Читать книгу Рождённый в чужой стране. Время перемен - Лев Воронцов - Страница 10

За чтение я взялся с самого утра. Старался не отвлекаться, но где-то между десятью и одиннадцатью случился приступ у того буйного, что с тремя высшими образованиями. Он заходился воплями около получаса. Успокоился, только когда медики смогли сделать ему укол и начал действовать аминазин.

В районе обеда отличился другой пациент. Мы вышли в коридор, собираясь в столовую, и тут сухонький старичок, ростом мне по плечо, вдруг вцепился в руку стоящего рядом соседа по палате. Тот завопил от боли.

Я вспомнил, что пару лет назад мой сосед по подъезду, будучи пьяным, купил у кого-то мартышку. Наивное выражение её мордочки подкупало любого. Малявка хватала подошедшего за штанину (или юбку, или подол платья) одной ручонкой, а другую тянула к потенциальному кормильцу в надежде получить какое-нибудь лакомство. После того, как обезьянка в той же манере попросила конфетку и у меня, я осознал, насколько мы слабее «братьев меньших». Вместе с тканью брюк она прихватила и кожу ноги. И было мне ОЧЕНЬ больно…

Санитары попытались оторвать одного больного от другого. Тщетно.

Неожиданно старичок отпустил свою жертву, и та перестала орать. Санитары, сосредоточившиеся на кистях больного, не успели вовремя среагировать на изменившуюся ситуацию. Сумасшедший легко вывернулся из хватки медиков и метнулся к открытой двери туалета. Ухватившись за ручки-скобы, он плотно прижался грудью и животом к вертикальному брусу двери. И ещё, чтобы понадёжнее закрепиться, сжал её коленями.

– А почему они не могут с ним справиться?! – спросил Косой. – Их же двое!

– Да потому, что он хоть и засушенный, но Геракл, – ответил я.

– Зови подмогу, – сказал один санитар другому. – Вдвоём мы его нескоро отковыряем.

Подошёл один из пациентов-надзирателей. С ним дело сразу сладилось: двое держали больного за запястья, а третий отжимал пальцы.

Когда дедка наконец-то повели в процедурную, тот затравленно зыркал по сторонам.

Мы всё-таки отправились на обед. Порции, как всегда, были скудные, и с едой я управился минут за пять. Поднявшись из столовой на второй этаж, понял, что медикам по-прежнему не до нас. Видимо, они до сих пор возились с дедком. Я решил пока не возвращаться в карантинную палату и присоединился к пациентам, находившимся в коридоре.

Один из больных расставлял шахматные фигуры на доске. Я предложил сыграть партию. Мой соперник, несмотря на пожилой возраст и психическое заболевание, оказался хорошим игроком. Он не двигал фигуры абы куда, как поступают многие, а именно играл. И победа наверняка досталась бы ему…

Раздался крик:

– Боксёр, пошёл на хрен отсюда!

Я поднял глаза. В том, что этот человек, ростом за два метра и широкий в плечах, когда-то был мастером спорта, я уже не сомневался. Мускулатура его атрофировалась, но он и сейчас наверняка весил около сотни. В былые времена он бы легко отправил в нокаут любого из нас. Но у каждого свой предел прочности. Расхлябанно-шаркающая походка и потухший взгляд ясно говорили: его силы уступили давлению обстоятельств.

– Не отвлекайтесь, мы с вами играем, – напомнил мне соперник.

Я поспешно передвинул фигуру. Затем сообразил, что ход неудачный, и поинтересовался:

– Не будете против, если перехожу?

Но старичок оказался жутким капризулей.

– Ты нечестный человек! – заявил он с обидой в голосе и встал из-за стола. – Не буду с тобой играть!

– Жаль, – искренне сказал я, видя, что уговаривать бесполезно.

– Может, я за него? – предложил один из моих соседей по палате.

– Давай. Не хочется бросать партию…

Этот просто делал ходы. Победа не доставила мне никакого удовольствия.

Вскоре появились медики и разогнали нас всех по палатам.

На сончасе и после него я читал. Сделал небольшую паузу, когда пришла Полина. Она виноватым тоном сообщила о собрании по поводу лесной школы, передала мне пакет с едой и убежала. Я вернулся в карантинную и снова принялся за чтение. Отвлёкся только на ужин в столовой да наш вечерний «дастархан».

Минут за пятнадцать до отбоя захлопнул книгу и сунул её под подушку. Наведался в туалет, чтобы подготовиться ко сну.

Погасили свет. Наступивший полумрак стал условным сигналом к началу «страшных историй».

Количество наркоманов в городе от года к году росло. И я с интересом впитывал информацию, которая в некоторых ситуациях может оказаться совсем не лишней.

Во время прихода нарки миролюбивы, а максимально опасны во время кумара. Так что история о том, как двое убили третьего из-за разлитого «раствора», никого, в общем-то, не удивила. Самый яркий и неповторимый приход (здесь они были единодушны) – первый. А потому торчок ширяется только единожды. Всю остальную жизнь он лишь раскумаривается. Анаша считается наркотиком и преследуется по закону, но в отличие от разрешённой сигареты привыкания практически не вызывает. Просто, как правило, всё начинается именно с неё. И дело здесь отнюдь не в физиологической зависимости. Куда страшнее зависимость психологическая – потребность в повторении счастья.

Любой наркоман мечтает спрыгнуть с иглы. Но реально на это решаются единицы. И даже если ты в завязке, обольщаться не сто́ит – героин умеет ждать. И пять, и десять лет.

Точки распространения наркотиков в большинстве своём милиции известны. Но стражам порядка выгоднее отлавливать потребителей и мелких дилеров, создавая видимость борьбы с проблемой. А уж если ты попал на учёт в организацию «Город против наркотиков», можешь быть уверен: слезть с иглы тебе не дадут. Есть шанс стать свободным, пережив ломку вдали от тех, кто может подкинуть дозу. Некоторым удавалось. Но именно некоторым. Впрочем, если ты осознал, что назад дороги нет и здесь тебя ничего не держит, можно податься в Чечню. Терять ширяльщику по большому счёту нечего, а кокнара в «республике Ичкерия»[36] предостаточно.

Хасавюртовские соглашения… Формально там наших войск нет. Но…

Слушая, как наркоманский ряд травит байки из жизни, я вдруг понял, кто у нас в карантинной нынче главный. Действительным лидером стал карманник Андрюха. Возможно, он и сам не до конца ещё осознал это, но теперь самым веским было именно его слово. Во многом тому поспособствовал Евсей.

И ещё я заметил один нюанс, изрядно меня удививший. Бугор явно прислушивался к моему мнению.

Это был хороший знак. Это играло нам с Маратом на руку.