Читать книгу Frozen - ЛенаФуксия - Страница 9

Снег, лед, облизанные ветром до состояния льда скалы – однообразный пейзаж на многие мили вокруг. Над всем этим дует ветер…

Бр-р! Пейзаж как из моего повторяющегося сна. Только сейчас день, светло и снег со льдом сияют до рези в глазах. Синее небо и припекающее солнце. Мы в Гренландии.

После успешных гастролей в Исландии нас занесло в Гренландию. Всего два выступления, но оплата оказалась хорошей.

Пользуясь свободным временем – целых два дня до самолета в Данию, мы вписались на экскурсию. В чью-то «светлую» голову пришла идея снять клип на песню Frozen. Собственно снимать клипы в местах, где мы гастролируем, у нас стало уже традицией. В Исландии специально съездили на гейзеры, хотя было очень мало времени до отлета.

Сейчас времени много, поэтому от первоначальной задумки снимать меня на айсбергах отказались и заказали экскурсию в ледяные пещеры, где-то в середине острова.

На место нас с утра доставили на вертолете. Авиакомпания дала нам на съемки четыре часа, чтобы успеть назад пока не наступила темнота.

Проводник показал нам очень красивые пещеры. Сейчас, в начале апреля, солнце стало сильно припекать, образуются подталости и солнечный свет, попадая в ледяные пещеры через эти подтаявшие «окошки», создает нереальные преломления и образует волшебную подсветку в самых неожиданных местах пещеры.

Меня нарядили в какие-то языческие одежды, больше похожие на наряды местного населения. Просторная хламида, расшитая узорами и бисером, с капюшоном, отделанным мехом белого песца. Заплели две длинные косы, украсили их какими-то разноцветными каменьями. Лицо расписали веточками инея. Ресницы удлинили и тоже нанесли иней на кончики. В общем, я получилась такой полуэскимосской снегурочкой…

Краем глаза заметила, что какого-то парня наряжают в средневековые одежды. Видимо, по сюжету клипа, он и будет тем самым «отмороженным» с закрытым сердцем.

Мы со съемочной группой долго рассматривали пещеру, переходили из одного зала в другой. При этом оператор старательно снимал окружающую красоту.

Остановились в зале, одна стена которого напоминала уснувшего дракона. Примерно так выглядел падя-Зиль, когда принимал свой драконий облик и ложился в гостиной замка Раммельсберг перед диваном, на котором сидела мама.

Удивительные образы порой создает природа. Я даже подошла и потрогала стену. Совершенно заледеневшая, в некоторых местах застывшие потеки. Солнце пробивалось в центре зала через протаявшее ледяное «окошко» и разноцветные лучи освещали пещеру. Один лучик, несколько раз отразившись от поверхностей, упал, разбегаясь веером по боку стены, из-за чего стена, засветившись всеми цветами радуги, стала походить на чешую дракона.

Я вышла на середину зала, встала как раз под световым потоком. Оператор уже поставил камеру и навел на меня, предложив мне поперемещаться и подвигаться, чтобы ему было понятней, куда требуется дополнительный свет.

Потом оператор убежал. Пришли ребята со штативом, дополнительной камерой и прожекторами. Поставили камеру и велели мне ждать. Съемочная группа хаотично перемещались вокруг меня по пещере: тянули провода, выставляли свет, поправляли мне грим. В какой-то момент все куда-то разбежались, а я осталась в центре зала, чего-то ждала и смотрела на стену, похожую на дракона. Чтобы как-то себя занять, начала распеваться, а потом запела:

You only see what your eyes want to see

…………

When your heart's not open⁴

Пропела первые два куплета. Мне понравилось звучание. Захотелось взять выше и громче.

If I could melt your heart

We'd never be apart

…………….. ..

You hold the key⁵

Пропела третий куплет и так хорошо вытянула это «You hold the key», что послышался какой-то рокочущий звук, как мне показалось очень удачно, совпадающий с моим звучанием. Поэтому следующий куплет я взяла еще громче.

Now there's no point in placing the blame

………

My heart will be broken⁶

Мне показалось, что оконце подернулось трещинами, но звук в пещере был такой замечательный, так здорово отражался от стен, что я продолжила, взяв еще выше и глубже.

Love is a bird, she needs to fly

……

You're frozen

When your heart's not open

If I could melt your heart…⁷

Тут-то все и бабахнуло! Окошко лопнуло, с потолка пещеры посыпалась ледяная крошка. Я, натягивая на голову капюшон, бросилась под укрытие стены, которая покрылась трещинами и вибрировала.

