Читать книгу Каслфор. Город тайн - Лана Фаблер - Страница 2

Плюхнув чемодан на свою кровать, Дейл с громким “вжик” расстегнул молнию и откинул крышку. Рубашки, свитера и брюки были аккуратно сложены в ровненькие стопки. Переложить их в комод не заняло много времени. А вот с книгами пришлось повозиться.

Пока он по привычке расставлял книги на полках в алфавитном порядке, его сосед по комнате Ирвин Бабблс вертелся перед зеркалом в дурацком смокинге. Он был велик ему размера на два и смотрелся так, будто он стащил его из антикварной лавки.

– Что скажешь? – спросил Ирвин, обернувшись на Дейла. – Чего-то не хватает, да?

– Может, цилиндра? – пошутил Дейл, коротко обернувшись на него и продолжив расставлять книги.

– Я выгляжу, как идиот, – страдальчески вздохнул Ирвин и прямо в смокинге ничком упал на кровь. которая выразила протест громким скрипом пружин.

– Где ты откопал этот раритет?

Ирвин перевернулся на спину и стал, как часто бывало, бросать теннисный мячик в потолок. Этот стук до жути бесил Дейла.

– Этот костюм принадлежал моему дедушке. Его в нем хотели похоронить, но бабушка припрятала костюм на чердаке как память о нем, и в итоге… мама отдала его мне.

– Ты знаешь, как странно это звучит? – хмыкнул Дейл. – Зачем тебе смокинг?

– А в чем ты собираешься идти сегодня на Вечер Открытия? В джинсах и майке?

– Пошел бы так, будь моя воля. Но придется в брюках и рубашке.

– Даже так ты будешь смотреться прилично, а вот я…

Дейл не стал спорить. Ирвин Бабблс был пухлым, краснощеким и неуклюжим. Он вечно спотыкался, терял вещи, путал чужие имена и одевался как попало. В школе его считали чудаком и сторонились, но его это ничуть не волновало. Он иногда и не понимал, что над ним смеются.

– Помнишь, в прошлом году мы пришли на Вечер Открытия вместе? – а еще он часто ударялся в ностальгию. – Никто нас тогда не знал, и мы никого не знали. Сидели на бортике фонтана во внутреннем дворе и пили сок из бумажных стаканчиков, которые умыкнули из зала.

– Да уж, веселились во всю, – саркастично протянул Дейл.

– А в этом году ты появишься в компании самого Марлона Тейджа.

Дейл вздохнул, потому что зависть в голосе соседа его покоробила. Знал бы он, какова цена этой «дружбы». Закончив с книгами, Дейл подошел к окну и выглянул в него. Небо было свинцово-серым, лил дождь. Погода, от которой и без того плохое настроение стало совсем паршивым.

– Кстати, ты уже видел новенькую?

– Что? – переспросил задумавшийся Дейл.

– Кажется, ее зовут Ивейн.

– Нет, не видел, – рассеянно ответил он. – Я пропустил ужин.

– Мне показалось, что она похожа на русалку.

Приподняв брови, Дейл скептически покосился на Ирвина, который в очередной раз сморозил какую-то чушь.

– Признаться, это тревожит…

***

Пройдясь расческой по светлым волнистым волосам, она отложила ее на комод под зеркалом и, поглядев на свое отражение, прикоснулась к покоящемуся на груди кулону в виде ракушки. Подарок матери, от которой остались лишь он и смутные детские воспоминания.

– Откуда ты говоришь приехала?

Ее соседку по комнате звали Габриэль Вэнс. Ее отец был французом с английской фамилией, а имя принадлежало его матери, но сама Габриэль призналась, что во Франции не бывала ни разу и мало знает о своей родне за Ла-Маншем. Говорила она с выраженным британским акцентом и порой слишком быстро.

Габриэль все делала быстро. Энергия в ней била ключом – нет, даже неистово фонтанировала. Может, поэтому она успевала учиться по всем предметам на «отлично», возглавляла студенческий совет и была старостой выпускного класса.

Выглядела она мило, но неброско – невысокая и худая, с бледной кожей и веснушками на носу, прямыми каштановыми волосами и невыразительными серо-зелеными глазами. И одевалась она, мягко говоря, консервативно. Что и говорить, на Вечер Открытия она намеревалась пойти в простой сиреневой блузке, застегнутой на все пуговицы, и в классической серой юбке-карандаш.

