Читать книгу Каслфор. Город тайн - Лана Фаблер - Страница 6

Вернувшись в Черри Хилл после ужина, Ивейн немедля приступила к сборам. Встреча с Дейлом в парке у озера весь день не давала ей покоя. Это было первое радостное событие в череде мрачных школьных будней, наполненных страхом и тревогой.

Мучаясь на уроках, впервые показавшихся ей ужасно долгими и нудными, Ивейн нетерпеливо ожидала наступления вечера, раз за разом представляя себя счастливой и смеющейся, пока они с Дейлом бредут по берегу озера в свете луны и разговаривают о всякой чепухе, как самые обычные подростки.

После их первой встречи на Вечере Открытия между ними как будто протянулась невидимая тончайшая нить. Только так Ивейн могла объяснить то странное и необъяснимое доверие, которое она испытывала к Дейлу, несмотря на грязные школьные слухи и гневные увещевания Габриэль.

Когда они встречались глазами на завтраке в обеденном зале или украдкой улыбались друг другу, встретившись во дворе на большой перемене, в душе у Ивейн растекалось приятное тепло, и в такие мгновения она казалась себе совершенно счастливой.

Ей нравилось его внимание, смущенные улыбки, взгляды из-под ресниц и то, как он неотрывно наблюдал за ней, думая, что она не замечает этого. Когда Дейл на нее смотрел, она невольно расцветала, потому что ощущала в нем робкую, но потому искреннюю влюбленность. Среди грязи, страха и злобы, которыми дышали стены этой школы, светящиеся обожанием глаза Дейла вселяли в нее надежду на то, что все будет хорошо.

То, что исходило от Дейла, не шло ни в какое сравнение с грубыми и порой пугающими попытками Марлона обратить на себя ее внимание. Он досаждал ей день ото дня, подходя в коридоре и спрашивая напрямую, свободна ли она вечером и не хочет ли увидеться. Марлон говорил так, словно она была обязана принять его ухаживания, и всякий раз удивлялся, когда в ответ слышал «нет» или «я занята».

Видя эту разницу, Ивейн потому и отказывалась верить обвинениям Габриэль в адрес Дейла. Ну не мог он быть таким же, как Марлон. И пусть Дейл оказался вовлечен в дела этого клуба, который в школе воплощал в себе чуть ли не вселенское зло, но он не был согласен с тем, что происходило.

Его роль в событиях, связанных со смертью Спенсер, пока еще была неясна ей, но одно Ивейн знала точно – даже если Дейл в чем-то и виновен, то лишь потому, что сам оказался в ловушке и боялся за свою жизнь. Марлон использовал его доброту и чувство вины, чтобы втянуть в свои темные дела.

Ивейн хотела бы объяснить все это Габриэль, чтобы та поверила ей и перестала, наконец, сомневаться в Дейле, но они не разговаривали. Отголоски их утренней ссоры звучали и сейчас. Демонстративно игнорируя ее, Габриэль в наушниках лежала на своей кровати. Она согнула ноги в коленях, тем самым закрывшись от нее, и читала какую-то толстенную книгу. Было обидно и неприятно, что они разругались из-за такой мелочи, но Ивейн решила не уступать, ведь это она права, а Габриэль ошибается.

Ивейн надела нежно-голубой свитер, покрутилась в нем перед зеркалом и решила остановиться на нем. Ее голубые глаза сразу же выделились, и она только слегка прошлась по ресницам тушью, а на губы нанесла бледно-розовую помаду с жемчужным сиянием. Дополнив образ маминым кулоном в виде ракушки, Ивейн довольно улыбнулась своему отражению. Из-за холодной промозглой погоды ей придется идти на свидание в джинсах, свитере и куртке, но Ивейн надеялась, что Дейлу она понравится и такой.

Уже надевая куртку, Ивейн удивленно услышала голос Габриэль за спиной:

– Тебе лучше взять с собой телефон. На всякий случай.

Ивейн так и собиралась поступить, но теперь из упрямства взяла свой телефон с кровати и положила его на тумбочку, подсоединив к зарядному устройству. Опустив книгу, Габриэль неодобрительно проследила за этим и, вздохнув, еще более недовольная вернулась к чтению.

И она ее еще осуждает? После того, как мисс Рэй застукала их с Кэлом Харди в своем кабинете? Об этом страстно судачила вся школа, дождавшись первой сочной сплетни в году, но Габриэль хранила молчание. Она даже на ужин не пошла. Наверное, стыдилась своей поруганной добродетели. Кто теперь станет слушать ее нравоучения? Ивейн фыркнула и вышла из комнаты, слишком громко захлопнув за собой дверь в порыве возмущения.

Габриэль вздрогнула от этого звука и с облегчением отбросила от себя невыносимо скучную энциклопедию, посвященную истории восемнадцатого века, которую она листала для отвода глаз. Она не хотела показать, что беспокоится и переживает за Ивейн, все-таки осмелившуюся пойти на свидание с Дейлом. И о чем она только думает? С ней вздумал поиграть Смотритель, а она встречается с парнем, который, как член элитного школьного клуба, выступает орудием всех его кровавых дел. Вот же идиотка!

Хотя, чем она лучше? Угораздило же ее зайти в кабинет мисс Рэй, пока там находился проклятый Кэл Харди! То, что им попросту нельзя находиться в закрытом помещении и взаимодействовать, все равно, что прописная истина, тысячу раз подтвержденная опытным путем. Они как два несовместимых элемента, которые при соединении превращаются во взрывоопасную смесь. И словно в доказательство этого сегодня произошел взрыв, который разорвал на кусочки всю ее устоявшуюся, размеренную, четко спланированную жизнь.

Ожидать, что Харди поведет себя благородно, заведомо безнадежно. Но то, что произошло в кабинете мисс Рэй, иначе, чем чудом, не назовешь. В тот момент от стыда и отвращения к самой себе Габриэль хотела заполыхать, как факел, и сгореть, оставшись на полку жалкой кучкой пепла.

Потрясение в глазах мисс Рэй было просто необъятным, когда она поняла, кто именно стоит перед ней рядом с Кэлом Харди посреди разгромленного кабинета. Но оно стало еще большим, когда Кэл, известный своей беспринципностью и наплевательским отношением к любому виду ответственности, стал во всем винить себя одного.

…прошлое…

Смотря на них почти обезумевшими глазами, Мисс Рэй долго собиралась с мыслями, прежде чем произнести обманчиво холодным голосом:

– Потрудитесь объяснить, что здесь происходит.

Габриэль была до того поглощена безжалостным самобичеванием и усилиями не разрыдаться, что отвечать пришлось Кэлу. В отличие от нее, в его глазах не было ни страха, ни стыда. Только полыхающий вызов. Он знал, что выйдет сухим из воды, как это было всегда. Не потому, что на счету его отца в банке лежит сумма с бесконечными нулями. Он был членом клуба, и мисс Рэй это знала. И она, и мистер Бинс – даже директора предпочитали не связываться с ними.

– Мы слегка повздорили.

– …Слегка повздорили? – повторила за ним мисс Рэй таким тоном, будто не догадывалась о значении этих слов. – Любопытно, почему же вы выбрали для этого мой кабинет и почему выглядите таким образом? Вы хоть понимаете, как это выглядит?

– Должно быть, вы расстроены, увидев свой кабинет в таком виде, – лениво рассуждал Кэл, хотя сам напряженно держал ладонь на спине давящейся рыданиями Габриэль, пытаясь хоть как-то вселить в нее столь необходимое всем спокойствие. – А что касается того, как мы выглядим… Все немного вышло из-под контроля.

– Не сомневаюсь, что так и есть, – мисс Рэй постепенно приходила в себя и становилась все более жесткой. – Мне очевидно и без ваших глупых объяснений, что именно здесь произошло. Вы, мистер Харди, уже не способны меня удивить, но мисс Вэнс… Вами я глубоко разочарована. Не думала, что когда-либо застану вас в подобной ситуации. Увы, после этого инцидента вы не можете возглавлять студенческий совет, да и иметь какое-либо отношение к старостату более не имеете права. Какой пример вы подадите остальным?

– Мисс Рэй, пожалуйста! – в слезах взмолилась Габриэль, и Кэл вздохнул – она вскрикнула так, будто умоляла сохранить ей жизнь. – Клянусь вам, я не… Я не знаю, как это произошло! Я зашла в кабинет, потому что…

– Избавьте меня от подробностей! – яростно осадила ее директриса «Мелвилла». – Ими вы поделитесь со своими родителями, которых я буду вынуждена вызвать в школу для разбирательства. Будьте готовы к тому, что школьная администрация может вынести решение о вашем отчислении.

– Отчислении?.. – плечи напуганной такой вероятностью Габриэль поникли, и она вся разом сгорбилась. – Но…

– И слушать ничего не желаю! Покиньте кабинет – оба!

