Читать книгу Дети света - Лейна Шак - Страница 12

Когда они подъезжали к фабричному поселку, солнце уже садилось. Герд заглушил мотор и неуклюже вылез из кабины, на ходу разрабатывая задеревеневшие от долгой езды плечи и шею, Сандал же выскочила наружу одним гибким прыжком, словно и не было всех этих часов в одной позе.

Они как раз миновали контрольно-пропускной пункт, когда одно из окон верхнего этажа стоящего тут же офицерского корпуса распахнулось и его проем полностью заполнила собой огромная фигура. Герд едва подавил непрошеную дрожь, когда главнокомандующий перегнулся через карниз и зычно крикнул:

– Эй!

Сандал, уже было взбежавшая на крыльцо, недовольно поморщилась, но все-таки сделала несколько шагов назад и выглянула из-под козырька подъезда.

– Ну, чего тебе? – лениво протянула она, запрокидывая голову и встречаясь с исполином взглядом.

Герд внутренне сжался от такой фамильярности и от всей души пожалел, что сам скрыться под спасительным козырьком так и не успел.

– Где тебя носило? – спросил главнокомандующий, как и в прошлый раз пропуская мимо ушей тон генерал-полковника и немало удивляя этим Герда.

– Ездила за солдатом в учебку. – Сандал широко зевнула и сложила руки на груди, всем видом демонстрируя скуку. Отчего-то сама она отнюдь не торопилась руководствоваться собственными взглядами на вопросы субординации.

– Ты что, ухлопала свой единственный в этом месяце выходной, чтобы лично забрать новобранца из учебной части? – глаза главнокомандующего сначала округлились, а затем резко сощурились на Герде.

Герд отчаянно выругался про себя.

– Ну и что? – теперь Сандал разглядывала коротко подстриженные ногти на руках.

– Он ведь даже обучения еще не закончил, так? Когда он поступил к нам? Месяц назад? – На лбу главнокомандующего собрались угрожающие складки, а брови съехались на переносице в одну дугу.

– Около того, – пробормотала генерал-полковник, настойчиво продолжая выражать непочтение.

– Что ты там бубнишь? – гаркнул тот, сминая карниз ладонями.

– Зарли, чего тебе надо? – уперев руки в бока и снова удостаивая главнокомандующего взглядом, с вызовом вскинула на него подбородок Сандал. – У меня шея затекла уже.

Лицо великана перекосило от злости, а карниз под его пальцами хрустнул и разлетелся на куски.

– Свободна, – процедил он сквозь зубы и захлопнул окно, чудом его не выбив.

У Герда по спине прошла нервная дрожь, а Сандал преспокойно снова взбежала по ступенькам крыльца и нырнула в темный коридор корпуса.

– Ты угрожала мне язык оттяпать, если я буду дерзить, а сама что? – еле поспевая за ней, выдохнул Герд.

Сандал потрясла головой.

– Во-первых, я не при исполнении, – жестким голосом, будто это Герд провинился, а не она, отвечала командир. – Во-вторых, у нас с ним есть твердый уговор, что он не вмешивается в мои дела без особой на то надобности. А в-третьих, – и тут Сандал резко поворотилась к Герду лицом так, что тот не успев затормозить, ткнулся носом прямо в отвороты ее расстегнутой кожанки – выше он не доставал, – не вздумай это повторить! – Она вперилась в него своими магнетическими глазами. – Ни с Зарли, с ним так только я одна могу разговаривать, ни с кем бы то ни было еще, понял?!

– Понял, – выдавил из себя Герд обиженно.

Сандал устало опустила плечи и уже более миролюбиво добавила:

– Пойдем, тонну бумаг на тебя еще заполнять.

Герд понуро брел вслед, недоумевая, по каким таким причинам его командир может позволить себе так разговаривать с главнокомандующим, да еще и «одна» из всех. И с чего вдруг главнокомандующий должен не вмешиваться в «ее» дела?

«Зарли, значит», – напомнил себе Герд и потер переносицу перед тем, как сесть за стол и придвинуть разбросанные по нему документы. Когда с ними было покончено, он люто ненавидел весь документооборот в общем, и самую бумагу в принципе.

