Читать книгу Этот томительный дым - Ксения Мартьянова - Страница 6

У всего, что делает Дарен Бейкер, всегда есть своя цель.

Любое решение, принимаемое им как начальником, братом, другом или партнером, рождается в его голове не просто так, а лишь после тщательно составленного плана. Так было всегда. Точнее, так было до вчерашнего дня. Он сам не знал, какого черта натворил, когда предоставил этой девчонке возможность работать на него, да еще и самолично доверил организацию приема, имеющего для него большое значение. Почему он просто не уволил её? Почему стерпел то, как она разговаривала с ним? Ведь никому и никогда он не позволял относиться к себе подобным образом. Так почему же эта сумасбродная упрямица стала исключением?

С самого утра, как только Эбигейл переступила порог офиса, он больше уже не смог сосредоточиться на работе. Стоило ему услышать её голос в приемной, как у него мгновенно сорвало крышу. И все, чего ему хотелось сделать в последующие секунды, сводилось лишь к одному – увидеть её. Это неконтролируемое желание завладело им так сильно, что пальцы сами непроизвольно сжимались в кулаки, заставляя его до боли стискивать зубы. Он никогда еще не испытывал ничего подобного, и то чувство слабости, которое он ощущал по её вине не просто приводило его в ярость, а попросту сводило с ума. Его совершенно не раздражал еле слышный из его кабинета гул, но когда он понял, что больше просто не в состоянии сдерживать поток внезапно нахлынувших на него чувств, то воспользовался этим как предлогом для того, чтобы выйти наружу и просто мельком посмотреть ей в глаза. Ему не пришлось притворяться разъяренным, ведь злость внутри него действительно кипела с невероятной силой, но потому контролировать свои эмоции становилось еще труднее. Особенно после того, как он увидел её. Стало ли ему легче? Да черта с два! Это дьявольское влечение лишь усилилось.

Недолго думая, Дарен отправил Холли на место будущего строительства, зная, что она проведет там почти весь день, а затем сказал Элис, что они с Полом едут на очень важную встречу и не вернутся до завтрашнего дня. Его друг ни о чем его не спрашивал. Ни когда они ехали в машине, ни когда Дарен попросил его поехать к нему домой и побыть с Элейн, ни даже когда сказал, что вернется только утром. Пол просто кивал так, словно понимал причину его «побега», ведь именно этим он сейчас и занимался.

Он бежал.

Спустя несколько часов Дарен уже мчался по степи, чувствуя, как все его мысли уносятся прочь. Как он становится совершенно иным человеком. Пусть и всего на мгновение.

С нужной силой он ударил бок лошади стременем, а затем дернул поводья и погнал коня еще быстрее. Это ощущение свободы, которое он испытывал, каждый раз забираясь в седло, невозможно было описать словами. Ведь разве можно было заставить человека прочувствовать это, если его пальцы никогда ранее не сжимали кожаный ремень? Если он никогда не сидел в седле, не падал на землю и не гнал свою лошадь галопом? Это было бы совсем как пытаться объяснить атеисту, что Бог существует – он никогда не поймет того, чего ни разу в жизни не испытывал.

Слегка откинувшись назад и натянув поводья, Дарен стал замедлять ход, заставляя лошадь из галопа перейти к движению рысью. Вороной мустанг тряхнул головой, но послушно зашагал вперед. Окончательно остановившись, хозяин коня спрыгнул вниз, не забывая благодарно коснуться ладонью его гладкой шеи. Довольно фыркнув в ответ, скакун слегка лягнул землю ногой и медленно склонил свою голову вниз. Дарен прижался лбом к прохладной бархатистой щеке и прикрыл глаза, осторожно поглаживая черную холку[5] животного. На какое-то короткое мгновение он позволил себе почувствовать что-то, существование чего категорически отрицал за пределами этого места. Привязанность. Близость. Преданность. Присутствие всего этого в его жизни всегда было, есть и будет недопустимым, непозволительным и запретным.

Конь фыркнул и топнул ногой, заставляя Дарена встретиться с ним взглядом – понимающим, осмысленным, человечным. Он смотрел так, словно проникал в самую глубь души, знал все его мысли, страхи и желания. Иногда Дарену казалось, что этот жеребец видел в нем совершенно другого человека. Не того, кем его видели окружающие. Не того, каковым ему хотелось предстать перед миром. А того, кем он был много лет назад. Того, кого он изо всех сил старался в себе уничтожить.

