Читать книгу Американская война 1941-45 гг. Факты о вкладе США в победу - Леонид Липманович Анцелиович - Страница 2

Летом 1939 года внешнеполитическая обстановка в мире уже была накалена. Ясно обозначился союз стран – агрессоров, которые начали вооруженную борьбу за передел мира и своё господство. В Берлине 25 ноября 1936 г было заключено германо-японское соглашение по обороне от коммунизма «Антикоминтерновский пакт». В ноябре 1937 года к пакту присоединилась Италия, а 24 февраля 1939 года членами тройственного союза стран Оси становятся Венгрия и Маньчжоу-го.

К лету 1939 года нацистская Германия уже шесть лет перестраивала свою военную промышленность, создавала выдающиеся образцы военной техники и оттачивала боеспособность своих новых дивизий. Она захватила Австрию, огромный промышленный потенциал Чехословакии и нацелилась на Польшу.

Императорская Япония, прикрытая союзом стран Оси и вовлечением Англии и Франции в гражданскую войну в Испании, решает, что с её увеличившимся военным потенциалом и перспективой голодного будущего, она может начать свою экспансию. Она напала на Китай 7 июля 1937 г. Состоявшаяся через три месяца, в ноябре, конференция девяти держав, пытавшихся урезонить Японию, закончилась безрезультатно.

Воодушевлённые японские стратеги начали поглядывать на лакомые просторы Сибири и Дальнего востока СССР, подогреваемые подписанием 21 августа 1937 г советско-китайского договора. В этом же 1937 году генеральные штабы японской и германской армий заключили соглашение об обмене разведывательными данными о Советском Союзе. Используя территорию государства Маньчжоу-го, в котором японцы хозяйничали, как у себя дома, они получали прямой доступ к южному подбрюшью Сибири и Дальнего востока, могли перерезать транссибирскую железную дорогу – единственный сухопутный путь снабжения Красной Армии на востоке страны.

На дальневосточной границе было неспокойно. Перестрелки, захваты пограничных нарядов, атаки на пограничные катера на реке Амур, переходы границы разведывательными отрядами, нарушения воздушного пространства сопредельных стран самолётами и обстрел их территории. Беспокойство Сталина вызывала Квантунская армия Японии, которая вела успешные бои против его союзника Китая. Он полагал, что Япония в ближайшее время не может напасть на СССР, и стремился помочь Китаю, удерживая значительную часть японской армии в Маньчжурии. Для этого нужны были провокации на границе и создание впечатления готовности воевать с Японией. Главный военный совет Красной Армии 8 июня 1938 г принимает постановление об усилении войск и организации на базе Особой Краснознамённой Дальневосточной армии Краснознамённого Дальневосточного фронта. Командующий – маршал Блюхер, член военного совета – комиссар Мазепов, начальник штаба – комкор Штерн.

Масла в огонь подлил побег начальника Управления НКВД по Дальневосточному краю, комиссара государственной безопасности Люшкова. Он перешел границу и сдался японским пограничникам 14 июня 1938 г.

Повод для первой полномасштабной разведки боем, как часть общего плана помощи Китаю, нашелся в июле 1938 года. Дали его советские пограничники. Участок советской границы у озера Хасан располагался недалеко от побережья Японского моря, юго-западнее Владивостока. Здесь же недалеко была и граница Кореи. Само озеро Хасан вытянуто с севера на юг. Граница проходила по его западному низменному берегу. Далее на запад пустынные земли с сопками марионеточного японского государства Маньчжоу-го. Две сопки Заозёрная и Безымянная возвышались около границы напротив озера Хасан на сопредельной территории. В штабе пограничного округа НКВД решили, что с вершины одной из них можно просматривать обширную территорию Маньчжоу-го. Ночью пограничники перенесли на вершину сопки Заозёрной пограничный знак, отрыли окопы и установили проволочное заграждение. Правительство Маньчжоу-го 14 июля заявило протест о нарушении своей границы. На следующий день посол Японии в Москве вручил ноту протеста советскому правительству, в которой требовалось освобождение захваченной территории. Послу было заявлено, что граница в этом районе была проложена неправильно, и по документам Хуньчуньского соглашения 1886 года с приложенной к ним картой сопки Заозёрная и Безымянная находятся на территории СССР. В следующей ноте правительства Японии 20 июля уже было ультимативное требование освободить незаконно захваченную территорию. Через два дня Совет народных комиссаров СССР в ноте правительству Японии отклонил требование об отводе советских войск с сопки Заозёрная как необоснованное. А японский император Хирохито в этот же день одобрил план силового возврата сопки.

