Читать книгу Необыкновенная история про Эмили и её хвост - Лиз Кесслер - Страница 13

– Сердце не бьется, – сказала мама, распрямляясь.

Я открыла рот, не зная, что сказать. Вдруг с грохотом распахнулась дверь. Мы с мамой прижались друг к другу. В дверном проеме стояла Милли.

– Вам не кажется, что и меня надо ввести в курс дела? – сказала она и, подобрав свою длинную юбку, выбралась на палубу.

Мы с мамой переглянулись.

– Я ощущаю в ваших аурах некое… смятение.

– Милли, сейчас не время, – сказала мама. – Нам надо кое-что уладить. С мистером Бистоном произошел несчастный случай. Кажется, он умер. – Она зажала рот ладонью.

Милли, на каждом шагу поскальзываясь на мокрой палубе, подошла к нам.

– Дайте-ка взглянуть.

Она опустилась на колени рядом со смотрителем, расстегнула его куртку и задрала фланелевую рубаху. Под ней оказался странный жилет, плотный и объемистый. Я вздрогнула, увидев на кармашке вышитый трезубец Нептуна.

– Бронежилет? – пробормотала Милли. – О, вечный космос, зачем он ему?

Я промолчала.

– Вот тебе и ответ, Мэри. – Милли повернулась к маме. – Через эту штуку ты не услышала бы даже тарахтенье гусеничного трактора.

Лодка накренилась, и я, проехавшись по палубе, стукнулась о скамейку.

– Держи румпель, Эмили! – приказала Милли, внезапно беря командование на себя.

Я схватилась за румпель, но это мало помогло. Лодка беспомощно болталась на волнах. Милли приподняла мистера Бистона, расстегнула жилет и прижалась ухом к его груди. Мама подошла ко мне и взяла за руку. Мы напряженно ждали.

– С ним все в полном порядке, – вынесла вердикт Милли.

– Хвала небесам! – Мама порывисто обняла меня. – Я бы никогда не простила себе, если бы…

– Хорошо бы ему чакры прочистить, – продолжила Милли. – Пара-тройка сеансов рефлексотерапии – и все как рукой снимет.

Она стянула со смотрителя ботинки с носками, села рядом, сложила руки на своей пышной груди, закрыла глаза и глубоко задышала. Потом приподняла его правую ногу и принялась массировать. Нога дернулась. Милли продолжила разминать стопу. Мистер Бистон опять дернулся, дрыгнул ногой. Потом заелозил, точно уж на сковородке, и вдруг захихикал. После чего захохотал в голос.

– Ой, хватит, хватит уже! – завопил он, вскакивая.

– Рефлексотерапия никогда не подводит, – резюмировала Милли, встала, вытерла руки о подол юбки и направилась к двери. – Пойду передохну чуток. Массаж буквально высасывает мою энергию ци.

– Слава богу, с вами все в порядке. – Мама кинулась к мистеру Бистону.

– Просто царапина. Ничего страшного не произошло. – Он запахнул свою куртку и покосился на меня, на его скуле багровел желвак.

– Ничего страшного? – Я вцепилась в румпель. – Вы так думаете?

– Эмили, не начинай! – одернула меня мама. – Ну чего ты прицепилась к бедняге?

– Чего я прицепилась? Хм, с чего же начать? – Я взглянула ему прямо в глаза. – Может, с того, что он стирает тебе память со дня моего рождения? Или с того, что он за нами шпионит?

Мама, казалось, утратила дар речи, а потом расхохоталась.

– Ой, Эмили! Никогда не слышала большей чепу…

– Это правда, – произнес мистер Бистон, не отводя глаз. – Она говорит правду.

– Что-что? – Мама одной рукой обхватила мачту, а другую прижала к сердцу.

– Все кончено, Мэри. Я устал притворяться. Да и к чему теперь?

– О чем вы? – Мама переводила взгляд с меня на смотрителя и обратно.

Что ж, пусть он сам объяснит.

Мистер Бистон присел на скамейку.

– Я делал это ради твоего блага. Твоего и твоей дочери, – сказал он, держась рукой за голову. Его всклокоченные волосы слиплись от крови, пота и морской воды.

– Что именно вы делали ради моего блага? – жестко спросила мама.

– Два мира… – пробормотал он глухо, почти уронив голову на колени. – Им не сойтись вместе. Ничего не выйдет, – добавил смотритель шепотом, склоняясь все ниже. – Ты не одна, кто растет без отца, Эмили. Мой тоже испарился аккурат в день моего рождения. Как и все они, рыбаки… Это же так здорово – завести необычную подружку, верно? Соблазнить прекрасную сирену. Будет что рассказать приятелям.

По его щеке сползла слеза и упала на палубу. Он порывисто утерся.

– Но совсем другое дело, когда у твоего собственного ребенка вдруг отрастает хвост. Кому это нужно, да?

– Что вы такое болтаете? – напряженным голосом спросила мама, продолжая обнимать мачту.

Море вздымалось и опускалось, катя пенные валы, парус беспомощно хлопал на ветру.

– Люди и морской народ не могут жить вместе. Ничего путного из этого не выходит, одна боль. – Мистер Бистон наконец поднял лицо. – Вот от чего я пытался вас уберечь. От того, что испытал сам.

Очередная волна с силой ударила в борт. Холодный ветер щипал мне щеки.

– Говорила же тебе, что никакой он не друг, – прошипела я, сжимая румпель.