– Ты тоже не сможешь этого изменить, – тихо сказал Дарен, сжимая своими пальцами поводья, – я именно такой, каким меня все видят и другим уже никогда не буду.

Конь снова фыркнул, при этом протестующе тряхнув головой.

– Иногда наши желания не совпадают с реальностью жизни, Ахига, – прошептал Дарен, заглядывая в темные проникновенные глаза. – Иногда все, что ты можешь сделать – просто принять.

Он осторожно провел своей ладонью по его шее, чувствуя, как мустанг успокаивается от его прикосновений.

– Он всегда относился к тебе не так, как к остальным, – знакомый голос заставил уголки губ Дарена на мгновение дернуться. – С того самого дня, как ты помог ему появиться на свет, ты стал для него Наги Танка[6], которого он почитал. – Он немного помолчал, а затем Дарен увидел, как Кваху встал рядом с ним, коснувшись скул Ахига. – Глаза говорят вещи, которые не может сказать язык. И я вижу в его глазах преданность, силу которой не каждый человек сможет объять.

– Там, где я родился, люди никогда не смогут называться Лакота Ойате[7], – тихо сказал он.

– Когда человек удаляется от природы, его сердце превращается в камень, – после небольшой паузы сказал Кваху, продолжая гладить Ахига. – Вы живете в мире, где властвуют Гордыня, Зависть и Гнев. И вы сами создали такой мир. Вы станете Лакота Ойате, когда будете готовы измениться, – его взгляд, наконец, переместился на Дарена, – когда будете нуждаться в ином мире.

– Этого никогда не произойдет, – покачал головой он. – Корни человеческого порока ушли слишком глубоко в землю. Невозможно представить, чтобы миллиарды людей в одночасье изменили свою жизнь.

– Указывать людям путь недостаточно, нужно вести их по нему.

Дарен слабо усмехнулся, дергая коня за поводья.

– Одному человеку не под силу создать мир заново.

– Но под силу положить этому начало, – спокойно ответил индеец, смотря куда-то вдаль. Они шли молча почти до самого поселения, потому что Дарен не посмел проронить больше ни слова. Перед Кваху – вождем племени Сиу[8] – преклоняли колено все, кого ему самому только доводилось видеть. Его мудрость почиталась другими народами, а доброта и справедливость становились примером. Он был легендой в любой точке мира, потому что абсолютно в каждого вселял надежду и веру в себя. Кваху был способен поменять жизнь кого угодно: изменить его ценности и убеждения, наставить на правильный путь, помочь понять, кем он может являться и в чем его предназначение. Но за многие годы успешных попыток, мысли лишь одного единственного человека изменить ему так и не удалось.

Да и вряд ли когда-либо удастся.

– Прежде чем ты начнешь говорить, я хочу спросить тебя, – неожиданно начал Кваху, – мне нужно знать, помнит ли воин духа Чевеио мои уроки?

– Он помнит все Ваши уроки, – уверенно ответил Дарен, – и никогда не позволит себе забыть ни одного из них.

– Тогда почему же мой самый главный урок не отложился в твоей памяти? Я всегда говорил, что это место было, есть и останется твоим домом, а мы всегда будем твоей семьей. Где бы ты ни находился и какими бы ни были твои мысли. Так разве для того, чтобы захотеть остаться в доме своей семьи, нужно просить разрешения?

Кваху повернулся и пристально посмотрел Дарену в глаза, словно именно в этот самый момент умело считывал с них ответ. Считывал причину его приезда. Он понимал его, наверное, лучше, чем кто бы то ни было, и способен был разглядеть в нем то, что было сокрыто от всех остальных. Он мог знать все его мысли и поступки, считать, что его Чевеио поступает неправильно, но никогда не позволял ему почувствовать свое негодование или разочарование.

– Иногда ответы на наши вопросы находятся внутри нас самих, – тихо произнес он, положив ладонь туда, где было его сердце. – Позволь духам этого места помочь тебе, впусти их в себя, и ты увидишь, как умиряется твой Зверь. Ты увидишь, что способен победить его.

С этими словами Кваху опустил руку и, еще ненадолго задержав на Чевеио свой взгляд, отвел его в сторону и медленно направился к дому, оставив Дарена наедине с «существом», борьба с которым ему еще лишь только предстояла.