Оказавшись наконец в той самой комнате, которую он в спешке покинул месяц назад, только успев в нее заселиться, Герд подошел к единственной незастеленной койке и внезапно понял, что ему еще нужно тащиться в тыловое обеспечение получать на себя вещи, включая матрац, который в прошлый раз был, а сейчас почему-то отсутствовал. А для этого нужно было еще сначала взять у Сандал очередную бумажку, чего он, разумеется, заранее не сделал. Сдавленно стеная и проклиная весь белый свет, Герд развернулся и поплелся обратно.

Спустя час его кровать все-таки была застелена, а на ней покойно лежали два его собственных рюкзака, один стандартный вещьмешок и одна вполне себе стандартная собака. Герд стоял, подбоченясь и неотрывно смотря на эту композицию, и не решался больше ничего предпринять. Он зверски устал, хотел спать и есть – на ужин они с Сандал опоздали – но, с другой стороны, надо было уже покончить с одним вопросом. Дело в том, что с тех самых пор, как Герд еще по пути в Противостояние искал в рюкзаках повязки для себя и Старты, он так ни разу больше и не решился заглянуть ни в один из них, кроме того случая, когда утром перед отправкой в учебку переодевался. Рюкзаки с немым укором смотрели на него, разрывая душу на куски, заставляя морщиться от вины и чувства утраты, но для Герда не было ничего труднее, чем просто взять и открыть их. Хотя дольше тянуть уже тоже невозможно, уговаривал он себя.

Глубоко вздохнув и переведя взгляд на Старту, которая жалостливо заскулила и вяло повиляла ему хвостом в ответ – явно просила есть – Герд решил, что овчарка ведь все равно никуда не денется и навсегда останется живым свидетельством его неоплатного долга перед Олвой, поэтому и тянуть дольше не имеет смысла. Герд решительно дернул бегунок и приступил к ревизии того, что у него имелось.

Все, что он сам приготовил себе в дорогу, все было здесь, в Свободных землях, уже абсолютно бесполезно и поэтому шло на выброс. Армейская форма, которую он теперь носил постоянно и пока менять на что-либо другое не планировал, выдавалась в комплекте с нижнем бельем и туалетными принадлежностями, а значит, и вся его старая одежда, которая к тому же была Герду мала, больше не имела смысла. Он отнес ее к мусорному ведру, стоящему в углу комнаты, и стопочкой плюхнул на его чистое дно – выносили, видимо, совсем недавно. Туда же полетели новехонькие кеды, подаренные Герой.

Дальше Герд перебрал документы: полисы, многочисленные медицинские справки и выписки, читательские, школьные и дорожные пропуска и прочая никчемная дребедень. Они последовали за одеждой и кедами. И, наконец, деньги. Ну, а это так уж и попросту было смешно – бесполезные железки, на которые за пределами купола не купить даже песка. Их постигла та же участь – монеты разлетелись по мусорному ведру.

Фонарик, складной нож, медикаменты, кремень, компас с ныне пустым бутылем из-под воды и платками, – все эти вещи, по сути, сейчас ему тоже были не нужны – все они входили в стандартный армейский вещьмешок – зато могли пригодиться позже, когда он покинет Противостояние, да и их у Герда рука бы не поднялась выкинуть. Поэтому аккуратно сложив их обратно, он запихал оба рюкзака в прикроватную тумбочку до лучших времен. Зажатыми в руке оставались только два головных платка Олвы – синий и зеленый, в крупный белый горох. Один из них Герд повязал вокруг шеи Старты вместо ошейника, который та отродясь не носила, а второй – вокруг запястья своей левой руки, прямо над часами. Теперь с чувством выполненного долга можно было ложиться спать.

Старта осуждающе заскулила.

– Уже поздно, я ничего не могу поделать, – виновато оправдался перед ней он, ободряюще похлопав по бочине. – Еда будет только завтра утром, так что спи.

