Читать книгу Когда город родился - Лапе Туули - Страница 4

Птицы.

Вся взлетная полоса, насколько хватало глаз, усеяна птицами. Птицы сидят плотно, как клубки ниток в коробке мастерицы. Равномерно приподнимаются и опускаются в такт дыханию. Движение еле заметно, но птиц так много, что каждый вдох напоминает прилив, выдох – отлив.

Птицы молчат.

Тут и там редкими белыми пятнами сидят чайки. Основная же масса – воробьи и дрозды.

За полем – белые вершины гор.

Я просыпаюсь в холодном поту. Птицы мне снятся почти каждую ночь.

Рядом спит Криста. Я встаю осторожно и на цыпочках иду на кухню. Долго смотрю на шкафчик, за ребристым стеклом которого скрывается бутылка коньяка. Сглатываю слюну, горло сухое и шершавое изнутри. До краёв наливаю в чашку воды. Хоть и не с первого раза, раскуриваю сигарету. Криста, как и врачи из медкомиссии, не любит, когда я курю. Ещё больше – когда курю часто.

За те три месяца, которые длится расследование, я выкуриваю по пачке в день.

Элиза из «Диких лебедей» верила, что делает «как лучше». Поэтому и затеяла всю эту возню с рубашками из крапивы. Рубашки надо сшить непременно вручную, чтобы братья навсегда превратились в людей из лебедей. Как это всегда бывает с задачами с неадекватно короткими сроками, она не успела дошить рукав на последней рубашке. То есть проект удался на 95%: одиннадцать братьев превратились в пешеходов. У последнего брата навсегда осталось крыло вместо руки.

Крыло вместо руки.

Я всё чаще думаю, как ему жилось с этим. И ещё: снятся ли остальным братьям небеса? И земля – с высоты птичьего полёта.

С тех пор как я в последний раз сошла с самолёта, небо мне снится. Или птицы, как сегодня. Чёртовы птицы, с которых всё началось.

Меня передёргивает, когда я думаю «последний раз сошла с самолёта». Криста говорит: подожди, возможно, всё ещё будет.

Мне хочется ей верить. Когда теряешь то, что считаешь смыслом своей жизни, внезапно оказывается, что по-настоящему важных вещей остаётся немного. У меня по-прежнему есть Криста. Я знаю, что она меня любит. Я её тоже люблю. Но иногда даже самой сильной любви недостаточно, чтобы перекрыть дыру там, где раньше было небо.

Я помню, как стояла, держа руку на боку самолёта. По сравнению с самолётом, этим небесным китом, я крохотная. А он – крохотный по сравнению с небом. Сара милосердно увела команду раньше. Адель иногда оглядывалась – с любопытством. Так дети смотрят на зверей в зоопарках.

Я снова и снова прокручивали в голове события того рейса. Можно ли было принять другое решение? Каждый раз понимаю: нет.

Можно ли было сделать что-то ещё? Не знаю. И это мучает меня сильнее всего. Это – и небо, страшно далёкое с земли.