* * *

Дарен выключил воду и вышел из душевой кабины, оборачиваясь махровым полотенцем и взъерошивая свои мокрые волосы. Он прилетел намного позже, чем планировал, и уже получил около дюжины звонков и примерно столько же сообщений от Холли, Пола, Элейн и Элис. Последней он перезвонил сразу же, как только смог, так как по содержанию сообщений от остальных троих понял, что с ними все в порядке, и они просто интересуются, где его – дословно – «черти носят». Точнее, так выразилась только его сестра, потому что только одна Элейн и имела на это право, – которое, кстати говоря, сама себе и создала.

Дарен натянул джинсы и футболку и вышел из ванной, отправившись вниз к барному уголку в гостиной. Он спустился с последней ступеньки и, подняв голову вверх, вдруг резко остановился. Посреди гостиной, с невозмутимым выражением на лице, облокотившись о подлокотник кожаного дивана и скрестив руки на груди, стоял Пол. Дарен уже хотел было спросить: какого хрена он тут забыл, как вдруг услышал знакомый звук моторчика, заставивший его повернуть голову.

– Эл, – удивленно произнес он, – что ты тут делаешь?

– Ты не отвечал на звонки, – сказала она, подъезжая к нему ближе, – поэтому, когда сработал датчик, я попросила Пола привезти меня сюда.

– Не смотри на меня так, – покачал головой его друг, замечая на себе хмурый взгляд, – когда твоя сестра чего-то хочет, она этого добивается.

– Где ты был? – Строго спросила Элейн, прерывая их еще не начавшуюся перепалку. – Почему не брал трубку?

– Над океаном была плохая связь, поэтому я…

– Поэтому, как только появилась возможность, ты перезвонил Элис, а не мне? – Перебила его она. И если ей хотелось пристыдить своего брата, то ей это отлично удалось. – Ты хоть знаешь, как я волновалась? Знаешь, сколько всего себе надумала?

– Эл, я не думал, что ты будешь переживать… – пытался оправдаться Дарен, – ведь меня не было всего один день…

– Ты взял вертолет, – сурово, но все еще на эмоциях, оборвала его Элейн. – Никому не сказал, куда направляешься. И перестал отвечать на звонки. Неужели ты всерьез полагаешь, что сестра не станет тревожиться за брата, когда не знает, ни где он, ни что с ним, ни почему он вдруг неожиданно сорвался и отправился в незапланированную прогулку над атлантическим океаном?!

– Послушай…

– Нет, это ты послушай, – она подняла свою ладонь вверх. Его маленькая милая сестренка явно гневалась. – Если ты еще хоть раз сотворишь подобное, я задушу тебя вот этими руками. Слышишь, Дарен Бейкер, я не шучу! Возьму и задушу! И меня не остановит даже то, что я слишком сильно тебя люблю!

– Не остановит? – Немного недоверчиво спросил он.

– Ни за что, – ответила Элейн, обиженно отворачиваясь к окну и складывая руки на груди.

– Хм, – наигранно задумался он, опускаясь на корточки рядом с сестрой и протягивая ей конфету, которую успел взять со столика, – но тогда кто же будет приносить тебе любимые клубничные леденцы?

Элейн перевела свой взгляд на леденец, а затем покачала головой.

– И когда ты перестанешь вести себя, как ребенок?

– Когда перестанешь и ты, – просто ответил он. – Ведь мне прекрасно известно, что ты не умеешь злиться. А особенно на тех, кто тебе дорог.

– Ты прав, – согласилась Элейн, а затем выхватила из его рук леденец, – но если ты поступишь так снова, я научусь. И стану делать это даже чаще, чем ты, – с вызовом бросила она, а затем задумалась. – Хотя, чаще уже, наверное, некуда.

– Прости? – Брови Дарена приподнялись. – Хочешь сказать, что я злюсь постоянно?

– А разве нет? – Спросила она, продолжая разворачивать конфету. – Мне кажется, что это твое обычное состояние.

– Точно, – усмехнулся Пол, но уже через секунду улыбка с его лицо исчезла так, словно её и вовсе не было. Он откашлялся и взглянул на Элейн. – Я подожду тебя в машине.

– Вот оно! – Воскликнула его сестра, когда Пол вышел за дверь – Ты посмотрел на него, используя этот свой коронный «деспотично-гневный взгляд настоящего Гордеца»! Надо же, – расплылась в улыбке Элейн, – пока она не сказала мне об этом, я даже и не замечала.