Поворчав и поворочавшись, овчарка затихла. Герд улегся рядом с ней и только тут подумал о том, что остальные обитатели комнаты еще не объявлялись – очевидно, у подразделения сегодня был выходной, который все предпочитали проводить где-то за пределами казарм, потому что возвращаться пока никто не спешил. Больше он ничего подумать не успел, в следующее мгновение Герд крепко спал.

Спозаранку, когда он проснулся, в комнате помимо него снова никого не было. Герд мельком глянул на часы и понял, что проспал. Оник, как и в прошлый раз, не потрудился его разбудить, хотя, разумеется, вообще не обязан был этого делать. На счастье Герда, проверки сегодня еще не было, да и на завтрак он успевал, поэтому подорвавшись с кровати, заспешил в сторону душевых.

Когда после столовой он явился в тренировочный зал, закрепленный на это время за его отделением, Герд с удивлением обнаружил, что пришел не самым последним. Сандал еще не было, – и это было очень хорошо, ибо она терпеть не могла опозданий, – но не было и Оника. «Может, болен и лежит в лазарете», – прокручивал в голове варианты Герд. Нет, тут же припомнил он, на койке прямо над ним, которую непосредственно и занимал Оник, полотенце было чуть влажным, значит, им с утра пользовались. Герд быстро обежал глазами всех присутствующих. Восемь человек. Включая него самого и командира – десять. Комплект. Очень странно. Герд расправил плечи и уверенно направился к остальным членам отряда, украдкой рассматривая их и силясь вспомнить их имена. Наконец он нашел одного лишнего человека, которого не было с ними в то утро, когда он присоединился к отделению.

Совсем молодого мальчика, Герду он показался намного моложе него, точно не было в пикапах в тот памятный день. Может, мальчика взяли на его место, пока он отсутствовал? Додумать Герду не дали.

– Ба! А вот и наша спящая красавица пожаловала! – громко разнеслись по залу слова, и все обернулись на Герда. Зычный голос принадлежал одному из мужчин, чье широкое веснушчатое в обрамлении рыжих вихров лицо Герд хорошо помнил, но имя которого напрочь выскочило у него из головы. – Ну как, хорошо выспалась, душечка? Тогда с тебя штрафные десять кругов и пятьдесят отжиманий. – Мужчина расхохотался, заставляя Герда густо покраснеть.

Он враждебно зыркнул на него исподлобья и опустился на колено, чтобы перешнуровать и без того тщательно зашнурованные берцы.

– Ух, какой боевитый, аж мороз по коже! – изображая этот самый мороз по коже и распространяя вокруг себя стойкий запах перегара, гримасничал рыжий. Имя его так и вертелось у Герда на языке, но никак не хотело окончательно поддаваться.

В этот же момент к Герду подошел тот самый мальчик, которого раньше не было, и, протягивая ему руку, смущенно заулыбался.

– А с тобой мы еще не знакомы, – высоким, звонким, чистым, как ручей, голосом сказал он, – ты в отряде тоже новенький?

Герд был уверен, что его лицо обязательно перекосит, но этого каким-то чудом не случилось. Изображать долее перешнуровку было невозможно, поэтому он поднялся и коротко пожал протянутую руку. С этой дурацкой повстанческой привычкой пожимать друг другу руки при встрече и прощании он уже был знаком и, хоть она ему очень не нравилась, деваться было некуда – ему с ними со всеми еще вместе жить.

– Герд, – глухо отозвался он.

– Урб, – просиял мальчик. – Тебе тоже нет еще пятнадцати, правда?

– Есть, – Герд, скорее, прошипел, нежели произнес.

– О, какая жалость! – Урб и в самом деле выглядел расстроенным. – А я так надеялся, что буду не самым младшим в отряде. Мне будет пятнадцать только через два месяца.

Они еще и ровесники! Герд не сдержался и зажмурился.

С перекладины, на которой только что подтягивался, спрыгнул другой мужчина. Орлиный нос, длинная шея, выбритые на висках и затылке волосы. Умные черные глаза и тонкие, сжатые в линию губы. Он подошел и по-хозяйски положил руку на плечо Урба.

