Читать книгу Лель, или Блеск и нищета Саввы Великолепного - Леонид Бежин - Страница 21

Папка вторая
Автопортрет на фоне сада
Этюд восьмой
В Ахтырке

Оглавление

Переданные приветы от Трубецких, их уважительный отзыв о построенной отцом железной дороге полностью меняли дело. Раз хозяева сами приглашают, то Савве Ивановичу грех отказываться: еще примут за ломаку и сочтут, что манерничает, артачится и цену себе набивает. К тому же и интересы у них с князем общие – Ее величество музыка, а там, где музыка, – там и живопись, и вообще искусства, театр, изящная словесность: князь, как образованный человек, наверняка и в этом поднаторел.

Словом, лестно иметь такого просвещенного соседа: не с одними же Ноздревыми и Собакевичами знакомства водить. Поэтому надобно воспользоваться случаем и не то чтобы нанести визит (Савва Иванович не любитель подобных визитов), а по-соседски заехать, поздравить с именинами, присесть ненадолго. Может быть, расспросить об Аксаковых, если к слову придется, а главное – потолковать о музыке, вспомнить благословенную Италию, где князь наверняка не раз бывал.

Савву Ивановича увлекли и раззадорили подобные мысли, и он хотел уж было сгоряча велеть, чтобы тотчас и запрягали. Но Елизавета Григорьевна, как всегда, охладила пыл, урезонила и отсоветовала: экий ты, право, нетерпеливый, вечно торопишься, а будет гораздо лучше перенести на завтра. Все-таки сейчас уже поздно, солнце садится, холодает, смеркается, а им еще с иконой дом освящать. Да и духовенство следует уважить, хоть немного за столом с ними посидеть, отметить праздник. А то ведь и обидеться могут – если не за себя, то за святого Николу. В другой раз станешь звать – и не приедут.

И Савва Иванович хотя и с трудом, с досадливым покрякиванием, подергиванием усов и бородки, но все же согласился. Воля ваша, завтра так завтра, но уж тогда прямо с утра, сразу после кофия. В таком случае не поехать ли им вместе? В этом предложении Саввы Ивановича угадывалось невысказанное: я тебе уступил, но и ты мне уступи, не откажи составить компанию.

Елизавета Григорьевна уж и готова была согласиться в угоду мужу. Но все же отказалась, сочтя, что это уж выйдет не по-соседски, а – самый настоящий визит, для хозяев обязывающий и обременительный. Станут, чего доброго, суетиться, слуг гонять, спешно накрывать на стол. Нет, ни к чему. Поезжай, муженек, один – потом расскажешь.

И Савва Иванович поутру поехал в Ахтырку один. Вот вдали показался барский дом, родовое гнездо, колонны и арочные окна. Савва Иванович придержал лошадей, и тотчас выбежал малый, взял под уздцы, отвел в сторону.

Слуги о нем доложили и вернулись с любезным ответом от хозяев: «Извольте. Пожалуйте. Вас ждут». После вчерашнего празднования часть гостей, видно, осталась ночевать, и к завтраку все собрались на застекленной веранде: московские приятели князя, здешние помещики и среди них – один военный в расстегнутом кителе (вольность позволительная, поскольку за столом не было дам).

Собрались с явным намерением допить вино, побалагурить в мужской компании и подналечь на закуски и разносолы, коих хлебосольные хозяева наготовили явно с излишком. Не на одни, а на десять именин и то хватит.

Савва Иванович представился, слегка повысив голос, чтобы заглушить шум за столом и заручиться всеобщим вниманием. Гости сразу замолкли, глядя на него, как смотрят на тех, о ком не раз слышали, но увидеть довелось впервые. Князь же вышел к нему из-за стола с гостеприимной улыбкой и распахнутыми объятьями.

– Вот и славно, что навестили! Мы еще вчера вас, признаться, поджидали. Садитесь, дорогой. – Он указал ему на свободное кресло и, обращаясь к гостям, добавил: – Вот вы, господа, на поезде ко мне прибыли, а изволите ли знать, кто рельсы под вами прокладывал и сию дорогу железную строил? Батюшка Саввы Ивановича, моего теперешнего доброго соседа. Желаю здравствовать им двоим и продолжать начатое с таким успехом великое дело.

Все дружно подняли наполненные бокалы, а у кого в бокале было пусто, поспешно налили себе до краев вина.

– За вас!

– За ваши благие начинания!

– Успеха в делах!

Мамонтов с благодарностью поклонился, тоже слегка пригубил, но не мог не внести печальную поправку в столь лестные для него пожелания:

– Батюшка Иван Федорович, к скорби моей, недавно скончался.

Все задвигали креслами, выражая готовность встать, но Савва Иванович убедительным жестом усадил всех обратно.

– Ах, что вы говорите! Какая утрата для всех, кто его знал и о нем слышал! Царство ему небесное! – Николай Петрович хотел перекреститься, но по рассеянности своей не донес правую руку до левого плеча, вздохнул и посетовал: – Всем нам когда-нибудь умирать – кому раньше, кому позже. Все на небесах будем.

Лель, или Блеск и нищета Саввы Великолепного

Подняться наверх