К этому времени Япония интенсивно наращивала военные мускулы, была одной из самых могущественных империй, агрессивно нацеленной на расширение своих владений. Её многотысячная армия вела успешные бои с более многочисленной армией Китая. Флот Японии был одним из мощнейших в мире и намного превосходил Тихоокеанский. Строились самые большие в мире линкоры класса «Ямато». По числу авианосцев Япония уже обогнала США. Всё вместе взятое заставляло Сталина рассматривать Японию, как очень сильного и опасного империалистического противника, но сейчас надо помочь Китаю и проверить боеспособность японцев.

Даже местный пограничный конфликт из-за двух сопок казался Сталину настолько подходящим, что он даст указание Ворошилову через два дня после начала вооружённых столкновений привести в боевую готовность Приморскую армию и Тихоокеанский флот.

В боях за сопки с 29 июля 1938 г японцы постепенно наращивали численность солдат. Двумя пехотными полками при поддержке подразделений полевой артиллерии они заняли сопки и закрепились. К месту конфликта подтягиваются три полка советской стрелковой дивизии и прибывает заместитель наркома обороны, армейский комиссар Мехлис. Командует операцией начальник штаба Дальневосточного фронта Штерн. Затем прибывает и командует взятием двух сопок сам командующий Дальневосточным фронтом, маршал Блюхер. Его приказ о взятии сопок тремя полками при поддержке артиллерии красноармейцы выполнить не смогли из-за сильного сопротивления окопавшихся японцев. Мехлис сообщает Сталину, что маршал Блюхер не способен руководить операцией. Его отстраняют и снова назначают Штерна. К сопкам подтягиваются вторая советская стрелковая дивизия, отдельная механизированная бригада с почти тремя сотнями танков и корпусная артиллерия.

Вторая попытка отбить сопки началась 6 августа с массированной бомбардировки 216-ю советскими самолётами. Затем после 45 минутной артподготовки начался штурм сопок двумя дивизиями, поддержанными танковыми батальонами. Но взять сопки они не могли. Японцы 12 раз переходили в контратаки, повреждали танки из противотанковых ружей и поджигали их бутылками с горючей смесью. Только через два дня после ввода новых подразделений сопка Заозёрная была взята.

Советские потери – более 1300 погибшими, пропавшими без вести, умершими в госпиталях и более трёх тысяч ранеными – существенно превысили японские.

Войсковая операция у озера Хасан наглядно показала Сталину слабость Красной армии, командирский состав которой был в значительной мере уничтожен репрессиями.

«Конечно, Блюхер прав, воевать не с кем. Недокомплект командного состава в частях на Дальнем востоке достигает 85 %. Взять подготовленных и умных новых командиров неоткуда. Для подготовки командных кадров взамен уничтоженных нужны годы, и их надо любыми средствами получить, эти мирные годы. Бои с японской армией у озера Хасан показали её силу. А в случае начала большой войны на широком фронте он, Сталин, не сможет послать командовать каждым полком командующего фронтом или начальника штаба фронта».

Виновным, однако, оказался маршал Блюхер.

Вот выдержка из приказа № 0040 наркома обороны от 4 сентября 1938 г, который редактировал Сталин:

«…После разоблачения и изъятия из армии изменников и шпионов т. Блюхер не сумел или не захотел по-настоящему реализовать очищение фронта от врагов народа. Под флагом особой бдительности он оставлял вопреки указаниям Главного военного совета и наркома незамещенными сотни должностей командиров и начальников частей и соединений, лишая таким образом войсковые части руководителей, оставляя штабы без работников, не способными к выполнению своих задач. Такое положение т. Блюхер объяснял отсутствием людей (что не отвечает правде) и тем самым культивировал огульное недоверие ко всем командно-начальствующим кадрам КДВ фронта…»

В том же приказе:

«В целях скорейшей ликвидации всех выявленных крупных недочетов в боевой подготовке и состоянии войсковых частей КДФ, замены негодного и дискредитировавшего себя в военном и политическом отношении командования и улучшения условий руководства, в смысле приближения его к войсковым частям, а также усиления мероприятий по оборонной подготовке Дальневосточного театра в целом, – управление Дальневосточного Краснознаменного фронта расформировать».