– Твоя очередь.

Тот, обернувшись, весело откликнулся:

– Сколько?

– Двадцать пять.

– Ооо, – Урб округлил глаза и рот, – я столько не смогуу.

Гай – неожиданно вспомнил Герд, как звали этого солдата, – подмигнул ему:

– Давай сколько сможешь.

Урб тут же занял его место на перекладине.

– Опаздывает, – со вздохом добавил Гай, на этот раз обращаясь к рыжему.

– Начальство никогда не опаздывает, оно задерживается! – рыжий поднял указательный палец вверх. – А вот наш новенький молодчик, – теперь он ткнул им в Герда и криво усмехнулся, – как раз именно что опаздывает.

– Стах, ну что ты привязался к нему, дай человеку опомниться. – Гай поморщился и обернулся посмотреть на успехи Урба. – Сколько?

– Девять, – слабо отозвался с перекладины тот.

Точно – с облегчением, наконец, припомнил Герд – рыжего звали Стахием.

– А Оник, почему Оник опаздывает? – с ходу меняя направление разговора, а заодно и выясняя интересующий его вопрос, спросил Герд.

Солдаты вмиг посерьезнели. Потом выражение лица Стахия стало злым, он картинно отвесил Гаю поклон и ядовитым тоном добавил:

– Предоставляю эту почетную обязанность в отсутствие несравненной тебе, о старший!

Гай, борясь с раздражением, на секунду прикрыл глаза, а потом посмотрел прямо на Герда.

– Оник погиб, – просто сказал он. – Вместо него теперь Урб.

Герд застыл на месте. Старый Оник нравился ему. Он был единственным, кто ему тут вообще нравился.

– Как? Когда? – только и смог вымолвить он.

– Через неделю после того, как ты укатил в учебку, мы уехали на задание, – ответил вместо Гая Стахий. – С того задания Оник уже не вернулся.

Герд перевел взгляд на него.

– Что же это за задание такое было? – еле слышно спросил он.

Стахий пожал плечами. Взгляд его был жестким, нечитаемым.

– Обычное, как и все остальные задания в нашем проклятом отделении. – Он развернулся, чтобы уйти.

– А что, наше отделение сильно отличается от других? – не своим голосом уточнил Герд, одновременно вспоминая, как Оник ему что-то уже говорил на этот счет, только он тогда его не слушал.

Стахий обернулся, его брови поползли вверх, исчезая в нависающих надо лбом завитках волос.

– Ты что, парень, совсем не знаешь, куда попал? – опять привлекая всеобщее внимание, громко воскликнул он.

– Нет, просвети, – процедил Герд.

Стахий угрюмо хмыкнул.

– И снова твоя почетная обязанность, старина Гай, – сказал он, направляясь к спортивному инвентарю.

Гай сочувственно посмотрел на Герда и тихо произнес:

– Добро пожаловать в разведывательное отделение особого назначения, солдат.

Кто-то неожиданно хлопнул Герда между лопаток, выбивая воздух из легких и заставляя податься вперед.

– Ладно уж, не пугайте мне его раньше времени. – Сандал подмигнула закашлявшемуся Герду и громко скомандовала. – Подразделение, стройся!

Генерал-полковник гоняла свой отряд специального назначения, как одержимая. Ралла-баклажан по сравнению с ней была просто ребенком. Такой тренировки у Герда еще не было, а ведь в какой-то момент он уверовал, что повидал уже все, и хуже не будет.

Началось все, как обычно, с бега – этот командир тоже была ярой его поклонницей – только времени на покрытие дистанции в десять километров и в полной выкладке Сандал выделила им только тридцать пять минут и лично пообещала Герду, что если он не уложится, то просидит в яме весь оставшийся день. Что такое яма, Герд так пока и не знал, но, судя по реакции остальных, понял, что лучше в нее не попадать. И Герд уложился. Чуть не умер, но уложился. Первым к финишу – у Герда то ли от удивления, то ли просто от натуги глаза из орбит вылезли – пришел Урб.