– Я из Сандерленда.

– И зовут тебя Ивейн? – с недоумением улыбнулась Габриэль. – Это же…

– Да, так звали средневекового рыцаря из легенд о короле Артуре и я понятия не имею, почему моя мать дала мне это имя, – устало усмехнулась Ивейн. – Я отвечаю на этот вопрос с детства.

– Знаешь, я тебя понимаю, – говоря это, Габриэль надевала наручные часы со строгим черным ремешком, как будто шла не на школьный праздник, а на собеседование в солидную компанию. – Я со своим именем тоже намучилась. Вечно спрашивают, что это вдруг я решила сбежать из солнечной Франции в туманную Англию. Но я родилась здесь!

Закончив со сборами, девушки почти одновременно отошли от своих тумбочек и обернулись, оценивающе оглядев одна другую. Габриэль выглядела как офисный работник, а Ивейн, наоборот, надела слишком легкое шифоновое платье, словно собиралась на пляж.

– Кажется, мы обе перестарались, – хмыкнула Габриэль. – Нам не помешает прислушаться друг к другу.

– Может, я возьму что-то из твоего? – с энтузиазмом предложила легкомысленная Ивейн. – А ты выберешь платье из моего гардероба.

– Сомнительная затея, – возразила на это рассудительная Габриэль.

– Брось, будет классно!

И с этими словами Ивейн с улыбкой шаловливого ребенка подошла к комоду, решительно открыв ящик, принадлежащий ее соседке по комнате.

***

К вечеру обеденный зал изменился до неузнаваемости. Длинные ряды столов исчезли, освободив пространство для танцев. Члены студенческого совета, которые отвечали за подобные мероприятия, украсили зал сияющими гирляндами, шарами и плакатами, посвященными Вечеру Открытия, который был посвящен началу нового учебного года и выражал соединение женского и мужского начал двух школах притаившегося в глубине хвойного леса города Каслфор.

Красный цвет считался прерогативой женской школы «Мелвилл», а мужская школа «Драгонетт» отдавала предпочтение синему цвету. Эти цвета были повсюду – скатерти на столах для закусок, шары, гирлянды. Будто соединение пламени и льда. Раньше ученики должны были появляться в нарядах, соответствующих цвету их школы, но этот обычай давно был забыт.

Дейл переступил порог зала в классических черных брюках и белой рубашке – просто, но элегантно, как он считал. Громкая современная музыка била по ушам, и он огляделся, видя загорелые лица знакомых, которые вернулись в школу отдохнувшими и полными сил. Многие танцевали, кто-то смеялся и попивал напитки из бокалов. Разумеется, администрация школы всегда ставила условие об отсутствии алкоголя, но каждый раз ученики находили способ тайком обойти запрет.

Марлон заметил его и повелительно махнул рукой, приглашая присоединиться к их компании. С тоской покосившись в ту сторону, где стояли его прежние настоящие друзья – Ирвин Баблс и Мартин Кингстон, Дейл через силу побрел к столику школьной элиты.

– Что за прикид, Стаффорд? – неприятно улыбаясь, обратился к нему Кэл. – Одолжил шмотки у папочки?

Он стоял, небрежно закинув руку на плечи какой-то девушки. Она была рада даже этому и самодовольно поглядывала на менее удачливых подруг, которые шептались в сторонке возле стены.

– А ты, я смотрю, решил нарядиться дирижером? – Дейл показательно окинул взглядом его чопорный смокинг. – Где тамбурмажор, потерял?

– Что это за дерьмо? – не понял Кэл.

– Дирижерская палочка, умник, – хмыкнул Дейл и взял со столика бокал, как он думал, сока. – Что это?

Принюхавшись, Дейл ощутил в бокале острый запах алкоголя.

– Виски, умник, – парировал Кэл. – Ты знаешь правила. До дна.

Марлон все это время молчал, но одного его взгляда хватило, чтобы Дейл понял – ему придется подчиниться. Разом опрокинув в себя все содержимое бокала, он поморщился под насмешливое улюлюканье и вытер рот рукавом.

– Другое дело, – заключил Марлон и покровительственно приобнял его. – А ты в нем сомневался, Кэл.

– Я и сейчас сомневаюсь.