– Она? – Осторожно спросил Дарен, поворачиваясь к сестре.

– Эта девушка, Эбигейл, – объяснила Эл, даже не замечая, как её брат напрягся от этого имени.

– Ты была в офисе? – Осторожно спросил он.

– Пол возил меня. Мне нужно было забрать некоторые свои книги, – она немного помолчала, наблюдая за тем, как её брат заполняет стакан бурбоном. – Она такая очаровательная и милая. Почему ты не говорил мне о ней?

– А почему я должен был говорить о ней? – Повышая тон, спросил Дарен. – Разве она чем-то отличается от остальных работников компании?

– По-видимому да, – заметила Элейн, – ведь она единственная сотрудница, которая работает в каморке.

– Что?

Дарен думал, что ослышался.

– Я сказала, что она работает в той темной и душной каморке, – повторила Элейн. – Измученная и бледная, эта бедная девочка, кажется, даже забывает, что должна хотя бы иногда что-то есть.

Дарен застыл на месте, словно пригвожденный к полу, прокручивая слова Элейн в своей голове.

Неужели эта девчонка действительно все это время провела в тесной комнатке без окон и элементарного кондиционера, в которой с трудом умещался даже самый обыкновенный стол? Разве в его компании не было свободных кабинетов? Разве, в конце концов, Элис не могла выделить ей отдельное рабочее место, пусть даже в самой приемной? Так почему она захотела работать в месте, в котором невозможно было находиться? Даже пять минут…

– Дарен, – голос сестры заставил его оторваться от своих мыслей.

– Ты что-то сказала?

– Я попросила тебя что-нибудь сделать, – повторила Элейн. – Поговори с ней.

– Я не собираюсь нянчиться со своими сотрудниками.

– Но ведь она совсем ничего не ест, – настаивала сестра.

– Я не говорил ей голодать, – объяснил Дарен.

– Но она голодает, – нахмурилась Эл, а затем сложила руки на груди. – И, между прочим, из-за тебя.

– Это её работа, ясно? – Резко бросил Дарен, не выдержав напора сестры. – На которую я, кстати говоря, не заставлял её соглашаться. Но она согласилась, а значит, стала обыкновенной сотрудницей, на которую распространяются такие же правила, как и на всех остальных. И если для того, чтобы успешно выполнить свою работу, она должна ни спать, ни есть и сидеть в тесной коморке, значит, так тому и быть. Потому что все это будет только её решением. И оно меня совершенно не волнует.

Элейн оставила свои бесполезные попытки воззвать к благоразумию брата, поэтому Дарен проводил её до машины, напомнив про таблетки и уколы, которые она должна была сделать в обязательном порядке. Пол обещал проконтролировать все процедуры, поэтому Дарен успокоился и вернулся в квартиру.

Взглянув на так и нетронутый стакан с бурбоном, он облокотился руками о стойку и прикрыл глаза, пытаясь понять, почему же мысли о той, которую он даже толком и не знал, уже не в первый раз заставляли его терять над собой контроль. Почему он так реагировал на неё. На одно лишь упоминание о ней. Он возвращался сюда в полной уверенности в том, что смог избавиться от этого странного чувства внутри, но оказалось, что оно заполыхало вновь, причем с еще большей, удвоенной силой.

Он не знал, как утихомирить пламя, которое разгоралось лишь сильнее при любой попытке его потушить. Словно желая полить его водой, он собственными руками заливал баллон горючего.

И это чертово чувство слабости и беспомощности… что эта девчонка делала с ним?

Возможно, Кваху был прав, когда говорил, что «иногда ответы на наши вопросы находятся внутри нас самих», но забыл упомянуть, что они никогда не лежат на поверхности. Для того, чтобы найти их, мы должны копать. Копать так глубоко, как только можем. Потому что они будут изловчаться, прятаться, маскироваться. Делать все для того, чтобы не попасться нам в руки. Но еще он не сказал, что кода мы приближаемся к самой сути, то чаще всего отказываемся её принимать, потому что боимся того, что можем понять. Боимся того, кого можем выпустить наружу.

* * *

Дарен сидел за своим столом, пытаясь сосредоточиться на работе, но все его попытки оказывались тщетными. Он несколько раз вызывал к себе Элис, и уже выпил, наверное, по меньшей мере, около пяти чашек кофе, чтобы собраться, но кроме неё, думать больше ни о чем не мог.

– Черт, – выругнулся он, а затем потянулся к кнопке телефона, – Элис!