На трясущихся ногах, со сбившимся впервые за все это время дыханием, с колотящимся в глотке сердцем и звездами перед глазами, Герд надеялся на передышку. Но, как заметил Стахий, их командир полагала, что отдых для слабаков, поэтому погнала их сразу дальше. Разбив отряд на пары и поставив Герда в пару себе, дабы воочию убедиться в его способностях, Сандал велела нападать.

Герд, не успев ни перевести дух, ни сосредоточиться, начал с прямого удара рукой. Сандал подставила основание ладони и сбила удар вниз. Герд перешел на косой удар с ноги в голову. Сандал блокировала удар и перехватила его ногу. Мимолетно сжав, она быстро ее отпустила и движением подбородка снова велела нападать.

Почти все атаки Герда были играючи отражены либо защитой шагом, либо уклонами. А когда командир сама перешла в наступление, Герд оценил, каким душкой, на самом-то деле, был Нилс, и сразу по нему заскучал.

Сандал атаковала ногами: косой удар в корпус, затем в голову. Нилс утверждал, что одними ногами драться не стоит, так как ноги медленнее рук, и такие комбинации по эффективности уступают смешанным, но к генерал-полковнику это, очевидно, не относилось. Она тут же повторила удары с другой ноги: один – в корпус, заставляя Герда опустить для защиты руки, и тут же, согнув ногу в колене, нанесла молниеносный второй – в голову. Герд пошатнулся, но устоял, удары были не сильные, щадящие пусть не гордость, так хотя бы тело. Встряхнувшись, Герд снова занял стойку. Сандал же сначала повторила косой удар в голову, а потом нанесла боковой в ребра. Герд успел поставить блоки. Тогда Сандал опять сначала пошла в атаку на голову, а когда Герд по памяти с предыдущего раза следом стал защищать корпус, она неожиданно отвесила ему боковой удар в подбородок. Падая, Герд успел подумать, что Нилс непременно похвалил бы ее за растяжку.

– Ты предсказуем, это раз, – выдохнула генерал-полковник, присаживаясь около него на корточки, – и считаешь предсказуемым противника, это два. – А затем, выпрямляясь, велела: – Вставай, повторим все еще раз.

Как Герд ушел живым с той тренировки, он не знал, зато знал, что такого жгучего стыда еще не испытывал, хоть плачь от бешенства. Сандал была для него слишком ловким и быстрым противником. Рядом с ней он чувствовал себя неповоротливым медведем или кабаном. Тупым к тому же. А когда Урб попытался ободрить его своим наивным «ты держался молодцом», стало только хуже. Немного утешил только Стахий, который, расхохотавшись, заявил, что мол, конечно, молодцом, ведь он хотя бы не разрыдался, как девчонка, после первого своего боя с Сандал, как это сделал тот же самый Урб. Стахий тут же получил чувствительный тычок от Гая, Урб покраснел, а Герд от души возблагодарил свою нервную систему за то, что она не позволила ему опуститься на такое дно.

До обеда оставалось еще пятнадцать минут, которые Герд хотел провести, уткнувшись лицом в подушку, но сегодня, по всей видимости, у него все просто обязано было идти наперекосяк. Стахий, который, как выяснилось, теперь занимал койку над ним, спрыгнул с нее, противно скрипнув пружинами, и, шурша распечатываемой на ходу новой пачкой сигарет – при том, что в помещениях строго-настрого запрещалось курить – двинулся в сторону мусорного ведра, чтобы выкинуть в него старую. Несколько секунд в комнате было тихо, а потом неожиданно прогремело:

– Это, мать вашу, что такое, я спрашиваю?!

– Что? Что? – послышалось со всех сторон.

Герд отнял от подушки лицо и, приподнявшись на локте, посмотрел в сторону, откуда только что донесся злой голос Стахия. Обнаружив, что теперь вокруг мусорки, полной его старых вещей, столпились уже пятеро человек, Герд поднялся на ноги.

– Это мое, – стараясь не дрогнуть ни одним мускулом, заявил он.

– Ясное дело, что твое! – еще больше разъярился Стахий. – Не наше же! Какого рожна, я спрашиваю, твои шмотки тут делают?