Обстоятельства умерщвления маршала Блюхера известны.

Прошло всего несколько месяцев, и появился предлог для новой схватки с японцами, но теперь в западной части Маньчжоу-го на границе с Монголией. Японцы требовали отдать им кусок степи площадью около двух тысяч квадратных километров. Полгода бесплодных переговоров и – новое тестирование японской армии, новый пограничный конфликт. Цель та же – удержать японскую армию в Маньчжурии от отправки в Китай. Скорее всего поводом послужило убийство конных патрульных во время случайной встречи в степи. Чёткой обозначенной границы между Монголией и Маньджоу-го не было. А дальше по нарастающей, каждая из враждующих сторон пыталась показать, кто здесь хозяин.

Есть версия, что японцам было необходимо немного подвинуть виртуальную границу между Маньчжоу-го и Монголией в самой восточной точке этой степной и дружественной СССР страны. По мнению её московских кураторов, граница проходила в 25 км восточнее реки Халхин-Гол, текущей с юга на север. Далее на восток – степи Маньчжоу-го. Японцы будто бы строили там железную дорогу параллельно реке, но она пролегала слишком близко к границе. В переговорах японцев с монголами они просили отодвинуть границу на запад от их железной дороги, проложить границу по руслу реки Ханкин-Гол, и доказывали, что на старых картах она там и проходила. Монголы им отказали, и тогда местные японские командиры решили просто захватить эту полосу земли по правому берегу реки Ханкин-Гол шириной 25 и длиной 70 км.

Это им удалось 14 мая 1939 г. Но через неделю, после всех согласований на высшем уровне, из особого стрелкового корпуса Красной Армии, расквартированного в Монголии, к реке Ханкин-Гол подошла советская помощь – стрелковый полк с артиллерийской батареей и дивизион бронемашин. Японцев отбросили к условной границе.

Начинается наращивание войск обеих сторон пограничного конфликта. Участились воздушные схватки. Задействованный советский истребительный авиаполк из Забайкальского военного округа за два дня боёв потерял 15 машин, а японцы, летающие на истребителях Ki-27, только одну. Сталину становится ясно, что его рядовые лётчики уступают японским. Из Москвы 29 мая вылетает авиаполк, укомплектованный лётчиками с боевым опытом сражений в Испании и Китае. Из них 17 уже были героями Советского Союза. Командовал ими заместитель начальника ВВС РККА, герой Советского Союза Смушкевич. Второе, что сделал Сталин, он сменил командование корпуса в Монголии, направив туда комдива Жукова из Западного военного округа и комбрига Богданова. Командующему 1-ой Отдельной Краснознамённой армии, командарму Штерну приказано обеспечить Жукова всем необходимым и координировать совместную с Монголией войсковую операцию. Для обеспечения в ней победы дополнительные войсковые части подвозились из центра страны по Транссибирской железнодорожной магистрали и далее по грунтовым дорогам Монголии на грузовиках. На ближайшие к Халкин-голу аэродромы прилетели самые новейшие боевые самолёты: истребители И-16 и «Чайка», бомбардировщики СБ.

Японцы тоже усилили свою группировку. 27 июня воздушным ударом по советским аэродромам они уничтожили на земле 19 самолётов. Несмотря на невероятную концентрацию советских войск и монгольской конницы, когда 2 июля японцы перешли в наступление, войско Жукова дрогнуло. Японцы углубились на 40 км, форсировали реку Халкин-гол и заняли господствующую высоту на её западном берегу. Более сотни японских танков при поддержке пехоты прижали полторы тысячи красноармейцев и три тысячи монгольских конников к самому восточному берегу Халкин-гола. В этот критический момент Жуков вводит в бой без пехотного сопровождения последний резерв – 150 танков, 154 бронеавтомобиля и монгольский бронедивизион, машины которого оснащены 45 мм пушками. Японцы дрались остервенело и потеряли только убитыми около восьми тысяч солдат. Но на четвёртый день боёв Жуков стал победителем.

