Читать книгу Джек Ричер, или Дело - Ли Чайлд - Страница 5

Никто не ожидал меня возле отсека номер пятнадцать. Никакой спецгруппы. Вообще никого. Да и сам коридор был совершенно пуст и с той, и с другой стороны, насколько хватало глаз. И в нем стояла тишина. Я предположил, что все остальные уже там, где им положено находиться. Совещания, назначенные на полдень, были в полном разгаре.

Дверь в отсек номер пятнадцать оказалась открыта. Я постучал по ней один раз, в порядке вежливости, сообщая о своем прибытии, а также в порядке предупреждения, после чего вошел внутрь. Первоначально большинство офисных помещений в Пентагоне имели свободную планировку, и их площади с помощью стеллажей и картотечных шкафов разделялись на отсеки – отсюда и название, – но по прошествии лет предметы мебели заменили стенами, с помощью которых создали отдельные офисы. Офис 3С315, занимаемый Фрейзером, как раз и был таким: небольшое квадратное помещение с окном, из которого ничего не было видно, ковром на полу, фотографиями на стенах, металлическим письменным столом Министерства обороны США, стулом с подлокотниками и двумя стульями без них, сервантом и двухсекционным блоком хранения папок с данными.

В этом небольшом квадратном помещении не было никого, кроме самого Фрейзера, сидевшего на стуле за письменным столом. Он посмотрел на меня, улыбнулся и произнес:

– Привет, Ричер.

Я посмотрел налево, затем направо. Никого. Вообще никого. В офисе не было ни личной ванной комнаты, ни отдельной гардеробной, никаких дверей в другие помещения. Только пустой коридор за моей спиной. Все гигантское здание находилось в состоянии покоя.

– Закрой дверь, – сказал Фрейзер.

Я закрыл дверь.

– Присаживайся, если хочешь, – предложил он.

Я сел.

– Ты опоздал, – упрекнул меня Фрейзер.

– Извиняюсь, – ответил я. – Меня задержали.

Он кивнул.

– Здесь в двенадцать часов начинается кошмар. Перерывы на обед, пересменок, в общем, все, что хочешь. Просто зоопарк. Я никогда не планирую идти куда-то в двенадцать часов. Просто пережидаю это время в офисе.

В свои примерно сорок пять лет он был ростом около пяти футов и десяти дюймов; широкоплечий, с крепкой выпуклой грудью, красным лицом и черными волосами; и весил он, должно быть, фунтов двести. В его венах текло изрядное количество шотландской крови, профильтрованной через богатую почву Теннесси, откуда он был родом. Юношей он успел побывать во Вьетнаме, а в зрелом возрасте участвовал в Войне в заливе. Он был весь украшен боевыми знаками отличия, как рождественская елка – игрушками. Воин прежних времен, но, к своему несчастью, он мог говорить и улыбаться также умело, как и драться, и его назначили в ведомство по связям с Сенатом, а потому парни, держащие в руках финансовые ресурсы, были теперь его настоящими врагами.

– Итак, с чем ты ко мне пожаловал? – спросил он.

Я ничего не ответил. Мне и сказать-то было нечего. Я не ожидал, что дело зайдет так далеко.

– Хорошие новости, я надеюсь, – не отставал он.

– Никаких новостей, – ответил я.

– Никаких?

Я кивнул и добавил:

– Никаких.

– А ты говорил мне, что у тебя есть имя. Это же написано и в твоем сообщении.

– Я не знаю имени.

– Тогда о чем разговор? Зачем ты просил меня о встрече?

Я на секунду замолчал.

– Это был один из кратчайших путей, – сказал я.

– По дороге куда?

– Я прикрывался тем, что у меня есть имя. Мне было интересно, кто сможет появиться из-под камня и заткнуть мне глотку.

– И никто не появился?

– Пока нет. Но десять минут назад я думал, что это совсем другая история. В вестибюле были четверо ничем не занятых парней. В униформе ОСМО. Они пошли за мною следом. Я думал, что это опергруппа с заданием арестовать меня.

– И долго они шли за тобой?

– Вокруг кольца Е до кольца D. А потом на лестницах я ушел от них.

Фрейзер снова улыбнулся.

– Ты параноик, – сказал он. – Ты не ушел от них. Я же сказал тебе, что в двенадцать часов пересменок. Они просто, как и все остальные, вошли в метро. Обычно они треплются минуту или две, а потом идут в свою дежурку на кольце В. Они и не думали следить за тобой.

Я промолчал.

– Здесь повсюду шастают группы таких парней, – продолжал он. – И даже множество разных групп. У нас страшно раздутые штаты. Необходимо что-то предпринять. Скажу больше: это просто неизбежно. Я каждый день слышу такие разговоры в Конгрессе. И мы ничего не можем сделать. Мы должны постоянно помнить об этом. А такие люди, как ты, – в особенности.

