Читать книгу Раннее позднее - Лазарь Соколовский - Страница 39

Толпа интересантов,

кому б какую власть…

но жил в местечке кантор,

не в славу пел, а всласть.

Его корили гласно

за непотребный пыл.

– Жизнь все-таки прекрасна, —

он пел, как говорил.

Пускай на самом деле

был нищенским размах,

но люди песни пели

на всяких языках.

Пускай враждой грозили

Христ, Яхве и Аллах —

смеялись и любили

на всяких языках.

Практичны дилетанты —

рассчитан каждый слог,

но жил в местечке кантор,

что вот не петь не мог.

Кто руки грел на пасхе,

в дни смерти и крестин,

а все его богатство —

разбитый клавесин.

Пускай круги блестели

на вытертых локтях,

но люди песни пели

на всяких языках.

Куда сбежать от пыли

в молельнях и церквах —

но пели, как любили,

на всяких языках.

Петляла змейкой речка,

цвел по пригоркам мак…

Ворвался в то местечко

любви и песен враг,

приказом коменданта

всех гнали на расстрел,

и старый нищий кантор

в последний раз запел…

Нам сохранило поле

трагический рассказ —

о мужестве и воле

он пел в последний раз.

Сеть нот на обелиске,

на каменной строке

на русском, украинском,

еврейском языке.

Увы, горит бумага —

клочка ни одного,

но вечна к песням тяга,

что шла и от него,

и не сойдет, наверно,

пока над крышей дым.

Кто ж больше правоверный,

все так и не решим…