Читать книгу Каслфор. Город тайн - Лана Фаблер - Страница 4

Если в мужских общежитиях утро начиналось тихо и лениво – мальчики просыпались за двадцать минут до начала занятий, кое-как собирались и, захватив сумку, выбегали на улицу, то в женских общежитиях утро превращалось в целый квест.

Чтобы успеть пораньше сходить в душ и выиграть побольше времени на сборы, девушки просыпались чуть ли не на рассвете – за пару часов до начала первого урока. Но так как каждая думала, что ей удастся всех опередить, возле душевой всегда образовывалась очередь нервных, взлохмаченных и сонных девушек, которые не уставали театрально вздыхать и восклицать недовольным тоном «ну сколько можно ждать?»

Затем из всех комнат раздавалось жужжание фена для волос, а когда приходило время делать прически, начиналась беготня из комнаты в комнату с вопросами «я возьму эту заколку?» или «мне лучше с собранными или с распущенными?»

В Черри Хилле девушки жили дружно и привыкли делиться друг с другом вещами (разумеется, далеко не всеми). Те, кто хорошо общались, могли одолжить друг у друга резинку для волос или даже сумочку. Ивейн это нравилось, и хотя ее гардероб был весьма скромен, многие девушки заходили в их с Габриэль комнату, чтобы или спросить у них совета по поводу наряда или выпросить сережки, которые вчера надела сама Ивейн.

После вчерашнего инцидента в душевой все обитательницы Черри Хилла единодушно поддержали Ивейн. А поскольку ужасную шутку с убитой крысой и надписью на зеркале приписали зловредной Эллисон, все против нее ополчились. Не обошлось и без Габриэль, которая выступила с пламенной обвинительной речью в общей гостиной. Ей разве что трибуны не хватало.

Улыбнувшись, вспоминая об этом, Ивейн открыла тюбик с нежно-розовым блеском для губ и нанесла его совсем чуть-чуть, чтобы освежить свой легкий макияж.

– Габи, ты не думаешь, что это слишком скучно? – с доброй усмешкой спросила она, посмотрев на отражающуюся в зеркале соседку, которая собирала волосы в гладкий пучок. – У тебя такие красивые волосы. Зачем ты их прячешь?

– Для удобства. И его я ценю превыше красоты, – отчеканила та, закалывая пучок невидимками. – Мы здесь для того, чтобы учиться, а не красоваться перед идиотами из Драгонетта.

– Ты о них не очень лестного мнения, – улыбнулась Ивейн, отвернувшись от зеркала. – Скажи честно, тебе нравится кто-нибудь?

Габриэль посмотрела на нее так, будто она сказала немыслимую глупость.

– Да, нравится. Альберт Эйнштейн, Никола Тесла и, возможно, Маргарет Тэтчер.

Ивейн со смехом покачала головой и стала собирать в сумку учебники со стола, которые остались на нем после выполнения домашней работы.

– А кто-то из наших сверстников? Ну хоть кто-то?

– Почему тебя это так заинтересовало? – раздраженно вздохнула Габриэль, старательно завязывая красный школьный галстук перед зеркалом.

– Потому что ты красивая и умная. Не должно быть так, чтобы ты оставалась в одиночестве!

– Мне нравится быть одной. Ничто не отвлекает от важных дел.

– Личная жизнь – тоже важное дело! – весело возразила Ивейн.

– Личная жизнь не поможет поступить в Гарвард.

– Ну, бывает и такое.

Габриэль наградила ее взглядом из рода «да что ты говоришь?».

– Это не для меня.

– Ну почему ты такая вредина? – пытаясь растормошить подругу, Ивейн подошла к ней и бесцеремонно развязала только что завязанный той галстук. – К черту это все, позволь себе расслабиться! Мы молодые лишь раз в жизни, а с учебой ты справишься и без жертв со своей стороны.

– Ивейн, что ты делаешь? – устало возмутилась Габриэль. – Отдай.

– Ну уж нет, хватит! – хохоча, Ивейн отбежала к окну, на глазах шокированной подруги открыла его и выбросила галстук. Он змейкой взлетел на ветру и скрылся из виду. – Сегодня ты официально свободна от рабства. И будешь делать все, чтобы насладиться жизнью.

– Ты с ума сошла, да? – сочувственно поинтересовалась Габриэль, сложив руки на груди.

– Один день, Габи, – Ивейн преспокойно улыбалась. – Один день для себя. Что в этом такого страшного?

– И вовсе я не боюсь.

– А мне кажется, все-таки боишься.

Наконец, Ивейн увидела честолюбивый огонек, зажегшийся в глазах Габриэль. Та распрямила плечи и целеустремленно шагнула к шкафу.

– Значит, боюсь? Где там твои красные сапоги на каблуках?

– Ты уверена? – не в силах сдержать смех, уточнила довольная собой Ивейн. – Может, начнешь с чего-то не столь радикального?

– Раз я сегодня свободна, то буду делать, что хочу.

И с этими словами Габриэль одной рукой продемонстрировала ей яркие красные сапоги на шпильке, а другой распустила свой строгий пучок, и темные волосы волнами упали ей на плечи.

И, несмотря на такую же суету в элитном женском общежитии Розленд Хаус, сборы учениц проходили совсем иначе. Здесь не было равноправия, не было ничего общего. Здесь правила иерархия. И Эллисон Беннет, возглавляющая ее.

Никто не оспаривал ее право всегда и во всем быть первой. Эллисон и ее соседкам по комнате Кэрри и Изабель всюду уступали это пресловутое первенство. В душевой они могли находиться хоть час, хоть два – никто и слова не скажет. И уж конечно в «королевскую опочивальню» не смели входить без приглашения.

Отец Эллисон был выходцем из очень старого английского рода Беннет и носил титул графа, чем она, конечно же, очень гордилась и потому считала себя девушкой голубых кровей. Правда, отец ее давно уже умер, а ее мать, в свое время сумевшую поймать в свои сети богатого аристократа, в светском обществе Англии хлестко называли Черная Вдова. После смерти отца Эллисон она еще трижды выходила замуж, и каждый раз ее супруг погибал, оставляя ей все свое имущество.

Черная слава матери и ее невыносимый характер были камнем преткновения в отношениях с Эллисон. Отца девушка вспоминала с тоской и уважением, а с матерью иной раз и видеться не желала. Впрочем, та и сама не проявляла особого рвения, пропадая на заграничных виллах в Италии и Франции с очередными воздыхателями. Так что Эллисон была предоставлена самой себе. Ни семьи, ни любви, ни заботы.

Но, конечно же, никто не знал, что Эллисон этим тяготится. Она предпочитала держать лицо и все свои печали прятала за непроницаемой улыбкой Моны Лизы. Завивая длинные рыжие волосы утюжком, она смотрела на свое отражение в зеркале и думала о том, позвонит ли ей мать, когда узнает, что она спустила почти все деньги со своей карты на прошлых выходных. Наверное, просто молча пополнит ее счет. Или прикажет сделать это своему швейцару, отмахнувшись от новостей о ней и при этом возлежа на шезлонге возле бассейна с коктейлем в руке.

– Элли, ты сегодня наденешь черные или белые? – спросила Изабель, заставив ее отвлечься от меланхоличных размышлений.

– Белые, – сухо ответила Эллисон.