– Да, сэр, – тут же отозвалась девушка.

– Зайди ко мне.

Она появилась практически моментально. В шестой раз за час. Не успел Дарен убрать руку с аппаратуры, как дверь уже открылась.

– Вам что-нибудь нужно мистер Бейкер? Еще кофе?

– Нет, – быстро ответил он, – кофе больше не нужно. Лучше скажи мне… – он немного помедлил, пытаясь сформулировать вопрос, – эта девушка… она сегодня пришла на работу?

– Девушка? – Переспросила она.

– Я что, невнятно задал вопрос? – Повышая голос, раздражался он, но, наверное, больше от того, что вообще спрашивает о ней.

– Извините, сэр, просто… в компании работает так много людей, вот я и…

– Не важно, – перебил он её, снижая тон. – Забудь. Иди работай.

– Да, мистер Бейкер.

Дарен сложил руки в замок и подпер ими подбородок.

Если он не удостоверится, что с ней все в порядке, то не сможет сосредоточиться.

Если он не сможет сосредоточиться, то не сделает важную работу.

Если он не сделает важную работу, то все его многолетние труды пойдут насмарку.

Если они пойдут насмарку, то… нет, об этом он и вовсе не желал думать.

Нужно прервать эту цепочку еще на самом начальном этапе.

Дарен резко поднялся со своего кресла и рывком распахнул дверь, заставляя Элис моментально подпрыгнуть. Все в приемной и рабочей зоне застыли, словно в ожидании очередной бури, которую приготовил им их босс. Только вот никакой бури не было, и Дарен просто прошел мимо. Он миновал весь коридор, а затем завернул за лифтовую кабину и остановился около небольшой серой двери. Она была слегка приоткрыта, поэтому он мог слышать легкое постукивание пальцев по клавишам клавиатуры.

Это было хорошим знаком и означало, что, по крайней мере, она работала. А значит, силы на это у неё были, и его сестра просто как обычно преувеличила действительность. Он уже собирался было уйти, как вдруг постукивание прекратилось, и наступила полная тишина. Как ни старался Дарен прислушиваться, чтобы уловить хоть что-то, все равно не слышал ни её движений, ни её дыхания. И это отчего-то заставило его напрячься.

Недолго думая, он резко распахнул дверь с такой силой, что она ударилась о стеллаж, который стоял у стены, и книги моментально полетели на пол. Эбигейл испуганно подскочила со своего стула, заставляя его почувствовать некоторую неловкость от того, что он выглядел как полный идиот.

– Ничего, – мягко сказала она, – я соберу.

Он наблюдал за тем, как она медленно подошла к шкафу, а затем опустилась на колени и стала складывать книги в стопку, после аккуратно выставляя их на полку ровно в той последовательности, в которой они находились там до падения. Её руки слегка дрожали, а ноги были такими же ватными, как в тот день, когда он спас ее от автомобиля. Она явно ощущала сильную слабость, о чем ясно говорила бледность её кожи, которую было заметно даже при столь тусклом освещении.

Неужели подозрения Элейн на самом деле были не беспочвенными?

Тревожный звоночек в его голове дал о себе знать.

– Что ты делаешь? – Не выдержал он, повысив тон своего голоса.

– Складываю книги… – немного неуверенно отозвалась она.

– Нет, что ты делаешь здесь? – Переспросил он, выделяя последнее слово.

– Работаю… – немного неуверенно произнесла Эбби. – Вы же сами наняли меня.

Он раздражающе прикрыл глаза.

– Я имею в виду, почему ты работаешь именно в этом месте. В этом чертовом чулане, в котором совершенно нечем дышать, – он протороторил это так быстро и с такой злостью, что Эбигейл даже не нашлась, что ответить. Она просто стояла и смотрела на него так, словно была не в силах пошевелиться. Дарен с силой стиснул зубы, чувствуя, как все внутри него начинает закипать. – Почему ты молчишь?! Я задал тебе вопрос!! – Неожиданно проорал он, заставляя Эбигейл вздрогнуть и зажмуриться.