– Как я? – переспросил я.

– Среди личного состава слишком много майоров. Наверняка слишком много.

– Полковников тоже много, – съязвил я.

– Полковников-то все же меньше, чем майоров.

Я промолчал.

– А я был в твоем списке тех, кто мог вылезти из-под камня? – спросил Фрейзер.

Вы были в этом списке, подумал я.

– Так я в нем был? – снова спросил он.

– Нет, – соврал я.

Он снова улыбнулся.

– Хороший ответ. Пожелай я заменить тебя кем-то, я велел бы убить тебя прямо там, в Миссисипи. А может быть, и приехал бы, чтобы самому заняться этим.

Я ничего не ответил. Он посмотрел на меня, и почти сразу его лицо начало растягиваться в улыбке; эта улыбка перешла в смех, который он изо всех сил старался подавить, но так и не смог. Его смех походил на лай, на чихание, и он должен был, откинув голову назад, смотреть в потолок.

– Что? – спросил я.

Его взгляд снова впился в меня. Он все еще улыбался.

– Извини, – произнес Фрейзер. – У меня все время вертится в голове эта избитая фраза. Ты знаешь, как говорят эти парни? «Его можно даже не арестовывать».

Я ничего не ответил.

– А ты ужасно выглядишь, – объявил он. – Ты знаешь, здесь есть парикмахерские. Тебе бы стоило там побывать.

– Не могу, – ответил я. – Мне надо выглядеть так, как я выгляжу сейчас.

За пять дней до этого мои волосы были на пять дней короче, но и этой длины вполне хватало для привлечения внимания. Леон Гарбер, в ту пору снова мой командир, вызвал меня в свой офис, и поскольку в его послании было указано «без повторений без посещений с какими-либо намерениями относительно процедур личной гигиены», я понял, что он решил ковать железо, пока горячо, и отругать меня как следует, пока улики были налицо, а точнее – на голове. Именно с этого и началась наша встреча. Он спросил меня:

– Каким нормативным армейским документом регламентируется внешний облик солдата?

Я посчитал это типичным для него вопросом с подвохом, поскольку сам Гарбер был, вне всякого сомнения, самым неряшливым офицером из всех, виденных мною. Он мог взять со склада квартирмейстера новехонькую шинель класса А, и через час она выглядела так, как будто он прошел в ней через две войны, спал в ней и как минимум три раза занимался на ней сексом с пьяной женщиной в критические дни.

– Не могу припомнить, – признался я, – каким нормативным армейским документом регламентируется внешний облик солдата.

– Да я и сам не могу, – сказал он. – Но я, кажется, вспомнил, что стандарт на ногти пальцев рук и правила личной гигиены изложены в восьмом разделе главы один. Я могу очень четко описать все, что сказано на той странице. Ты помнишь, что там сказано?

– Нет, – ответил я.

– В ней сказано, что соблюдение стандартов гигиенического ухода за волосами необходимо для того, чтобы обеспечить единообразие в облике военного контингента.

– Понятно.

– Все делается в соответствии с этими стандартами. Тебе известны указанные в них требования?

– Я был очень занят, – ответил я. – Я только что прибыл из Кореи.

– А мне докладывали, что из Японии.

– Там была короткая промежуточная остановка.

– И сколько ты там пробыл?

– Двенадцать часов.

– А в Японии есть парикмахеры?

– Уверен, что есть.

– Японским парикмахерам требуется более двенадцати часов на то, чтобы подстричь мужчину?

– Уверен, что нет.

– Глава первая, раздел восьмой, параграф второй, гласит, что волосы на верхней части головы должны быть аккуратно уложены, а их объем не может быть избыточным и создавать впечатление неровной укладки или неопрятности, портящих внешний вид. Там сказано, что контур прически должен быть коническим.

– Я не вполне представляю себе это, – чистосердечно признался я.

– Там сказано, что при коническом контуре масса уложенных волос солдата соответствует форме его головы, закругляясь в соответствии с естественным закруглением черепа при переходе в основание шеи.

– Я позабочусь об этом, – пообещал я.

– Пойми, это требования. Не пожелания.

– Ясно, – ответил я.

– Параграф два гласит, что причесанные волосы не должны спадать на уши или брови и не должны касаться воротника.

– Ясно, – снова сказал я.

– Может, ты считаешь, что твоя нынешняя прическа неровная, неаккуратная и неопрятная?

– По сравнению с чем?

– Ну а как в отношении того, что волосы не должны налезать на уши, на брови и на воротник?

– Я позабочусь об этом, – снова пообещал я.

В ответ Гарбер улыбнулся, после чего тон нашей встречи совершенно изменился.

– А насколько быстро отрастают у тебя волосы?

– Да не знаю, – я пожал плечами. – Думаю, что с такой же скоростью, как у всех. А что?

– У нас проблема, – сказал он. – В Миссисипи.