Читать книгу Барышня. Нельзя касаться - Ксюша Иванова - Страница 9

    Утром смутно помнилось что-то невероятно сказочное, необычное… Медового цвета петушок на гладко струганной длинной палочке, детский смех, запах безумно вкусных щей, которыми, вроде бы, я сама кого-то угощала, да еще, пожалуй, желание вернуться туда, в зимний вечер, где я была кому-то нужна… Только кому? И зачем?

    Ночной сон быстро забылся, рассеялся с темнотой вместе. Зато оставил после себя какое-то волнение, предчувствие необычное, странное.

    В это утро мальчика на площадке не было. Три дня подряд до этого был. А теперь вот не было. Странно! Очень странно, ведь именно на сегодня мы с ним договаривались вместе выгулять в парке Джонни. Вчера я его с собой не взяла – Гришина мама без спросу не разрешала уходить далеко от дома, а спроситься у неё было почему-то никак нельзя.

    Выгуляв Джонни, я спешила домой – нужно было собираться на работу в последний перед отпуском день. Возле столика со скамейками, где вечерами любили сидеть пожилые жители нашего дома, со стариками Голубевыми разговаривали двое чужих мужчин. Стараясь остаться незамеченной, я ускорила шаг. Но, когда проходила мимо, один из них вдруг позвал:

– Девушка!

    От страха я даже не поняла, что он от меня хочет, дернулась в сторону. Джонни разразился оглушительным лаем. А я, с трудом выдавив из себя что-то вроде: "Простите, я очень спешу", скрылась в подъезде.

     Быстро собравшись на работу, выглянула в окно, чтобы убедиться в том, что эти мужчины ушли со двора. Поняла, что уже можно – путь свободен, двор абсолютно чист. Обулась, взяла сумочку и… успела только шагнуть в сторону входной двери – раздался звонок.

    В спальне заворчала мама:

– Катя, кого там принесло в такую рань?

    Мама знала, что чужому человеку я ни за что не открою дверь – просто не смогу. Поэтому начала одеваться. С её радикулитом сделать это быстро было невозможно. Кто-то за дверью позвонил снова. На цыпочках, словно мои шаги можно было расслышать снаружи, я прокралась к двери и заглянула в глазок.

     Я сразу узнала. Неважно, что маленькая линза глазка искажала. Это был Марк Изотов! За моей дверью… В моем доме! Зачем? Для чего? Он меня искал? Он же предлагал встретиться! Он меня нашел?

    Самый страшный кошмар, который только мог мне присниться, сейчас воплотился в жизнь – я понадобилась мужчине! Что он хочет от меня?

    Ни за что бы не открыла. Но мама… Она-то не знала! А я дар речи потеряла – сказать ей что-либо просто не смогла.

   Дверь распахнулась. И я, как в замедленной съёмке, наблюдала за тем, как Марк Изотов улыбается, как говорит что-то, чего я, оглушенная шквалом эмоций, просто не слышу! И смотрит на маму… потом на меня… С интересом, но явно без узнавания! Он меня не узнает? Или… Что это значит? Я изо всех сил постаралась взять себя в руки, заглушить чувство страха и паники, охватившее меня, и вслушаться в диалог, который у мамы и Марка уже завязался.

– Да что вы говорите? Да как же так! – удрученно качала головой мама. – Да он же совсем ещё малыш… Был!

– Почему вы решили, что именно "был"? – тут же спросил Марк. – Мы уверены, мальчик найдется! Раз вы его знали, то помогите нам, расскажите обо всем, что помните!

    Мальчик… Чужие люди во дворе… Расспрашивают… Гриша не пришёл сегодня… У Гриши явные проблемы в семье… Мама странная… Паззл в моей голове сложился и, запихнув свои страхи поглубже, я заговорила с мужчиной. Сама!

– Я общалась с мальчиком вчера вечером.

    Мне хотелось спрятаться за дверь, закрыть лицо руками, сбежать или хотя бы сделать пару шагов назад, увеличивая расстояние между нами. Но я стояла рядом с ним и даже… Даже медленно, но уверенно смогла поднять взгляд вверх и посмотреть в его глаза!

    Я давно не смотрела людям в глаза. Да. Не могла. Понимала, что из-за этого некоторые, особенно редкие новые знакомые могут плохо думать обо мне. И тот факт, что я не находила в себе сил выдержать чужой взгляд, был неприятен самой, словно преграда какая-то существовала между мною и остальными, словно я недостойна… но не могла. Просто не находила в себе сил.

    А тут вдруг смотрю в глаза! Да еще мужчине. Но просто Гриша пропал… Просто это был знакомый-незнакомый человек, который очень любит свою дочь и считает красивыми мои игрушки. Просто помимо обычной неприязни и страха, именно к Марку Изотову я испытывала еще и нечто похожее на расположение.

    И какие же у него были глаза! К своему стыду я забыла о Грише. Я потерялась. Я выпала из действительности. Утонула, забылась… Даже комнату, привычные предметы и мамино удивленное лицо, перестала замечать, словно размылось все вокруг, словно отошло на второй план. Ни страха, ни боли, ни прошлого – все исчезло, растаяло, растворилось… в темно-карем, почти черном, омуте его глаз.

    И мыслей в голове никаких, только сердце от страха барабанную дробь в груди выстукивает, да ногти до боли впиваются в ладони.

– Мы можем с вами поговорить? – спрашивает он мягко, словно с ребенком разговаривает, и взгляд не отводит, только ресницами на секунду глаза прикрывает. И мне бы, воспользовавшись секундной передышкой, оторваться от его взгляда, спрятаться в свою раковинку, а лучше всего, сбежать в свою комнату и запереть дверь, но я вдруг замечаю, какие у него ресницы – чёрные, длинные, изогнутые… И искренне удивляюсь – разве такие бывают у мужчины? И разглядываю его дальше. И отвечаю, не задумываясь над тем, что говорю. Отвечаю одновременно с мамой.

    Я:

– Да, можем.

   Мама:

– Нет, Катя не может.

   Я ахаю – дошло, наконец, что делаю! Накрыло пониманием – я сама чуть не впустила его к себе! Нельзя! Ни в коем случае нельзя! Мама теряет дар речи. Последний взгляд, брошенный на Марка, прежде чем я скрылась в своей комнате, успевает впихнуть в мою память его удивленный вид и бровь, чуть изогнувшуюся в немом вопросе.