Читать книгу Легкая поступь бытия. Избранные тексты: проза, поэзия, драматургия - Лилит Базян - Страница 14

В память о славном летнем дне и дружеском застолье.

Июнь. 2019 год.

Кратово, Симбирская 4.

Знаешь, ведь мосты бывают разные, эти таинственные соединения земной плоти над водной бездной. Как-то мы искали Левитановский мостик и кто-то из нас увидел разломанные дощечки на поверхности прудика и печально воскликнул:

– Да вот же он!

Ты сочувственно положил мне руку на плечо, нам ведь казалось, что он был неуязвим, живее живого. Понимаешь, он должен был остаться после нас, но его выбрал жребий жертвенный… Левитановский мостик сохранился лишь на полотне художника.

У нашего моста история совсем другая. Ты помнишь, как торжественно, даже слишком, он глядится для такой малой речки, как Хрипанька. Но он коронует собой живописный пруд над маленькой плотиной. Вокруг пруда теплокровные стволы высоких, «корабельных» сосен, пышные кусты ольхи, ивы и коричневатые головки камышей. Увы, это уже признаки постепенной эволюции пруда в болотце.

В золотую пору моего детства камыши доставались с трудом, где-то в болотных зарослях, а не на берегу пруда. Это был тогда наш маленький рай. Тут мы учились и научались плавать и грести и наши лодки, скользя мимо живописных берегов, таинственных островков, достигали противоположного моста, обычного. железобетонного. Вода под днищем тяжелела, зацветала и заполнялась водорослями и тиной – и это называлось Саргассовым морем.

Девочки, помните? Они точно помнят, они – это моя кузина Наточка и подружка Анечка,«доутробная» (это потому, что наши родители дружили, когда нас еще не было и в помине). Мы росли, дружили, ссорились и снова дружили, влюблялись и как капельки времени крутились на острие часовой стрелки, постепенно превращаясь в девушек. «Тургеневская девушка», так называл меня мой любимый дядя Жоржик. Я вспоминаю пятидесятые. Лето, Кратово, идем на пруд. Идут мужественные отцы, им подвластны мудрость и тайны мира, идут женщины, прекрасные матери, их каждый жест полон заботы и ласки, будто хотят они выстелить любовью весь мир вокруг себя. Впереди бежим мы, главные герои на этом празднике жизни. А самую маленькую, Томочку, несут на плечах. Дядя Женя, Анечкин папа, назывался рабочий слон, а мой папа, дед Михаил, был верблюдом королевских кровей. «Кого ты предпочитаешь?» – спрашивали мы большеглазую Томочку. И она частенько выбирала могучего слона, на верблюде слишком качало.

Жизнь была патриархальная. С целым скарбом переезжали на грузовике на дачу, на три счастливых летних месяца. Мама и наша няня-домработница Соня готовили на примусе и ухитрялись принимать гостей из Еревана, Москвы, Харькова.

Тебе интересно? Должно быть интересно, ты же любишь, когда армяне празднуют свое присутствие на этой земле. И вторя Уильяму Сарояну можно сказать, что смех и радость сопровождали все наши встречи.

К нам приезжали папины однокурсники: ставший профессором, близкий друг дядя Ншан, известный изобретатель комбайнов Ваган Мкртчян. Приезжала Арпик Туманян, тетя Арпик, с горделивым профилем своего отца Ованнеса Туманяна.

– Вы не дочь поэта Туманяна. – спросила мама, увидев ее однажды в санатории. И той пришлось, в конце концов, признаться. Так они и подружились. Сарик Сарьян, младший сын Мартироса Сарьяна, бывал частым гостем и активным участником веселых шарад в маминых постановках. Как бы трагически ни складывалась судьба, у человека всегда есть золотая пора, когда его окружают любовь, сочувствие, веселье и тепло этой жизни. Вот ради этих минут общения и любви и собирались наши друзья и родственники на дачу к Назик Ивановне. И «Know how», уверена, что ты не пробовал долму из смородиновых листьев. Смородиновые листья оказались вполне пригодными для этого дела: вкусными и ароматными. Может быть именно подобные картинки представлялись тем, кто хотел устроить в этом живописном месте Город-сад.