Поскольку победа оказалась во многом пирровой, группировку советских войск решили усилить. В Забайкальском военном округе после частичной мобилизации сформировали две дивизии. Перевезли и третью. Танковую бригаду с новейшими танками перебросили из Московского военного округа.

Планированием дальнейших операций занялся Генеральный штаб Красной Армии. Это уже становилось похожим на войну с Японией и не входило в планы Сталина. Ознакомившись с планами, Сталин сказал:

«Вы хотите развязать большую войну в Монголии. Противник в ответ на ваши обходы бросит дополнительные силы. Очаг борьбы неминуемо расширится и примет затяжной характер, а мы будем втянуты в продолжительную войну».

Военная группировка у реки Халкин-Гол превысит сто тысяч красноармейцев, и Жуков, потеряв за всё время боёв более 26 тысяч бойцов, одержит победу в этом пограничном конфликте. Японские потери будут на 4 тысячи меньше.

Сталин, конечно, боялся расширения конфликта и войны с Японией, понимал, что полк воздушных асов из лётчиков-испытателей у него только один и таких командиров, как Жуков, у него раз, два и обчёлся. Маленькая схватка на Халхин-Голе, как и в прошлом году у озера Хасан, показала – воевать его армия не готова. А огромная японская армия заканчивает в Китае и вполне может двинуться на Дальний восток. Эта озабоченность советского вождя отразилась в его выступлении на 18-ом съезде ВКП(б) 10 марта 1939 г:

«…Смешно искать «очаги» Коминтерна в пустынях Монголии… Япония захватила за это время огромную территорию Китая…В политике невмешательства сквозит стремление, желание – не мешать агрессорам творить своё чёрное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а ещё лучше с Советским Союзом…»

Спасительный план в его голове родился неожиданно несколько месяцев тому назад.

«Друг моего друга не может быть мне врагом», – в этой аксиоме суть плана. Надо стать другом нацистской Германии, и тогда Япония не посмеет напасть на СССР. Задача непростая, но вполне реализуемая. Он уже подробно разъяснил полпреду в Германии тов. Мерекалову, как постепенно донести до руководства Рейха инициативу Сталина по улучшению отношений наших стран.

Развязать пожар войны, тем более мировой, коммунисты мечтали всегда. По их убеждению, именно война приносит победу коммунистам. Сталин готовил страну к войне, но хотел вступить в неё, когда империалисты её развяжут, передерутся и ослабят друг друга. Но теперь сложилась такая обстановка, что реальным факельщиком новой войны был только Гитлер. Помощь Гитлеру и дружба с ним убивала двух зайцев – убирала опасного врага, Японию, и приближала начало такой желанной большой войны.

Уже 11 апреля 1939 г полпред Мерекалов закидывает удочку статс-секретарю МИД Германии Вайцзекеру. В беседе он заявляет:

«Советская Россия не использовала и не намерена использовать против Германии существующих её трений с западными державами. С точки зрения России нет причин, которые могут помешать нормальным взаимоотношениям с Германией. А начиная с нормальных, отношения могут становиться всё лучше и лучше».

Ясный сигнал Гитлеру о желаемой дружбе Сталин даёт 3 мая 1939 г – заменяет наркома иностранных дел, еврея Литвинова на Молотова. В последующие месяцы временный поверенный в делах, советник посольства Астахов давал понять германской стороне, что смещение Литвинова означает поворот в советской политике, что в англо-советских переговорах Англия вряд ли получит желательные для нее результаты.

В конце концов Германия для большевиков всегда была близким государством. И на немецкие деньги они разваливали царскую армию, и Ленин ехал в пломбированном вагоне. Ведь Сталин был крёстным отцом рождающихся Вермахта и Люфтваффе. Он дал добро для подготовки будущих немецких асов в Высшей школе военных лётчиков в Липецке с аэродромом, ангарами и складами авиационных материалов. Немецких танкистов готовили в учебном центре «Кама» под Казанью с танкодромом, мастерскими и вспомогательными службами, готовили на новейших немецких и советских танках. Рядом с городком Вольск на берегу Волги, недалеко от Саратова, немцам предоставили военную базу «Томка» с аэродромом, ангарами и лабораториями для разработки и испытаний боевых отравляющих веществ. Большевики свято верили, что только большая, желательно мировая война принесёт им победу над капиталистами в других странах. Сталин вполне допускал, что факельщиком нового пожара мировой войны может стать обделённая Версальским договором Германия, и всячески способствовал её милитаризации.