Марлон пронзительно посмотрел на друга, а затем кивнул девушкам, намекая, что дальше разговор пойдет без них, и они покорнейше отошли.

– Вы оба должны понять, что от того, насколько мы честны друг с другом, зависит очень многое. Но это не означает, что я как нянька буду бегать за вами и исправлять то, что вы натворите. Включайте, наконец, голову, или придется отвечать за свои ошибки. И даже не передо мной. Он все узнает – так или иначе.

Дейл угрюмо взглянул на Кэла, и тот с досадой отвернулся, получив выговор.

– Тебе известно что-нибудь о том, что он задумал? – несмело спросил Дейл, спрятав руки в карманы брюк.

– Я знаю не больше вас, – отрезал Марлон. – Я получаю указания и выполняю их.

– И ты никогда не задумывался о том, кто стоит за всем этим?

Марлон наградил Дейла усталым взглядом.

– У меня есть догадки.

– Шутишь? – фыркнул Кэл. – Ты ведь видел его.

Марлон озлобленно покосился на него, а Дейл в изумлении уставился на ребят.

– Ты… видел Смотрителя?

– На выпускном в прошлом году, – ответил за него Кэл и, перехватив недовольный взгляд Марлона, ощетинился: – Раз мы должны доверять друг другу, какого черта ты скрываешь это?!

– На выпускном? – Дейл ухватился за это, как за спасительную соломинку в своих поисках правды. Выходит, что Спенсер умерла неспроста. – Это он захотел, чтобы?..

– Не место для этого разговора! – приструнил их Марлон, повысив голос и оглядевшись вокруг. – Завтра собрание клуба. Там и обсудим все, что вас так волнует. А сейчас развлекайтесь. И мне не мешайте.

Дейл понурился, потому что больше всего на свете он не любил бывать на собраниях этого так называемого клуба. Грубо говоря, это был закрытый школьный клуб для избранных, куда попасть можно было лишь по приглашению и пройдя ряд испытаний.

Изначально это было способом показать всем свою исключительность. Участники клуба собирались по понедельникам в мужском общежитии, пили виски и обсуждали всякое, по большей част хвастаясь деньгами родителей. Но когда клуб возглавил Марлон, все изменилось.

Когда это случилось, в школе как раз появился некий Смотритель, и поначалу многие считали, что все пугающие выходки это его рук дело. Смотритель откуда-то знал все грязные секреты учеников и открывал их в самый неподходящий момент.

Многие находили в своих вещах жуткие предупреждения, и после с ними обязательно что-то происходило. Это все казалось чьей-то мрачной забавой. Дети, конечно, побаивались, но знали, что это лишь игры. Однако, смерть Спенсер Рэй в прошлом году заставила многих задуматься, а игра ли это? И каковы в ней ставки?

Все лето Дейл считал, что случившееся со Спенсер просто ужасная случайность. Но теперь, когда стало известно, что на выпускной, в день ее смерти, Марлон встречался с самим Смотрителем, все открывалось в ином свете.

Что, если это была не череда случайностей, а чья-то зловещая игра? И какая роль была отведена ему? Козла отпущения? Того, на кого можно свалить всю вину? Было страшно даже подумать, что все откроется. Никто не поверит в то, что он не хотел всего этого. Что он просто оказался в неподходящее время в неподходящем месте…

Чувствуя, как на него снова накатывает невыносимое чувство вины и обреченности, Дейл сказал ребятам, что пройдется и, не ожидая ответа, ринулся в танцующую толпу. Ему стало трудно дышать, и он на ходу расстегнул две верхние пуговицы рубашки.

Дейл рывком обернулся себе за спину, словно за ним кто-то гнался. Похоже, что события прошлого, от которых он так хотел убежать. И вдруг он с силой налетел на кого-то. Девушка, сдавленно вскрикнув, едва не упала и, пытаясь сохранить равновесие, схватилась за его рубашку. Она хрустнула, но Дейл уже не слышал этого.

Он смотрел в находящиеся напротив широко распахнутые голубые глаза, и почему-то все звуки вокруг стихли. Казалось, что в этот момент мир вокруг них застыл. Но уже через пару секунд она моргнула, и это странное ощущение пропало.

