Читать книгу Сказание об Урус-хане. Фёдор и Айтуган - Лев Исаков, Лев Алексеевич Исаков - Страница 9

Выехали без спешки: туманы с низин ещё не сошли, но солнце уже распласталось на полнеба. Собрались в трёх четвертках статистых мужиков, неприметно, но хорошо вооружённых: кистенёк – топоришко под тряпицей у руки; тулы с луками плоские не топорщат попон, как и кольчужные нагрудницы-спинницы свиток, а стальные подбои не морщат шапок с кистями и засапожный нож – голенища. И кто усмотрит пук сулиц в в одной из четырёх торок?

– Ах, да, и наружу оружие есть: кривоватая домодельная рогатина – как же на дороге от волков, медведей, лихих людей!? Отбивает рвение искать что-либо ещё…

На сретенье с большим шляхом ждали недолго большой многотележный обоз – а в нём и полдюжины своих… Подъехали двое хозяев: осадистые, добротно одетые, тоже в оружии: у одного чекан под рукой, у другого тул и топорец у седла.

– Гуще Ивановичу здоров будь!

– Гостям на добром слове – к здоровью барыша!

Окинул взглядом растянувшийся обоз, поперечил – благодушно – всё как всегда…

– Ай, добытчики, опять перебрали: сговаривались на тридцать возов, а тут сразу за сорок будет – сторожам не станет быстро поспеть: то концы, то середина впусте…

– Гущенька, да ты одним видом разбойничков шугнёшь!

– Волчат шугнёшь – Волков раззадоришь… Вот что, один четверток спереди пойдёт для упреждения – я с двумя у последних телег: коли что, по бокам чистить и в разгон на голову и конец ходить. Ваших мужиков побойчее и со своим интересом в передние и задние поставьте, да побольше: из середки телегу на дороге просто не выдернуть, даже если возчик сбежит.

В сторонке придерживал коня, но внимательно прислушивался молодой купчик, ладный, щеголеватый, щёчки в яблочки – одежда-обновка ещё чуть топорщилась; чей-то сродник, или впервые посланный на далёкий торг для научения…

– Эк, да у тебя самострел?!

– Ей, из Новгорода, от немец!

– Эх, хороша Маша – да не та каша: долго крутить, пока стрелу наставишь – в лесу лучок покороче много опередит. А в поле татарский лук и вдаль не хуже – Пять стрел на Одну…

Вспыхнул как девица пристыженная:

– Так что, совсем плох?!

– На зверя хорош: в готовности сколько хочешь и вгонит глубоко – да и руки мягкие, купецкие, тетивой не тянуть-рвать в кровь. Ай не так?

Купцы благодушно засмеялись:

– А с Гущей Ивановичем и ничего не нужно.

Хозяин самострела ещё дулся.

– Да не серчай – нет оружия без изъяна. Самострел хорош из-за стены: его жено и малолеток за день освоят. Против бронника и копейщика он лучшее всех: с него можно и лёжа брать, а лучнику надо в рост стоять – тут ещё посмотреть надо, что справней.

…Будто тёплой водой полил мальца – сразу накрепко тот к нему привязался…

– — – —

…На втором прогоне муромские леса начали редеть: выезжали к рязанскому ополью и Ордынской дороге – вечерелось…

Остановились у придорожного стана с харчевней; за плату: коновязи, навесы для телег с товаром – ну их к бесу, ночь светлая; кони под присмотром распряжённые…

Сами, чтобы не докучать работникам – первая ночёвка задаст духу на всю дорожку – отправились в харчевню.

Купцы, шумно-говорливые – отпустило сердце по хорошему началу – прошли на чистую половину через общую гридницу, где притулились три-четыре питуха…

…Гуща на входе окинул покой равнодушно-ленивым взглядом – сесть с купцами в «чистой» отказался, надо, мол, за сторожами присмотреть-приструнить, чтобы сразу в службу вошли…

– Эй, малый, бражка есть?

– На меду и на бруснике.

– Вместе? Порознь?

– Порознь.

– С холодка?

– Не, у нас только подполье.

– Неси жбан на бруснике.

– Две кринки в полведра?

– Неси! Да куда ты сразу! Не знаешь что ли: Барин – неси! Холоп – пронеси!

Гуща почесал голову, как бы что припоминая, и тихо спросил:

– Что слышно, на дороге шалят?

– Да не так чтобы…

– Про кого говорят: Щука? Слепень?

– Да нам откуда…

– Никшни – без руки в муромском лесу осесть…

– Говорят… какой-то Зоря – я не знаю…

– Тихо, я не правлю путь чей там послух с пустой чашкой в углу сидит – шепни ему: ведёт обоз Гуща, на копьеце косынка жёлтое с чёрным – Отец-Солнышко, Земля-Матушка… Чтоб худа не было – пусть знают.

– Да я…

– А коли мамка не твоя – спроси у хозяина…

Скользнул в неприметную дверцу, скоро появился с двумя крынками – ставя на стол, тихонько сказал:

– Велено: как скажете – бражка от заведения…

Прошёл к послуху в угол… Возвращаясь, хотел миновать Гущу побыстрее, но тот не склонен был его так сразу отпускать:

– А что ещё в народе говорят?

– Да ничего… Вот только из степи – какой-то мор объявился, страшенный, «Чёрной Смертью» зовут – у Орды войско на Сурож ходило: всё как есть перемёрло, один хан вернулся.

– Холера?

– Не, говорят хуже; не с воды – пятна какие-то чёрные…

– Бегут?

– Немного: жёнки, детки… Попы-божули некрасиво поступают: деток на людях от мамок отнимают в монастырь крестить – смотреть нельзя, как матки надрываются…

– За ножи хватаются? Дерутся?

– Хе, там же княжья стража: Ивана Ивановича, великого, рязанского.

Зашёл повеститься к купцам – они уже хорошо присели вокруг поросёнка, а особенно веселели от двух разбитных девах, ставящих на стол, и вот-вот готовых присесть… Скучал-мешал только молодой.

– Ну, Гости, понесу свои кости – и молодому купцу-самострельщику:

– А пойдём к нам: самострелом похвастаешь – баек послушаешь; ребята днём косачей залучили – может, поделятся…!

– Я счас!

И служкам:

– Две крынки бражки с мёдом и порушьте поросёнка-годовика с хреном!

Купцы были явно довольны – отпустили с напутствием:

– Гуща Иванович, мы на тебя про отрока в надеждах…

Гуща успокоил:

– А и не бойтесь – присмотрим! Напоим – не упоим; а и жизнь ему самому надо крутить – вертеть – поворачивать!

…Ах, дороженька – раздолье: до самых оковских перевозов никто не беспокоил, а ведь наезды были, даже на ордынский караван с великокняжеской охраной – будто бы целое сражение!…