Своё кредо он потом сформулирует в сентябре 1939 года за обедом с Генеральным секретарём Исполкома Коминтерна Георгием Димитровым в присутствии Молотова и Ворошилова: «Мы не прочь, чтобы они (капиталисты – прим. автора) подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если бы руками Германии было расшатано положение богатейших капиталистических стран… Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались».

Лёд тронулся. Гитлер принимает дружбу Сталина, ему нужен союзник в предстоящем разгроме Польши, а затем и Франции. В беседе с Астаховым и торгпредом Бабариным в Берлине 26 июня полномочный представитель МИД Германии г. Шнурре заявил:

«В настоящее время германская политика на Востоке берет абсолютно иной курс. С нашей стороны не может быть и речи об угрозе Советскому Союзу».

2 августа 1939 г уже Риббентроп принимает Астахова и открытым текстом заявляет, что если соглашение с Москвой будет достигнуто, то будут удовлетворены все её требования по республикам Прибалтики и Польше.

15 августа 1939 г посол Германии в Москве Шуленбург получает от Риббентропа обширный текст предложения Германии, который он должен зачитать Молотову, и поручение добиться аудиенции у Сталина. В тексте указано:

«… для ускорения достижения соглашения имперский министр иностранных дел фон Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени фюрера изложить взгляды фюрера господину Сталину…»

В тот же день в 8 часов вечера, заслушав пространное заявление посла, Молотов говорит, что советское правительство тепло приветствует германские намерения улучшить отношения с Советским Союзом и верит в искренность этих намерений. Затем он добавляет:

«В этой связи нас интересует вопрос о том, как германское правительство относится к идее заключения пакта о ненападении с Советским Союзом, а также видит ли Германия какую-нибудь реальную возможность повлиять на Японию с целью улучшения её отношений с Советским Союзом и урегулирования пограничных конфликтов…»

Ответ посла Молотову:

«Что касается отношений с Японией, то имперский министр иностранных дел уже говорил господину Астахову, что у него на этот счёт есть своё собственное мнение. Таким образом, можно предположить, что имперского министра иностранных дел может заинтересовать и этот вопрос, тем более что его влияние на японское правительство определённо не маленькое».

Молотов заявил, что это его очень интересует.

Ответ из Берлина пришел 17 августа 1939 г:

«Вопросы, поднятые господином Молотовым, соответствуют германским пожеланиям, а именно: Германия готова заключить с Советским Союзом пакт о ненападении, если желает советское правительство, не подлежащий изменению в течение 25 лет. …Наконец, Германия готова, и это полностью соответствует позиции Германии, попытаться повлиять на улучшение и укрепление русско-японских отношений».

21 августа – обмен личными посланиями Гитлера и Сталина. Гитлер торопит подписать пакт о ненападении и согласен на дополнительный протокол, желаемый советским правительством. Сталин благодарит за письмо и соглашается принять Риббентропа 23 августа.

В тот же вечер Риббентроп по телефону информировал японского посла Осиму о последнем повороте в отношениях между Берлином и Москвой. Следующим вечером посла Японии принял статс-секретарь МИД Германии Вейцзекер и имел с ним продолжительную беседу. Вейцзекер:

«Соглашение вынуждает нас сделать шаги на пути к умиротворению японо-русских отношений и к обеспечению стабильности такого положения в течение довольно длительного периода времени».

Посол был обеспокоен и сообщил, что ожидает шок в Токио.

Риббентроп прилетел в Москву 23 августа.