– Ну, – Герд запнулся, – они мне больше не нужны, а это ведь мусорка… – Щеки начинали пылать. – Или я должен был выкинуть их куда-то в другое место?

– Они ему больше не нужны, нет, вы только поглядите на него! – Казалось, Стахий сейчас лопнет от злости, пока остальные, тихо посмеиваясь, стали возвращаться к своим делам. – Слава всем богам минувших эпох, что ты их тут выкинул, а не додумался сделать это где-нибудь в другом месте!

– Стах! – миролюбиво окликнул его Гай. – Легче, брат, легче, он же не знал.

Стахий скорчил лицо, но тон его стал заметно тише.

– Может быть, тебе все эти вещи больше и не нужны, но для Противостояния… – он задержал дыхание, чтобы вновь не сорваться на крик, – для Противостояния они незаменимы. Мы, к твоему сведению, денег бабиловских не выпускаем и шмотки ваши… – снова пауза, – раздобыть тоже та еще морока. Все эти вещи для повстанцев, которые ходят под колпак, на вес золота! Поэтому доставай это все отсюда и дуй в тыловое обеспечение!

Повернувшись на каблуках, Стахий отмаршировал обратно к нарам, так и продолжая сжимать в кулаке старую пачку из-под сигарет. Герд же, присев возле ведра, стал извлекать из него все то, что выкинул накануне.

На обеде за столом Герд, как всегда, сел с краю, рассчитывая, что там его никто не потревожит, но вопреки ожиданиям тут же рядом плюхнулся пресловутый Стахий, почти спихнув его с лавки. Герд огляделся – вокруг было полно свободных мест.

– Вот какой, а все-таки один плюс у нас есть, – как ни в чем не бывало весело сообщил Стахий, грохая на стол поднос с мясным рагу, – всегда вкусная и сытная жрачка.

– Стах, – скривился Гай, усаживаясь напротив них, – давай без твоих обычных вульгарностей, только не за столом!

– Еда, правда, удивительно вкусная! – прожурчал ручейком Урб, устраиваясь рядом с Гаем. – Я до того, как попасть сюда, почти всю жизнь голодал, – просто, без тени самосожаления добавил он.

«Прекрасно, – Герд медленно моргнул, уговаривая себя не заводиться, – облепили, как мухи дерьмо», и он раздраженно отправил в рот ложку с мясом.

– Гай, – через несколько минут снова раздался звонкий голос Урба, – а откуда вся эта еда берется в Противостоянии, мы ее сами выращиваем?

Стахий подавился, и прежде чем хрипло рассмеяться в ответ на это предположение, долго откашливался.

– Мог бы и похлопать меня по спинке, – заметил он с укоризной Герду, который упорно игнорировал его присутствие, – вдруг бы я тут помер, а от тебя помощи ни на грош!

– Вот помер бы, тогда бы я и подумал. – Слишком свежи еще были впечатления Герда от инцидента с выброшенными вещами.

На удивление его резкость только больше позабавила Стахия.

– Ну а все-таки? – старался перекричать гогот последнего Урб.

– Нет, мы сами продукты не выращиваем, – Гай помотал головой, отодвигая от себя тарелку и осторожно потягивая горячий кофе, – у нас договоры о поставках с самыми разными фермерами. Но я понимаю, почему ты спрашиваешь, в генштабе еда, действительно, самого высшего качества, в других частях чуть похуже будет, но все равно лучше, чем у любого свободного жителя на столе.

– А почему? – Урб снова, как на тренировке, совершенно по-детски округлил глаза и губы.

– Потому что солдат, малыш, – Гай легонько щелкнул Урба по носу, – нужно хорошо кормить, иначе они будут плохо сражаться.

– Ааа, – протянул Урб, потирая кончик носа, – ну а где ее взять, если ее, хорошей, то есть, еды, в принципе нет?