Кэл больше не мог смотреть, как Габриэль заливается слезами беспомощности, и злобно воскликнул:

– Да она здесь не причем! Я был в вашем кабинете с другой студенткой, а Габриэль вошла сюда, чтобы выставить нас. С этого все и началось. Это я спровоцировал ссору и сам разгромил ваш кабинет. Вэнс в этом не участвовала.

Габриэль с трудом удержалась от того, чтобы не обернуться на него с недоверчиво округлившимися глазами. Его порыв был неожиданным не только для нее, и в подтверждение этого мисс Рэй слегка прищурилась, недоверчиво глядя на Кэла.

– Ваши слова меня не убедили, мистер Харди. То, за чем я вас застала, мало походило на то, что вы описали. Я…

– Я говорю правду, – Кэл не побоялся перебить мисс Рэй, пока она пребывала в толь опасном настроении. – Мы с Вэнс… – он запнулся, но почти сразу продолжил: – Мы встречаемся.

Теперь-то уж Габриэль не сумела удержаться и рывком на него обернулась. Что он, черт возьми, несет?! Кэл даже не взглянул на нее и ничуть не смутился.

– Я поверю во что-угодно, но только не в это, – со злостной усмешкой ответила мисс Рэй. – Вы могли бы придумать нечто более правдоподобное.

– Встречались тайно, – добавил Кэл невозмутимо. – Знали об этом только я и Габриэль. Мы решили повременить с обнародованием наших отношений. Моя семья не одобрила бы этого, а Габриэль переживала о своей репутации. Я не лучший из вариантов для такой девушки, как она, согласитесь? Потому мы и поссорились, когда она застала меня в вашем кабинете с другой девушкой. Сказала, что мы расстаемся. Ну я и вспылил.

Мисс Рэй перестала усмехаться и перевела хмурый взгляд к Габриэль, которая, ошеломленная версией Кэла, даже перестала рыдать.

– Это правда, мисс Вэнс?

Габриэль больше не оборачивалась на Кэла, но буквально чувствовала, как он прожигает ее спину упреждающим взглядом. Версия была весьма противоречивой и неприятной, но она не была идиоткой и потому вынужденно подыграла ему.

– Правда.

Мисс Рэй, кажется, закатила глаза, но после уже не так яростно оглядела их и прошла к столу прямо по обломкам статуэток, которых в ее кабинете было до безобразия много. Теперь же не осталось ни одной. Целой.

– Это не отменяет моего решения в отношении вас, мисс Вэнс. Пусть даже вы не громили мой кабинет, я немедленно свяжусь с вашей матерью и попрошу ее прибыть в школу для разбирательства. Пока что вы отстранены от деятельности в качестве старосты выпускного класса и сняты с должности председателя студенческого совета. Окончательное решение будет принято по итогам разбирательства. А вы, мистер Харди, находитесь под ответственностью мистера Бинса. С ним я тоже свяжусь, и он решит, как с вами поступить. Можете идти.

Придерживая на груди лишившуюся половины пуговиц рубашку, Габриэль с подавленным видом поплелась к двери. Кэл даже не потрудился застегнуть собственную распахнутую рубашку и неторопливо последовал за ней под строгим взглядом мисс Рэй, которая, к счастью, в отношении него была практически бессильна.

– Хватит реветь, – раздраженно процедил Кэл, когда, выйдя в коридор, увидел, что Габриэль сползла по стене на пол и с новой силой отдалась рыданиям. – Что-нибудь придумаем, Вэнс. Я попрошу отца вмешаться и…

– Да пошел ты к черту, ясно?! – истерично всрикнула она, на мгновение подняв голову с колен. – Это ты во всем виноват!

Кэл с изнеможением вздохнул, но ничего не ответил, потому что в коридор зашли две студентки года на два помладше. Увидев их, они схватились друг за дружку и выпучили глаза. Наверное, зрелище было то еще. Они с Вэнс выглядели так, будто поучаствовали в боях без правил, да и их совместное пребывание в коридоре «Мелвилла» кому-угодно показалось бы галлюцинацией.

– Хватит таращиться, – проворчал Кэл, продолжая сверкать накаченным торсом и татуировками. – Сам знаю, что хорош.

Но девиц больше интересовала рыдающая на полу Габриэль, которая для них, как выпускница, староста и глава студсовета была все равно, что недосягаемое в своем великолепии божество.

– Она потеряла тетрадь с конспектами, – шутливо прокомментировал ее состояние Кэл. – Великая трагедия, сами понимаете.

Студентки скрылись из виду, а Кэл, не зная, что ему делать с заходящейся в рыданиях Габриэль, прошел к ней и просто сел рядом на пол, согнув одну ногу в колене и протянув другую. Они сидели некоторое время в тишине, пока Габриэль не успокоилась. Кэл, поглядев на нее, иронично произнес:

– Вэнс, ты скоро зальешь своими слезами весь Мелвилл, а я не умею плавать.

– Отстань, – глухо процедила Габриэль, все еще обнимая свои коленки.

– И где же ваши хваленые манеры, староста?

– Твоими стараниями я больше не староста! – Габриэль, наконец, подняла голову и зло стерла слезы с щек. Тушь размазалась под ее глазами, и она стала похожа на енота. – И меня, возможно, вообще исключат. Надеюсь, теперь ты доволен и оставишь меня в покое?!

Она встала с пола, но успела сделать только два шага, как Кэл, ловко поднявшись ей вдогонку, поймал ее за предплечье и толкнул к стене. Больно приложившись о нее лопатками, Габриэль вознегодовала от такого обращения с собой и толкнула его ладонями в грудь, забыв, что та обнажена.

– Не трогай меня! – крикнула она со злостью, а сама еще раз толкнула его. – Что ты ко мне привязался?!

– Вэнс, хватит истерить, – Кэл неподвижно стоял на месте в трех шагах от нее и даже не пытался отбиться, но с большим трудом сохранял спокойствие. – Я же сказал: мы что-нибудь придумаем. Тебя не исключат.

– Да что ты можешь придумать? – Габриэль перестала бить его, но неистово сверкала заплаканными глазами. – Такой же бред, какой нес в кабинете мисс Рэй? Ты не мог придумать ничего лучше того, что мы встречаемся?

От одной только мысли об этом ее передернуло. Нет уж, кто угодно, но только не Кэл Харди.

– Это звучит настолько нереально? – кажется, его это задело.

– Также нереально, как то, что ты способен думать головой, а не… – Габриэль оборвала сама себя и закрыла лицо ладонями, прислонившись спиной к стене. – Что же теперь будет?..

Ему хотелось хорошенько встряхнуть ее, чтобы она, наконец, перестала плакать и причитать, но Кэл справился с собой и заговорил, напомнив себе собственного отца, у которого голос становился таким же твердым в минуты гнева:

– Значит так. Когда завтра твоя мать приедет в школу, я потребую права присутствовать при разговоре с ней. Объясню ей все и скажу, что это я во всем виноват. Подключу мистера Бинса и своего отца. Они оба надавят на эту вашу мисс Рэй, и под всеобщим натиском она вернет тебе и значок старосты, и власть над ботаниками студсовета, которыми ты, очевидно, так дорожишь. А о твоем исключении мисс Рэй и не думает, поверь мне. Она решила припугнуть тебя, зная, что ты непременно впечатлишься и станешь с еще большим усердием демонстрировать школе, какая ты прилежная ученица. Ты нужна ей, чтобы заправлять школой.

Когда Габриэль убрала руки от лица, он понадеялся, что его слова возымели действие. Но она только устало улыбнулась, смотря на него, как на полного идиота.

– Из этого ничего не выйдет, Харди. А знаешь, почему? Моей матери будет наплевать на то, что скажешь ты, твой отец или мистер Бинс. Ей будет достаточно узнать о том, что я облажалась.

– Я не понял, – насупился Кэл, теперь уже сам смотря на нее, как на идиотку. – Ты больше боишься того, что обо всем узнает твоя мать, или все-таки исключения из школы? Твоя мать позлится и забудет, а вот после исключения тебя могут не принять в престижные университеты. Полагаю, для тебя это будет… не знаю, крахом всей жизни?

– Если бы… – мрачно хмыкнула Габриэль и, наконец, взяла себя в руки, став прежней – надменной и сухой. Отлепившись от стены, она вонзила в него строгий взгляд. – Харди, не лезь во все это. Я сама разберусь. От тебя одни только проблемы.

Она отвернулась от него и пошла прочь. На этот раз Кэл не стал ее останавливать и угрюмо смотрел на ее удаляющуюся спину. После произошедшего по школе, разумеется, стали гулять самые разные слухи о ней и Кэле. Один хуже другого. Наверняка постарались те студентки, увидевшие их в коридоре возле кабинета директрисы «Мелвилла». О нелепых слухах Габриэль узнала от Эмили Шепард, с которой они вместе состояли в студсовете. Эмили стала временно исполняющей обязанности председателя.