Если она надевала белые чулки, то Изабель и Кэрри делали то же самое. Выбери она черные, они бы тоже подчинились. Закончив с прической, Эллисон красиво разложила локоны и зафиксировала их лаком для волос.

– Какой у нас план действий? – поинтересовалась со злорадной улыбкой Кэрри, сидя на кровати и натягивая чулки.

– Будем действовать по обстоятельствам, – холодно ответила Эллисон, как это делает командир на военном совещании. – Думаю, для начала достаточно. Она еще не скоро оправится.

– Элли… – неуверенно воскликнула Изабель и переглянулась с Кэрри.

– Что еще?

– Как ты устроила вчерашнее происшествие в Черри Хилле? Я думала, ты с нами всем делишься.

– О чем это ты? – в непонимании обратив к ней взгляд, Эллисон отвлеклась от сложного выбора между белыми ажурными чулками и просто белыми. – Какое еще происшествие?

– Ты не слышала? – Кэрри нервно поерзала на кровати. – Кто-то подловил Ивейн в душевой. Ее заперли там и выключили свет. А когда дверь открыли, то увидели в раковине мертвую крысу. Ее кровью на стене было написано что-то вроде «смотритель следит за тобой».

– Наблюдает, – поправила ее Изабель.

– Что еще за бред? – Эллисон явно была удивлена. И куда больше оскорблена. – Я, по-вашему, убила крысу и размазала ее кровь по зеркалу?

– Нет, мы просто… – забормотала Изабель, коря себя за то, что вообще начала этот разговор. – Тогда кто это сделал?

Эллисон, раздумывая, присела на свою кровать и стала молча надевать чулки. Вряд ли это было учинено клубом. Марлон волочился за Ивейн, и он бы не позволил своим дружкам испортить ему все дело.

– Похоже, в школе кто-то еще решил ее проучить, – якобы невозмутимо сказала Эллисон.

– Ты не думаешь, что это Смотритель? – боязливо спросила Изабель, которая сегодня была на редкость болтливой. – Помнишь, Кэрри в прошлом году он тоже оставлял такие послания?

Кэрри напряглась при упоминании этого и тряхнула светлыми волосами.

– Это было лишь пару раз, и я думаю, что это делали какие-то придурки из Драгонетта. Хотели пошутить, напугать.

Эллисон ничего на это не сказала, но лицо ее выражало озабоченность. Закончив одеваться, она завязала красный галстук элегантной бабочкой и, решив сегодня отказаться от яркой помады, нанесла на губы блеск персикового цвета. Дополнив чинный образ бриллиантовыми серьгами-гвоздиками, Эллисон взяла в руки дорогую дизайнерскую сумку из коричневой кожи и повелела:

– Идем.

***

Когда Марлон не высыпался, от этого страдали все вокруг. Он становился настолько невыносим, что даже Кэл с его непробиваемостью старался лишний раз не заговаривать с ним. Дейл так вообще предпочитал помалкивать. Что бы он не сказал – все будет воспринято в штыки.

– Какого черта миссис Мейпл пялится на нас этим своим взглядом я-подозреваю-вас-во-всех-преступлениях? – проворчал Кэл, когда они наткнулись в коридоре на ненавидимую всеми учениками заведующую хозяйственной частью.

– Не знаю, но мне это не нравится, – ответил Дейл.

Марлон хранил скорбное молчание, шагая чуть впереди них.

– Снова вы напакостили, а мне за вами убирать! – накинулась на них миссис Мейпл, когда они приблизились к ней. – Ох, доберусь я до вас. Думаете, это будет продолжаться вечно? И на вас управа найдется!

– И вам доброго утра, миссис Мейпл, – Кэл улыбнулся ей во все тридцать два. – Что же так испортило вам настроение?

– Ты еще спрашиваешь, паршивец? – женщина уперла руки в боки, став до смешного похожей на разъяренного гнома – она была очень миниатюрной и старой. – В Черри Хилле такое устроили! Это где же вы крысу отыскали, а? Да еще додумались ее покромсать, изверги такие!

Марлон, проходя мимо нее, чуть вскинул брови в знак прохладного изумления, а Дейл насторожился, ведь там жила Ивейн, и спросил:

– В Черри Хилле? Вчера?

– Да не делай ты вид, будто не знаешь! Кто еще на такое осмелился бы, если не вы, хулиганы? Я с вами какой год мучаюсь. Ох, слишком мягок к вам мистер Бинс, слишком. Давно пора гнать отсюда!

– Вы не в курсе, что там произошло? – спросил Дейл, когда они отошли от гневающегося завхоза на безопасное расстояние.

– Я не опускаюсь до того, чтобы возиться с крысами, – огрызнулся на это Марлон. – Ты исключение, Стаффорд.

Дейл прожег его спину досадливым взглядом, на что Кэл, который в их компании служил громоотводом и останавливал почти все зарождающиеся ссоры, панибратски приобнял его за плечи и встряхнул.

– Хорош загоняться, умник. Девчонки кого-то не поделили, только и всего.

Они заявились в обеденный зал почти под конец завтрака. Все взгляды обратились к ним – элитный закрытый клуб, школьные звезды, отпетые хулиганы и завидные женихи. И это все одна компания. Кто смог бы остаться равнодушным?

Марлон с таким важным видом, будто ступает по красной ковровой дорожке, первым зашагал к их столу у окна. Кэл нахально улыбнулся сразу всем девушкам в зале и последовал за ним, а Дейл поплелся следом, хмуро смотря перед собой, чтобы не видеть сладкие улыбочки, томные вздохи и перешептывания. Раньше ему льстило повышенное женское внимание, а теперь это все набило оскомину. Счастливее от этого он не становился.

Дейл обернулся через плечо, надеясь увидеть Ивейн, но вместо этого случайно остановил взгляд на другой девушке. Мелисса Смит, которая в этот момент что-то пила из своей чашки, перехватив его взгляд, то ли от радости, то ли от страха поперхнулась, и чай щедро вылился ей на блузку. Мило.

– Стаффорд, надеюсь, у тебя уже есть план действий? – с нажимом спросил Марлон, когда они расселись на скамье и стали накладывать себе в тарелки всего понемногу. – Время поджимает.

– Я разберусь, – отрезал тот, стараясь, чтобы голос звучал твердо. Он не слабое звено. И докажет это. – Кое-какие мысли есть. Доведу их до ума и достану то, что нужно.

– Ну-ну, – с издевкой ухмыльнулся Марлон. – Учти, философ, не справишься и…

– Я это уже понял, спасибо, – раздраженно прервал его Дейл.

Кэл, который умудрился разом запихнуть себе в рот половину содержимого своей тарелки, вдруг поперхнулся и громко закашлял в кулак. Дейл постучал ладонью ему по спине и оглянулся за столом с извиняющейся улыбкой.

– Все нормально, он жив.

– Ты пробовал жевать, прежде чем проглатывать? – осведомился Марлон, который даже не шелохнулся, пока его друг откашливался.

– Призрака увидел? – хмыкнул Дейл, оглядев недоумевающее лицо Кэла.

– Только не говори, что он принадлежит Спенсер, – мрачно пошутил Марлон. – Я ее больше не вынесу.

Дейл осуждающе поглядел на него, а Кэл хриплым после кашля голосом проговорил:

– Я сошел с ума или Вэнс в самом деле выглядит сексуально?

