Читать книгу Танец смерти - Дуглас Престон, Линкольн Чайлд - Страница 5

Д’Агоста сидел на заднем сиденье автомобиля «Роллс-Ройс-Силвер-Рейт» 1959 года выпуска и смотрел в окно невидящим взглядом. Проктор провез его через парк, и теперь большой автомобиль катил по Бродвею. Д’Агоста ерзал на белом кожаном сиденье, не в силах унять любопытство и нетерпение. Ему страшно хотелось засыпать Проктора вопросами, но он знал, что шофер не ответит.

Риверсайд-драйв, 891. Дом, вернее, один из домов специального агента Алоизия Пендергаста, друга и партнера д’Агосты во многих необычных делах. Загадочного агента ФБР, которого знал и не знал д’Агоста… Человека, который, казалось, прожил несколько жизней…

Два месяца назад он видел Пендергаста в последний раз.

Произошло это в Италии, к югу от Флоренции, на крутом склоне горы. Спецагента окружила внизу свора огромных собак и дюжина вооруженных мужчин. Пендергаст пожертвовал собой, чтобы д’Агоста мог уйти.

И д’Агоста позволил ему сделать это.

Д’Агоста беспокойно задвигался при этом воспоминании.

«Вас просили приехать», – сказал Проктор.

Возможно ли, что Пендергасту удалось спастись? Это было не впервой. Д’Агоста подавил вспыхнувшую в душе надежду…

Нет, это невозможно. Он же знал, что Пендергаст мертв.

Машина выехала на Риверсайд-драйв. Д’Агоста снова заерзал, глядя на мелькающие уличные вывески: 125-я улица, 130-я… Ухоженный район Колумбийского университета быстро сменился старенькими особняками с осыпающимися стенами. Январский холод загнал в помещения вечно болтавшихся здесь бродяг, и улица казалась пустынной в тусклом вечернем свете.

Миновали 137-ю улицу. Д’Агоста различил заколоченные окна и огражденную площадку на крыше особняка Пендергаста. От вида темного огромного здания по телу побежали мурашки.

Автомобиль въехал за металлическое, с пиками, ограждение и остановился за воротами. Не дожидаясь Проктора, д’Агоста вышел из машины и, подняв голову, посмотрел на знакомые очертания дряхлого особняка. Закрытые оловянными листами окна, как и в других заброшенных домах на этой улице, подслеповато смотрели на мир. Внутри дом был полон чудес и тайн. Д’Агоста почувствовал, как зачастило сердце. Может, в конце концов, Пендергаст сейчас там. В своем обычном черном костюме сидит в библиотеке возле пылающего камина, а пляшущие огненные языки отбрасывают на бледное лицо странные тени. «Мой дорогой Винсент, – скажет он, – благодарю за то, что приехал. Могу я заинтересовать вас бокалом арманьяка?»

Д’Агоста подождал, пока Проктор отопрет, а потом и отворит тяжелую дверь. На старую кирпичную кладку упал бледно-желтый свет. Д’Агоста шагнул внутрь, а Проктор тщательно запер за ним дверь. Д’Агоста снова ощутил сердечные перебои. Одно лишь возвращение в знакомый особняк вызвало в душе странное смешение чувств – волнение, беспокойство, сожаление.

Проктор повернулся к нему:

– Сюда, сэр, если позволите.

Шофер проследовал по длинной галерее и привел его в просторный зал с высоким голубым куполом. В помещении стояли десятки застекленных витрин с выставленными в них странными предметами: метеоритами, окаменелостями, драгоценными камнями, бабочками. Д’Агоста украдкой глянул на распахнутые двустворчатые двери библиотеки в дальнем конце зала. Если Пендергаст ждет его, то он должен быть именно там – в кресле с подголовником. На устах – легкая улыбка от предвкушения впечатления, которое он произведет на своего друга.

Проктор подвел д’Агосту к библиотеке. С оглушительно бьющимся в груди сердцем он вошел в роскошную комнату.

Пахло здесь так же, как и раньше, – кожей и сгоревшим деревом. Однако веселого потрескивания огня в камине сегодня не было. Помещение оставалось холодным. В стенных шкафах на корешках переплетенных в кожу книг тускло поблескивали тисненные золотом буквы. На журнальном столике горела лампа от Тиффани – единственный источник света в большом помещении. Она будто отбрасывала маленький кружок света на огромное темное озеро паркета.

Спустя мгновение д’Агоста различил за светлым кругом стоящую возле стола фигуру. Фигура эта шагнула к нему по ковру. Он сразу узнал девушку – Констанс Грин, подопечную и помощницу Пендергаста. Ей было лет двадцать. Длинное старомодное бархатное платье подчеркивало тонкую талию и ниспадало почти до пят. Несмотря на юность, держалась она как взрослая женщина. И глаза ее тоже – д’Агосте запомнились ее странные глаза – принадлежали человеку, много пережившему и познавшему. И речь ее была старомодной, необычной. И было в ней что-то еще, что-то странное, и черта эта гармонично подходила ей, как и вышедшее из моды платье.

Ее глаза смотрели сегодня по-другому. Они были мрачными, горестными и… напуганными?

Констанс протянула ему правую руку.

– Лейтенант д’Агоста, – сказала она спокойным голосом.

Д’Агоста взял руку, не зная, то ли пожать ее, то ли поцеловать. Не сделал ни того ни другого, и через мгновение она убрала узкую ладонь.