По словам Эмили, слухи были один хуже другого. Безнадежно испорченной репутации Кэла грязные сплетни не повредят, а вот ее ждал настоящий ад. Кто не захочет поглумиться над падшей девушкой, которая еще вчера была всезнающей, влиятельной и непогрешимой предводительницей всей школы? Эллисон наверняка закатит вечеринку в честь своего долгожданного единоличного правления.

В свете этих событий Габриэль решила, что ей лучше не появляться на ужине. Не хотелось стать объектом всеобщих насмешек, хотя, конечно, глупо было надеяться, что ее это спасет. Завтра ей все равно предстояло появиться на занятиях. И, конечно же, впереди был приезд матери. Он пугал ее куда больше злорадства студенток. Причин тому было множество, но одна из них неожиданно дала о себе знать сегодня.

В вечернем полумраке с одним лишь включенным ночником Габриэль битый час лежала на кровати и смотрела в окно напротив, уныло думая о том, что ждет ее завтра, как вдруг ее телефон огласил комнату классическим рингтоном. Сначала она встревожилась, подумав, что это Ивейн. Но, вспомнив, что та оставила свой телефон здесь, неохотно потянулась рукой к тумбочке. Кто там еще в такое время?

На экране телефона, как гром среди ясного неба, высветилось фото ее старшей сестры Вивьен, с которой они не виделись и даже не созванивались целых три года с тех самых пор, как та с большим скандалом сбежала из дома. Первая мысль – что-то случилось. Нечто ужасное. Иначе Вивьен ни за что не позвонила бы ей. Не после того, что было.

– Да? – голос Габриэль от волнения подвел ее, и она почти прохрипела это.

– Привет, сестренка. Я в Каслфоре проездом. Совсем забыла, что здесь эта проклятая школа. Меня осенило только когда я вышла из автобуса. Может, встретимся и поболтаем, раз уж я здесь?

Габриэль содрогнулась, услышав ее голос спустя годы. Он показался ей таким знакомым и родным, но в то же время… каким-то другим, с нотками уже незнакомых ей чувств и переживаний. И, конечно, она поняла, что Вивьен лжет. Она приехала в Каслфор с какой-то целью и, похоже, эта цель была неким образом связана с ней. Предположений было немного, а точнее, одно-единственное – Вивьен нужны были деньги.

Но, несмотря на это, Габриэль не нашла в себе сил отказаться от встречи с сестрой. Все же она скучала по ней, по их веселым вылазкам в парк или в кино по выходным, по совместным пробежкам по утрам, по разговорам обо всем подряд, по ее смеху и по тому, как она забавно морщит нос, когда чем-то недовольна.

– Хорошо, придется тайком улизнуть. У нас здесь установили комендантский час. Теперь в город отпускают только на выходные, да и то с родителями. Но, даже если я смогу выбраться из школы, до города мне добираться не на чем.

– Не проблема. Ровно в восемь выйди с черного хода общежития. Запасной ключ я выкрала у миссис Мейпл еще когда училась в Мелвилле. Он спрятан за картиной на левой стене. Там какая-то дама в розовом платье и с дурацкой прической. Пройди по двору к западным воротам. Через них в школу привозят продукты и всякое такое. Они редко используются, их никто не охраняет. Ворота заперты, но в тридцати шагах правее от них есть небольшой проем в заборе. Выберись через него на дорогу. Я буду ждать тебя там.

Габриэль не успела что-либо ответить – в телефоне раздались гудки. Выдохнув, она бросила его на кровать и подбежала к шкафу, став второпях искать что-нибудь теплое. До восьми часов оставалось семнадцать минут. Надев толстый коричневый свитер, Габриэль втиснула ноги в кожаные ботинки с рифленой подошвой и даже успела собрать свои густые каштановые волосы в конский хвост, чтобы не мешали. Но, достав из шкафа свое пальто, она остановилась и призадумалась.

Еще в прошлом году из общежития можно было выходить когда-угодно – никто и не заметит, но из-за случившегося со Спенсер ввели комендантский час и поставили на входы всех общежитий дежурных, которые приходили как раз к началу комендантского часа и оставались дежурить до утра.

Дежурные выбирались из членов студенческого совета, им даже платили жалованье. Они записывали в журнал, кто и во сколько посещает или покидает общежитие. И обойти пост дежурного было невозможно, ибо лестница, ведущая на первый этаж, вела прямиком ко главному входу. Придется идти на хитрость.

Габриэль, повесив пальто на сгиб локтя, спустилась вниз и встретилась взглядом с Мартином Кингстоном. Он сидел в кресле с книгой, хотя лучше бы дремал. Что же, могло быть хуже. Улыбнувшись ему, Габриэль подошла ближе и дружелюбно сказала:

– Ты не мог бы отпереть дверь? Мне нужно сбегать в парк. Поищу Ивейн. Она уже давно отправилась на прогулку, но все еще не вернулась. Я волнуюсь.

Кингстон с подозрением оглядел ее, хотя еще вчера безоговорочно поверил бы и подчинился, как главе студенческого совета. Спасибо, Харди. Ты, как никто другой, умеешь испортить жизнь.

– Ридли пошла в парк вечером одна? – скептически осведомился Мартин. –  Когда на нее объявил охоту школьный маньяк-аноним?

– Да, у нее проблемы с инстинктом самосохранения, – пожала плечами Габриэль.

Мартин не торопился встать с кресла и пока только отложил книгу на журнальный столик. Похоже, решив позабавиться, он спросил:

– А, может, ты спешишь на свидание с Харди? Я слышал, что вы… ну, крутите шашни.

– Крутим шашни? – насмешливо фыркнула Габриэль. – Кто-то еще говорит так?

– Я мог бы выразиться иначе, но не хотелось бы сквернословить.

Наигранная улыбка соскользнула с лица Габриэль, и она высокомерно оглядела парня, которого успела хорошо узнать за то время, что он состоял в совете. Любит умничать, но на деле умом не блещет и катится туда, куда его подтолкнут.

– А я могла бы тебя послать, но и мне не хотелось бы сквернословить. Потому прошу максимально вежливо: будь так любезен, подними свой зад и открой эту чертову дверь, пока я не сделала это самостоятельно! Я ведь знаю, где находится ключ – сама его туда положила.

Мартин занервничал и, ожидаемо не сумев воспротивиться натиску, поднялся и обиженно подошел к старой и страшной вазе, стоящей на камине. Кому придет в голову искать ключ в этом убожестве, похожем на ночной горшок родом из Средневековья? Габриэль подумала именно так, когда решала неизбежную проблему кражи ключей из-под носа у спящих дежурных.

– Только быстро, иначе мне попадет, – попросил Мартин, протянув к ней руку с ключом.

– Без записи в журнале, – потребовала Габриэль. – Иначе, Кингстон, завтра в отчете будет написано, что все дежурство ты проспал. Или может даже провел его в одной из комнат наверху. С Бетти Олдер.

Бетти Олдер – полная девочка с большими передними зубами, из-за чего ее за глаза называли «Бетти-Бобер». Быть уличенным в романе с ней сродни социальному самоубийству.

– Понял, – пробормотал сконфуженный Мартин.

– Спасибо за содействие, – похлопала его по плечу Габриэль, прежде чем открыть входную дверь и раствориться в темноте.

***

В гостиной на втором этаже Кларенс Хауса вновь разгорелось жаркое обсуждение. Причиной тому стала лежащая на старинном столике из красного дерева записка, на которой рукой мисс Рэй была выведена издевательская надпись. «Не совсем то, что вы ожидали?»

Дейл, оперевшись подбородком на сложенные в замок руки, смотрел на нее как завороженный и почти не слушал льющуюся рекой ругань своих, с позволения сказать, друзей.

– Откуда мы знаем, что ей вообще известно! – надрывался Кэл, который сегодня явно был не в духе и чуть что взрывался. И сыпал ругательствами, как заправский мужик. – Черт его знает, что проклятая Спенсер расписала в своем дневнике!

– Вряд ли она написала, что мы намереваемся именно в этот день украсть ее дневник из сумочки директрисы, – процедил Марлон, который, напротив, сохранял ледяное спокойствие. – Ее кто-то предупредил.

– И кто же, если знали лишь мы? – тут Кэл осекся и зло выплюнул: – Если Беннет в очередной раз решила устроить эти свои игры…

– Она здесь не причем, – отрезал Марлон. – Зачем ей подставлять саму себя? И без того неизвестно, что ее ждет, ведь она стащила сумку мисс Рэй у той на глазах. Мисс Рэй в первую очередь обвинит в попытки кражи дневника Элли и заподозрит ее в том, что она причастна к смерти Спенсер. Или как-то связана со Смотрителем. Опять же, все зависит от того, что знает мисс Рэй и какие предположения строит. Мы бы знали, окажись дневник у нас. Кто-то выдал нас мисс Рэй, предупредил ее, но кто?