– Дружба? – презрительно рявкнул мистер Бистон. – Преданность царю – вот то единственное, что имеет значение. Верность Нептуну и делу защиты своего народа. Вот ради чего я живу. – Смотритель прижал кулак к груди, но, взглянув на маму, разжал ладонь. – Что вам сказать… – Он сник. – То есть, понимаете, я никогда не хотел… – Его голос утих, подбородок вновь упал на грудь.

Мама выглядела так, будто это ее ударило по голове. Лицо стало белым, как парус, а тело напряглось, как струна.

– А ведь я часто задавалась вопросом, откуда ни с того ни с сего взялся новый смотритель, – проговорила она. – И никто не знал, куда подевался старина Бернард. Просто в один прекрасный день на маяке объявились вы. И еще кое-что. Я особо об этом не раздумывала, но вы никогда не звали меня в гости. Ни разу за двенадцать лет. А вот Бернард частенько приглашал меня на маяк, и мы любовались сверху окрестностями в бинокли и телескопы. Тогда как вы, якобы мой друг, захлопывали дверь у меня перед носом. Подумать только, а я еще вас жалела!

Море разгулялось, лодка подпрыгивала вверх-вниз, мама положила ладонь на мою руку, и мы вместе попытались держать румпель.

– Он видел тебя лишь однажды, – прозвучал в темноте мамин голос, – на Радужных камнях. Держал на руках у самой кромки воды. Я не позволила ему взять тебя в глубину. Зря, наверное… – Она умолкла, взглянув на меня, ветер трепал ее волосы. – А я потеряла двенадцать лет.

Я закусила губу, чувствуя привкус соленой воды.

– Они оказались скрыты от моего собственного сознания, как и все остальное. – Она выпрямилась и медленно приблизилась к мистеру Бистону. – Вы украли у меня мою жизнь, – гневно бросила она. – Вы – вор! Грязный, отвратительный, коварный вор!

– Эй, погодите! – завопил смотритель. – Я был еще добр к вам. Я за вами присматривал. Вы даже представить не можете, что они хотели с вами сделать!

– Все равно вы не имели права. – Мама взмахнула рукой, из глаз ее полились слезы. – Он был моим мужем. А вы кем себя вообразили?

– А как вы думаете? Я именно тот, за кого себя выдаю. Я – Чарльз… – Он осекся, покосился на маму, потом вздохнул и вдруг, выпятив подбородок, гордо взглянул на горизонт ясным взором. – Я – Чарльз Ластоправ Бистон, советник Нептуна. И я двенадцать лет достойно и преданно исполнял свой долг.

– Как же вы смели все эти годы притворяться моим другом? – спросила мама.

– Постойте! Я был… то есть я и сейчас ваш друг. Ведь мне небезразлична ваша судьба. Все делалось ради вашего блага. Необходимо было положить конец этим нездоровым отношениям. Неэтичным, неестественным, опасным, в конце концов. Неужели вы не понимаете?

Мама помолчала, а потом фурией налетела на смотрителя, замолотив кулаками по его груди:

– Я вижу лишь тварь! Презренного червя! – вопила она.

Мистер Бистон попятился. Она кинулась к нему, зацепилась за валявшийся на палубе спасательный круг и чуть не свалилась, но в последний момент схватилась за канат, привязанный к мачте. Раздался звук разрываемой парусины, и канат, которым гик крепился к парусу, остался в руках мамы. Мы трое с ужасом увидели, как уплывает прочь деревянный шест. Парус забился на ветру, еще более бесполезный, чем прежде.

Ну все. Приплыли.

Я изо всех сил сжала румпель. Лодка опять резко накренилась, усилившиеся волны захлестывали палубу.

– Надо что-то делать, – дрожащим голосом сказала я.

– Сейчас все исправлю, – решительно отозвался мистер Бистон, в его глазах светилось холодное спокойствие.

И он двинулся к двери, держась за ограждения, чтобы не упасть с раскачивающейся лодки.

– Мам, что же нам делать? – спросила я, глядя на перекатывающиеся по палубе валы.

Мама не ответила. Она острым взглядом провожала мистера Бистона.

– Забудь о нем! – крикнула я. – Нам надо что-то придумать, иначе мы никогда не вернемся домой! И никогда не увидим Джейка.

– Ох, Эмили, неужели ты думаешь, что мы действительно найдем…

– Я знаю, где он! Мы сможем! Мы уже совсем рядом!

– Да, наверное, ты права. – Мама перевела взгляд на меня.

Она подняла крышку скамьи и, порывшись среди брезентовых шлангов и ножных насосов, достала два спасательных жилета и бросила мне один, из которого я давно выросла.

– Надень!

– Мам, мне он не нужен.

– Ну, на всякий пожарный… – Мама осеклась и уставилась на мои ноги. – С ума сойти! Так ты… действительно…

– Хочешь сказать, что даже не подозревала? – спросила я.

– Откуда? – Она покачала головой. – Может быть, где-то в глубине души…

Огромная волна обрушилась на палубу, унося с собой остаток ее фразы и окатив нас с головы до ног.

– Мам, мне страшно! – завопила я, кое-как утирая лицо. – Мы слишком далеко от берега, даже для меня. Боюсь, нам конец.

Лодка угрожающе накренилась. Я упала и покатилась по палубе. В последний миг схватилась за леер, пытаясь удержаться. И вдруг заметила мелькнувший в волнах силуэт. Плавник! Ну вот и все. Сейчас лодка перевернется, и нас сожрут акулы.

Мама никогда не была религиозна и всегда учила меня думать собственной головой. Так что до этой минуты я ни разу в жизни не молилась. А тут я сложила ладони, закрыла глаза и зашептала слова, не особенно вдумываясь в то, что говорю.