Читать книгу Барышня. Нельзя касаться - Ксюша Иванова - Страница 2

     День проходит как обычно в выходной – ненавистное посещение пары магазинов, чтобы пополнить запасы продуктов и кое-каких вещей, приготовление обеда и ужина для себя, мамы и Джонни, вечерняя прогулка с последним, звонок Алёны с тысячей обязательных вопросов, будто она не в курсе скудных событий нашей жизни, вязание, сидя у телевизора, сон…

"– А ты-то кто такой? – спросила Катя, садясь на постели и обводя взглядом комнату. 

    "Нет-нет, не комнату, светёлку! Что за слово такое "комната"? Ладно бы уж горница, что ли!" – подумалось с радостью. Вспомнилось с восторгом, что так, светёлкой, ее светлый девичий уголок называла Дусенька – кормилица, любимица всей семьи, с детства опекавшая и обожавшая самую младшую из детей Малейкиных – Катеньку.

     Девушке чудилось, что она проснулась после долгой болезни, после недельного, а может быть, и более долгого по сроку, забытья. Она хорошо помнила, что она – Катенька Малейкина, младшая дочь Фёдора Игнатьича Малейкина, члена городского собрания, важного и уважаемого всеми человека в городе. Помнила, что ей вот-вот исполнится восемнадцать лет и совсем скоро, вот совершенно на днях (спросонья только в памяти все не появлялась точная дата!) ее ждет бал, на котором будет и Мишенька Васнецов, молодой поручик, возвращающийся с Кавказа! Красавец Мишель с кудрявыми кудрями солнечным видением ворвался в ее утро! Катя помнила и знакомство их тогда, давно, почти два года назад, на катке! Он ведь всего на три года старше, а ей, гимназистке, казалось, что на целую жизнь – так был серьезен, так гордо и с воодушевлением рассуждал он о необходимости служить на благо Отечества! Помнилось с восторгом, как размахивая коньками, они шли по улице, вдыхая морозный воздух и считая ранние зимние звезды! С легким смущением вспоминалось, как ругалась маменька, что Катюша припозднилась и домой возвращалась по темноте! И еще более ругалась, когда узнала, что возвращалась она не с сестренками Шаинскими, подружками-соседками, а с Мишелем! 

   И хоть встреча эта запала в самую душу девушки, была она единственной. Потому что спустя ровно сутки после встречи Михаил Васнецов был отправлен к месту службы – на Кавказ, а она – обратно, в Мариинскую гимназию… И мимолетная встреча эта, казалось, должна была забыться, стереться из памяти, растаять зимним снегом, что мгновенно исчезает, ручьями разбегается по мостовым, стоит только пригреть весеннему солнышку! А нет… Не исчезла и не растаяла! Вылилась Мишенькиными письмами, полными обожания и надежды на будущую встречу. А сколько прекрасных слов писал Мишель о ней самой, о ее красоте – и что лучше нее не встречал девушки, и что покорен, влюблен до искр из глаз, что во снах ее видит… А на балу он будет – записку прислал с оказией, что к ее именинам, к 17 февраля, вернется! 

    Взгляд девушки, до того мечтательно скользивший по стенам девичьей светелки, медленно прошелся по столику у стены, тронул лежащие на нем любимые мелочи, подаренные маменькой к Рождеству: новое зеркальце на длинной ручке, гребень из слоновой кости – резной, камешками украшенный, бусы жемчужные белые, так красиво смотрящиеся в вырезе нового белоснежного платья, сшитого специально к балу! Катенька улыбнулась и только потом, заметив легкое движение на полу, вдруг увидела его – того самого, мурчащего, помешавшего ее сну! 

    – Жанни, проказник! – погрозила пальчиком рыжему коту-увальню, легко вспрыгнувшему на постель и тут же по-хозяйски развалившемуся на кровати у неё в ногах. – Ты чего мне спать не дал?