Оба с нескрываемым подозрением перевели взгляды на Дейла, но он уже привык к их вечному недоверию и устало ответил:

– Я этого не делал. Если мы не уничтожим дневник, то в первую очередь я окажусь под подозрением. С помощью дневника мисс Рэй может выйти на нас или возобновить расследование. Верите или нет, но мне не хочется загреметь в тюрьму, причем, по вашей вине.

– Вы кому-нибудь говорили об этом? —спросил Марлон после минуты напряженного молчания.  – О том, что мы обсуждаем на собраниях клуба, о наших намерениях, о необходимости уничтожить дневник?

– За идиотов нас держишь? – ощетинился Кэл.

– А кем еще тебя считать, если ты чуть не завалил все дело, устроив брачные игры с Вэнс вместо того, чтобы…

– Хватит уже об этом! – Кэл особенно заводился, когда речь заходила о Габриэль. – Ты мне всю жизнь будешь это припоминать?!

– А, может, нас подставил тот, чей ежедневник нам и подсунули? Может, это намек от мисс Рэй? – подал голос Дейл, который знал, что Габриэль далеко не дура и могла что-то выведать у влюбленного Кэла, а тот и не заметил. – У Вэнс и мотив есть. Она хочет защитить Ивейн. Узнать, что написано в дневнике Спенсер о Смотрителе и клубе. Потому и помешала его уничтожить.

Марлон испытующе посмотрел на Кэла, и тот, конечно же, снова взорвался.

– Только Вэнс сюда не приплетайте! Может, вы ее еще и чертовым Смотрителем назовете?!

– Она спрашивала у тебя о дневнике, пока вы обжимались в кабинете директрисы? – Марлон и бровью не повел. – О клубе?

– У нее не было на это времени, – Кэл подорвался с дивана и подошел к камину, видимо, стараясь справиться с собой. – Говорю вам: она здесь не причем.

– Тогда почему именно ее ежедневник оказался в сумке мисс Рэй? – упорствовал Дейл.

– Уверен, этому есть какое-то объяснение.

– Так отыщи его, Харди, – велел ему Марлон. – Потому что иначе твоя ненаглядная в списке подозреваемых. Если Смотритель спросит об успехах дела, нам придется доложить ему, что кто-то – возможно, Вэнс – все испортил.

Кэл только утих, как вдруг с убийственным взглядом обернулся на Марлона, которому редко смел перечить.

– Ты не назовешь ему ее имя, – прорычал он.

– В самом деле? – лениво удивился Марлон. – Я считаю иначе.

Дейл напрягся и не зря – Кэл настолько обезумел от ярости, что подорвался к Марлону и схватил его за лацканы пиджака. Завязалась обыкновенная мальчишеская драка, и они стали бороться как на ринге, толкаясь и пытаясь повалить друг друга на пол. Задели кресло, затем столик, повалили статуэтку с каминной полки. Дейл тщетно пытался разнять их, и пару раз ему прилетели шальные удары локтями.

– Да хватит вам! – орал он, пытаясь втиснуться между ними. – Черт возьми, прекратите!

Кэл был крупнее и выше Марлона – это и решило исход «боя». Он, наконец, одолел соперника и швырнул его к стене. Марлон налетел на нее, схватившись за каминный выступ. Задыхаясь, они злобно уставились друг на друга, а Дейл, выдохнув, упал в кресло и процедил:

– Придурки, какого черта?

– Что, теперь для тебя девчонка важнее друзей? – колко спросил Марлон, утерев кровь в уголке рта. Кажется, у него была разбита губа. – Или тебе нравится перед ней пресмыкаться, а?

Дейл с опаской покосился на Кэла, но он больше не бросался в драку и стоял с таким лицом, как будто прикидывал в уме, стоит ли ему прямо здесь и сейчас прибить своего лучшего друга.

– Вэнс никто не тронет, – твердо сказал он, и все поняли, что он не отступит.

Марлон ничего не ответил, но было понятно – он проиграл и отступил. Это был болезненный удар по его репутации и тем более по самолюбию, однако, он иногда позволял себе проиграть, чтобы сохранить другие преимущества. Очевидно, сейчас он предпочел дать Кэлу убежденность в безопасности Габриэль, нежели терять друга, который знал столь многое и должен был оставаться на его стороне.

– Как скажешь. Только остынь, Ромео.

Потерев ушибленную челюсть, Кэл вернулся на диван и достал из кармана брюк помятую пачку сигарет. Марлон тоже опустился в свое кресло и, отпив виски из стакана, поморщился – видно, защипала ранка на губе.

– Что дальше? – нарушил молчание Дейл. – Кажется, это тупик.

– Тупики для тупиц, – надменно отозвался Марлон. – Дневник будет у нас если не так, то иначе. Смотритель дал четкие указания, и мы не можем облажаться.

– Почему? – не удержавшись, спросил Дейл. – Без нас что он может? Писать кровью на зеркалах и подкладывать убитых животных?

– Поверь, это лишь верхушка айсберга, – ответил ему Кэл, дымя сигаретой. – У него на каждого есть компромат, и будет лучше его не злить, если мы не хотим, чтобы все дерьмо всплыло. Хочешь провести остаток жизни на нарах в ублюдском в полосатом костюме?

Возразить на это было нечего, и Дейл отвернулся с клокочущей в груди досадой. Но, взглянув на настенные часы, он вмиг позабыл об этом и побледнел. Он опаздывал на десять минут. Ивейн наверняка уже ждет его. Если, конечно, она еще не ушла с места встречи.

– Мне… пора, – сдержанно сказал он, став подниматься из кресла. – Нужно еще сделать гору домашних заданий.

– Погоди, – остановил его Кэл. – Мы можем поговорить?

Дейл уставился на него, как будто видел впервые. Кэл и просит о разговоре? С ним явно творится что-то неладное. Он был сам на себя непохож.

– Пока вы секретничаете, я пойду переоденусь, – Марлон показательно отдернул рваную рубашку у себя на груди и вышел из гостиной.

Забеспокоившись о том, что Ивейн его не дождется, Дейл затараторил:

– Слушай, Кэл, мне правда нужно идти. Я не…

– Я так часто прошу у тебя совета? – по-волчьи взглянул на него тот. – Я все еще не уверен: ты таскаешься за нами потому, что считаешь нас своими друзьями, или лишь затем, чтобы прикрыть свою задницу?

Дейл, подавив волнение, сжал губы и покосился на часы, на которых минутная стрелка неумолимо бежала вперед. Он еще вполне может успеть. Пять минут и все.

– Только быстро, – сдался он и опустился обратно в кресло. – Разговор пойдет о Вэнс?

Кэл поморщился и потянулся к бутылке виски, чудом оставшейся целой после драки.

– Сначала выпьем. На трезвую голову я такое обсуждать не готов.

– Нет-нет, я не буду, – воспротивился Дейл. – Мне-то как раз понадобится трезвая голова.

– Это был не вопрос, Стаффорд, – Кэл невозмутимо налил виски в уцелевший стакан. Второй упал со столика и разбился. – Ты не принесешь еще пару стаканов? В гостиной на первом этаже целая коллекция.

Да он издевается…

– Топай, философ, – грубовато воскликнул Кэл. – Успеешь еще сесть за свои учебники. И не вздумай сбежать, а то я и обидеться могу. Сам знаешь, к чему это приводит.

Да уж, Дейл знал. Кэл и в обычном настроении был невыносим, а уж когда принимался кого-то намеренно доводить, то становился просто чудовищем. Решив побыстрее от него отделаться, Дейл спустился в гостиную на первом этажа Кларенс Хауса и, достав из кармана телефон, написал Ивейн сообщение.

«Задержусь минут на 15. Прости».

Уже возвращаясь со стаканами наверх, Дейл с лестницы заглянул в комнату Марлона, дверь в которую была приоткрыта. Она была пуста. Нахмурившись, он вошел в гостиную клуба, надеясь увидеть его здесь, но нет. Кэл сидел на диване в одиночестве и смотрел в пустоту, явно думая о чем-то безрадостном.

– Марлона здесь нет?

– Как видишь, – равнодушно ответил Кэл и забрал у него стакан. – Так даже лучше. Иногда он как кость в горле.

Дейл отвернулся и, все больше нервничая, запустил руку в волосы. Кэл в это время незаметно поменял стаканы местами и подвинул к приятелю тот, который был налит раньше и оставался с ним во время отсутствия Дейла.

– Ты знаешь правила, – ухмыльнулся он. – До дна.

С большим нежеланием взяв в руки стакан с нелюбимым виски, Дейл собрался с силами и разом опрокинул в себя его содержимое под внимательным взглядом Кэла. Минуту все было хорошо, то есть, как обычно. Но вот голова у Дейла как-то странно отяжелела голова, а сердечный ритм стал гулко отдаваться в ушах как нарастающий бой барабанов.

– Что?.. – выдохнул Дейл, потянув свитер за горловину, как будто он стал ему мешать. – Что это?

– Я решил, что тебе не помешает немного расслабиться, – как сквозь толщу воды раздался голос Кэла в ответ. – Убойная штука. Слушай, ты как? Может, я переборщил?