Дейл и Марлон переглянулись с таким видом, будто у них обоих взорвался мозг от одного лишь такого предположения.

– Ты сошел с ума, – ответил Дейл, с трудом сдерживая смех. – Других вариантов нет.

– Тогда, может, обернешься?

Дейл сделал, как он сказал, и сам чуть не поперхнулся. Габриэль стояла возле дверей обеденного зала и оживленно разговаривала со стайкой девиц, держа в руках стопку бумаг. Наверное, как председатель студсовета она раздавала листки с расписанием, которое сегодня, наконец, утвердили. Ничего необычного. Если бы при этом она не выглядела… так.

Обычно собранные в пучок или в высокий хвост волосы волнистыми прядями струились по спине, и лишь теперь Дейл разглядел в них приятный красноватый оттенок. Оказавшиеся весьма симпатичными ноги были облачены в черные чулки и красные сапоги на каблуках, а на ее губах алела помада. Помада, черт возьми! Которую она ни разу в жизни не использовала. Помада и Габриэль Вэнс были несопоставимы, как бегемот и балетная пачка.

– Я что, все еще сплю? – сдавленно воскликнул Дейл.

– Лучше бы я спал, чем видеть это, – прокомментировал увиденное Марлон. Он не особенно впечатлился, поскольку был не в духе. – Потому что я ужасно не выспался. И мне наплевать, что у Вэнс наконец-то закончился период полового созревания, и она вспомнила, что родилась существом женского пола.

– Про созревание ты верно заметил, – продолжая наблюдать за Габриэль, Кэл отпил из кружки кофе. – Плод созрел и вот-вот упадет в чьи-то руки. Хорошо бы, чтобы эти руки были моими.

Дейл захохотал бы в голос, если бы не хорошее воспитание, которое не позволяло ему этого сделать. То, что происходило, просто не укладывалось у него в голове. Кэл очарован Габриэль? Или это он сошел с ума, или весь чертов мир.

– Он сохнет по ней с начальной школы, – сказал невозмутимый Марлон в ответ на его озадаченный вид. – Ты не знал?

– Что?! – в недоверии и шоке Дейл все-таки засмеялся, ненароком разбив пару женских сердец. – Ты серьезно, Кэл? Вэнс? Отличница, староста зануда всея Англии?

– Отвалите, – лениво отмахнулся он, тем самым все подтвердив.

– Сдается мне, у тебя нет никаких шансов.

– Стаффорд, я твердил ему это с третьего класса, когда он впервые попытался к ней подкатить, – Марлон, похоже, слегка развеселился благодаря этой теме. – В итоге его отвели в больничное крыло, потому что Вэнс огрела его цветочным горшком по голове.

Дейл снова засмеялся и сочувственно похлопал Кэла по плечу, но тот гневно дернул им и опустил глаза в тарелку. Стало ясно, что в этом деле не все так просто. Ему было не все равно. Дейл понял, что лучше прекратить насмешки, и уже спокойно спросил:

– И она нравилась тебе все эти годы?

– Не то чтобы… – как бы равнодушно пожал плечами Кэл. – Чаще жутко бесила.

– За пару лет до того, как ты к нам перевелся, Вэнс надумала встречаться с таким же, как она, ботаником, только вдобавок ко всему выпускником, – Марлон продолжал свою пытку. Ему было плевать на чувства друга, именно чувства которого он и обсуждал на весь стол.

– Хватит, Тейдж, – устало глянул на него Кэл.

– Кэла это настолько взбесило, что он пробился в футбольную команду, соперничающую с той, в которой играл тот парень, и каждую игру преследовал его, как разъяренный бык на корриде. Ты бы это видел. После очередной игры избитого беднягу отвезли в больницу, а Вэнс, к которой Кэл потом пришел с повинной и заодно с признанием, вылила ему на голову ведро с помойной водой. Она тогда со студсоветом отмывала танцевальный класс. Я никогда столько не смеялся, как в тот вечер, когда он, вернувшись в общежитие, валялся в этой грязной одежде на кровати под музыку из Титаника.

На этот раз Дейл даже не улыбнулся. Кэл сидел, играя желваками, и выглядел… жалко. И, видимо, насмешки из-за Габриэль его настолько разозлили, что, когда она подошла к их столу, чтобы выдать расписание, он посмотрел на нее свирепо и процедил:

– Снова ты со своими бумажками? Засунь их куда подальше, поняла?!

Дейлу стало неловко, и он отвел глаза в сторону, а вот Марлон снисходительно усмехнулся.

– Не обращай на него внимания, Вэнс. Твое присутствие всегда делает из него полного идиота.

– По-моему, он является идиотом вне зависимости от моего присутствия, – высокомерно ответила на это Габриэль и протянула Марлону листок с расписанием. – Ознакомьтесь, а лучше запомните. Чтобы мне не приходилось потом бегать за вами, как в начальной школе, и напоминать о том, какой у вас сейчас урок.

– Возможно, кто-то из нас не прочь, чтобы ты побегала за нами, – протянул Марлон и стрельнул глазами на мрачного Кэла. – Не все же Кэлу за тобой бегать.

Это было уже слишком, и все за столом, а также сама Вэнс смутились. Габриэль подошла к тому месту, где сидел Кэл, и молча протянула ему листок с расписанием. Он не взял его и, с шумом встав со скамьи, с высоты своего роста прорычал ей в лицо:

– Да пошла ты!

Габриэль дрогнула и, побледнев, опустила глаза к стопке листков, которые прижимала к груди, а Кэл, схватив со скамьи рюкзак, задел ее плечом и широким шагом направился к выходу. Дейл с сожалением поглядел ему вслед, затем на обиженную Габриэль и вздохнул. Да уж, вышло неприятно…

– Ладно, я… – забормотала Габриэль, в смятении отступая от их стола. – Я вроде бы сказала все, что хотела.

– Разве?

Этот голос заставил Габриэль тут же собраться и воинственно сверкнуть глазами. Она обернулась и посмотрела на Эллисон, которая с тонкой улыбкой прошлась взглядом по наряду Габриэль, даже без слов высмеивая его.

– А как же «доброе утро, Эллисон»?

– После того, что ты вчера учинила, я скорее пожелаю тебе удачи, – с сухой иронией ответила Габриэль. – Ивейн после завтрака ждет беседа с мисс Рэй. Уверена, ей будет интересно узнать о том, что произошло на самом деле.

Дейл не вмешивался, но слушал внимательно. Выходит, что произошедшее в Черри Хилле дело рук Эллисон? Он сомневался, даже слыша уверенность в словах Габриэль. Как и Марлон, она не стала бы так мараться. Но тогда кто это сделал?

– Не понимаю, причем здесь я, – Эллисон невинно улыбнулась. – У тебя есть хоть какие-то доказательства? Нет? Тогда не стоит разбрасываться пустыми обвинениями.

– Посмотрим, насколько они пустые, – отрезала Вэнс и протянула ей расписание. – Если доказательства будут найдены, я подниму перед студсоветом вопрос о твоем отчислении. Уверена, мисс Рэй к нам прислушается. Это в ее же интересах, ведь иначе я обращусь в вышестоящие инстанции. Не думай, что у тебя развязаны руки, раз твоя мать не обременяет себя заботами о твоем воспитании и отказывается брать на себя ответственность за твои выходки. Ты ответишь за все, что сделала – если не перед директрисой, то перед работниками социальной службы.

