Читать книгу Когда город родился - Лапе Туули - Страница 5

– 1-

Одна из самых сложных вещей, по мнению Кристы, – это ожидание. Когда ты – жена капитанши воздушного судна, влюблённой в небо, ваша семейная жизнь происходит пунктиром. Вот ты встречаешь её в аэропорту. Говорить о том, что ты скучала, нет нужды – Кира это и так понимает. Но ты всё равно говоришь, обнимаешь её – так крепко, насколько хватает сил.

Вы едете домой. Ты улыбаешься, сидя в такси, осторожно накрываешь её ладонь своими.

Вот вы заходите в прихожую, Кира разувается и идёт принимать душ. А ты – на кухню, разогреваешь ужин (или завтрак, или обед – в зависимости от того, когда был рейс).

Кире нравятся необычные запахи гелей для душа, больше всего – «глинтвейн». Когда она выходит к тебе – усталая, терпко пахнущая корицей, ты снова улыбаешься и наконец-то выдыхаешь. Только теперь осознаёшь, что Кира правда вернулась.

Вы ужинаете, завтракаете или обедаете. Ты рассказываешь, как прошёл твой день. Слушаешь, как прошёл рейс Киры. Она немногословна, но её слова точны – иначе и быть не могло.

Со временем привыкаешь, что ты – та самая женщина, которая сидит у окна и ждёт.

Когда Кира и Криста только начинали встречаться, любая, даже самая короткая, разлука воспринималась как личная трагедия. Потом масштабы катастрофы становятся не то чтобы меньше, просто ты знаешь: когда твоя любимая женщина – птица, лучшее, что можно сделать, – дать ей возможность летать.

Криста повернула ключ в замке. Кира только что ушла. Как и всегда, квартира показалась оглушительно пустой без неё.

Криста рванула на балкон: посмотреть, как выйдет Кира из подъезда, помашет Кристе рукой, улыбнётся, поправит чёлку и скроется за углом. Это была их маленькая традиция, которой они следовали уже много лет. Вот и теперь Кира вышла, подняла голову, улыбнулась, взмахнула рукой и поправила чёлку. Криста улыбнулась и помахала ей в ответ.

Вроде бы всё было как всегда. Но Криста, неожиданно для себя, почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

До начала рейса Киры оставалось три часа.

– 2-

Сегодня Сара выходит в свой последний рейс. Не «крайний» – она, как и остальные члены экипажа, старалась не употреблять слово «последний» без необходимости. Но сегодня рейс для неё был именно последним.

Слово «крайний» предполагает, что после этого будет происходить что-то ещё. Другие полёты, другие города и страны, другие небеса. «Последний» означает, что больше ничего этого не случится.

Но, Сара это точно знала, обязательно будет что-то другое. В её случае – пенсия.

Месяц назад на комиссии ей осторожно сказали: Сара, ты прекрасна как профессионал, человек и пароход, но твоё сердце, увы, однажды может не выдержать перегрузок. Сара пришла домой, выпила залпом стакан виски и позвонила Кире.

Кира примчалась тут же. Они летали вместе давно. Сара помнила Киру, когда та пришла после лётного училища. Сара уже тогда была старшей бортпроводницей. Кира же была птенцом, из которого, Сара это сразу поняла, вырастет удивительная сильная птица.

Настоящее их знакомство, а не формальный обмен приветствиями, началось с вылитого за шиворот кофе. Это был один из ранних рейсов Киры в роли первой помощницы. Тогдашний капитан, наставник Киры, придерживался «бразильской» системы обучения. То есть давал реальную задачу на борту, полном пассажиров, и смотрел, как помощница с ней справится. Страховал новенькую, всегда был готов прийти на помощь. Но любил повторять: я хочу, чтобы ты летала так, что я мог бы доверить тебе мою семью. Поэтому поблажек не будет, уж извини.

Чего-чего, а поблажек Кира точно не просила. Сильнее сжимала губы, щурила глаза и делала всё, чтобы задача была выполнена, а пассажиры были в безопасности.

– Сара, принеси нам, пожалуйста, два капучино, – в трубке прозвучал низкий рокот голоса капитана. В голосе была слышна улыбка. Сара болела за новенькую и с облегчение вздохнула: раз капитан улыбается, значит, Кира всё сделала правильно.

Когда Сара зашла в кабину пилотов, капитан хитро на неё посмотрел:

– Я знаю, твой кофе всегда хорош, но лучшая чашка сегодня по праву достаётся Кире. Она молодец.

Сара улыбнулась и протянула чашку капитану. Взяла вторую, чтобы отдать её Кире, и тут самолет тряхнуло.

Ароматный, вкусный (в этом капитан был абсолютно прав) и, главное, горячий кофе выплеснулся Кире на спину.

От ожогов Киру спас пиджак, который она не успела снять после взлета. Кира потом сказала: Сара, если что, я люблю американо, одна ложка сахара. Надеюсь, мы с тобой сработаемся так же хорошо, как твой кофе и мой пиджак.

Так и получилось.

Поэтому никому другому Сара не могла позвонить, а Кира не могла не приехать.

Когда первая волна горя прошла, Сара подумала и решила: она взяла от профессии бортпроводницы всё, что могла. Обмен был равноценным: Сара отдала авиации всё, что было у неё.

Сара думала: хорошо, что сейчас есть возможность принять решение самой. Пока слова комиссии были лишь рекомендацией. Давление и другие физические показатели были в норме, к рейсам её по-прежнему допускали.

Уходить надо вовремя – так она считала. Когда Сара сказала об этом Кире, было три часа утра. Кира отсалютовала ей чашкой крепкого американо:

– Пусть число взлётов всегда равняется числу приземлений. Твоё здоровье, Сара.