Дейл уже ничего не мог ему ответить – вдруг так сильно захотелось спать. Веки сами собой закрылись, и он ощутил, как его завертело, закружило словно на сумасшедшей карусели. Казалось, он падает куда-то в бесконечную пустоту. Она затягивала его все сильнее, сильнее и сильнее… Пока окончательно не поглотила.

– Эй, друг? – Кэл похлопал бесчувственного парня по щеке. Его голова безвольно дернулась в сторону. – Неплохо…

Отставив стакан с виски, он потянулся к своей куртке, лежащей на диване, отыскал телефон и набрал чей-то номер.

– Ну что? – раздался в трубке требовательный голос Марлона.

– Готово, он отключился и вряд ли очнется до утра.

– Что ты ему подсунул? Это безопасно? А то отбросит коньки.

– Черт его знает, я сам не пробовал. Но Дрейк сказал, что таблетка улетная. Главное, не переборщить – не больше трех за раз. Я положил две.

– Рехнулся? Побудь с ним, понаблюдай. На всякий случай.

– Я что, нянька?

Но Марлон уже сбросил звонок, а Кэл поднялся на ноги и поглядел на валяющегося в кресле Дейла. Он не собирался кружить вокруг него, как заботливая мамаша. И, покидая гостиную, бросил на ходу:

– Сладких снов, Стаффорд.

***

– Уже так поздно. Ты уверена, что стоит идти? А что с дежурным у входа?

Эллисон, которая в этот момент застегивала молнию на высоком замшевом сапоге, громко вздохнула. Распрямившись, она наградила Изабель, вечно задающую глупые вопросы, говорящим взглядом «лучше заткнись».

– Иззи, сколько можно повторять? Дежурный у входа – легко преодолимое препятствие. Если знаешь, что делать.

– А как же ты пройдешь в Кларенс Хаус?

– Иззи, что ты так волнуешься? Она всего лишь идет свидание, – ответила Кэрри, листая модный журнал в томной позе на кровати.

– Элли, он же бросил тебя! – откликнулась Изабель, которая пусть и туго соображала, но отличалась наиболее высокими моральными принципами среди всех «фрейлин». – С тех пор прошло два года, а Марлон по-прежнему пользуется тобой, когда ему становится скучно. Зачем ты позволяешь ему так с собой поступать? Ты заслуживаешь лучшего.

Что-то промелькнуло в глазах Эллисон, пока она красила губы алой помадой у зеркала, но девушка быстро притворилась невозмутимой и ответила:

– Не лезь не в свое дело, Иззи.

– Я лишь за тебя беспокоюсь.

– Не стоит. Я знаю, что делаю. И на будущее – высказывай свое мнение только когда я об этом попрошу.

Несмотря на сказанное, Эллисон знала, что Изабель права насчет Марлона – ему было наплевать на нее. Он просто время от времени развлекался с нею. Или, возможно, тешил свое самолюбие, зная, что она придет по первому его зову, как бы он с ней не обращался.

И, порой сама себя не понимая, Эллисон тоже играла в эту странную порочную игру. Когда она попросила Дейла помочь ей с историей, то догадывалась, что это взбесит Марлона, который слишком уж увлекся новенькой Ивейн. Эллисон знала, что единственный способ отвлечь его внимание от других девушек и пробудить его интерес к себе – вызвать ревность. И прием сработал. Марлон встретил ее у крыльца Розленд Хауса тем вечером, когда она отправилась было в библиотеку на встречу с Дейлом.

Они хорошо провели время вместе, и Эллисон даже изловчилась как бы невзначай упомянуть о том, что Ивейн нравится вовсе не он, а Дейл. У них даже состоится свидание, о чем Эллисон узнала от Кэрри – та случайно подслушала разговор Стаффорда и Ридли, на днях встретив их в коридоре «Мелвилла», пока шла в медицинский кабинет после препарирования лягушек на уроке биологии.

Марлон, узнав об этом, выглядел разочарованным, и Эллисон понадеялась, что это отвратит его от Ивейн. Всякий раз, когда понравившаяся ему девушка начинала отношения с кем-то другим, он терял к ней интерес. Может, брезговал или же не выносил, когда внимание уделялось ему не в полной мере. Во всяком случае, сегодня он даже ни разу не взглянул в сторону Ивейн, и Эллисон посчитала свой ход удачным.

Но куда менее удачным сочла свое участие в попытке клуба выкрасть дневник Спенсер у мисс Рэй. Откуда-то мисс Рэй знала об их намерениях и подсунула им ежедневник Вэнс. Кто ее предупредил и причем здесь Габриэль Вэнс оставалось загадкой. Марлон, узнав о неудаче, был в ярости и велел ей все отрицать, если мисс Рэй начнет задавать вопросы.

Эллисон не очень-то полагалась на подобную стратегию. Мисс Рэй не оставит это без внимания и наверняка попытается на нее надавить, чтобы получить желанные ответы. Эллисон тоже нужен был рычаг давления, чтобы сдержать оборону и, возможно, перейти в контратаку. И, похоже, ей посчастливилось найти его.

Когда они осматривали сумку мисс Рэй, Эллисон обратила внимание на телефон директрисы школы. В нем могло найтись множество любопытной информации, но чтобы этот козырь был лишь у нее, нужно было проверить его самостоятельно. Отправив Иззи и Кэрри сообщить Марлону о провале операции, Эллисон без лишних свидетелей влезла в телефон мисс Рэй. Что странно, он даже не был защищен паролем. Но обрадованную этим фактом Эллисон ждало разочарование – телефон был почти пуст.

Ни номеров, ни сообщений, ни фотографий. Мисс Рэй подготовилась, зная, что ее сумкой, в которой она якобы хранила дневник, могут в любой момент завладеть. Эллисон так и осталась бы ни с чем, если бы не старый-добрый случай. Телефон мисс Рэй зазвонил прямо в ее руках. Номер не был определен, и Эллисон не рискнула ответить. Но после пропущенного звонка пришло сообщение, которое ее весьма заинтриговало.

«Хейз, я нашел кое-что интересное в деле Спенсер, как ты и просила. Нужно встретиться. Сегодня на нашем месте в половине девятого. Я продублировал сообщение на твой факс на случай, если у тебя снова проблемы со связью».

Мисс Рэй, несмотря на потерю телефона, наверняка получила сообщение благодаря предусмотрительности ее таинственного друга, помогающего ей в расследовании смерти Спенсер. Она обязательно отправится на эту встречу. Подозревая, что увидит и услышит много интересного, которое после можно будет использовать против мисс Рэй, Эллисон решила проследить за ней. А чтобы у ее подруг не возникло подозрений, она сказала им, что ее ждет свидание с Марлоном. Чем меньше секретов они знают, тем больше вероятность того, что они останутся секретами.

– А это еще зачем? – спросила Изабель, когда Эллисон открыла ящик своего комода и достала из него парик из черных волос, подстриженных под каре.

– Марлону нравятся такие игры, – с усмешкой ответила Эллисон, поправляя парик, чтобы он сидел идеально. – Меня не узнать, не правда ли?

– Тебе так очень идет, – лениво улыбнулась Кэрри.

Эллисон задумчиво оглядела свое отражение в зеркале и пожала плечами – неплохо, но длинные рыжие локоны были для нее привычнее. Поверх парика она надела платок с цветочным принтом, чтобы уберечься от ветра, и накинула свое черное пальто.

– Пожелайте мне удачи.

– Ты справишься и без этого.

Благосклонно посмотрев на Кэрри, Эллисон вышла из комнаты и, спускаясь по лестнице к выходу, в предвкушении улыбнулась. Какие тайны откроются ей сегодня?

***

Пробираясь по кустам к предполагаемому лазу в заборе, стеной ограждающим школу от окружающего ее хвойного леса, Габриэль пару раз чуть не упала, зацепившись за торчащие из-под земли корни. Но она все же отыскала небольшой проем в заборе, находящийся почти у самой земли и закрытый от любопытных взглядов густыми зарослями. Что же, придется ползти на четвереньках.

Протиснувшись наружу, Габриэль заметила, что на нее легла чья-то тень и, испуганно подняв голову, она увидела Вивьен, протягивающую ей руку. Ее ладонь испачкалась в сырой земле, но Вивьен не обратила на это внимания, когда их руки соединились. Поднявшись с ее помощью на ноги, Габриэль отряхнула колени и, встав прямо, с трепетом вгляделась в лицо сестры.

Ее черты легко угадывались в сумеречном полумраке – солнце уже село за горизонт, но небо еще не почернело и постепенно окрашивалось в темно-лиловый цвет. Вивьен была одета совсем не так, как раньше. Вместо классических брюк и женственного пальто джинсы и кожаная куртка. Темные волосы небрежными прядями спадают на плечи – как будто она дня на три забыла о расческе. Зеленые глаза ярко накрашены черной подводкой, а на губах – бордовая матовая помада. Она выглядела, как сбежавшая с собственного концерта рок-звезда.

