Читать книгу Платье императрицы. Екатерина II и европейский костюм в Российской империи - Ксения Бордэриу - Страница 5

Императрица носила мундир все свое царствование с удивительной регулярностью. «По-моему нет одеяния почетнее и дороже мундира», – писала она в письме Потемкину в 1783 году (Грот 1877: 46). Военная символика костюма и его приуроченность к определенным датам (победам, памятным дням, полковым праздникам) сделали его неотъемлемой частью императорского гардероба. Ношение мундира – дополнительное доказательство Екатериной II своего права на трон, поскольку в нем она отчетливо представала императором как правителем и командующим войск.

В первые годы царствования мундир использовался как досуговая одежда: 15 мая 1766 года императрица, «имея на себе мундир гвардии пехотного полка», поехала на мызу Орлова Гачино; 8 июня 1766 года – «верховою ездою в мундире конной гвардии» посетила приморский дом графа Сиверса; а 30 сентября 1767 года – охотилась, «быв в мундире гвардии конного полка». В перечисленных случаях это был, скорее всего, мужской костюм со штанами. Казанова, находившийся в России весь 1765 год, отмечает, что как-то утром видел императрицу в мужском костюме – костюме для верховой прогулки, уточняет он (Casanova 1993: 410). Если в начале царствования императрица, видимо, надевала по разным случаям мужской мундир, то уже в конце 1760-х годов она окончательно отказалась от него в пользу «длинного мундира». Так она стремилась соблюдать церковные приличия, а кроме того, уклонялась от сравнений ее с Елизаветой Петровной, которая в молодости любила переодеваться в мужской костюм. Термин «мундирное платье» ни разу не встречается в официальных источниках, но восходит к документам личного происхождения. Мы иногда употребляем этот термин как стилистический вариант.

Мундир постоянно усиливал позиции в гардеробе императрицы. С самого начала он обладал глубоким символическим смыслом – в мундире Семеновского полка Екатерина II совершила государственный переворот. Офицеру именно этого полка, А.Ф. Талызину, принадлежал мундир, в котором Екатерина 28 июня 1762 года отправилась в Петергоф во главе верных ей войск (см. конный портрет Екатерины II кисти Виргилиуса Эриксена). Е.Р. Дашкова писала в «Мемуарах»: «Императрица позаимствовала мундир у капитана Талызина, я взяла для себя у поручика Пушкина – оба эти офицера-гвардейца были приблизительно нашего роста» (цит. по: Лотман 2010: 82).

В дни полковых праздников пяти из шести гвардейских полков, а также флота императрица облачалась в особый наряд, который стало принято называть мундирным платьем. Этот костюм изменялся, дополнялся деталями, «вырабатывался» на протяжении не одного десятилетия и назывался «длинным гвардейским мундиром» (ил. 1, 2 во вклейке).

Сфера использования Екатериной II платья, сшитого по образу мундира, не ограничивалась военными смотрами и полковыми праздниками. Она регулярно надевала его по следующим случаям:

Праздник Крещения Господня (Святое Богоявление)

Ношение императрицей мундира в этот день обусловлено сценарием празднования. На Неве устраивали иордань, святой водой из нее окропляли государыню, затем кропили с молитвой знамена; затем следовал парад войск. Например, запись камер-фурьера от 6 января 1771 года фиксирует «окропление гвардии и других полков знамен и штандартов». В 1782 году «от гвардии, артиллерии и других разных полков, от каждого с ротою, принесены были к иордани штандарты и знамена». Таким образом, мундир императрицы подчеркивал ее статус шефа гвардейских полков.

Эволюция мундирного платья

День Усекновения главы Иоанна Предтечи

Начиная с 1769 года он стал днем поминовения павших защитников отечества. В 1771 году императрица облачилась в «дамский палевый армейский мундир». Военная одежда помогала наглядно представить Екатерину как главную защитницу отечества, командующую доблестным войском. Мундир, надетый в этот день, становился зримым выражением скорби государыни и ее единения с армией.

Спуск на воду кораблей

И в первый, и в последний периоды царствования, 28 августа 1771 года и 10 сентября 1795 года, Екатерина II присутствовала на церемонии «в дамском кафтане морского флота».