Обычно Констанс была безупречно вежлива. Но сегодня она просто стояла перед д’Агостой, не предлагая сесть, не справляясь о его здоровье. Казалось, она пребывала в нерешительности. И д’Агоста мог понять почему. Надежда, всколыхнувшаяся было в душе, стала таять.

– Вы ничего не слышали? – спросила она едва слышно. – Ничего?

Д’Агоста покачал головой. Надежда ушла безвозвратно.

Констанс чуть задержала на нем взгляд. Затем понимающе кивнула и опустила глаза, руки ее затрепетали, словно белые мотыльки.

Так они молча стояли – то ли минуту, то ли две.

Констанс снова подняла глаза:

– С моей стороны глупо продолжать надеяться. Прошло полтора месяца, и хоть бы слово…

– Знаю.

– Он мертв, – вымолвила она еще тише.

Д’Агоста промолчал.

Констанс встрепенулась:

– Это означает, что настал момент передать вам это.

Она прошла к камину, сняла с полки маленькую сандаловую шкатулку, инкрустированную перламутром. Крошечным ключом отперла замок и, не открывая крышки, протянула шкатулку д’Агосте:

– Я слишком долго оттягивала этот момент. Думала, он еще вернется.

Д’Агоста смотрел на шкатулку. Она показалась ему знакомой: где же он видел ее раньше? Спустя мгновение сообразил: он видел ее в этом же доме, в этой самой комнате, в прошлом октябре. Тогда он вошел в библиотеку и увидел, что Пендергаст что-то пишет. Спецагент сунул записку именно в эту шкатулку. Произошло это накануне их судьбоносной поездки в Италию. В тот вечер Пендергаст рассказал ему о своем брате Диогене.

– Возьмите, лейтенант, – сказала Констанс дрогнувшим голосом.

– Простите.

Д’Агоста осторожно взял шкатулку. Внутри лежал сложенный пополам листок бумаги.

Менее всего хотелось д’Агосте вынуть этот листок. Преодолевая себя, он развернул бумагу и начал читать.

Мой дорогой Винсент!

Если вы сейчас читаете это письмо, значит я мертв. Это означает также, что я умер, прежде чем осуществил задачу, которую по праву должен был исполнить именно я, а не кто-то другой. Задача эта – помешать моему брату Диогену сделать то, что он называл «совершенным» преступлением.

Мне хотелось бы побольше рассказать вам об этом преступлении, однако все, что я знаю, – это то, что он планировал его многие годы. Он хочет, чтобы оно стало апофеозом его преступной деятельности. Осуществи он его, и мир содрогнется. Диоген – человек необычный, и мелкомасштабное преступление его не устроит.

Боюсь, Винсент, что задача остановить Диогена перейдет к вам. Не могу описать, как сильно об этом сожалею. Не пожелал бы такого своему злейшему врагу, что уж говорить о человеке, которого считаю своим лучшим другом. Однако этого никто лучше вас исполнить не сможет. Угроза Диогена слишком неопределенна, и потому с ней нельзя обратиться к ФБР или другой силовой организации, тем более что несколько лет назад он инсценировал собственную смерть. Наилучший шанс предотвратить преступление может быть у одного верного человека, и этот человек – вы.

Диоген прислал мне письмо, в котором сообщил дату 28 января – день, в который он намерен совершить свое преступление. Я, однако, не могу отнестись к этому с полным доверием: дата может ничего не означать. Диоген – человек непредсказуемый.

Придется вам взять отпуск в полиции Саутгемптона или там, где в настоящий момент вы служите. Без этого не обойтись. Получите побольше информации от детектива капитана Лоры Хейворд, однако для ее же блага постарайтесь не вмешивать ее в это дело. Диоген – эксперт в полицейских расследованиях, и любая информация, оставленная на месте преступления, – если предположить, избави боже, что вы не успеете остановить его, – несомненно, направит полицию по ложному следу. Хейворд, как ни умна, все же не ровня моему брату.

Я оставил отдельное письмо Констанс, она знает все подробности этого дела. Она будет управлять моим домом и вести финансы. Она немедленно переведет на ваш банковский счет 500 000 долларов, и вы будете распоряжаться ими по своему усмотрению. Рекомендую воспользоваться ее бесценными талантами в области поисковой работы, хотя по очевидным причинам прошу исключить ее из непосредственного преследования преступника. Она ни в коем случае не должна выходить из дома. Вы обязаны приглядывать за ней. Она все еще очень слаба, и духовно, и физически.

В качестве первого шага вам следует нанести визит моей двоюродной бабушке Корнелии. Она содержится в больнице на Малом Губернаторском острове. Диогена она знала еще мальчиком, а потому сможет дать вам информацию и о нем, и о семье. Отнеситесь и к информации, и к ней самой с большой осторожностью.

Еще одно, последнее слово. Диоген чрезвычайно опасен. По интеллекту он равен мне, однако моральные принципы у него полностью отсутствуют. К тому же ему повредила перенесенная в детстве болезнь. Его подстегивает бесконечная ненависть ко мне и презрение к человечеству. Не привлекайте к себе его внимания раньше, чем следует. Будьте бдительны.

Прощайте, мой друг. Желаю удачи.

Алоизий Пендергаст.

Д’Агоста поднял глаза:

– Двадцать восьмого января? Господи, осталась всего неделя.

Констанс лишь кивнула головой.