Снова загремела музыка, снова отовсюду раздались гул голосов и смех. Девушка скованно отстранилась, разжав пальцы и выпустив рубашку у него на груди. Дейл бегло оглядел ее трогательное веснушчатое лицо в обрамлении светлых локонов, хрупкую фигуру в черном платье с длинными рукавами и тонкие ножки в сверкающих серебряных босоножках.

– Прости, я… – забормотал Дейл, чувствуя себя полным дураком.

– Ничего, это я виновата, – улыбнулась девушка, легко махнув рукой. – Задумалась.

– Я, кстати, Дейл. Дейл Стаффорд.

И он, окончательно все испортив, протянул ей руку для рукопожатия. Они что, партнеры по бизнесу? Придурок.

– Ивейн Ридли, – она немного растерялась, но все же вложила свою ладонь в его. Рукопожатие неприлично затянулось. – Рада знакомству.

– Ивейн, я тебя потеряла! – крикнула девушка, пробираясь сквозь толпу к ним, и они быстро разомкнули руки.

Это была Габриэль Вэнс. Что удивительно, одета она была не как учительница, что было бы привычнее, а в миленькое платье салатового цвета и бежевые туфли на шпильке. Вэнс и шпильки – этот мир что, сошел с ума?

– Что ты?.. – Габриэль осеклась, застав подругу в неожиданной компании. – Стаффорд? – она сурово нахмурилась и сложила руки на груди. – Чего ты от нее хочешь?

– Габи, все в порядке, – залепетала Ивейн, взволнованно поглядев на Дейла. – Мы… просто болтали.

– Надеюсь, вы закончили, – Габриэль бесцеремонно взяла ее под локоть и потащила куда-то. – Потому что нам нужно закончить одно дело.

– Но… – Ивейн попыталась протестовать, однако, потерпела поражение.

Прежде, чем раствориться в толпе, она мельком оглянулась на Дейла и виновато улыбнулась ему, а он, окончательно доказав свою тупость, неловко махнул ей рукой. Какого черта он это сделал? Наверное, она подумала, что он идиот. Общение с девушками никогда не было его сильной стороной. И лишь сейчас он искренне об этом пожалел.

– Куда мы идем? – пытаясь перекричать музыку, спросила Ивейн в непонимании.

Габриэль остановилась возле одного из свободных столиков с закусками и выдохнула:

– Подальше от него.

– Что? – со смехом воскликнула Ивейн. – Ты серьезно?

– Ивейн, серьезно – мое второе имя, – отпив из бокала по виду вишневого сока, невозмутимо ответила та. – Дейл Стаффорд – не лучшая для тебя компания.

– Но почему? Он показался мне очень милым.

– И наверное потому, что он очень милый, этот парень связался с компанией богатых детишек, которые терроризируют школу, – съязвила Габриэль. – Поверь мне. Держись от него подальше. Я не хочу, чтобы ты…

Она осеклась и опустила глаза, словно сказала о том, о чем не следовало.

– Чтобы я что? – насторожилась Ивейн.

– Мисс Рэй в своей речи упомянула, что случилось в прошлом году, – неохотно заговорила Габриэль. – Со Спенсер.

–Да, она… умерла, – печально покивала Ивейн. – Но причем тут Дейл?

– Спенсер тоже была моей соседкой по комнате. Мы дружили. Она была очень хорошей и милой девушкой, умной, прилежной в учебе. То, что она племянница директрисы, заставляло ее во всем демонстрировать себя с хорошей стороны, и она справлялась. Была председателем студсовета до меня. Но потом…

Габриэль умолкла, тяжело вздохнув, но Ивейн не торопила ее, терпеливо ожидая, когда она продолжит.

– Потом она связалась с Марлоном Тейджем, и у нее все пошло наперекосяк. Она перестала учиться, пропадала ночами неизвестно где. Стала дерганой, нервной, отказывалась со мной разговаривать. Я знала, что с ней происходит что-то плохое, и пыталась понять, что именно, но она не подпускала меня к себе. Иногда она приходила в комнату и, падая на кровать, рыдала взахлеб. В прошлом году Дейл перевелся к нам, и у них тоже что-то было. Я видела их вдвоем несколько раз. И еще… Однажды Спенсер выронила дневник, и я увидела в нем пару записей. Судя по ним, она была влюблена в Стаффорда, но, похоже, им что-то мешало быть вместе. Или кто-то. А потом… в вечер выпускного ее нашли мертвой.