Военные победы

Императрица облачалась в мундир неоднократно по случаю годовщины побед при Чесме и под Полтавой. Впрочем, известия об успехах русской армии отмечались благодарственным молебном, формой одежды на котором было русское платье, а не военная форма.

Дни орденских праздников

В дни памяти Святого Александра Невского (30 августа), Георгия Победоносца (26 ноября), Святого апостола Андрея Первозванного (30 ноября) – знаменательные события придворного календаря – императрица по-разному подходила к выбору костюма.

В день Георгия Победоносца в 1768 году роль праздничного наряда императрицы выполняла «одежда ордена». В 1771 году камер-фурьер пояснял, что наряд государыни состоял «в приличной сему ордену от армии мундира зеленой одежде». В 1775 году день орденского праздника пришелся на дни пребывания в России турецкого посла. В последующие годы Екатерина II постоянно надевала в этот день «длинный полевой армейский мундир».

В день памяти святого Александра Невского императрица одевалась не в мундир, но в убор гроссмейстера ордена Александра Невского с мантией и водружала малую корону. Отметим, что в этот день императрица Елизавета Петровна в 1754 и 1756 годах также надевала «дамскую кавалерскую униформу» начальницы ордена Александра Невского (Амелехина 2003: 143). Гроссмейстерское облачение Екатерины II описано на страницах «Санкт-Петербургских Ведомостей» (Санкт-Петербургские ведомости 1789: № 71). Костюм кавалеров ордена представлял собой «орденское платье [в значении одежда]», дополненное «орденским убором». Одно из объявлений в той же газете предлагало приобрести такой костюм: «Желающие купить платье ордена Святого Александра Невского могут оное видеть и о цене уговориться в доме покойного адмирала Нагаева, что в 21 линии Невы реки» (Санкт-Петербургские ведомости 1781: Прибавление к № 32, 283).

Кавалерское и гроссмейстерское платья ордена Святого апостола Андрея Первозванного описал английский путешественник У. Кокс (Coxe 1784: 194). Наряд императрицы в день 30 ноября 1778 года представлял по виду зеленую бархатную одежду с горностаевой подбивкой. По-видимому, в тексте У. Кокса robe означает платье с мантией. («Her majesty had on a robe of green velvet, lined and faced with ermine, and a dimond collar of the order», Ibid.) Но Камер-фурьерский церемониальный журнал не упоминает, что Екатерина II была в этот день именно в орденском уборе. Автор «Путешествия» неодобрительно отзывался об одежде кавалеров ордена, подчеркивая ее роскошь, странность и безвкусие: «Плащ зеленого бархата, подбитый серебряным брокаром [плотный шелк, тканный золотыми или серебряными нитями], камзол серебряного брокара, жилет и штаны золотой парчи, красные чулки, шляпа а ля Генрих IV, украшенная россыпью бриллиантов и султаном из перьев» (Ibid.).

Что же представляли собой мундиры Екатерины II? В различных российских музеях сегодня исследователю доступны шесть таких платьев российской императрицы.

Опираясь на обширные сведения, сообщаемые Камер-фурьерским церемониальным журналом о так называемом длинном мундире, можно предположить наличие большего числа мундиров, чем дошедшие до нас шесть музейных единиц. Письменный источник позволяет по-новому поставить вопрос о датировке самых ранних экспонатов (1763 и 1766): Камер-фурьерский церемониальный журнал не подтверждает существование длинного дамского мундира ранее 1768 года.

Сохранившиеся платья позволяют установить, что фасон прошел значительную эволюцию. С одной стороны, он развивался с учетом изменяющегося телосложения государыни, с другой стороны, он определенным образом «откликался» на современные ему тенденции в развитии европейского костюма. Исследование этих шести экспонатов на соответствие распространенным в то время в Европе фасонам может стать перспективным направлением исследования: в частности, можно сравнить длинный мундир с популярнейшим рединготом, о чем далее. Первоначально бывшее одеждой для верховой езды и прогулок, такое платье стало символической принадлежностью короны: традиция ношения мундирного платья захватила последующие поколения женщин императорской семьи.