Читать книгу Русалочка и китобой. Роман в стихах - Лилла Джая - Страница 8

Темна сегодня ночка. Скользит в воде вельбот.

Не за китом, к русалке на этот раз плывёт.

Она его заждалась давно в тиши ночной.

Вот только незнакомый был в лодке китобой.

Тревожится русалка, боится подплывать:

Всю жизнь людьми стращали её отец и мать.

Она ждала Ролана, а это кто таков?

На китобойном судне хватает мужиков!

Попробуй, догадайся, у них что на уме

Глубокой тёмной ночью…

«Но что же делать мне?

Ролан, куда пропал ты?» – гадает Благодать.

Что это он и есть, бедняжке не понять.

Ждёт девушка напрасно, но больше никого.

Приблизиться же к лодке решиться тяжело.

                                        ***

Гребёт Ролан неспешно сквозь непроглядный мрак.

Фонарь у носа шлюпки сияет как маяк.

Дрожит в воде тревожно огня полночный свет.

Финвалу беспокойно: русалочки всё нет.

Не дождалась, быть может, уплыла Благодать?

Или родитель строгий решил её забрать?

Ролан остановился. От барка далеко,

Плыть дальше смысла нет. Он положил весло.

Кружится голова: ещё немного пьян

За ужином рискнувший здоровьем капитан.

Сидит печальный в лодке, уже успел понять,

Что облик его новый пугает Благодать.

Не чаял новой встречи и голову обрил!

Он сам себя свиданья с возлюбленной лишил.

Увидела русалка: остановилась лодка.

Так кто же тот моряк? Плывёт к вельботу робко.

Приблизилась немного, взглянула над водой.

На плеск вдруг обернулся мужчина молодой:

Как у Ролана брови, а в остальном – не он.

Кого же поздней ночью к ней снарядил старпом?

Лик светлый над волнами заметил капитан

И крикнул:

– Благодать!

– Ох, батюшки… Ролан?!

С волнением два сердца свой ускоряют ход,

Как будто этой встречи не день ждали, а год!

                                        ***

Русалка возле лодки. Взялась за край борта.

Ах, до чего прелестна! Не меркнет красота

Морской добрейшей девы при свете фонаря.

Ролан вновь очарован:

– Желанная моя…

Небесно-голубые бездонные глаза,

А по щекам слезами бежит с волос вода.

Изогнутые брови, слегка курносый нос.

На голове причёска – хитросплетенье кос.

Глядит в лицо мужчине: о да, его глаза!

– Прости, я не узнала, – призналась тут она.

Финвал смутился очень и головой поник:

– Что делать… Я и сам таким быть не привык.

Девицу новый облик Ролана удивил,

Совсем казался юным, хотя усы не сбрил.

Лоб, щёки загорелы, прямой красивый нос,

А подбородок белый и гладкий, без волос.

Где волны чёрных прядей, лежавших на плечах?

Русалочке тревожно, вползает в сердце страх.

Зачем он это сделал, так внешность изменил?

Ведь был таким красивым… Но и сейчас ей мил.

– Ещё сегодня днём ты был… совсем другой.

Тот помолчал, вздохнул, лицо прикрыл рукой.

Печальный, странный, робкий был нынче капитан.

Волнуется русалка:

– Случилось что, Ролан?

Не может тот ответить. Не подобрать слова.

– Прости, если напрасно сегодня приплыла.

Я вижу, ты измотан, день долгим, тяжким был.

Как глупо, что я здесь! Лишу последних сил…

– Нет-нет! Душа моя, не ускользай опять! —

Он поднимает взор: – Со мною рядом сядь?

Отчаяньем глаза влюблённого горят,

Без слов «Спаси меня!» русалке говорят.

Она не удивилась, кивнула головой,

И протянул к ней руки усталый китобой.

Он взял её под мышки и в лодку сесть помог:

Ведь нелегко забраться, коль нет в помине ног.

Немного пошатнулся, чуть в воду не упал,

Но, к счастью, удержался.

– Прости, коль напугал.

Русалочка со страха за шею обняла,

Но, в шлюпке оказавшись, разжать рук не смогла:

– Хотя ты изменился почти невероятно,

Всё так же обнимать тебя, Ролан, приятно… —

Ресницы опустила, неловко ей сейчас.

Молчит мужчина, замер, с неё не сводит глаз.

Морской волны туника и серебристый хвост,

В копне волос узоры из заплетённых кос,

Смущённая улыбка и капли на ресницах —

Смотреть бы целый век и счастьем не упиться!

Уста мечтают деву скорей поцеловать,

Но стыдно… Он нетрезв. Боится и обнять.

С волос её, туники морской воды поток

Стекает на дно шлюпки у самых его ног.

Тончайшая одежда так к телу прилегает,

Что бедный капитан забылся, не моргает.