– Ты так изменилась… – первой заговорила удивленная Габриэль.

– А ты нисколько, – коротко рассмеялась Вивьен и вдруг обняла ее, немного покачавшись с ней из стороны в сторону. – Ну как дела? – отодвинувшись, она повела ее к машине. – Рассказывай.

– Да мне и рассказывать-то нечего, – неловко ответила Габриэль, все пытаясь получше разглядеть сестру, с которой так давно не виделась. – Дом, школа, уроки… Все как и всегда. Ну а ты, Ви? Где ты сейчас живешь? Чем занимаешься? И где этот твой Джерри? Кстати, откуда у тебя машина? Ты сказала, что приехала на автобусе.

Лицо Вивьен приобрело странное выражение, которое насторожило Габриэль. Она ответила лишь на последний вопрос – самый безобидный.

– Взяла напрокат. Садись.

Габриэль подчинилась и устроилась на переднем пассажирском сидении, а Вивьен завела мотор, и машина плавно тронулась с места. Школа стала медленно исчезать из виду, и Вивьен, поглядев на нее в зеркало заднего вида, протянула с саркастичной улыбкой:

– И как я здесь проучилась столько лет? Похоже на логово вампиров. Любопытно, какой идиот придумал открыть школу в старом готическом поместье посреди леса?

– Это была женщина, и ее звали Эрин Раттл.

– Все-то ты знаешь, – Вивьен казалась веселой и беззаботной, но чувствовалось, что это все игра. – Как… мама? Все также преподает?

Габриэль покосилась на старшую сестру, но та неотрывно смотрела на дорогу и ничем не выдавала своих истинных чувств, какими бы они ни были.

– Да, все еще преподает. Чуть ли не живет в этом Оксфорде.

– Он всегда был для нее дороже нас, – в словах Вивьен слышались боль и обвинение. – Полагаю, она и тебя подбивает на поступление в свой распрекрасный Оксфорд?

– Я решила поступать в Гарвард.

Вивьен с изумлением оглянулась на нее, но лишь на мгновение и снова уставилась на дорогу, лентой вьющуюся меж деревьями.

– Смело. Представляю, какой был скандал.

– Думаю, история с тобой научила ее… дипломатичности. Она восприняла мое решение достаточно сдержанно. Сказала лишь, что стерпит что-угодно, но исключительно из Лиги Плюща.

– А вот это больше на нее похоже.

– Ви, ты так и не рассказала о себе. Мы волновались о тебе все это время. Даже пытались найти, обращались к частному детективу, но… ты сожгла все мосты. Ни телефона, ни адреса. Мы пытались заставить отца твоего Джерри начать поиски, но он отказался. Сказал, что его сын для него отныне закрытая тема. Он его предал и опозорил. Ты знала, что Джерри украл из семейного сейфа все сбережения? Кажется, двадцать тысяч фунтов.

Свернув на шоссе, ведущее в город, Вивьен вздохнула, и из ее голоса исчезло все напускное веселье, когда она заговорила:

– Не говори матери, но она оказалась права. Через два месяца после нашего побега этот подонок сбежал, причем, со всеми деньгами – общими деньгами. Оставил меня одну в мотеле в какой-то дыре и с пятью фунтами в кармане.

– Но почему ты не вернулась домой? – в недоумении воскликнула Габриэль. – Мы-то думали, что вы…

– Что? Поженились и завели пятерых детей? – Вивьен зло хохотнула. – Я была наивной дурой, когда поверила в его сказки и сбежала из дома. Возможно, если бы наша мать не стала мешать мне встречаться с ним, я бы и не взбунтовалась. Но она с такой яростью накинулась на нас с Джерри по причине того, что он якобы мне не подходил, что я… не знаю, захотела впервые в жизни доказать ей, что она больше не может управлять мною. Тогда Джерри казался мне, семнадцатилетней, лучшим и единственным вариантом. Он обещал, что мы купим дом, разбогатеем, будем жить долго и счастливо. Я не разглядела в нем того, с чем столкнулась позже…

– Мне очень жаль, – сочувственно посмотрела на нее Габриэль. – Но что же дальше?

– Дальше? – грустно повторила Вивьен, а за окнами уже показались первые городские постройки. – Домой я бы ни за что не вернулась. Чтобы увидеть, как она злорадствует и смотрит на меня этим своим взглядом я-всегда-права? Признать, что она и вправду никогда не ошибается? К тому времени я так устала от ее тирании, что решила – как-нибудь, но выживу. Пожила какое-то время у школьной подруги в Лондоне, устроилась официанткой в паб, а после, как денег скопила, сняла себе комнатку.

– А зачем… зачем ты приехала в Каслфор?

Этот вопрос прозвучал уже когда Вивьен свернула к какому-то пабу, который выглядел весьма прилично. На вывеске было выведено «Мраморный Грот».

– Что это за место?

– Когда я училась в Мелвилле, мы часто сбегали сюда вечерами. Хорошее было время… Идем, закажем чего-нибудь перекусить. Я ужасно голодная.

Оставив машину, они поднялись по ступенькам небольшого крыльца и вошли внутрь. Интерьер был традиционным для английских пабов. Деревянные панели на стенах, крепкая барная стойка, люди за столиками с кружками пива и скромными закусками, кто-то играет в дартс, а кто-то в бильярд, и в заключение незатейливая музыка в стиле «кантри».

– Здесь довольно мило, – оценила Габриэль.

– Скорей за столик! – шепотом скомандовала Вивьен, испуганно отвернувшись от стойки и подтолкнув ее вглубь зала. Она вела себя все еще как семнадцатилетняя школьница – эта беззаботность всегда была с ней. –  Бармен меня знает, а я в последний раз ушла, не заплатив.

– Сомневаюсь, что он узнает в тебе нынешней чинную и прилежную ученицу Мелвилла, какой ты была в свой последний визит.

Выбрав столик самом углу, они разместились за ним и одновременно потянулись к соломке, которая в качестве закуски лежала на столике в деревянной чаше. Сестры с улыбками переглянулись и принялись, как в детстве, грызть соленые палочки.

– Ну так что? – начала заново Габриэль. – Ты мне расскажешь, зачем приехала?

– Габи, ты… еще не трогала свою часть дедушкиного наследства?

Габриэль, медленно прожевав, откинулась на спинку сиденья и грустно улыбнулась.

– Значит, дело в деньгах. Я так и думала.

– Я в полном дерьме… – сокрушенно призналась Вивьен и отбросила от себя недоеденную соломку. Она поставила локти на стол и запустила руки в волосы. – Я отдала им все, что у меня было, но этого недостаточно.

– Подожди, кому «им»? – насторожилась Габриэль. – Во что ты ввязалась?

Послав ей измученный отчаявшийся взор, Вивьен тоже откинулась назад и сложила руки на груди.

– Полгода назад я познакомилась с одним парнем. Мы встречались какое-то время. И как-то он привел меня в одно место. Сказал, что иногда играет там в покер. Как выяснилось, на деньги.

– Я не буду выплачивать его карточные долги деньгами дедушки, которые отложены на мое обучение, – отрезала Габриэль, хмуро смотря на сестру.

– Нет, ты не поняла, – качнула головой Вивьен. – Я прошу не ради него, а ради себя. Долги он так и не выплатил, и его… убили. А так как я была в то время его девушкой, долги переписали на меня. И теперь, если я не хочу последовать за ним, мне нужно отдать им все деньги.

Габриэль прикрыла глаза и вздохнула. И почему ее сестра вечно во что-то вляпывалась? Казалось, она просто притягивала к себе неприятности, как магнит.

– Сколько?

– Десять тысяч фунтов.

– Что?! – шепотом «прокричала» Габриэль и закрыла лицо ладонями, пытаясь справиться с эмоциями.

– Я знаю, что прошу у тебя слишком много, но… – забормотала Вивьен, протянув руку и коснувшись локтя сестры. – Обещаю, я все верну! Только разберусь со всем этим и устроюсь на работу. Буду присылать тебе каждый месяц все, что заработаю. Габи, пожалуйста! Мне больше не к кому обратиться.

– Ты что, без работы? – Габриэль убрала руки от лица и посмотрела на нее в еще большем удивлении. – На что ты живешь?

– Неважно…

– Нет, важно! – твердо произнесла девушка и, догадавшись, со страхом воскликнула: – Только не говори, что…

– Да, я подрабатываю вечерами в одном… клубе. Танцую, иногда что похуже. Платят хорошо.

– Так, подожди… – выдохнула потрясенная Габриэль и, сложив перед собой руки, опустила на них голову, которая загудела как растревоженный улей. – Мне что-то поплохело…

– Габи, пожалуйста, возьми себя в руки! – взмолилась Вивьен, не давая ей даже минутки прийти в себя. – Плевать, как я живу и чем зарабатываю. Я рада и этому, если при этом останусь в живых! Мне нужно заплатить эти чертовы долги, и тогда я… Я все поменяю. Начну новую жизнь, слышишь? Все наладится. Только помоги мне сейчас!