Обхватив голову руками и прижав лицо к коленям, я вжалась в самый дальний угол. Из-за акустики в пещере стоял такой шум, что казалось, я сейчас провалюсь в тартарары. Но все быстро успокоилось. Я подняла голову и увидела, что пещера наполняется людьми, а около меня среди осколков ледяной стены лежит мужчина в средневековой одежде.

Когда же это он, бедолага, успел? Вроде никого не было в зале. Я подползла к нему на четвереньках. Крупный, высокий, темные спутанные волосы. Голова чуть запрокинута, а на виске рана из которой идет кровь. Я приложила голову к его груди – сердце стучит и он дышит. Значит просто обморок.

Ко мне бегут люди. Впереди всех Майк. Подхватывает меня, начинает осматривать и ощупывать.

– Ты как? Цела? Ну, ты мать, распелась! Чуть землетрясение не вызвала.

Меня выводят из пещеры. Вижу, что возле бедолаги хлопочут ребята помощники, и почему-то оператор с осветителем.

Раненый парень в себя не приходит, и мы принимаем решение срочно эвакуироваться. Раненого нужно срочно в госпиталь.

Народу в вертолете много. К нам еще подсели какие-то туристы. Когда выходила из вертолета после того как вынесли раненого, заметила мужчину, одетого в средневековую одежду. Не поняла, сколько всё же переодетых парней было на площадке и в пещере, но Оста спрашивать не стала. Он был явно не в себе от пережитого. Как схватил меня в объятия в вертолете, так и держал пока не пришли в гостиницу. Только проводя меня до двери номера, произнес:

– Когда я услышал обвал в пещере и понял, что ты там, я думал, умру на месте. Сердце оборвалось. Ты молодец, сориентировалась, забралась под скалу. – Нежно поцеловал в лоб.

На следующий день я поймала помощника, который переносил раненного, и спросила как дела у пострадавшего. Он сказал, что после доставки в госпиталь они его судьбой не интересовались. Я предложила сходить в госпиталь, помощник не отказался.

В госпитале доктор, явно из местных, дружелюбно рассказала, что у парня несильное сотрясение мозга, но она не может объяснить, почему он не понимает, что ему говорят и не помнит, что произошло.

– Странно, – сказал помощник, – когда я вчера набирал массовку, все говорили по-английски. Мне сложности с переводом на площадке не нужны.

Доктор разрешила пройти в палату к пострадавшему.

Сегодня при хорошем освещении мне его удалось рассмотреть. Высокий, крепко сложенный мужчина возраста тридцать пять плюс. Копна темных длинных волос перехвачена медицинской повязкой, густая растительность на лице. Сегодня он был в больничной одежде, поэтому образ средневекового вояки, запечатлевшийся у меня в памяти, развеялся.

Мы вошли тихо и я рассматривала его, некоторое время, пока он не открыл глаза густо-серого цвета, о таких говорят – стальные. Он увидел меня и, мне показалось, улыбнулся. Я присела на краешек кровати и хотела взять его за руку, но он потянул руку к моему лицу и, приложив ладонь к моей щеке, произнес, что-то вроде:

– Фарефлай фа син пио⁸…

В тот момент я попустила незнакомые слова мимо ушей, потому что доктор стала спрашивать, как его зовут. Я взяла его за предплечье и повторила вопрос доктора, проговаривая каждое слово.

– Как тебя зовут?

Он ничего не сказал, только смотрел на меня посветлевшими серыми глазами. Я отпустила его руку. Доктор продолжала.

– Нам придется его выписать. Документов нет, страховки нет. Я не могу его держать, у нас нет благотворительных мест.

– Мы оплатим, – поспешно сказала я. – Я оставлю реквизиты компании. Германской компании, подойдет?

– Конечно, подойдет! – оживилась доктор.

– Только, пожалуйста, не выписывайте его больного, то есть, пока не поправится.

– Пойдемте, оформим документы на оплату, – живо взяла меня в оборот доктор.

Я пожала бедолаге предплечье, ощутив упругость мышц, и помахала рукой.

Помощник пошёл в гостиницу, а я еще двадцать минут заключала соглашение на лечение пострадавшего в пещере. Когда с оформлением договора было закончено, я попросила у доктора конверт, который она дала без всяких расспросов. Я открыла кошелек, в котором оказалась тысячная купюра. Её-то я и вложила в конверт и, не запечатывая, попросила доктора передать пострадавшему. Та пообещала это сделать при выписке.