Историческая справка.

«Есть под Москвой поселок дачный. На электричке полчаса»

Поселок «Кратово» (первоначальное название «Прозоровский») возник в 1898 году на 38-й версте Московско-Казанской железной дороги. Земли поселка принадлежали князьям Прозоровским-Голицыным. Здесь строились дачи и сдавались внаем.

Места здесь были глухие, поросшие хвойными и смешанными лесами, в них и зверье разное водилось, и грибы, и ягоды…

В 1910 году Общество Московско-Рязанской железной дороги по инициативе своего председателя Н.К. фон Мекка покупает здесь участок земли под строительство Города-сада для своих служащих. В 1913 году Николай фон Мекк собственноручно внес в список привлеченных к работе архитекторов имя восходящей звезды русского зодчества – Александра Таманяна. Таманян и железнодорожный олигарх Николай фон Мекк сошлись в едином мнении: русский идеал дома – дом-особняк.

Строительство началось с прокладки просек и заготовки строительного материала.

Одна из достопримечательностей Города-сада – Кратовский пруд. Он был отрыт в русле речки Хрипаньки, Красоту пруда завершала плотина с железобетонным мостом, проект которого создал А. И. Таманян.»

Для нас имя Таманяна связано прежде всего с волшебным превращением Еревана из провинциального городка с глинобитными стенами и плоскими крышами, с узкими улицами, по которым шествовали верблюды, в солнцеликий прекрасный город. От главной площади Республики словно стрелы солнечных лучей разбегаются улицы, а дома украшены узорами и орнаментами. напоминающими зодчество Анийского периода.

Но это будет потом. А в 1912 – 1914 годах Таманян, работая над планировкой Города-сада, строит железобетонный мост с фигурными балясинами, четырьмя шпилями и двумя метровыми шарами. Воссозданный в 1999-ом году в первоначальном виде, но уже не из железобетона, а из белого мрамора, он становится украшением поселка, жемчужиной Подмосковья. С 2009 года изображение моста вместе с яблоневыми ветками, символизирующими Город-сад, можно видеть на гербе городского поселения Кратово.

Существует легенда о том, что дочь Николая фон Мекка Галина и Александр Таманян были влюблены друг в друга. Но судьба распорядилась иначе и они не могли быть вместе. И мост словно увековечил их чувство, став вещественным утверждением их романтической любви. Наверное поэтому существует традиция, сложившаяся уже в наше время: молодые – прекрасные белые невесты и их рыцари-женихи приходят на мост, фотографируются и оставляют замочки на счастье, и на долгую, счастливую жизнь.

И еще один момент.

Если бы можно было завести амбарную книгу, ведущую учет тех, кто посетил мост Таманяна, самое почетное место занимали бы имена моих бабушек, родившихся еще в позапрошлом столетии: бабушки Вари, нежно любимой семейством и всегда погруженной в гущу житейских забот, и бабушки Мани, отрешенной, молчаливо углубленной в свои думы, и тоже нежно любимой детьми и внуками.

Прошло каких-нибудь 70 лет и уже наши внуки просовывают курчавые головки в просветы между балясинами и норовят поймать солнечных зайчиков. Блики на воде, плещущейся под мостом Таманяна, завораживают игрой и блистанием, все это просто упоительно.

А совсем недавно по мосту прошелся сам Ваган Вермишян, наш дорогой друг, приехавший с сыном Левончиком к нам в гости. Прошел, радостно и потрясенно улыбаясь от охвативших его чувств, от неожиданной встречи в Подмосковье, в самом сердце России, с армянской реликвией. Именно так можно обозначить этот сияющий мраморным великолепием волшебный мост.

– Ваган, тебе понравилось, да?

– Конечно. я об этом непременно напишу, – сказал тогда Ваган.

Написать он передоверил мне, а вот делать шашлык не доверил никому.

И мы уже не на даче у Назик Ивановны, а в другой стороне этого умозрительно присутствующего Города-сада ели отменный шашлык и праздновали нашу Встречу.

Будьте Счастливы и Благословенны, друзья мои!