Читать книгу Буквы. Деньги. 2 пера. Том 1 - Лиза Глум, Александра Семенова - Страница 10

Санька жил с дедом в стареньком, пропахшем смолой и скошенными травами деревянном доме. Так вышло, что мама мальчика умерла, а отца он и вовсе не знал. Дед забрал внука, когда тому исполнилось шесть, и, несмотря на собственный преклонный возраст, старик как мог, воспитывал и тянул ребёнка.

Денег не хватало, но Санька не обращал внимания на откровенную нищету, отсутствие мяса каждый день и старые заштопанные вещи, которые ему приходилось носить. Дед давал ему гораздо больше, он развивал его душу, вкладывая туда всю мудрость, все знания, которые смог накопить за свою продолжительную жизнь.

Сейчас, в свои двенадцать, Санька был крепким, загорелым мальчишкой с копной непослушных каштановых волос и большими голубыми глазами. Санька был счастлив. Единственное, что омрачало жизнь мальчика – это школа.

Нищета Саньки, его убогая одежда и отсутствие родителей расставили приоритеты не в его пользу. Андрей Кобылкин, главный заводила класса, сын богатых, по меркам округи, родителей, не принял Саньку с первой встречи.

Клей в портфель, жвачка на стул, обидные стишки с Санькой в главной роли в туалете, затем гадости и слухи, с упоением распространяемые среди девчонок – вот далеко не полный список пакостей, которые выпадали на долю мальчика.

Саньке нравилась девочка, тонкокожая, почти прозрачная Маруся из параллельного класса. Мальчишка как мог ухаживал за ней. Носил портфель, дарил полевые ромашки, вырезал на труде из дерева сердечки. Девочка смотрела благосклонно, до дома провожать позволяла, да и от подарков не отказывалась.

Кобылкин с ухмылкой следил за развивающимся романом. Его бездействие стало понятно на школьной дискотеке. Диджей, хороший друг Кобылкина, взял микрофон и объявил следующую композицию:

– А эта песня посвящается девушке бомжа и нищеброда – Соколовой Маше!

Кровь прилила к лицу Саньки, сжав челюсти, он искал глазами Андрея. Но того нигде не было. Боковым зрением мальчик видел, как Маруся, расплакавшись в окружении стаи подружек, выбежала с дискотеки.

В тот вечер Санька пришёл домой в слезах. Он почти никогда не плакал, и ощущение мокрых щёк и пелены перед глазами скорее удивляло и злило его.

– Почему дед! Ну почему все так?! – стукнув кулаком по дверному косяку, Санька посмотрел на деда.

Николай Фёдорович тяжело вздохнул.

– — Рассказывай, – сказал он, развернулся и, шаркая тапочками, пошёл делать чай.

Санька с дедом просидели за столом до утра. Крепкий чай со смородиновым листом успокаивал, давал ощущение ушедшей было надежды.

– Ну что во мне не так, дед? Почему всё решают деньги, деньги, деньги? Будь они прокляты эти вонючие бумажки! – Санька захлебывался эмоциями. – Всё из-за них! Все! И мама из-за них умерла, если бы были лекарства, врачи…

– Ты вот что, внук, – дед строго посмотрел на мальчика. – Ты мне эти нюни брось! Деньги… Решают деньги, да не всегда. По-разному бывает. А бедность, знаешь ли, не порок…

– А что? – Санька утёр нос кулаком и всхлипнул, – что тогда бедность?

– Бедность – это большое несчастье, – тихо ответил Николай Фёдорович. – А ещё бедность измеряется не только деньгами.

– А чем?

– Состоянием души. Ты беден деньгами, но богат духовно. А одноклассник твой богат, но нищ, как церковная крыса.

– Я хочу, чтобы у меня тоже были деньги! – упрямо сказал мальчик.

– Ты знаешь, Александр, – дед откашлялся и серьезно взглянул на мальчика. – Как оно все там наверху задумано, нам неведомо, но одно я могу тебе сказать точно.

Дед сделал паузу, Санька, затаив дыхание, смотрел на него.

– У каждого человека в жизни есть шанс. Шанс не быть бедным. Вопрос в том, воспользуется он им или нет.

– И у меня… будет шанс? – мальчик с надеждой посмотрел на старика.

– И у тебя, – кивнул дед.

– А у тебя был?

– Был… Да я не понял сразу, как этим шансом правильно распорядиться.

– А как надо, дед?

– Знаешь, почему бедность – это несчастье? – вопросом на вопрос ответил Николай Фёдорович.

Санька помотал головой, встал и поставил чайник на плиту. В окне занималась заря, красиво… Санька обдумывал вопрос деда.

– Так почему, дед? – мальчик обернулся, старик сидел, прислонив голову к холодильнику, глаза были закрыты.