Сталин и Риббентроп: глаза в глаза

Из записи беседы, состоявшейся в ночь с 23 на 24 августа между имперским министром иностранных дел, с одной стороны, Сталиным и Председателем Совета Народных Комиссаров Молотовым, с другой стороны:

«Обсуждались следующие проблемы: 1. Япония. Имперский министр иностранных дел заявил, что германо-японская дружба ни в каком смысле не направлена против Советского Союза. Более того, мы в состоянии, имея хорошие отношения с Японией, внести действительный вклад в дело улаживания разногласий между Советским Союзом и Японией. Если господин Сталин и советское правительство желают этого, имперский министр иностранных дел готов действовать в этом направлении. Он соответствующим образом использует свое влияние на японское правительство и будет держать в курсе событий советских представителей в Берлине. Господин Сталин ответил, что советское правительство действительно желает улучшить свои отношения с Японией, но что есть предел его терпению в отношении японских провокаций. Если Япония хочет войны, она может ее получить. Советский Союз не боится ее [войны] и готов к ней. Если Япония хочет мира – это намного лучше! Господин Сталин считает полезной помощь Германии в деле улучшения советско-японских отношений, но он не хочет, чтобы у японцев создалось впечатление, что инициатива этого исходит от Советского Союза».

Договор с Гитлером был сразу же подписан, а 31 августа 1939 г ратифицирован Верховным Советом СССР.

Премьер-министр Японии Хиранума посчитал себя ответственным за то, что вероятный противник Японии, Советская Россия, заключила договор с Германией и подаёт в отставку. 9 сентября 1939 г. посол в Москве Того предложил заключить перемирие. Одновременно он заявил о желании японского правительства заключить с Советским Союзом торговый договор, а в более широком плане – улучшить взаимоотношения в целом. Соглашение о границе на реке Халкин-Гол было подписано 9 июня 1940 г. А в начале следующего месяца посол Японии в Москве сделал предложение о заключении советско-японского пакта о нейтралитете.

После военного поражения и оккупации Франции и Голландии японцы окончательно решили завладеть богатствами Юго-Восточной Азии, стратегическим сырьём – нефтью, каучуком, оловом, бокситами – Французского Индо-Китая и Голландской Индии. Осенью 1940 г. Япония фактически приступила к осуществлению южного варианта агрессии. План Сталина сработал! Дальний восток СССР был спасён и мог наращивать свой военный потенциал. Заводы Комсомольска на Амуре выпускали самолёты и подводные лодки. Советское правительство 18 ноября направляет Японии свой вариант договора о нейтралитете. Его обсуждение с министром иностранных дел Японии Мацуокой началось в Москве 24 марта 1941 г. Через два дня он выехал в Берлин и возвратился 7 апреля. К трудным переговорам с Молотовым подключился Сталин. Пакт о нейтралитете с Японией подписали 13 апреля 1941 г сроком на пять лет. Стороны брали обязательство поддерживать между собой мирные и дружественные отношения и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность другого государства. Когда Мацуока узнал о нападении Германии на СССР, он признался своим коллегам в правительстве: «Я подписал пакт о нейтралитете потому, что думал, что Германия и Россия не будут воевать. Если бы я знал, я бы не подписал этот договор».

Этот неожиданный ход Сталина в 1939 году очень обеспокоил Рузвельта. СССР с его огромными ресурсами присоединился к агрессорам. В переговорах перед подписанием было подтверждено, что «в идеологии Германии, Италии и Советского Союза есть один общий элемент: противостояние капиталистическим демократиям». Сталин заявил Риббентропу, что если он не получит половины Польши и Прибалтийские страны, то Риббентроп может сразу же вылетать назад». Заключая договор с Гитлером, Сталин, имея огромную армию, обеспечивал ему тыл и становился соучастником развязывания новой мировой войны. К тому же, как алчный империалист он требовал присоединения к своей империи новых территорий и суверенных стран с их промышленностью и людскими ресурсами. О моральной стороне этой сделки с Гитлером говорить на приходилось. Но Рузвельт знал, что всех моральных большевиков, которые могли ей воспротивиться, Сталин уже расстрелял.

После начала войны с СССР, Гитлер всячески пытался склонить Японию открыть фронт на Дальнем востоке, но вся японская армия уже была задействована на юге Тихого океана. Это позволило Сталину перебросить в октябре – ноябре 1941 года часть боеспособных дивизий под Москву и выиграть эту судьбоносную битву.