К их столику подошел официант – молоденький парнишка с курчавыми рыжими волосами и лицом, усыпанном веснушками.

– Что будете заказывать?

От его вопроса Габриэль села прямо и хотела ответить раздраженное «ничего», но ее опередила Вивьен, деловито заговорив:

– Значит так. Стейк средней прожарки, рисовый пудинг и две кружки эля. И поживее, я умираю с голоду.

Габриэль уставилась на нее, на Вивьен преспокойно улыбнулась.

– Не переживай, я заплачу.

– Ты разбрасываешься деньгами, когда в обмен на твою жизнь у тебя требуют десять тысяч фунтов?

– Не голодать же мне.

– Это какое-то безумие… – Габриэль помассировала пальцами виски, которые пульсировали от напряжения. – Ви, что ты сделала со своей жизнью? Перед тобой было такое блестящее будущее, а ты променяла его на… это! – она махнула рукой куда-то влево. – В голове не укладывается.

В темных глазах Вивьен всколыхнулась боль, но она опустила их, чтобы скрыть это. Взглянув на сестру – уставшую, печальную и раздавленную жизнью – Габриэль с тихим вздохом протянула к ней руку и сжала пальцами ее ладонь, лежащую на столе.

– Ладно, Ви, ты можешь забрать мою часть наследства. На счету восемь тысяч фунтов. Бери все. Остальное, я надеюсь, ты сумеешь найти где-то еще?

– Габи, я знаю, что это для тебя значит, – в глазах Ви опасно заблестели слезы. Если она заплачет, то это надолго. – Я уже сказала: я все верну. Со временем. Возможно даже, до твоего поступления. У тебя все получится с этим твоим Гарвардом.

Габриэль на ее обещания не привыкла полагаться. Ее сестра не отличалась твердостью слов и часто клялась в том, что даже не собиралась исполнять. Но они все-таки были одной семьей и должны были помогать друг другу. Для этого семья и нужна – быть рядом в трудную минуту.

На радостях Вивьен с аппетитом набросилась на стейк, заедая его пудингом и запивая элем. Габриэль снисходительно улыбалась, наблюдая за ней и скромно попивая эль из своей кружки. Она сделала еще один глоток, посмотрела блуждающим взглядом поверх плеча Вивьен… и замерла. В паб вошла мисс Рэй – совсем не такая, какой она привыкла ее видеть. В черных джинсах и распахнутой бежевой куртке она прошла по залу к столику, за которым уже сидел симпатичный мужчина примерно ее же возраста.

– Кажется, у директрисы моей школы здесь свидание…

Активно работая челюстями, Вивьен посмотрела в ту же сторону и поперхнулась, потому что как раз в этот момент мисс Рэй наклонилась и томно поцеловала своего друга в щеку.

– Три года назад она была преподавателем по английскому, – хмыкнула Вивьен. – А что, он ничего. Подожди, кажется, я его знаю.

– Правда? – изумилась Габриэль. – И кто он?

Вивьен прищурилась, пытаясь получше разглядеть собеседника мисс Рэй, и объявила:

– Он коп, работает в полицейском участке. Как-то раз мы с ребятами загремели в участок. Правда, после разбирательства нас отпустили.

– Ты об этом не рассказывала, – неодобрительно протянула Габриэль.

– Ты много чего не знаешь о своей милой сестричке.

Этот голос не принадлежал ни одной из сестер, и они в недоумении повернулись к стоящей по другую сторону от их столика Эллисон Беннет. Только она была сама на себя не похожа. Вместо рыжих кудрей черное каре, выглядывающее из-под платка, и вдобавок к этому довольно сдержанное для ее вкуса черное пальто на пуговицах.

– Ты еще кто такая? – недовольно осведомилась Вивьен.

– Ты меня не помнишь? – иронично отозвалась Эллисон, наглым образом присев на сиденье Габриэль и слегка подвинув ее. – А я тебя помню очень хорошо. Никто другой не умеет отрываться также, как Вивьен Нолан. Когда-то я мечтала стать такой же, как ты. И знаешь, после того, как ты выпустилась, титул королевы школы перешел ко мне. Жаль, Габриэль эта участь миновала. Не пришлось ей продолжить королевскую династию. Как говорится, в семье не без урода.

– Послушай, Беннет… – обиженно вспыхнула Габриэль, но тут вмешалась Вивьен.

– Я тебя вспомнила. Та рыжая девочка, хвостиком таскавшаяся за мной в числе прочих фанаток. Ты была на редкость приставучей. И лучше бы ты не начинала этот разговор о семьях, ведь мне тоже есть, что тебе сказать. Кажется, твоя мамочка не очень-то обрадовалась твоему появлению на свет, верно, Элли? Ей нужны были лишь деньги твоего отца и, для приличия подождав пару лет после твоего рождения, она его прикончила, чтобы прибрать все к рукам. А потом повторила это же еще раз, еще раз и еще раз… Я слышала об этом. О твоей матери любят писать в желтой прессе, смакуя каждую подробность ее нового брака и очередных похорон. Думаешь пойти по ее стопам и продолжить династию охотниц за богатством? Или лучше сказать за головами?

Эллисон побледнела от унижения и злости, побежденная своим же оружием, а Габриэль триумфально улыбнулась и сказала:

– Теперь ясно, у кого она этому научилась. Я и не знала, что ты была коронованной особой в Мелвилле, Ви.

– Да, а еще ты вряд ли знала о том, что она была первой у Марлона, – Эллисон попыталась взять реванш. – Кажется, ему тогда было тринадцать, а тебе, Ви… дай-ка посчитаю, шестнадцать? Да уж, ты наверное совсем отчаялась, раз пошла на такое. Хотя я припоминаю, что у тебя была вечная проблема с парнями. Ты всегда выбирала не тех.

Габриэль перестала улыбаться и ошарашенно поглядела на сестру, но Вивьен только устало оглядела Эллисон, будто та все еще была докучливой фанаткой, мечтающей стать ею.

– Ты портишь мне аппетит, Элли. Как было и в школе. Что тебе от нас надо? Совет по поводу прически? Сразу говорю, она никуда не годится.

– Я здесь не ради встречи с тобой, о мой падший кумир, – съязвила Эллисон и посмотрела на сидящих за столиком мисс Рэй и ее друга. – Я слежу за ней. Хочу узнать, кто он и что хочет ей сказать.

– Так вот, для чего этот дурацкий камуфляж, – ухмыльнулась Вивьен, попивая эль.

– И почему я не удивлена? – вздохнула Габриэль. – Зачем тебе это, Беннет?

– Ты в курсе, что обнаружился дневник твоей почившей подруги? Говорят, в нем много того, о чем никому не следует знать. Мисс Рэй держала его при себе, и мы с парнями из клуба решили выкрасть дневник, чтобы она не передала его полиции. Так вот вместо него мы обнаружили в ее сумочке твой ежедневник, Вэнс. С милой записочкой «не этого ожидали?». Не хочешь объясниться?

Габриэль повернулась к ней в полнейшей растерянности.

– Мой ежедневник?.. Я потеряла его на днях. Хотя точно помню, что положила его в сумку, когда собирала вещи с пола после драки на уроке литературы. Я оставила сумку в комнате и пошла на отработку в архив. А, вернувшись, уже не обнаружила ежедневника. Может, кто-то выкрал его у меня?

– Да у вас там весело, – протянула Вивьен с сарказмом.

– О ужас, кто же это сделал? – Эллисон театрально приложила к груди ладонь с французским маникюром. – Может, тот, кто живет с тобой в одной комнате?

– Ивейн?.. – Габриэль в недоверии нахмурилась. – Ей это зачем?

– Может, наш ангел не такой уж и непорочный? Кто-то же предупредил мисс Рэй о том, что мы намереваемся выкрасть дневник Спенсер. Стаффорд мог ей проговориться. И кто-то украл у тебя ежедневник, который потом оказался в украденной сумке мисс Рэй. Так трудно сложить два и два?

– В самом деле, звучит подозрительно, – встряла Вивьен.

– Не может этого быть! – горячо возразила Габриэль. – Я знаю ее…

– Сколько? – перебила ее Эллисон. – Три дня? Не так уж много, чтобы узнать человека. Она может вести свою игру и при этом с легкостью притворяться божьим одуванчиком.

Габриэль промолчала, раздумывая над всем этим, а в это время Эллисон спросила у Вивьен, вернувшись к своему расследованию:

– Кажется, ты сказала, что он из полиции? Ты не помнишь его имени или фамилии?

– Да, помощник шерифа. Запомнила лишь фамилию, потому что мне понравилось, как она звучит. Рейнхаус.

– Он держит ее за руку?

После этих слов Эллисон сестры посмотрели на пару за столиком и убедились в этом сами. Эллисон же, не теряя времени, достала из кармана пальто телефон и осторожно сфотографировала мисс Рэй, держащую за руку своего друга-полицейского.