Эллисон не зря прозвали Снежной Королевой. На ее лице не дрогнул ни один мускул, и она все с той же легкой улыбкой забрала свое расписание.

– Твои угрозы не пугают меня, потому что ты не найдешь никаких доказательств, – манерно растягивая слова, отозвалась она. – А причина проста: я этого не делала. Да и, к тому же, ты сама можешь оказаться кандидатом на отчисление. Будь осторожнее, ведь кому-то могут открыться и твои тайны. Мало ли, что ты натворила, Габриэль? – зеленые глаза Эллисон полнились игривым злорадством. – Твой образ примерной отличницы может сильно пострадать, и тогда ты навсегда попрощаешься со своей мечтой поступить в Гарвард. Будет так жаль, верно?

Габриэль умолкла, уставившись на нее в каком-то ступоре. Но уже через пару секунд она очнулась и молча ушла к своему столу у стены. Эллисон же ко всеобщему изумлению проигнорировала Марлона и улыбнулась Дейлу, который ломал голову над тем, что могло так напугать Габриэль, раз она приняла поражение и позорно отступила.

– Стаффорд, о чем это ты так глубоко задумался?

– Э-э, ни о чем, – пробормотал Дейл, покосившись на Марлона.

– Ты свободен сегодня вечером?

Марлон изогнул дугой бровь, почти без всякого интереса наблюдая за ними.

– А почему ты спрашиваешь? – осторожничал Дейл.

– Хотела попросить тебя помочь мне разобраться с новой темой по истории, а ты, как известно, разбираешься в ней лучше всех. Увидимся в библиотеке после ужина?

– Я не…

– Вот и договорились. Не опаздывай.

И она отошла от них, присоединившись к своим подругам на другом конце стола.

– Я понятия не имею, что это было, – в свое оправдание сказал Дейл.

– Обычные игры Элли, – усмехнулся Марлон, будто его это забавляло. – К тому же, ты не должен на меня оглядываться. Беннет для меня уже пройденный этап.

– Разве? – нахмурился Дейл.

– По-твоему, в моих словах можно сомневаться? Сказал же тебе – делай, что хочешь. Я буду даже рад, если она от меня, наконец, отвяжется. С ней каждый день как на американских горках. Она то хохочет, то в истерике. Причем, по одному и тому же поводу. Черт его знает, как с ней общаться. Ты у нас умный. Может, и разберешься.

Дейл не знал, что на это ответить. Меньше всего он хотел стать объектом внимания Эллисон. Она же как бульдог – вцепится и не отпустит. К тому же, его мысли были заняты другим. Ну или точнее другой. Кстати, Ивейн на завтраке так и не появилась. Возможно, она просто позавтракала раньше и уже отправилась в аудиторию? Странно, что без Габриэль.

Ответ на свой вопрос Дейл получил, когда они с Марлоном вышли из обеденного зала и по пути в класс наткнулись на Ивейн, сидящую на подоконнике рядом с Ирвином неподалеку от выхода во двор. Оба в недоумении переглянулись, и Марлон, остановившись, громко свистнул. Как будто подзывал собаку. Ирвин отвлекся от разговора с Ивейн и, заметив их, послушно подошел. Ивейн напряглась и, наткнувшись на взгляд Дейла, почему-то отвернулась.

– Какого черта ты рядом с ней ошиваешься? – с ходу спросил Марлон.

– Она… сама подошла. Хотела спросить кое о чем.

– О чем? Обо мне?

Дейл едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Ну конечно, чем еще она может интересоваться, как не персоной непревзойденного Марлона Тейджа.

– Нет. Про… книгу спрашивала.

Дейл напрягся и стрельнул глазами на Ивейн. Догадалась? Она все еще не смотрела на него и делала вид, что увлечена картинами на стенах.

– Хватит мямлить! – прорычал Марлон. – И лучше тебе к ней не приближаться, Бабблс. Не провоцируй меня.

– Л-ладно.

Марлон, недобро зыркнув на перепуганного Ирвина, обошел его и двинулся прямиком к Ивейн, за чем Дейл проследил с безнадежной тоской и ревностью.

– Ты рассказал ей?

Ирвин знал о том, что это он отправил Ивейн книгу в подарок с запиской, подписанной его литературным псевдонимом Джек Брунсбек. Пришлось с ним поделиться, когда он застал его в комнате за написанием этой самой записки.

– Ивейн спросила, я ли это отправил.

– Подумала на тебя? – удивился Дейл и, исправившись, сказал: – В смысле, странно. Почему на тебя, раз вы почти незнакомы?

– Ну, я помог ей вчера, отдав свою форму.

– Ну и что в итоге?

– Я сказал, что это не я и что я не знаю, кто такой этот Джек Брунсбек. Она расстроилась, ответив, что теперь у нее остались варианты один хуже другого.

Или она даже не подозревает его, или считает одним из этих худших вариантов. Ни то, ни другое не радовало. Как и то, что сейчас Марлон стоял напротив Ивейн и докучал ей. Она отвечала ему кратко и не поднимала глаз. Вот она хотела отойти от него, но Марлон схватил ее за руку, и Дейл непроизвольно дернулся. В этот момент в коридоре появилась мисс Рэй, и это заставило Марлона отпустить руку напуганной Ивейн.

– Мисс Ридли, вы не забыли, что я ожидаю вас для разговора? – недовольно осведомилась мисс Рэй.

Она прошла мимо Дейла и Ирвина, даже не взглянув в их сторону. Ивейн поспешила подойти к ней и пролепетала:

– Мисс Рэй, простите. Я как раз собиралась отправиться в ваш кабинет.

– Да, я заметила, – директриса красноречиво посмотрела на Марлона за ее спиной. – Следуйте за мной.

***

Кабинет директрисы «Мелвилла» располагался на самом верхнем третьем этаже школы, откуда открывался замечательный вид на парк и начинающийся сразу за ним густой хвойный лес. Обставлен кабинет был просто, в классическом стиле и даже немного старомодно. Массивный деревянный стол, пара кресел для посетителей из красного бархата и два книжных шкафа.

– Присаживайтесь, – сказала мисс Рэй, опустившись в свое кресло за столом. – Итак, мисс Ридли. Что касается инцидента на уроке физкультуры. Мисс Беннет обвинила вас в краже своего кулона, так?

– Да, обвинила, – кивнула Ивейн, осмелившись быть максимально честной. – Но я этого не делала. Кулон, я уверена, в мой шкафчик подложила сама Эллисон. И она подтвердила это своими же словами, правда, сказанными мне без свидетелей.

– Что именно сказала мисс Беннет?

– Что это было просто и что она любит игры поинтереснее. И еще что мне не следует брать то, что принадлежит ей. Вероятно, она имела в виду Марлона Тейджа. Он стал проявлять ко мне внимание, и ей это не понравилось.

Мисс Рэй проницательно взглянула на нее и медленно кивнула.

– Ваши показания разнятся, а доказательств нет ни вашим словам, ни словам мисс Беннет. Во всяком случае, ее кулон нашелся, и дело можно считать закрытым. На этот раз.

– На этом Эллисон не остановилась.

– Что вы имеете в виду?

