Читать книгу Колыбель висит над бездной - Лариса Миллер - Страница 17

4. Мама, папа, Пастернак

Оглавление

Из повести «Мама»

Мама, 1942 год

* * *

Я так ждала родительского дня

И чтобы мама забрала меня

Из группы. Мы в лесу гамак повесим.

Я буду петь. Я знаю много песен.

Читать стихи ей буду без конца.

Я маму жду. Я не уйду с крыльца.

Ей – с шишками еловыми корзинка,

Венок, букет и булки половинка.

Вон меж стволами золото волос.

Ах, мама, твой ребенок не подрос.

Так и бегу с подарком припасенным

Тебе навстречу в платьице казенном.


* * *

А мама собирается на бал.

И жемчуг бел, и цвет помады ал,

На стуле серебрится чернобурка —

Ее не любит мамина дочурка.

Берет не любит, что с распялки снят,

И платье из панбархата до пят.

Ведь, значит, мама из дому уходит

И дочкин праздник из дому уводит.

Не надо было маму отпускать.

Ведь где, скажи, теперь ее искать?


Старинные часы на гардеробе. Те самые, из моего детства: склоненная над книгой бронзовая женщина, тонкая рука, подпирающая щеку. Все то же. Только циферблат без стрелок. Часы сломаны. Они стоят в квартире моей мамы, которая недавно умерла. Совсем недавно. Еще живет в комнатах ее запах. В прихожей стоят тапки, хранящие форму ее ступни с подагрической косточкой. Возле зеркала – золотистое колечко ее волос и расческа, которой она провела по волосам, уезжая в больницу. Рядом обручальное кольцо и часы, что так беспомощно болтались последнее время на ее исхудавшей, посиневшей от уколов руке. Тупо брожу по квартире. Со дня маминой смерти прошла всего неделя…

Я еще не жила в этом мире без мамы. Жила с ней, подле нее, отдаляясь, приближаясь, терзаясь несхожестью душ, тоскуя по детству, когда ни с кем не было так хорошо и празднично, как с ней. Делаю первые шаги в мире, где ее нет. Она приходит только ночью, садится возле меня, и мы вместе смотрим старые снимки. «А это помнишь когда было?» – «Помню. После ноябрьской демонстрации. Малый Каменный мост». – «Сколько тебе тут лет, девочка?» – «Девять, наверное». Поднимаю голову, а ее уже нет. Бегу, зову и просыпаюсь.


Разбираю книги. На многих дарственные надписи писателей, художников, актеров – всех тех, с кем мама встречалась, у кого брала интервью, работая в журнале «Красноармеец» в военные и первые послевоенные годы: «На память Изабелле о первых наших встречах. Вас. Качалов, 1944 г.»; «Белле Румер (мамина девичья фамилия) с любовью. Мих. Жаров, 1945 г.». Вот тоненький «Василий Теркин», «карманная» книжечка, выпущенная издательством «Молодая гвардия» в 1942 году. На титульном листе – надпись: «Изабелле Вениаминовне, замученной редакционными невзгодами, – с пожеланием всего лучшего. А. Твардовский. 14.7.1943».

Вот сборник стихов Степана Щипачева с посвящением: «Милой Белочке. Пусть эта книга когда-нибудь и потом напомнит об этих днях, о нашей редакции и об авторе этого творения. Ст. Щипачев. 26.5.44».

Миниатюрная рассыпающаяся книжка Анны Ахматовой, изданная в 1921 году. На титульном листе под строгим названием ANNO МСМ XXI надпись: «И. В. Румер на память о встрече – Ахматова 22 апреля 1946 г. Москва».

Скромное военное издание «Железного потока» с посвящением, сделанным старческим неровным почерком: «Т-щу Румер Изабелле Вениаминовне, прекрасному редактору, перед настойчивостью ее никто не устоит. На память А. Серафимович. Москва 10.12.44».

Английские народные баллады: «Дорогому «Красноармейцу» Изабелле от всей души». С. Маршак 1942 г.».

Журнал «Красноармеец», в котором мама работала до 1946 года, – это огромный дом с колоннами, который все называли ЦДКА. Это большая круглая площадь Коммуны. Это газетный киоск возле троллейбусной остановки, где почему-то иногда продавали кукольную посуду, непреходящую мечту моего детства. Непреходящую не потому, что мечта не воплощалась, а потому, что маленькие алюминиевые вилки легко гнулись, ложки легко ломались, тарелки легко терялись. Все приходило в негодность, еще не успев надоесть, и я снова тянула маму к газетному ларьку. Она покупала мне новый набор, и мы шли к маме на работу, где я проводила целый день, когда меня некуда было деть и не с кем было оставить. Я доставала из маминой сумки целлулоидного голыша, строила для него дом из толстых подшивок журнала «Красноармеец» в красном кожаном переплете и кормила его из новой посудки.

Колыбель висит над бездной

Подняться наверх