Раздумывая над услышанной историей, Ивейн, наконец, неуверенно спросила:

– Ты думаешь, он в этом замешан? В ее смерти?

– Не знаю… – пожала плечами Габриэль. – Но это не было самоубийством. Ее влюбленность в Дейла могла не понравиться тому, с кем она встречалась до него.

– Тот парень, Марлон?

Габриэль дернула бровью, показывая, что догадка верная. Она вдруг перевела взгляд на что-то за спиной Ивейн и мрачно заметила:

– А еще кое-кто мог пожелать наказать ее за связь с Марлоном.

– Но кто?

Ивейн, недоумевая, обернулась и увидела, как в зал с надменной улыбкой на лице входит эффектная рыжеволосая девушка в сексапильном алом платье. Она держалась так величаво, словно ее появление на школьном празднике —это снисхождение. С обеих сторон ее, как свита, окружали другие девушки, и они угодливо наклонились к ней, когда она что-то сказала.

– Эллисон Беннет, – представила ее Габриэль. – Если в школе есть король, то куда же без королевы, верно? Ее кандидатуру даже выдвигали на должность председателя студсовета, представляешь? На мой взгляд она просто самовлюбленная богачка, которая обожает сплетни и интриги. В этом ей нет равных.

– Она и Марлон – они вместе? – полюбопытствовала Ивейн, пытаясь связать все воедино.

– Встречались в прошлом пару лет, но он ее бросил, а она с этим не смирилась. И теперь мучает всех, с кем он водится.

– По-твоему, Эллисон могла поступить так со Спенсер?

Ивейн засомневалась, поглядев на эту чопорную аристократку, которая хотя и выглядела стервозной, но казалась неспособной на убийство.

– Зная Эллисон, я бы не удивилась, – сухо произнесла Габриэль. – Все в школе видели, как она со своими фрейлинами изводит Спенсер. Я много раз вставала на ее защиту, поэтому Беннет не питает ко мне теплых чувств.

Эллисон подтвердила это, когда, осматриваясь вокруг себя, нахмурила брови и высокомерно приподняла подбородок, зацепившись взглядом за Габриэль. А затем она неторопливой походкой, позволяя всем как следует разглядеть ее роскошный наряд, направилась куда-то вглубь зала.

– Габриэль, ты нужна нам, – к ним, запыхавшись, подскочила какая-то девушка. – Вот-вот должна начаться речь директоров, но микрофон не работает.

– Так и знала, что вам ничего нельзя доверить, – проворчала та и прикоснулась к плечу Ивейн. – Я отлучусь ненадолго, хорошо? Не скучай.

– Да-да, иди, – Ивейн с пониманием улыбнулась.

Проводив их глазами, она неуютно смотрелась и вдруг почувствовала себя чужой среди испорченной деньгами молодежи, которая самозабвенно веселилась. Ивейн был совсем незнаком их образ жизни. Если бы не смерть бабушки и не ее завещание, она никогда не оказалась бы здесь.

Она росла вместе с отцом в городке Сандерленд на берегу океана, и жили они очень скромно, потому что отец работал простым автомехаником. Он с утра до вечера пропадал на мастерской, пока Ивейн была предоставлена самой себе. Чаще всего она гуляла по пляжу и вспоминала свою умершую мать, которая утонула в океане, когда она была ребенком.

Ивейн почти ничего не знала о ней и ее семье, а оказалось, что ее мать родилась в богатой и знатной семье Сноули, но почему-то сбежала от такой жизни с ее отцом, обычной шофером.

Ивейн узнала об этом лишь со смертью бабушки, которая в своем завещании передала часть внушительного состояния ей, но при условии, что она получит достойное образование, переберется в Каслфор и поступит в «Мелвилл». Многие поколения семьи Сноули учились в этих стенах, и бабушка пожелала, чтобы Ивейн не повторяла судьбу матери.

Отец, как узнал о наследстве, даже думать не стал – отправил ее сюда. Благо что оценки Ивейн позволяли ей поступить в «Мелвилл». Она получила грант на бесплатное обучение. Ивейн покорилась неохотно. Ей было страшно вот так резко менять свою жизнь. Но выбора у нее не было, и теперь она здесь – чужая среди своих.