Ивейн рассказала о том, как Кэрри на ее глазах забрала ее полотенце в душевой, после о пропаже вещей из шкафчика и издевательской надписи на зеркале.

– Это видел кто-то еще?

– Да, разумеется. Весь класс.

– И никто вам не помог?

Ивейн качнула головой, снова ощутив, как на нее накатывает жгучая обида. Мисс Рэй тихо вздохнула и что-то записала в своем ежедневнике.

– Мы с этим разберемся. Теперь я хочу узнать больше о том, что произошло прошлым вечером в душевой Черри Хилла. Подробности мне уже известны. Меня интересует ваше мнение касаемо того, кто мог это сделать. У вас есть предположения?

Задумавшись, Ивейн многозначительно взглянула на директрису. Она внимательно наблюдала за ней и, кажется, в ее темных глазах сквозило сочувствие.

– Я подумала, что это тоже сделала Эллисон.

– Почему?

– Она продолжила то, что начала утром.

Мисс Рэй помолчала, а потом сложила руки в замок поверх стола и проникновенно заглянула в глаза Ивейн.

– Надпись на зеркале гласила «Смотритель наблюдает за тобой», не так ли? Прежде некто, именовавший себя так, как-либо давал о себе знать?

– Н-нет, – Ивейн стало страшно. Раз директриса говорит об этом так прямо, значит, это все не шутки, и в школе действительно орудует какой-то психопат. – Но я о нем слышала.

– К тушке убитой крысы была прикреплена ваша фотография, мисс Ридли. Подобное уже случалось в прошлом году. Только убитым животным была кошка.

– Правда?..

– Да. С моей племянницей Спенсер Рэй. Она погибла в прошлом году.

Сердце в груди Ивейн застучало так быстро, что ей сделалось плохо. Перед глазами замельтешили черные точки, а предметы утратили свои очертания. Наверное, это была паника. Было страшно даже думать, что ее ждет такой же исход. Нет, все это неправда. Глупости!

– Вот, выпейте воды, – мисс Рэй налила ей воды в стакан из графина, стоящего на столе. – Вам нужно успокоиться.

Сделав несколько судорожных глотков, Ивейн прикрыла веки и приказала себе дышать глубже. Мисс Рэй не тревожила ее и молчала. Постепенно сердечный ритм успокоился, и Ивейн открыла веки.

– Думаете, этот Смотритель хочет и со мной сделать что-то похожее?

– Что вам известно о смерти Спенсер?

– Только то, что это сочли самоубийством.

Мисс Рэй помолчала, а затем открыла ящик стола и достала из него толстую голубую тетрадь. Ивейн сглотнула, не зная, чего ожидать.

– Это дневник Спенсер, и в нем она весьма подробно описала, что происходило в школе в прошлом году. К сожалению, я не могу отдать его вам, дабы вы могли разобраться в том, что происходит. Дневник – единственное доказательство того, что ее смерть не была ее выбором. Я отдам это полиции. Уже сегодня.

– В дневнике есть информация об этом Смотрителе? – решилась спросить Ивейн.

– Намеки и загадки, которые я не могу понять. Мне кажется, что Спенсер боялась говорить о нем прямо.

– Но зачем ему убивать ее? Простите, если я слишком прямо говорю о вашей потере.

– Зачем? – мисс Рэй с болью усмехнулась. – Возможно, она слишком многое знала. Судя по записям, Спенсер была с ним лично знакома. Благодаря тому, что общалась с такими учениками, как Марлон Тейдж, Кэлвин Харди и всеми теми, кто с ними близок. Я подозреваю также, что в курсе некоторых событий и ученица Мелвилла Эллисон Беннет. Ее имя часто упоминается на страницах дневника в неприглядном свете.

У Ивейн похолодели ладони, ведь Марлон теперь принялся преследовать и ее, а Эллисон тоже объявила ей войну. Все совпадало слишком уж точно, и от этого было не по себе.

– И Дейл Стаффорд? – упавшим голосом добавила она.

– Нет-нет, о нем Спенсер отзывалась исключительно положительно, – удивила и обрадовала ее мисс Рэй. – Она была благодарна ему за поддержку, писала, что он единственный, кто понимает ее, поскольку и сам оказался невольно втянут во все это. Единственное, в чем его можно упрекнуть, так это то, что он все держал в секрете. И по-прежнему хранит молчание.

– Они могут запугивать и его, так?

Мисс Рэй на это поджала губы, не став отвечать.

– Мисс Ридли, я хочу, чтобы вы были осторожны. В любое время вы можете прийти сюда и обо всем мне рассказать. Что бы там ни было, слышите? Ничего не скрывайте. Это важно не только для вашего благополучия, но и для поимки этого злоумышленника. Если вам угодно, я могу сообщить обо всем вашему отцу и…

– Нет, не нужно, – спохватилась Ивейн. – Он занят, работает с утра до ночи. Не хотелось бы его беспокоить.

– Дело ваше, но учтите, что если подобные инциденты повторятся, я буду вынуждена известить вашего отца о происходящем. Возможно, для вас будет выходом оставить Мелвилл.

– Увы, я не смогу.

– Что не сможете? – мисс Рэй не поняла ее.

– Покинуть Мелвилл. Отец отправил меня сюда, чтобы я смогла получить наследство от моей бабушки по матери. В своем завещании она указала, что только окончив Мелвилл я смогу на него рассчитывать. А поскольку наша семья живет скромно, это очень важно.

– Жаль слышать это. Но, полагаю, ваш отец примет единственно верное решение, если вашей жизни будет что-то угрожать. Несмотря на любые препятствия.

Ивейн на это нисколько не полагалась. С отцом у нее были очень натянутые отношения. Она никогда не понимала, почему. Может быть, он винил ее в смерти мамы? Та утонула, спасая Ивейн, когда ее, еще девочку десяти лет, унесло течением в океан. Поэтому Ивейн так часто бродила по пляжу в Сандерленде. Раньше она смотрела на колышущиеся волны и думала о том, что ее мама не умерла, а стала русалкой. В детстве это объяснение приносило ей облегчение. Сейчас, конечно, вызывало лишь ностальгию и боль.

– Вам пора на занятия, – мисс Рэй привлекла ее внимание, встав из-за стола. – Вы…

Она не договорила, так как в кабинет без стука ворвалась взволнованная преподавательница литературы миссис О’Коннел и, тяжело дыша, заявила:

– Мисс Рэй… там… ученицы. Драка! Не могу с ними справиться.

– Этого еще не хватало! – процедила директриса и поторопилась на выход, совершенно позабыв об Ивейн.

Но захватить со стола дневник Спенсер она не забыла и унесла его с собой вместе с какой-то папкой и своей сумкой. Верно, собиралась сразу же после разборок отправиться в полицию. Последовав за ними, так как она как раз должна была отправиться на урок литературы, Ивейн думала обо всем, что сказала ей мисс Рэй. От всего услышанного ей было жутко, по-настоящему. Она не чувствовала себя в безопасности и боялась того, что ждало ее дальше.

А ждало ее мало приятного. И в этом Ивейн вскоре убедилась. Едва она вошла в класс, как на нее обрушилась лавина криков, визгов и воплей. Аудитория стала самым настоящим полем битвы, и все студентки выпускного класса таскали друг друга за волосы, лупили одна другую и царапались. Ошеломленная этим зрелищем Ивейн прижалась к стене. На всякий случай.