От рук русалки нежных, лежащих на плечах,

То жаром накрывает, то дрожь и дикий страх.

Промок его рубашки короткий воротник:

От пота ли, воды – и сам он не постиг.

Идёт от Благодати приятное тепло.

Как жаль, что не ему достанется оно —

Подводному русалу с чешуйчатым хвостом,

Каким ему не стать ни ныне, ни потом.

И горько от досады… Страх, ревность и любовь

Влюблённого Финвала сейчас волнуют кровь.

Любимая близка, но так недостижима —

Корабль желанный порт проплыть обязан мимо.

Жестокая ошибка! Напутала судьба:

Полгода ему снится она. Она одна!

Так много мыслей, чувств в один момент накрыло.

– Скажи, что приключилось? – вновь девушка спросила

И робко заглянула влюблённому в глаза:

– Знакомы мне усы, а где же борода?

Ролан не смог ответить, но беспокоен взгляд.

Что сбрито в тот же день не возвратишь назад.

Задумчив, молчалив сегодня китобой.

– Позволишь, я сниму платочек старый твой?

– Да, – выдохнул мужчина. – Мне нечего скрывать.

И узел развязала тотчас же Благодать.

Финвал тревожно замер, боится сделать вдох.

Сползает с головы истёршийся платок.

Глазам не верит дева, ладонью провела:

Мягка как бархат кожа, гладка, нежна, бела…

Одни воспоминанья остались от волос,

Да сеть царапин мелких, что лезвием нанёс.

– Где кудри твои, милый? Что сделал ты с собой?

– Мне нужно это было, – промолвил китобой. —

Я вместе с волосами сбрил груз прошедших лет.

…Тебе я неприятен?

– Ну что ты, свет мой, нет! —

И, голову мужчины склоняя, Благодать

Целует его в темя: – Так слаще целовать!

Ты для меня прекрасен, с кудрями и без них,

Моряк мой ненаглядный… Поэтому ты тих?

Ты внешности стеснялся? Не надо, не грусти, —

Обняв, целует в щёку.

Сказал Ролан:

– Прости.

Я знаю, была рядом, когда убил кита,

И очень благодарен, что ты людей спасла.

Разжала руки дева:

– Мы были там с отцом,

Их вместе выручали. …Ведь он тебе знаком?

Кивнул мужчина.

– Благо, как вас благодарить?

– Ты знаешь сам прекрасно: с природою дружить.

Оставь китов в покое, они ведь жить хотят!

Коль в них гарпун не бросишь – они не навредят.

– Да, понял уже это и смерти не желал…

– Прощения просил ты, когда гарпун метал, —

Закончила русалка. – Ты справишься, Ролан.

Будь верен обещанью – тогда и океан

Простит тебе убийства. Повторно не греши!

Зачем тебе оковы, страдания души?

Ты вместе с волосами связь с прошлым оборвал.

Будь славным человеком. Ведь ты такой, Ролан.

Мужчина прослезился: так девушка добра!

Тяжёлый камень с сердца в единый миг сняла.

Уверенно сказал ей:

– Не китобой я боле.

Вернусь на материк.

– В последний раз с тобою…

Русалка погрустнела, прекрасные глаза

Наполнились водой, скользнула вниз слеза.

– Я не хотел расстроить, – пробормотал Ролан. —

Но это так… Что делать? …Ответь мне, Океан! —

К воде он обратился и на ноги встал вдруг.

Они уж были крепче. Он посмотрел вокруг:

– Скажи, большой, могучий, как я могу уплыть?!

Ведь сердце твою дочку всегда будет любить!

Я взял бы её в жёны, лелеял, уважал,

Супругом верным был, но я ведь – не русал:

В морской воде солёной мне не прожить и дня…

Прости же, Благодать! Зачем спасла меня…

Забыл он о похмелье, русалочку обнял,

Сел рядом, ещё крепче к своей груди прижал.

– Отдал бы без остатка я жизнь тебе одной.

Ты б согласилась, Благо, моею стать женой?

Слова эти спонтанно из мыслей прорвались.

Он замолчал, поняв: свою решает жизнь.

Дух захватило деве, всем телом задрожала,

Но что ему ответить, она, конечно, знала.

– Лишь для того родилась, – призналась Благодать, —

Чтобы любить тебя, быть рядом, помогать.

К лицу его прижалась, щека Ролана – шёлк.

– Как взять тебя на сушу, морской ты мой цветок? —

Вздохнул мужчина грустно, ей косы теребя. —

Мне ненавистен берег, ведь нет на нём тебя…

Пусть длятся бесконечно часы чудесной встречи!

Русалка смотрит нежно, поглаживает плечи:

– В подводном мире душно, ты – воздуха глоток…

Простилась бы я с морем, но где взять пару ног? —

И слёзы с новой силой у девушки бегут.