Ивейн с тоской вспоминала их с отцом маленький домик на сваях на берегу океана, соленый запах воды, прохладный ветерок и набегающие на песчаный берег волны, как вдруг кто-то коснулся ее спины.

Неужели это Дейл?

Она с нелепой надеждой обернулась и вся обомлела, увидев перед собой… Марлона Тейджа.

– Медленный танец, – произнес он с тонкой усмешкой, и в зале и вправду заиграла неторопливая романтичная песня с пронзительным женским вокалом. – Могу я пригласить тебя?

И он протянул ей свою бледную руку с большим серебряным перстнем.

Ивейн ужаснулась этому, потому что неожиданно ощутила себя загнанной в ловушку крохотной птицей, за которой, широко расправив крылья, с высоты спикировал коршун. После всего, что она узнала о нем, этот парень вызывал в ней безотчетный страх. Хотелось просто развернуться и убежать. Но вместо этого она, сглотнув, хрипло ответила:

– Нет.

Марлон, судя по тому, как дернулось его лицо, не привык слышать отказы. Но он не извинился и не отступил, а лишь жестко улыбнулся. Как бы говоря: «подумай еще раз».

– Ты уверена? – с нажимом и угрожающим блеском в глазах сказал он.

Заметив, что за ними наблюдает, держа перед собой бокал, озлобленная Эллисон, Ивейн дрожащим от волнения голосом сказала:

– Лучше пригласи Эллисон, она тебе не откажет.

И в безотчетном трепете она нырнула в толпу, как рыбка в бескрайнее море. Кажется, она целую вечность пробиралась сквозь людей к выходу, а когда, наконец, оказалась в пустынном коридоре, то тишина буквально оглушила ее.

Обняв себя за плечи, Ивейн зашагала в сторону женского туалета, который находился в конце коридора. Одна из ламп мигала, норовя вот-вот погаснуть. Ивейн старалась не думать о том, как жутко идти одной по пустому коридору с мигающей лампой

Ей нужно прийти в себя и успокоиться. Она не знала, почему ей стало так страшно. Возможно, на мгновение ей почудилось, что она – это Спенсер Рэй, жуткий конец которой предопределили все эти люди.

Стуча каблуками по мраморной кладке пола, Ивейн услышала, как у нее за спиной открылись двери, на секунду выпустив в коридор звуки музыки и разговоров. Она даже не обернулась и юркнула в туалет.

Пусто.

Подойдя к одной из раковин, Ивейн повернула скрипучий кран и подставила ладони под струю ледяной воды. От холода ее бросило в дрожь, но Ивейн все равно похлопала мокрыми ладонями по щекам. Ей немного полегчало, и она уже спокойно посмотрела на свое отражение в зеркале над раковинами, уверяя себя, что она в безопасности, как в отражении появился кто-то еще.

С тонкой улыбкой на лице в туалет вошла Эллисон. Одна, без подруг. В гнетущем молчании она прошла к другой раковине, открыла свой золотой клатч и достала из него губную помаду.

– Ивейн, кажется? – ее голос был приятным, но неуловимо источал яд.

– Да, – стараясь не накручивать себя, ответила Ивейн и закрыла кран.

Эллисон приоткрыла рот и провела по губам алой помадой.

– Ты новенькая, со многими незнакома. Но меня, полагаю, уже знаешь.

Она закрыла тюбик помады и поглядела прямо на Ивейн, которая замерла, не зная, чего от нее ожидать.

– Если не хочешь плохо закончить, лучше не путайся у меня под ногами.

– Я и не пыталась.

– Значит, мне показалось, – надменно хмыкнула Эллисон и убрала помаду обратно в клатч. – Но будь осторожнее.

Она отложила клатч на раковину и неожиданно ухватила Ивейн за подбородок тонкими пальцами с французским маникюром.

– Я не жалею тех, кто пытается что-то отобрать у меня.

И грубовато оттолкнув ее лицо, отчего Ивейн по инерции отступила на шаг, Эллисон неторопливо вышла из туалета. Чувствуя, как дрожат ее руки и трепещет сердце, Ивейн со слезами обиды в глазах посмотрела на свое отражение. И от того, насколько жалкой она выглядела, ее замутило.

Возможно, ее мать была не так уж неправа, когда сбежала отсюда?