    Приснится же такое – Жанни с нею во сне разговаривал!"…

– Эт-то что за зоопарк? Милочка, иди сюда, доченька! Посмотри, сколько твоя тетушка сделала для тебя игрушек! – прокричала Алена в приоткрытую дверь моей спальни и тут же передумала. – Хотя нет… Ванечка, придержи ее там, в кухне, я сейчас!

   Усевшись на любимый широкий подоконник в своей комнате, я наблюдала, как Алёна, бормоча себе что-то под нос, быстро сгребала моих вязаных "детишек" и бросала их на кровать, совершенно не переживая, что у некоторых одежка отваливается, у кого-то (у кого есть) выбиваются из прически волосы, а кто-то теряет яблоки, сумочки, очки и другие запчасти. Потом сестра завернула всю игрушечную братию в покрывало и отодвинула этот сверток к спинке кровати.

– Лучше бы Милка зашла, чем ты! – проворчала я. – От нее меньше ущерба… Зачем ты их вообще трогала?

– Она ж, когда увидит, половину домой загребет! – возразила сестра. – Я их спрятала от ребенка!

– Ну и пусть бы забрала. Мне-то их куда девать?

    И правда, куда мне девать их? Я вязала вечерами уже несколько лет. Носки, шапочки, шарфы, свитера себе, маме и семье Алёны. Но недавно увлеклась именно изготовлением игрушек – так увлеклась, что за три летних месяца, которые сестра с мужем и дочкой отдыхали на даче у Ваниных родителей, сотворила ровно двадцать вязаных животных и кукол. Последнюю неделю тоже вязала куколку, но эта работа пока была незакончена.

– Нет, жалко – красивые они у тебя получились! А что Милка? Растреплет всех, замусолит! Мала она ещё для такой красоты! Да и на нитках ведь волосинки там, ворсинки всякие. Выложи их фотографии в интернете! В «Одноклассниках» или «ВК»! Нет, лучше в «Одноклассниках» – я там часто подобное вижу! Хочешь, я Ванечку попрошу, он тебе прямо сейчас сделает страничку и нафоткает твоих зверушек? Между прочим, сейчас очень модно покупать деткам именно такие игрушки – ручного производства!

– Не надо Ванечку, – я даже подумать не могла о том, что муж Алёны зайдет в мою комнату, в мое убежище, куда только маме и сестре, ну еще Милке, можно! – Если мне будет нужно, я сама всё сделаю.

– Пойдем, посидишь с нами – мы торт принесли! Чаю попьем, – Аленка подошла ближе, остановилась, почти упираясь животом в мои колени. – Как ты тут без меня?

    Как я? Да так же, как всегда. Один день – точная копия предыдущего. Новый месяц – повторение того, безымянного, который подошел к концу, а этот год ничем от того, предыдущего, не отличается…

– Нормально я. Как всегда. Иди, чай с мамой и с твоими попей. Ты же знаешь, не смогу я есть с вами.

   Ни есть, ни пить, ни сидеть рядом с другими людьми долго не могу. Пятнадцать лет назад меня не просто изнасиловали, меня уничтожили, как личность, как человека, превратили в больное психически, сломленное существо без желаний, без стремлений, без воли к жизни.

    Я иногда задумывалась о том, почему до сих пор живу, для чего Я нужна на земле. И по всему выходило, что нет от меня толку, нет пользы. Нет у меня цели, нет будущего. Ненавидя себя за слабость, презирая себя с самого первого дня после того кошмара, я все-таки покончить с собой не смогла… Хотела, несколько раз пыталась, но не смогла… Слабое безвольное существо не способно даже на такую малость – убраться из этой жизни!

    У меня, конечно, было оправдание – мама, Алёна, Джонни… Надежды не было, веры не было, жизни не было… А я почему-то продолжала жить.

    Я еще помнила наивные девичьи мечты, которыми было переполнено сердце девчонки-студентки до той вечеринки – хотелось встретить красивого, умного парня, встречаться-влюбляться. Туманно думалось о том, как я буду счастлива с любимым потом, в будущем, когда у нас будут дети… Обычные такие мечты, которым не суждено было сбыться.