– Не думай о разлуке хоть несколько минут!

Будь счастлива сейчас! – Ролан взывает страстно. —

Русалочка моя, ты знаешь, как прекрасна?

…Дрожат Финвала руки, лаская Благодать:

Боится слишком сильно её в объятьях сжать.

В порыве страсти жаркой лобзает18 шею, грудь,

Но с плеч спустить тунику не смеет хоть чуть-чуть.

Огнём горело сердце, лишь об одном просило:

Остаться навсегда с морскою девой милой…

– Ролан… – она шептала, он – щёки целовал

Солёные от слёз. – …Ах, если бы ты знал,

Как дорог мне, любимый! Мне тягостно на дне:

Во сне и наяву скучаю по тебе.

Мне море стало чуждым. …Великий Океан! —

К воде она воззвала. – Вот мой жених – Ролан.

Других я отвергаю. Пускай он – человек,

Сроднились наши души отныне и навек.

Хотя в стихиях разных родились и росли,

Ты сам нас познакомил – быть вместе помоги!

Глядят они на море – вокруг лишь темнота,

Огни на китобойце. Озвучена мечта.

Запомнят её воды, но смогут ли помочь?

Не ведает сын суши, не знает моря дочь.

В горячем поцелуе слились уста двоих:

Она и он отныне – невеста и жених.

Скрепило клятву море, качнув волной вельбот.

Русалочка упала мужчине на живот,

Фонарь свалился за борт и огонёк потух.

От шалости природы им захватило дух…

Минуту неподвижен Ролан от счастья был,

А дальше понял, бедный, что голову разбил:

Ударился о банку19 – сиденье для гребца.

От страсти и испуга торопятся сердца.

– Ты цел, мой драгоценный? – спросила Благодать.

Без фонаря и лиц во тьме не разобрать.

Мужчина не ответил, обнял, поцеловал.

Хотя затылок голый от боли весь трещал,

Страдание сильнее, когда болит душа,

А это он потерпит, быстрее чуть дыша.

Они поднялись, сели. Неловко им чуть-чуть.

Утерян безвозвратно фонарь. Обратный путь

Ролана тёмным будет, но это – не беда,

Остался бы он в шлюпке с любимой навсегда.

Темно и лиц не видно, хоть вышла бы луна.

Спросил Финвал:

– Не страшно тебе, моя звезда?

– Нам нечего бояться, – сказала Благодать. —

Спокойно ныне море. Ты, верно, хочешь спать?

– Нет, – капитан ответил. – Хочу поговорить.

Мне страшно хоть минуту с тобою упустить.

– Ну что ж, давай. О чём же спросить меня хотел?

– О жизни под водою, где твой родной удел.

– Там сумрачно, тоскливо и солнышко бледно.

Сквозь толщу вод в день ясный оно еле видно.

Нет ветра, лишь теченья, рыбёшек хоровод.

И снег не выпадает – лишь сыро круглый год.

…Ах, если б можно было мне заново родиться,

На суше я с тобою хотела б поселиться, —

Русалочка призналась, склонясь к его плечу. —

Всего на свете больше я этого хочу.

…И были б у меня две стройненькие ножки,

Могла бы я и плавать, и бегать по дорожке.

Сапожки бы носила… Нет, лучше босиком,

По травке, по зелёной…

– Я так в тебя влюблён! —

Не утерпел Ролан, к себе её прижал:

– Была б моей женою – я б всю расцеловал!

Русалка улыбнулась, за плечи обняла,

Погладила затылок.

– Ролан! Ведь кровь пошла!

– Не страшно. Чуть ушибся, – ответил капитан. —

Уж зажило, не бойся. …Так значит, тёмно там?

– Нет. Пасмурно скорее, как здесь при облаках.

Уютно и приятно у девушки в руках.

– …А ночью зажигаем особые огни.

Их свет голубоватый, вам не видны они.

Певуче, мягко голос звучит в тиши ночной,

И тяжелеют веки, приносит сон покой.

– …Наверх всплываем редко, боимся кораблей.

И страшные рассказы читаем про людей,

Чтоб детям не хотелось увидеть берега:

Жить в море век за веком русалок всех судьба…

Ролан её не слышит: сомкнулись его очи,

Уходит он в мир снов до окончанья ночи

И голову роняет русалочке на грудь.

Та в маковку целует, боясь сама заснуть.

И думает: «Мой милый, так хорошо с тобой:

Твоё дыханье слышать и сердца мерный бой».

Ладонью нежно гладит по бритой голове…

Влюблённые уснули, чтоб встретиться во сне.

                                        ***

Старпом, хитрец ты старый, твой план перевернулся!

Как можешь ты сейчас спокойно мирно спать?

Погас фонарь вдали, и шлюпка не вернулась.

Обручены волнами Ролан и Благодать.