– Немедленно прекратите! – стараясь перекричать невыносимый шум, приказала мисс Рэй. – Что вы здесь устроили?!

Никакой реакции. Битва продолжалась.

Мисс Рэй, отложив сумку и папку с дневником на преподавательский стол, схватила с полки какую-то статуэтку с книжной полки и с размаху швырнула ее на пол под душераздирающий вопль миссис О’Коннел «это же Шекспир!». Грохот был такой, что все разом отвлеклись от драки и, лохматые и запыхавшиеся, тупо уставились на директрису, стоящую над обломками бедного Шекспира. Миссис О’Коннел застыла в театральной позе, приложив ладони ко рту, как будто стала свидетельницей величайшей трагедии.

– Немедленно объясните мне, что происходит! – в тишине возглас мисс Рэй показался громоподобным. – Кто зачинщик драки?

Переглядываясь, ученицы расступились, и в середине класса остались Эллисон со спутанными рыжими кудрями и в порванной рубашке и Габриэль, у которой на щеке алели царапины от ногтей. Мисс Рэй во все глаза уставилась на лучшую ученицу школы и по совместительству председателя студенческого совета.

– Мисс Вэнс?.. – ее голос от потрясения подскочил на несколько октав.

– Позвольте, мисс Рэй, – вмешалась миссис О’Коннел, которая уже пришла в себя и сумела примириться с потерей Шекспира. – Ссора началась из-за этих фотографий. Просто ужас какой-то… Кто посмел развесить их, да еще прямо в классе, на виду у всех?

Мисс Рэй посмотрела на школьную доску и нахмурилась, а после обернулась на Ивейн. Та поняла, что ей тоже стоит взглянуть на фотографии. Отлепившись от стены, Ивейн под напряженными взглядами прошла к доске и окаменела от сковавших ее стыда и страха. Это были ее фотографии. Они были сделаны потайной камерой, которую кто-то установил в душевой. В той самой душевой, где ее вчера заперли, заставив лицезреть угрожающую надпись на зеркале и убитую крысу. Она стояла под душем обнаженной. В разных ракурсах.

И еще было несколько фотографий, запечатлевших выражение ее лица, когда она обнаружила в раковине труп крысы. В ее глазах застыл непередаваемый ужас, от которого и сейчас по телу пробежали мурашки. Кто-то наслаждался зрелищем в прямом эфире и даже запечатлел это на память.

Громко всхлипнув, Ивейн бросилась к двери, на ходу задела стопку каких-то учебников на преподавательском столе, которые рассыпались по полу, и выбежала из класса.

– Ивейн! – крикнула ей вслед Габриэль и бросилась было следом, но мисс Рэй жестом приказала ей оставаться на месте. – Ее нужно успокоить!

– Миссис О’Коннел, убедитесь, что мисс Ридли в порядке, – велела Мисс Рэй.

– Да-да, разумеется.

Преподавательница литературы поспешно вышла из разгромленной аудитории, а мисс Рэй строго оглядела провинившихся.

– Мисс Вэнс, мисс Беннет – подойдите. Остальные пусть немедленно начинают уборку.

Две девушки, обменявшись враждебными взглядами, приблизились к директрисе.

– Мисс Вэнс, начните первой.

– Когда мы обнаружили эти фотографии, то я вспылила. Эллисон еще вчера устраивала пакости Ивейн. Они с подругами подставили ее, обвинив в воровстве, а после украли у нее одежду, пока она была в душевой. И я посчитала, что и в этом тоже виновны они.

– Это не так, мисс Рэй! – горячо возразила обычно сдержанная Эллисон. – Мы к этому непричастны. Я то же самое говорила Вэнс и всем тем, кто начал нас обвинять. Но они стали оскорблять нас, винить в ужасных вещах и…

– Вы тоже не отставали! – встряла Габриэль.

– А что нам оставалось? Молча слушать ваши бредни?!

– Хватит! – оборвала их мисс Рэй. – Вы обе будете наказаны, как зачинщицы беспорядка. И отрабатывать наказание будете вместе, чтобы положить конец всем ссорам. От уроков вы на сегодня освобождены. Отправляйтесь в архив, там для вас найдут работу. Вплоть до ужина вы заняты, это ясно? А дальше поглядим.

Работа в архиве была худшим наказанием из возможных. За сотню лет накопилось столько бумаг и документов, что разобраться в них было просто невозможно.

– Я только заберу свои вещи, – пробормотала Габриэль.

Возле преподавательского стола лежала целая кипа книг, и среди них завалялась сумка Габриэль. Впопыхах складывая в сумку выпавшие из нее вещи, Габриэль не заметила, как вместо своего бирюзового ежедневника схватила небесно-голубой блокнот.

Мисс Рэй, увидев, что ее папка с документами по делу племянницы тоже лежит на полу, спохватилась и подобрала ее. И она тоже стала жертвой случайности, решив, что бирюзовый ежедневник Габриэль – это упавший на пол дневник Спенсер. Подобрав его и прижав к себе, она вышла из класса.

***

Закинув вещи в общежитие, которое находилось по пути в архив, Габриэль неохотно отправилась отбывать наказание. В Черри Хилле она успела привести в порядок прическу, обработала царапины на лице и переоделась в узкие бежевые брюки и теплый свитер из белой шерсти.

Когда она шла по кампусу в сторону архива, стал накрапывать мелкий дождик, и она слегка промокла, пожалев, что надела пальто без капюшона. Войдя в маленькое одноэтажное здание, которое целиком отводилось для хранения бумаг, документов и разного рода учетных книг, Габриэль увидела, что Эллисон уже здесь и возится за столом с кипой бумаг.

Наверное, они были очень старыми и пыльными, отчего она чихнула и потерла рукой покрасневший кончик носа. Эллисон тоже успела сменить школьную форму на платье-водолазку винного цвета и высокие замшевые сапоги. Работница архива миссис Дженкинс – худющая старушка с вечно недовольным лицом – выглянула из-за стеллажа и проскрипела:

– Явилась, наконец. Ну иди, помоги другой. Она уже минут двадцать делом занята. И учтите: я неподалеку и слежу за вами.

Габриэль ничего на это не ответила. Повесила пальто на вешалку, быстро собрала волосы в конский хвост и подошла к столу, за которым корпела Эллисон.

– Чем занимаешься?

– Наслаждаюсь возней со старыми бумажками, которые от каждого прикосновения превращаются в труху. И, кажется, у меня на нее аллергия.

Она тут же чихнула, а пыль с бумаг облаком взлетела в воздух. Помахав рукой перед лицом, чтобы развеять ее, Габриэль села на стул с противоположной стороны стола.

– Что со всем этим нужно делать?

– Переписать информацию из этих бумаг в эти карточки, распределить их по алфавиту и разложить по шкафам, – уныло объяснила Эллисон.

Скептически оглядев горы бумаг и не меньшие горы пока еще пустых карточек, Габриэль протянула:

– Вряд ли мы управимся до ужина…

– Нет так нет, – фыркнула Эллисон, став копаться в своей сумочке. – Нас оставили на отработку до ужина. Сделаем, что успеем, а дальше пусть миссис Дженкинс возится с этим дер…

– Я все слышу, – послышался голос откуда-то из глубин архива.

Эллисон закатила глаза и, достав из сумки бумажный платочек, тихонько высморкалась в него.