– Смотрите, он передает ей какой-то конверт, – сказала Вивьен.

– Он написал ей сообщение о том, что накопал нечто интересное по делу Спенсер, – проговорила Эллисон и снова сделала фото. – Было бы неплохо узнать, что именно.

– Ты серьезно? – Габриэль закатила глаза. – Решила поиграть в детектива?

– Нет, мне нужны козыри для того, чтобы выиграть партию.

– Тогда тебе стоит попытаться подслушать, о чем они говорят, – предложила Вивьен. – Идем к барной стойке. Меня она не вспомнит, а тебя в таком виде не узнает. Возле их столика сделай вид, что роняешь что-то. Так можно выиграть несколько секунд. Может, услышишь что-то занимательное.

– Боже, так это ты научила ее интригам? – шутливо возмутилась Габриэль. – О чем еще я не знаю?

– Твоей фантазии не хватит даже представить, что таится за ее образом прилежной ученицы, – загадочно протянула Эллисон. – Идем, Ви. Операция «подслушай и не попадись».

Габриэль напряженно наблюдала за тем, как они двинулись по залу по направлению к барной стойке. И когда они проходили мимо столика, за которым сидела мисс Рэй, Эллисон уронила на пол сумку, и из нее выпали некоторые вещи, которые она принялась неторопливо складывать. Вивьен ждала ее у барной стойки, чтобы не привлекать внимания. Мисс Рэй, увлеченная беседой, всего этого даже не заметила. Эллисон услышала ее приглушенный и полный волнения голос:

– …Вернувшись из участка, я обнаружила на столе записку и поняла, что я не забыла в кабинете дневник – его украли.

– Она у тебя с собой? – спросил ее собеседник.

– Да.

Мисс Рэй выудила из новой сумочки бумажку и протянула ее своему приятелю. Тот прочитал ее полушепотом, который Эллисон едва разобрала:

– «Кажется, кое-кто потерял ценную вещь? Ее, конечно же, обрел другой. Тайны, которые хранит дневник, так занимательны, что его тут же возжелали другие. Я приберегу его до лучших времен, пока вы собьете жадных ищеек со следа. Смотритель».

Эллисон уже собрала все вещи и медленно поднялась – на нее уже стали глазеть. Время было на исходе. Она сделала вид, что не может справиться молнией на сумке.

– И потому ты?.. – с намеком спросил мистер Рейнхаус.

– Да, я использовала ежедневник одной ученицы, который попал ко мне по ошибке, чтобы спутать планы тех, кто по наводке этого Смотрителя, кем бы он ни был, желал заполучить дневник Спенсер. И они действительно предприняли попытку. Даже не скрываясь. Теперь я знаю, что написанное в дневник – правда. О себе дали знать именно те, кого Спенсер во всем обвиняла.

Мистер Рейнхаус неожиданно поглядел прямо на Эллисон, которая украдкой оглянулась на них, и она поспешила отойти от их столика к барной стойке, где Вивьен зашипела на нее:

– Ты слишком долго возилась! Он что-то заподозрил.

Эллисон самодовольно ухмыльнулась.

– Главное, я услышала то, что хотела. Теперь все встало на свои места.

– А сейчас сматывайся, пока они тебя не раскусили.

– Нам лучше покинуть паб вместе, чтобы они ничего не заподозрили.

– Возвращаемся к нашему столику будто бы за вещами, хватаем Габи и сваливаем, – дала инструкции Вивьен. – И смотри в другую сторону, чтобы они твоего лица не разглядели.

Взявшись под руки как закадычные подруги, девушки развернулись и пошли обратным путем к столику, за которым сидела испереживавшаяся Габриэль.

***

Ивейн никогда еще не бывала у озера, располагавшееся на территории школы. И она была очарована им, когда впервые увидела. Озеро было совсем небольшим, почти идеально круглой формы, окаймленное лесом и отражающее цвет неба. Она сидела на деревянной резной скамье на берегу и все ждала, ждала и ждала, пока небо из сиреневого не стало бледно-синим.

Она насторожилась спустя пять минут ожидания. Уже тогда в ее голове мелькнула мысль, что Дейл не придет. Испугался, передумал или… нашел себе занятие поинтереснее. Уходи – сказала себе Ивейн. Это был голос разума, но сердце кричало – нет-нет, подожди еще немного, он вот-вот придет. Просто задержался. Просто вынужден закончить какое-то важное дело. И еще тысяча этих «просто». Привыкшая прислушиваться к голосу своего сердца девушка оставалась на месте.

Ивейн с умиротворением созерцала прекрасную осеннюю природу, задумчиво смотрела на рябую гладь озера и ждала. Постепенно холодало, с приближением темноты в лесу становилось немного жутко, но она упрямо не сдавалась. Ей так хотелось верить, что она не обманулась в нем. Что она не ошиблась, поверив ему, потянувшись в ответ, как тонкий стебелек тянется к солнцу в надежде получить побольше тепла.

Прошло уже полчаса, и надежда в ней стала меркнуть. По щеке Ивейн скользнула одинокая слезинка разочарования и обиды – большего она себе не позволила. Уже встала со скамьи, решив, что ни за что не простит ему эту дурацкую шутку, как вдруг где-то неподалеку послышался хруст веток под ногами. Кто-то приближался. Он пришел!

Уже успевшая окутать ее сердце печаль отступила перед радостью и облегчением. Быстро промокнув пальцами глаза, чтобы скрыть неоправданные слезы, Ивейн в волнительном предвкушении повернулась к дорожке, ведущей к озеру.

Вот из-за деревьев показался чей-то силуэт. Сердце триумфально заколотилось у нее в груди – оно не ошиблось! Но счастливое волнение Ивейн натолкнулось на растерянность и затем почернело, сжалось от овладевшего ею страха, словно сгоревшая лучина. В свете одинокого фонаря показалось лицо появившегося у озера юноши. Это был…

– Марлон?

Он остановился под фонарем в своем длиннополом черном пальто с поднятым воротником, и его в рука в черной кожаной перчатке держала букет ирисов – ее любимых цветов. Ивейн содрогнулась то ли от порыва холодного ветра, то ли от мысли, что сообщение прислал ей вовсе и не Дейл, а Марлон.

«Не могу дождаться нашей встречи. Я узнал, что ты любишь ирисы».

– Не ожидала? – он улыбнулся одним уголком губ и сделал осторожный шаг вперед. – Ты хотела увидеть кого-то другого?

– Где Дейл? – голос Ивейн прозвучал надсадно из-за того, что она сильно испугалась.

– Знаешь, мы с ним сегодня поговорили по душам, и он поделился, что пригласил тебя на свидание только затем, чтобы позлить Элли. Она давно ему нравится. Я убедил его, что между нами давно ничего нет, и он отправился к ней. Наконец, во всем признаться. А я решил, что мне стоит прийти сюда вместо него. Ведь, в отличие от Стаффорда, ты нравишься мне по-настоящему. Я давно не испытывал ничего такого. Ты особенная девушка, Ивейн.

Говоря все это мягко и вкрадчиво, Марлон медленно приближался к ней – как хищник, усыпляющий бдительность жертвы перед решающим броском.

– Я не… – Ивейн снова едва не плакала, раненая предательством. – Я тебе не верю. Дейл не мог так поступить.

– Да, он кажется милым парнем, но ты не знаешь, что скрывается за этой маской, – Марлон подошел к ней почти вплотную. – Он не тот, за кого себя выдает. Тебе не стоило доверять ему. А я… – он поднял руку и прикоснулся пальцами в холодной кожаной перчатке к ее щеке, по которой струились слезы. – Я тебя не обижу.

Ивейн, наконец, отвлеклась от своих переживаний и, заглянув в находящиеся напротив глаза Марлона, вдруг отшатнулась от него. Ей показалось, что она видит, как в них клубится черная злоба, которую он так старательно пытался скрыть от нее. Вот, кому на самом деле не стоило доверять.

– Я… пожалуй, вернусь домой, – она тревожно посмотрела через его плечо на дорожку, которая вела к школе через лес.

– Домой? – с тонкой усмешкой переспросил Марлон. – Твой дом далеко, Ивейн. Вряд ли ты доберешься до него пешком.

– Я хочу уйти, – Ивейн взглянула на него с мольбой. – Я устала и замерзла.

– Ну что же, я могу согреть тебя.

И он потянулся к ней в недвусмысленном порыве, но Ивейн воспротивилась и уперлась ладонями в его грудь, чувствуя, что в очередной раз угодила в ловко расставленный капкан. Она снова стала жертвой, хотя поклялась никогда больше не примерять на себя эту роль.

– Не надо… – прошептала она слабо и испуганно.

На лице Марлона мелькнуло раздражение, и добродетельная маска в тот же миг слетела с него. Намеренно причинив ей боль, он сжал пальцами ее шею, и Ивейн сдавленно вскрикнула.