– Простите… я просто… я не…

– Тебя разве не учили внятно выражать свои мысли? – Перебил он её. – Что за…

То, как она резко схватилась пальцами за края стола заставило тревожный звоночек в его голове зазвонить с удвоенной силой. Он не знал, в какой именно момент понял, что она теряет сознание, но успел подлететь к ней прежде, чем её ноги окончательно подкосились. Одной рукой Дарен поддержал её за спину, а другой инстинктивно подхватил под ноги, аккуратно приподнимая вверх. Когда он взял Эбби на руки, то почувствовал свежий запах полевых цветов, исходивших от её кожи. Её близость заставляла химические реакции в его организме проистекать с неистовой скоростью, но вместо того, чтобы выпустить её из своих рук, он замер, боясь «спугнуть» это мгновение. Он не знал, сколько времени простоял вот так, прижимая её к себе, но пройди даже много часов, они, наверное, показались бы ему одним мигом.

Когда Эбби пошевелилась, он сделал несколько осторожных шагов и аккуратно опустил её в кожаное кресло в углу. Она слегка нахмурила нос и зажмурилась, когда ей в глаза попал свет от лампы. Дарен протянул руку к столу и медленно отвернул плафон в сторону, сам не понимая, почему делает все это. Почему всем своим видом показывая, что она совершенно его не волнует, в своих мыслях снова и снова продолжает тревожиться о ней. И почему заходит за ту черту, которую сам же и обозначил.

Почувствовав, что она начинает приходить в себя, Дарен резко выпрямился и отошел подальше, не желая, чтобы она видела его таким.

– Когда в следующий раз соберешься упасть в обморок, делай это не в моем офисе, – спокойно, но резко сказал он. – Ты прекрасно знаешь правила. Здесь работают. Все остальное должно оставаться за пределами этого места. – Когда он не услышал ответа, то раздражающе развернулся, собираясь снова отчитать её за дурацкое молчание, которое, похоже, начинало входить в её привычку. Дарен хотел было повысить свой голос, но запнулся, потому что неожиданно почувствовал, как в него врезается что-то хрупкое и маленькое. Он инстинктивно сцепил свои руки так, что стройное тело, ставшее причиной «столкновения» оказалось зажатым в его объятьях. Её прохладные ладони легли на его широкую мускулистую грудь, а глубокие небесные глаза взглянули вверх. Поймав их сапфировый блеск, Дарен вдруг осознал, что именно в этот самый момент был беспощадно сброшен в огромную каменистую пропасть, оказываясь окончательно потерянным для всего остального мира. Кроме её.

– Прости, – прошептала она, неотрывно смотря в его глаза, пока он точно так же, словно завороженный не мог отвести от неё своего взгляда. – За обе мои ошибки.

Дарен медленно разжал свои руки, а затем отстранился, понимая, что снова не может просто держаться от неё подальше.

Черт возьми, разве это так сложно?!

– Элис сказала мне, что ты ничего сегодня не ела, – выдумал он, начиная разговор своим привычным тоном и обходя Эбигейл со спины.

– Да… наверное, я заработалась, – попыталась оправдаться она.

– Мои слова о том, что в этой компании забывают о еде и сне, применимы лишь к тем сотрудникам, которые не падают в обморок от каждого переутомления, – сказал он, подходя к столу и набирая номер на телефоне. – Если твое здоровье слабое или ты не можешь эффективно работать, не доводя себя до подобного состояния, то тебе не место в «Diamond Construction».

– Нет, мистер Бейкер, я…

– Элис, – повелительным тоном начал он, прерывая её слова, – принеси Эбигейл поесть. Не важно что, просто принеси. И да, – он мельком посмотрел на девушку, – найди ей нормальное рабочее место. В этом подвале дышать невозможно.

Он положил трубку, а затем поймал на себе её ошеломленный, но в то же время благодарный взгляд.

– Спасибо.

– Это было не ради тебя, – резко ответил он, – а потому что в моей компании работники не доводят себя до голодного обморока. Это тебе ясно?

– Да, мистер Бейкер.

– Через полчаса я хочу видеть отчет о проделанной работе у себя на столе, – приказал он.

– Хорошо, – она перекатилась с пятки на носок, а её лицо озарила улыбка, заставившая его на какое-то мгновение замереть. Поняв, что ведет себя, как ребенок, Эбигейл выпрямилась и слегка откашлялась. – Конечно, сэр, через полчаса отчет будет лежать на вашем столе. Что-нибудь еще?

– Нет, – стараясь оставаться невозмутимым, ответил он, – справься сначала с этим.

– Справлюсь, – с улыбкой крикнула она ему вслед, а затем он услышал её едва различимый шепот, – я никогда не подведу того, кто в меня верит.