– 3-

Я провела в небе 11 324 часа, из них 8 141 – в качестве КВС, капитанши воздушного судна.

Профессия пилотессы строго регламентирована. Это понятно: я – человек, который отвечает за то, чтобы все пассажирки и все пассажиры прибыли в пункт назначения живыми.

Есть одна вещь, которую я, когда думаю об этом, называю «чувство сквозняка». Наверное, можно выбрать какое-то другое слово, но мысленно я называют его именно так. Чувство сквозняка – это мимолётное ощущение, похожее на глоток холодного воздуха. Возникает незадолго до того, как что-то идёт не по плану. Например: ситуация, на первый взгляд, кажется рядовой. Потом – сквозняк. Затем события разворачиваются неожиданным и порой неприятным образом.

Я почувствовала сквозняк, когда смотрела, как сотрудники аэропорта выехали на взлётную полосу и направились к стае чаек. Я стояла вне досягаемости звуков, но знала, что сейчас над полем разносятся записанные на пленку крики ястребов. Предполагается, что чайки должны испугаться и улететь.

Машины медленно подъехали к чайкам. Я стояла высоко, поэтому автомобили выглядели игрушечными. Даже на расстоянии я видела: чайки крупные. Крупные, ленивые и бесстрашные. Перевалились с лапы на лапу и снова сонно застыли. Улетать они явно не собирались.

Из машины вышел крошечный человек. Поправил ремень. Достал из-за пояса пистолет и выстрелил в воздух. На секунду все чайки одновременно повернули головы, потом неторопливо расправили крылья и взлетели.

Я смотрела, как они взлетают – неспешно. Как будто они – хозяева аэропорта, а мы – гости, которые плевали на правила приличия и зачем-то разбросали по всему полю своих нелепых железных птиц.

Чувство сквозняка достигло своего пика, потом пропало так же резко, как появилось.

– 4-

– Решение на вылет принимаю.

Адель, первая помощница, с улыбкой взглянула на Киру. Адель считала, что ей очень повезло: Кира – прекрасная наставница и опытная пилотесса. Если ты хочешь однажды сесть за штурвал в роли КВС, важно учиться у лучших. Кира, в этом были единодушны даже сплетники, в своём деле превосходна.

На земле первую помощницу ждёт кот Батон. Когда Адель получила свою квартиру, вопрос о том, кто первым войдёт в новый дом, даже не стоял. Кот, конечно. Прекрасный чёрный кот с огромными жёлтыми глазами. А мама, которая в детстве так и не разрешила завести домашнее животное, ворчит для вида, но присматривает за Батоном. Умиляется каждый раз, когда кот просится на ручки.

Батон обычно выходит провожать хозяйку, когда та уже стоит у самой двери.

В то утро Батон не отходил от Адель ни на шаг.

– 5-

Про девочек много стереотипов. Один из них – девочки редко ходят в туалет поодиночке. Другой – они якобы часто бегают по малой нужде.

И если первый стереотип был точно не про неё, то второй соответствовал её действительности. Она и правда ходила в уборную чаще, когда нервничала.

Сейчас она сидела в тесной кабинке туалета в аэропорту. Сердце билось ровно, но на лбу всё равно выступили капли пота.

Хорошо, что не дрожали ладони. Возможно, только пока. Она знала и про эту свою особенность. Поэтому обычно старалась взять себя в руки совершенно буквально: до боли сцепляла пальцы в замок. Так, что костяшки белели.

Сегодня день был особенным. Ей предстояло сделать одно очень важное дело. Она старалась не думать, что будет с ней, когда всё закончится. И вообще – что будет.

Дело правильное и важное, она не сомневалась. Подвести человека, с которым они вместе собирались сделать это, она не могла. Поэтому она не решилась полагаться на то, как обычно справляется с трудными ситуациями, и заранее выпила успокоительное. В том количестве, которого было достаточно, чтобы успешно пройти предрейсовый осмотр и при этом не заснуть на полпути.

Она закрыла глаза. В темноте тут же возникла девушка – длинные каштановые волосы, голубые глаза и тёплая улыбка. Младшая сестра, которая навсегда останется такой, какой она видела её в последний раз.

– Эй, долго ещё? Здесь вообще-то люди ждут! – недовольный женский голос прозвучал, как пощёчина.

Хотя в туалете было несколько кабинок, и женщина обращалась не к ней лично, она всё же хрипло ответила:

– Извините, уже выхожу.

– 6-

«Чтобы убить человека, нужно выбрать какой-то день, пойти и убить. Так говорили в одном спектакле, и с этим трудно поспорить».

Раз, два, три, четыре.

«Убийство – событие, которое противоречит человеческой природе. Или, наоборот, слишком созвучно ей? Настолько, что, однажды переступив черту, ты не можешь остановиться? Смогу ли остановиться я?»

Пять, шесть, семь, восемь. У кого-то из пассажиров испуганно заскулила собака в переноске.

«Собака, мне тоже страшно. Радуйся, что тебе хотя бы не нужно убить своего хозяина. По крайней мере, я надеюсь на это».

Девять, десять, одиннадцать. Пассажиры пристраивают ручную кладь, рассаживаются, смеются, переговариваются.

«История человечества – это бусы, которые бог перебирает, сидя на облаке. Одна бусина – один эпизод. На мой вкус, бусы ужасные. Но богу, видимо, нравятся. После того, как я убью, мир не замрёт в ужасе, не начнёт жить по-другому. Порвать бусы мне не хватит сил. Что я точно смогу, так это исправить одну бусину. Хотя бы одну».

Человек садится в своё кресло.

Пристёгивается.

Самолёт выруливает на взлётную полосу.