными волосами цвета молочного шоколада, подстриженными под каре.

– Нам надо… надо каждому подобрать толстые палки и с ними проходить через болото, – сообщил Богдан неуверенно. Он все еще вытирал слезы тыльной стороной ладони и нервно проводил рукой по взъерошенным волосам цвета пшеницы.

Макс, Стас и Амир принялись молча рыскать по лесу в поисках веток. Позади раздавались крики местных, вероятно, пожар перенесся и на другие дома. Среди рюкзаков, я уловила свой серый, притянула его к себе и обняла. А после присела, спиной облокотившись об дерево, и не смогла сдержать слез. Меня трясло от переполнявших эмоций, и только в тот момент постепенно приходило осознание того, что я пережила.

Я убила человека.

Хоть и такого мерзкого как Олег. Но фактически – это убийство. Человек, проработавший в бригаде скорой помощи почти семь лет, каждую смену спасавший жизни, вдруг взял и отнял ее собственными руками.

Кира неуверенно подошла ко мне, села рядом и приобняла. А Амина решила осторожно утешить Богдана, горюющего по матери. Одной рукой он облокотился об березу и опустил голову, наспех вытирая слезы. Амина легонько дотронулась до его дрожащего плеча, погладила его белую рубашку, а затем осторожно провела пальцами по красным выпирающим узорам.

– Эй, эй, эй! – раздался укоризненный голос Амира. – Ты с ума сошла? Амина! Астагфируллах! Ты зачем трогаешь этого человека? Он поклоняется деревяшкам! Убери от него руки!

Мужчина-узбек тут же схватил девушку за локоть и с силой отвел от горюющего Богдана.

– Но я просто хотела утешить! – возразила Амина раздраженно. – Что в этом плохого?

– Аллах, Аллах, утешить она хотела! Ты что, жена ему, чтобы утешать его?! А, ну, брысь! – воскликнул Амир, всплеснув руками. А затем толкнул в плечо недоуменного Богдана. – А ты! Еще раз увижу тебя с ней рядом… клянусь, сдерживаться не буду!

– Нам нужно уходить, – спокойно напомнил Макс, раздав всем по две палки. – Они в любой момент могут прийти за нами.

– Нам еще аукнется, что мы сбежали с этим парнем. Они не оставят нас в покое, говорю вам, – предупредил Стас, подойдя ко мне. – Блонди, ты как? Идти можешь?

Я мельком кивнула, наспех вытерла слезы и приняла из рук Макса две палки. Богдан пошел первым, предупредив, чтобы все шли за ним по пятам и наступали только на холмики. Но, прежде чем ступить на очередной участок, для надежности нужно было ткнуть в него палкой. Из-за трудностей переход через болото занял больше времени, чем ожидалось. Над головами свисали мрачные предгрозовые тучи, а раскаты грома звучали отдаленно и едва слышно, но с каждой минутой становились все громче и тревожнее. Ближе к концу болота дождь заморосил, а раздражающие комары, все это время не дававшие спокойно идти, наконец поутихли.

Пока дождь моросил, было принято решение не останавливаться. Но как только через час полил сильный ливень, нам все же пришлось устроить привал. Одежда насквозь промокла, будто мы достали ее из стиральной машины, которая пропустила режим отжима. Особо удручающе мы с девочками выглядели в белоснежных сарафанах с красной вышивкой. Тонкая ткань беспощадно прилипла к коже, очерчивая силуэт, и особо пикантно на общем фоне выделялась грудь с торчащими от холода сосками. Что, конечно же, не осталось без внимания Стаса и его заинтересованного взгляда.

– Прикройся, Аллах, Аллах, – тихо обронил Амир и присел возле Амины. Он небрежно бросил ей ее же платок, который мы нашли после того, как я угодила в болото.

Мы остановились в густой чаще леса, где дождь не лил как из ведра. Земля там была влажной, но не сырой, поэтому мы присели на два обваленных полусгнивших дерева. Стас тут же принялся опустошать запасы, к нему присоединилась Кира, робко присев рядом.