– Есть, – на этот раз ему ответил Стахий, – она, малыш, всегда есть, просто не за те деньги, которыми располагают свободные жители. Противостояние тратит огромные средства на нашу кормежку, – он широко развел руки, еще больше тесня Герда и чуть ли не залезая к нему в тарелку, – втридорога закупает продукцию. Но что поделать, – тут он хитро ухмыльнулся, – Зарли любит покушать и, хвала всем богам прошлого, считает, что этого достоин не он один.

– Ммм, – протянул Урб, кажется, совершенно не задетый тем, что его уже дважды – Герд посчитал – назвали малышом.

Герд же, хоть и делал физиономию независимой, но слушал все очень внимательно, ибо это была чуть ли не первая полученная им информация о том, как устроено Противостояние.

– А само это здание, – засовывая за щеку сладкий финик и жмурясь от удовольствия, опять спросил Урб, – мы его сами построили?

Это «мы», пожалуй, умилило бы Герда, если бы его так не бесила та детская наивность, с которой Урб взирал на мир.

– Нет, малыш, – ответил Гай, перекладывая финики из своей тарелки в тарелку Урба и поднимаясь с места, – оно устояло после коллапса и всего того, что за ним последовало. Монументальная конструкция оказалась, прочная, мы тут только все отремонтировали.

– А учебка? – неожиданно сорвалось с губ Герда, он даже крякнул с досады на самого себя, но отступать было поздно. – Там ведь целый подземный лабиринт.

– Это шахта, – ответил Стахий, закуривая, – точнее, сеть шахт, тоже доколлапсовых времен. Противостояние ее в свое время просто откопало.

– Здесь нельзя курить, – доверительным тоном поведал Стахию Урб.

– Но ты же меня не выдашь, правда? – заговорщически прошептал ему тот.

Урб неистово замотал головой.

– Ну что ты такое говоришь! – И он поспешно поднялся, нагоняя уходящего Гая.

Стахий довольно хмыкнул, затягиваясь и щурясь от едкого дыма.

– А вооружение? – Спрашивать, так спрашивать, решил Герд. – Все оружие, которое я держал здесь в руках, все старых образцов.

Стахий согласно кивнул.

– А кто тут наладит производство нового-то? Таких нет ни денег, ни технологий, ни человеческих ресурсов. Все из старых арсеналов. Даже Бабил, кстати говоря, новое оружие не разрабатывает, все его новые разработки – все только в области космоса. Даже те же самые лёты изначально использовались в исследовательских целях, и только потом уже в военных.

– Но каких же размеров должны быть эти самые старые арсеналы, – поразился Герд, – чтобы двести лет тысячи человек использовали их и до сих пор не истощили?

Стахий вновь согласно кивнул, туша сигарету о тарелку.

– Очевидно, арсеналы, рассчитанные на многомиллионную армию. – И он лукаво подмигнул Герду, поднимаясь с места.

– Не так быстро, солнышко, – промурлыкала у Стахия за спиной Сандал. – Не торопись уйти без наряда вне очереди.

– Командииир, – жалобно протянул Стахий.

– Давай, давай, расслабился тут у меня! – Она хлопнула его по лопатке. – И да, кстати…

– Ну что еще? – уныло перебил ее тот.

– Там снайперы из пятого взвода для тебя пару баек припасли, искали, чтобы поделиться. – И, встретив сомнение во взгляде, тут же пояснила: – Они только что вернулись с рейда.

– Ааа. – И Стахий быстро ретировался в сторону группы солдат в дальнем углу столовой. Через две минуты оттуда донесся сначала хохот, а еще через минуту Стахий удивленно присвистнул.

Вечером в комнате он взахлеб делился новостями.

– Вы только послушайте! – воскликнул он, нимало не волнуясь, слушают ли его на самом деле. – Старый Клоп и новенький, как бишь его звали, хотя какая теперь разница… Ну, в общем, которые снайперы из пятого!

– Ну? – скучающим голосом отозвался со своей койки Гай.

– Так вот, они, значит, вылезли и окопались на нейтралке…

– Нейтралка, – тихо пояснил Гай сидящему у него в ногах Урбу, – это нейтральная территория между территорией, занятой противником, и нашей.