До больницы Николая Фёдоровича не довезли. Когда хоронили, соседка сказала, что он помереть-то лет десять назад должен был, ему под девяносто уже было, а вот ведь, Саньку взял да ожил, отмерил ему Бог годков ещё.

Стоя на кладбище, Санька чувствовал, что каждый вдох даётся с трудом. Кажется, сейчас он провожал не только любимого деда, но и давно ушедшую маму. Как будто с него сонного ранним зимним утром сняли, нет, резко сорвали, тёплое ватное одеяло, и холод обволакивает его всего – с головы до ног.

Сердце Саньки замерзало от одиночества и страха, но рассчитывать теперь он мог только на себя. Он часто вспоминал их последний ночной разговор. И пусть понял не всё, из того что хотел донести ему дед, но знал, что обязательно разберётся и найдёт ответ на последний, самый важный вопрос, на который не успел ответить Николай Фёдорович.

25 лет спустя.

– Александр Павлович, вас сегодня уже не будет?

Секретарь Нина, строгая и собранная брюнетка в круглых очках, внимательно смотрела на начальника.

– Да, Нина, на сегодня у меня совсем другие планы, – красивый, статный мужчина в дорогом кашемировом пальто стремительно вышел из офиса, сел в новенькую «Ауди» и уже через несколько часов был на кладбище.

– Ну здравствуй, дед, – поздоровался Александр Павлович и рукавом пальто протер фотографию на памятнике. Дед смотрел с неё строго и весело, как Санька любил.

– А я, дед, в люди выбился, прости, что долго не приезжал. Но я не забыл, ты не думай, – мужчина улыбнулся и достал из кармана пачку сигарет, повертел в руках, убрал обратно. – Все у меня хорошо, теперь я всего добился, сын растёт, жена умница. Тебя только не хватает.

Он просидел на кладбище до сумерек, слово за слово выложив деду все, что происходило с ним последние несколько лет.

Николай Фёдорович с портрета одобрительно кивал, или Саньке так казалось. Это было не важно. Важно то, что теперь Санька все понял. И наконец-то нашёл ответ на самый главный вопрос, на который дед так и не успел ответить.

Старая деревня, в которой Санька, а теперь уже Александр Павлович, провёл самые важные свои годы, почти не изменилась. Разве что стала ещё запущеннее, больше покосившихся заборов и прохудившихся крыш.

Проехав по знакомым улочкам, Александр Павлович остановился у центрального магазинчика, захотелось зайти… У входа в магазин нищий просил милостыню. Не задумываясь, Санька запустил руку в карман и вынул тысячную купюру.

– Держи друг, – сказал он, протягивая банкноту. Нищий, не ожидав столь щедрой подачки, поднял голову, и Санька вздрогнул.

На него смотрел Андрюха Кобылкин. Нищий не узнал в дорого одетом мужчине бывшего одноклассника, мелко закивав, принялся благодарить за щедрость.

Александр Павлович на секунду задумался, а потом произнёс:

– Работа нужна?

Кобылкин молча приоткрыл полы видавшего виды плаща. Вместо одной ноги у него был протез.

Вздрогнув, Санька сказал:

– Ничего, я помню ты неплохо рисовал в школе, а мне как раз нужен художник, в моем детском доме стены разрисовать, а ногу мы тебе подправим…

Тень узнавания сменилась невероятным удивлением, а затем благодарностью. Слезы, выступившие на глазах бывшего мучителя, а ныне несчастного калеки, стали Александру Павловичу лучшим ответом.

– Папа-а-а! Наконец-то ты приехал, я прошёл второй уровень, Динка научилась приносить палку, а в классе у нас объявили бойкот Витьке!

Александр Павлович улыбнулся, обнимая десятилетнего сына и целуя его в макушку.

– Так, Николай, про бойкот поподробнее, за что объявили?

– Как за что? За то, что он самый бедный, у него даже айфона нету!

– Интересно, – мужчина нахмурился. – И ты тоже объявил?

– Я? Отец, я же твой сын и внук нашего деда!

– И что же ты сделал? – Александр Павлович смотрел с нескрываемым интересом.

– Я сделал его своим лучшим другом! Пусть теперь только попробуют его обидеть!

– Правильно, сын, – мужчина улыбнулся, – потому что бедность не порок…

– А настоящее несчастье! – закончил сын, убегая играть с собакой. – Я я помню, пап!

Мужчина посмотрел вслед радостному сыну и задумчиво произнёс:

– И я помню дед… И я понял. Быть бедным – это несчастье потому, что ты не можешь отдавать, а вынужден только брать, опустошая свою душу. Ведь ты именно это хотел сказать тогда. И я сделал все для того, чтобы я и моя семья были по-настоящему счастливы.