Я уселась на самый край сосны. Ко мне почти сразу подсел Макс и заботливо накрыл плечи темной кофтой с капюшоном. Он достал ее из своего рюкзака сразу же, как только мы отыскали место для привала. В тот момент обычная кофта показалась на удивление мягкой, теплой, а главное сухой – едва ли не единственная радость за прошедшие сутки. Учитывая, что сарафан мой был порван в области ключиц и едва не оголял грудь, она пришлась очень кстати. Несмотря на душный влажный воздух, от мокрой одежды было весьма зябко. Но у меня закралась мысль, что знобило меня больше от нервов, а не от прохлады. Я благодарно кивнула, просунув руки в сухие рукава, и перекинула влажную косу через плечо. Застегнула кофту, проведя молнию до самого подбородка, и вдохнула уже знакомый аромат – крепкий черный чай Эрл Грей.

Богдан аккуратно распаковал кулек с едой, и раздал всем по куску пирога с капустой, который еще на рассвете приготовила его мама. От той мысли сердце болезненно кольнуло, и я прикусила губу. Не представляла, что было на душе Богдана… Взгляд его был потерянный, затуманенный и отрешенный, руки слегка дрожали, а спина из-за высокого роста казалась сутулой. Но несмотря на скорбь по матери, он не забыл о всех нас и угостил последним маминым пирогом.

Богдан выглядел слегка наивным, словно ему было не восемнадцать, а все десять. И таким же невинным и беззащитным. Казалось, он был ранимым, но понимающим, добросердечным и совершенно простым. Его ангельскому взгляду, лишенному осуждения, зависти и злобы, не хватало разве что крыльев за спиной.

Когда парень присел возле меня, я слегка погладила его спину в утешающем жесте, хоть и понимала, что от этого его страдания не уменьшатся. Сердце мое в тот момент обливалось кровью, глядя на скорбь мальчика. Мне было его безумно жаль. К тому же, на фоне стресса у Богдана могли обостриться приступы эпилепсии, а это не есть хорошо. Вероятно, провокатором едва ли не половины приступов мальчика был его отец.

Сейчас он переживал потерю матери, но что же его ждало? Абсолютно иной мир со стрессом, агрессией, страхом, предательством, обидой, войной, также с технологиями, автомобилями, доставками еды, ракетами и круглосуточным доступом ко всей информации мира. Никому из нас не понять каково это – жить все восемнадцать лет вдали от мира, словно в подвале, а потом выйти и обомлеть от того резкого контраста. Что он будет делать, когда границы откроют? У него ни образования, ни соответствующих представлений о другом мире, ни даже документов. Для государства он фактически не рожден.

Как и Ярослав…

Трезвое и горькое осознание вмиг отпечаталось в мыслях, отчего меня буквально передернуло.

– Уже полдень, нам нужно помолиться, – сообщил Амир, ткнул Амину локтем в бок и принялся доставать молитвенный коврик из рюкзака.

Стас глотнул из бутылки оставшуюся воду и показательно закатил глаза. А после кивнул в сторону Богдана.

– Эй, воды хочешь? Тебе надо попить, а то выглядишь как зомби, – в привычной манере усмехнулся Воскресенский, протянув бутылку.

– Зомби? – недоуменно спросил Богдан, словно попробовав новое слово на вкус. Судя по его вопросительному взгляду, оно озадачило его.

– Забей, – тут же отмахнулся Воскресенский, покачав головой. Он дождался, когда парень напьется воды и произнес тихо, но недостаточно, потому как до меня донеслись его слова. – Стой, полей мне на руки.

Богдан послушно выполнил просьбу Стаса, и тот принялся мыть руки. Я заерзала на месте, когда уловила его красные костяшки пальцев с запекшейся кровью, которые он в спешке пытался смыть.