– Если я доживу до этого ужина…

– Давай я буду искать информацию в бумагах, а ты записывать все в карточки, – сжалилась над ней Габриэль. – Ты уже начала?

Эллисон протянула ей карточку, где была записана только одна жалкая дата. 29 октября 1915 года.

– М-м, ты быстро справилась, – саркастично прокомментировала это Габриэль. – За двадцать минут столько переписать – это еще надо постараться.

Эллисон вместо ответа снова чихнула. Некоторое время они сосредоточенно работали, но когда спустя полчаса за окном полил дождь и зарокотал гром, Эллисон откинулась на спинку стула и бросила ручку на стол. Подняв на нее взгляд, Габриэль вопросительно приподняла брови.

– Это что, бунт?

– Слушай, ты всерьез подумала, что это я затеяла историю с крысой и фотографиями?

Вздохнув, Габриэль тоже отложила бумаги и села прямо.

– Кто еще?

– Серьезно? – Эллисон презрительно хмыкнула. – По-твоему, это похоже на меня? Убивать крыс, писать кровью на зеркалах, устраивать тайную фотосессию в душевой?

Со стороны это, конечно, звучало неправдоподобно. Габриэль нервно дернула плечом.

– Наверное, я просто ухватилась за первое, что пришло в голову. Хотела найти хоть какое-то объяснение. А ты сама кого-нибудь подозреваешь? Может, это кто-то из твоих приспешниц?

– Нет, они без меня и шага не сделают, – уверенно ответила Эллисон. – Мне кажется, это кто-то из Драгонетта. Почерк явно мужской. Какой девчонке придет в голову наблюдать за одноклассницей в душевой и сохранять снимки на память?

– Да, скорее всего. Но кто? Марлон?

– С ума сошла? – хохотнула Эллисон. – Он до такого не опустится, да и зачем ему это? Ридли ему приглянулась.

– Тогда я не знаю…

– А ты не думала, что это… – Эллисон так непохоже на нее неуверенно запнулась. – Сам Смотритель, кем бы он там ни был? Какое-то время, помнится, он доставал Спенсер, затем пару раз оставил послание Кэрри. Правда, потом он неожиданно от нее отстал. Теперь Ивейн.

– Смотритель оставлял послания Кэрри? – переспросила Габриэль. – Я об этом не знала.

– Она рассказала только мне и Изабель. Кажется, она нашла мертвого голубя в своей кровати, и на нем тоже была ее фотография. А в другой раз она обнаружила письмо в своем учебнике. Но не рассказала, что в нем было. Правда, потом две недели ходила, как сомнамбула. И на этом все. Может, ему стало скучно играть с ней? Вот он и отстал.

Габриэль промолчала, пытаясь сопоставить факты. Но пока они никак не складывались в цельную картину. В цепочке событий не хватало еще очень много звеньев.

Этот на удивление содержательный разговор с Эллисон нисколько не изменил отношения Габриэль к ней. Но она совсем немного смягчилась к ней, когда поняла, что та не замешана в этих пугающих событиях с убитыми животными и жуткими фотографиями. Правда, кое-что все-таки не давало ей покоя…

– Беннет, на завтраке ты… упомянула о каких-то тайнах, из-за которых меня якобы могут исключить. Что ты имела в виду?

Эллисон улыбнулась этой своей безмятежной улыбкой и выразительно на нее взглянула.

– Ты ведь поняла, о чем я, Вэнс.

Габриэль испытующе смотрела на нее в течение целой минуты, но Эллисон спокойно выдержала ее взгляд – она не лгала.

– И как ты это узнала?

– Довелось однажды услышать ваш доверительный разговор с ныне усопшей Спенсер, – Эллисон снова принялась манерничать, говоря этими невыносимо высокопарными фразами. Наверное, ей казалось, что это подчеркивает ее аристократичность. – Вы, правда, были не очень-то осторожны и выбрали для этого разговора не самое подходящее место. Знаешь ли, тайны, озвученные в женском туалете, недолго остаются тайнами.

– И ты молчала все это время? Почему?

– Опытный игрок всегда придерживает в рукаве несколько козырей. Мало ли, когда они могут понадобиться.

Габриэль с зудящим в груди беспокойством повернула голову к окну, по которому стекали дождевые капли. Думая, что с этим делать, она непроизвольно прикусила нижнюю губу. Хотя что тут поделаешь? Она на крючке. И в паре шагов от пропасти под названием «прощай, Гарвард».

– Знаешь что, Вэнс? – в голосе Эллисон прозвучали азартные нотки, и это не предвещало ничего хорошего. – Я дам тебе возможность отыграться. Мы с тобой заключим сделку. И, если ты победишь, я, так и быть, избавлюсь от доказательств твоей преступной неосмотрительности.

– А у тебя есть доказательства?

– Я, по-твоему, идиотка? У меня есть видеозапись, на которой прекрасно видно, кто и кому признается в… столь любопытном обстоятельстве. Могу прислать тебе копию, чтобы ты убедилась.

– Ну и что еще за сделка? – напряженно спросила Габриэль. – Только без глупостей, прошу тебя.

– Ну что ты? Какие могут быть глупости, когда дело такое серьезное? – насмешливо отозвалась Эллисон и сделала вид, что призадумалась. – Кажется, за всю жизнь ты встречалась только с одним парнем? С тем скучным ботаником с непроизносимой фамилией.

– Да, я встречалась только с Дереком Халфшертером. Тебе какое до этого дело?

– Боже, как ты сумела выговорить это с первого раза? – веселилась Эллисон, чувствуя, что ситуация находится полностью в ее власти. – Да уж, опыт небогатый. Так и быть, я помогу тебе наладить личную жизнь. Тебе это не повредит. Может, ты станешь чуточку менее занудной?

– Беннет, я же просила без глупостей!

– Условия ставлю я, ты не забыла?

Терпеливо вздохнув, Габриэль ждала, когда она, наконец, поставит эти свои условия.

– Я могла бы свести тебя с Харди, но это слишком скучно, учитывая, что он волочится за тобой с начальной школы. Нет, нужно что-то посложнее. Например… – Эллисон аж вся засияла, отыскав нужный вариант. – Мистер Конант, новый преподаватель истории. Я слышала, что он чудо как хорош. И не женат. Завтра у нас первый урок у него. Вот и познакомитесь.

Габриэль никак не ожидала услышать это имя и смотрела на нее совершенно бестолково.

– Ты вообще как, в порядке? – возмутилась она, покосившись в ту сторону, где должна была находиться миссис Дженкинс. Ее же удар хватит. – Он преподаватель!

– В этом вся пикантность, – Эллисон нисколько не смутилась. – И учти – мне нужны доказательства. Фото из постели, пожалуй, подойдут.

Голова Габриэль, казалось, вот-вот взорвется от праведного гнева и потрясения. Какая еще к черту постель?!

– Нет, это просто… безумие! Ты с ума сошла?! Я ни за что на это не подпишусь.

– Ну что же, дело твое, – равнодушно пожала плечами Эллисон. – Тогда можешь забыть о распрекрасном Гарварде. Да и о Мелвилле, впрочем, тоже. Я больше тянуть не стану. Завтра же и ознакомлю мисс Рэй с видеозаписью.

– Беннет, ну пожалуйста! – Габриэль была готова даже на мольбы. – Что-угодно, но только не… это.

– А у тебя какие-то проблемы с «этим»? – Эллисон специально выделила последнее слово.

Габриэль закрыла пунцовое лицо ладонями и сидела так пару минут, готовая или расплакаться от собственного бессилия, или снова вцепиться в волосы этой изощренной мучительницы.

– Ну так что мы решили? – Эллисон теряла терпение и потому усилила хватку. – Или испугалась, что не справишься? Еще вчера я и сама была бы в этом уверена, но сегодня ты меня удивила. При желании ты можешь выглядеть… ну, как женщина. Если постараешься, то мистер Конант вполне может польститься на твои сомнительные прелести.

Разумеется, Габриэль хотелось просто взять и послать ее куда подальше, забыв обо всех манерах и моральных принципах. Но она понимала, что Эллисон не бросалась пустыми угрозами. Она в самом деле готова от нее избавиться, ведь сегодня утром она сама грозилась сделать с ней то же самое. Эллисон всегда нападала первой, если чувствовала, что ее хотят уложить на лопатки.

– По рукам.

– Вот и отлично, – победно усмехнулась Эллисон. – Крайний срок – вечеринка в честь Хэллоуина. У тебя пара месяцев. Этого более, чем достаточно, чтобы охомутать одинокого молодого преподавателя.

– Боже… – в изнеможении выдохнула Габриэль и встала из-за стола, чтобы отнести уже изученные документы на место. Нужно было освободить место на столе. – Миссис Дженкинс, куда это поставить? – громко крикнула она.

Тишина.

– Миссис Дженкинс?

Эллисон обернулась, удивленная, что та не откликается. Габриэль зашла за стеллаж с кипой документов в руках и, спустя несколько секунд напряженной тишины, она вдруг коротко взвизгнула.

– Ну что еще там? – проворчала Эллисон, поспешив туда же.

Когда она заглянула за стеллаж, то помрачнела и ухватилась рукой за одну из полок, чтобы обрести опору. Габриэль с оглушенным видом сидела на полу среди вороха рассыпавшихся бумаг, а неподалеку от нее на ковре лежала миссис Дженкинс, и ее застывшее лицо было искажено в гримасе боли.

***

После случившегося в кабинете литературы Ивейн вернулась в общежитие, хотя миссис О’Коннел пыталась ее догнать и кричала вслед «подождите, мисс Ридли, я хочу помочь!». Чем она ей поможет? Пустым заверениям в том, что все будет в порядке и что она в безопасности, верить больше не хотелось.

Ивейн закрылась в комнате и даже не пошла на оставшиеся уроки, проплакав не меньше часа под одеялом. Хотелось спрятаться куда-то, где ее никто не найдет и где она будет защищена от жутких событий, встретивших ее в Мелвилле. Но спрятаться ей было негде.

Зловещее предупреждение «Смотритель наблюдает за тобой» звучало у нее в голове всякий раз, когда она слышала шаги за спиной или просто шла в одиночестве по кампусу. Теперь ей казалось, что за ней постоянно кто-то следит – за каждым ее движением и взглядом.

Когда Габриэль забежала в комнату переодеться перед отбыванием наказания в архиве, Ивейн притворилась, что спит, и та не стала ее беспокоить. Меньше всего Ивейн хотелось жалости с ее стороны. Наоборот, чужая жалость вызывала в ней негодование, потому что она в самом деле не хотела быть жертвой.

Ивейн жаждала стать бесстрашной и сильной, твердой и несгибаемой, чтобы никто даже не смел запугивать ее. Но вместо этого она жалась под одеялом и плакала. И не находила в себе сил просто встать. Ей было страшно даже выйти из комнаты.

Но время шло, и она постепенно приходила в себя. Солнце уже зашло за горизонт, и затянутое тучами небо стало наливаться темнотой, когда Ивейн стянула с головы одеяло и вздохнула. Сколько можно прятаться и жалеть себя? Этим она ничего не исправит, верно?

Она не позволит этому психопату Смотрителю себя запугать и уж тем более довести до того же конца, который настиг Спенсер Рэй. Вот только что именно делать она не знала. Пройдясь в раздумьях по комнате, Ивейн зашторила занавески, чувствуя, что у нее развивается паранойя, и вдруг заметила что-то ярко-голубое, торчащее из сумки Габриэль, которую та в спешке бросила прямо на свою кровать.

Что-то потянуло ее к сумке, и она вытащила из нее… дневник Спенсер? Невозможно, но она была абсолютно уверена, что это он. Она хорошо разглядела его в кабинете мисс Рэй. Как он оказался у Габриэль? Если она его каким-то чудом раздобыла, то почему ничего не сказала ей?

Решив выяснить это позже, Ивейн попыталась открыть дневник, но он не поддался. И тут она с разочарованием заметила маленькую замочную скважину. Этот дневник открывался специальным ключиком. Которого у нее, увы, не было.

На всякий случай проверив, нет ли его в сумке предусмотрительной Габриэль, Ивейн ни с чем присела на кровать соседки и задумчиво повертела дневник в руках. А что, если она раздобудет ключик? Он мог быть в кабинете мисс Рэй, а та сейчас, должно быть, в полицейском участке. Конечно, она вскоре поймет, что дневника у нее нет, и вернется. Даже если ключик у нее с собой, Ивейн должна попытаться. У нее есть только один крохотный шанс добраться от столь необходимых ответов.

Она в лихорадочном возбуждении накинула поверх смятой формы свою куртку и, на всякий случай припрятав дневник Спенсер под кроватью в коробке из-под обуви, выбежала из Черри Хилла прямо под дождь. По пути Ивейн успела сильно намокнуть и замерзнуть, но она не обращала на это внимания, ведомая своей целью.

Войдя в здание «Мелвилла», Ивейн поняла, что сейчас идет урок. В коридоре первого этажа было пусто и настолько тихо, что было слышно, как муха бьется в стекло одного из окон, тщетно пытаясь выбраться наружу. Поднявшись на третий этаж, Ивейн с опаской приблизилась к двери кабинета директрисы. Она наклонилась и прислушалась.

Тишина.

Но, конечно же, дверь закрыта. Ей придется как-то раздобыть ключ. Запасной наверняка есть у завхоза – этой злобной ворчливой миссис Мейпл. Ивейн сделала шаг в сторону, надеясь, что ей хватит смелости и ума довести это дело до конца, как вдруг в кабинете мисс Рэй что-то громыхнуло, и она услышала сдавленное ругательство.

Еще вчера Ивейн наверняка сбежала бы, не решившись встретиться лицом к лицу с тем, кто первее нее пробрался в кабинет мисс Рэй. Наверняка цели у них были схожи. Что, если это тот, кто пытается запугать ее? Вдруг там Смотритель? Уже сейчас она может узнать, кто скрывается за всем происходящим в школе.

Вспомнив весь свой ужас, всю обиду и стыд, которые он заставил ее пережить, Ивейн на эмоциях подошла к двери, резко повернула ручку и с решительно сдвинутыми бровями вошла в кабинет.

Тот, кто поднял голову, оторвавшись от изучения содержимого ящиков стола мисс Рэй, оказался совсем не тем, кого она ожидала увидеть. Ивейн отказывалась верить, что это он, но перед ней действительно стоял…

– Дейл?