Читать книгу Буквы. Деньги. 2 пера. Том 1 - Лиза Глум, Александра Семенова - Страница 11

Меня зовут Хромм. Я – хранитель. Когда-то давным-давно на небесах меня назначили на эту должность. Так себе, я вам скажу, работенка. Каждый день ко мне приходят гости, которые остаются навсегда. Я называю их Неугодными. Прежде чем расположиться, они обязательно рассказывают. Я их понимаю, надо выговорится.

Здесь у меня пустовато. Ни времени, ни пространства. Лишь одно бесконечное «сейчас». Вот и новенькие пожаловали. Их снова много. Ну что ж, давайте поговорим. Вот ты… не стесняйся, проходи.

– Шестая, не нашлось места. Маленькая квартира, безработица.

– Вижу, вижу… – я хмыкнул. – А пятерым, значит, нашлось? А ведь ты бы могла изобрести лекарство от рака. И вылечить миллионы людей. Ну что ж, я здесь не сужу, только выслушиваю. Располагайся.

Серебряной тенью новенькая скользнула в туман. У Неугодных есть аура. И это все, что у них есть. Так я их и отличаю. Я внимательно посмотрел на голубоватый комочек.

– Синдром. Испугались, – голубой комочек стал темнее, должно быть, это означало грусть.

– Ну, не стоит, не стоит… – я сочувственно помолчал. – А забавно. Всего лишь перепутали анализы. И такой финал. А за тобой ведь брат должен был идти и сестра. Не будет теперь. Наказаны.

Сиреневый сгусток подлетел совсем близко.

– Вижу, вижу… – я осторожно погладил туманную дымку. – Отцу сын нужен. Да ты проходи, не стесняйся, вон сестрички три твои уже тут. Освоились. А у матери твоей попыток больше не будет. Рак будет. А попыток – нет.

Сколько же их ещё… Я вгляделся в ряды разноцветных дымок.

– А ты… Ты мог бы стать прекрасным хирургом и прооперировать мать, подарив ей ещё семь лет жизни. Ну что ты, что ты… – я заметил, как зеленоватое облачко потемнело и задрожало. – Всё вижу, всё. Студентка, парень в коммуналке с родителями. Шестнадцать лет, куда им…

Я до сих пор удивлялся. Они прощали. Они понимали и пытались оправдать. Они безусловно любили, даже сейчас. Когда коридор на землю так и не открылся, а возврат на небо закрыт навсегда. Их обрекли на выжженную бесконечность, без завтра и без вчера. А они прощали. И заступались, темнея и дрожа.

– Обо мне не знали… – облачко потемнело. Я дунул на коричневый сгусток, желая пощекотать. Они не знают, что такое смех, но дуновение доставляет им удовольствие.

– Не знали… Количество алкоголя в организме твоей матери вытравило тебя без остатка. Не оставив ни одного шанса, – я помолчал. Так ещё обиднее, когда лишний бокал вина обошёлся так дорого.

Посмотрел вдаль. Трудная у меня работенка. Болезненная.

– А ты? Чего жмёшься в сторонке, подходи, подходи. Так-так… – я посмотрел пристально. Синее облачко уменьшилось в размерах. Нежная девочка бы выросла, ласковая. Надежда одинокой матери. Может быть, мать и не спилась бы тогда, закончив свои дни на Курском вокзале после того, как ее изнасиловали четыре бомжа одновременно. – Ну не дрожи, не дрожи. Ясно же все. В возрасте, без мужа, от кого понесла – не знает. Побоялась. А жить дальше – не побоялась…

Я потёр усталые глаза. Иногда хотелось их выколоть. И сердце вырвать. Чтоб не видеть и не чувствовать. Иногда хотелось спуститься в мир, взять за шкирку этих людишек и кричать, кричать, пока они не услышат.

Я сверился со списком на сегодня. Не вижу двух. Юленька и Варенька. Так их могли бы назвать. Куда ж подевались? Я оглядел толпу. Нет, точно нет.

А история там интересная. Иногда, когда мне становится совсем невыносимо, я открываю Книги Судеб. Читаю и молюсь, чтобы кто-то до меня не дошёл. Я – хозяин горизонта событий, который больше всего хочет, чтобы гости до него не дошли.

Юленька должна появиться у студентки. У студентки с диагнозом ВИЧ. Дочь родится здоровой. Но врачи убеждают в обратном. Неужели передумала? Да нет, вряд ли… Мать там костьми ляжет, но дочери шанса не даст.

А Варенька – последыш. Второй за сестрой идёт. Да только УЗИ этого не показало. Сюрприз. Вдалеке послышался гомон. Разволновались Неугодные мои. Пойду посмотрю.

О! А вот и Варенька. Я утёр выступившие против воли слезы. Сколько работаю тут, никак не привыкну.

– Ну здравствуй, дорогая моя, здравствуй… – желтое облачко увеличилось и посветлело. Должно быть, это означает радость. Я присмотрелся. И расплылся в улыбке. На сердце потеплело:

– Погоди, счастье мое, погоди, не торопись. Не сюда тебе! Не сюда! – я готов был плясать от радости. – Родили тебя! Родили! Но Бог прибрал, больной бы была. А так – нет, всё по-честному. В рай тебе, душечка, в рай! Идём, я провожу.

– Тужься! Тужься! Ещё, девочка, ещё… Вот умница! – акушерка утёрла пот со лба, держа на руках розовощекий комочек. Комочек тут же закричал, оповещая всех о своём появлении. – Погоди, лапонька! А это что?

Отдав малыша педиатрам, акушерка всплеснула руками:

– Второй! Идёт! Тужься, девочка! Давай, давай! Рано расслабляться…

Второй малыш появился на свет через две минуты после сестры. Мать устало откинулась на подушки. По щекам ее текли слезы! Смогла! Оставила! Мои… Теперь всё будет хорошо. Лицо акушерки потемнело:

– Реанимацию быстро! Закупорка легких. Не дышит!

Мать словно в тумане наблюдала за суетой. Кажется, она теряла сознание и снова приходила в себя. Все плыло.

– Мама! Мамочка!

Мать открыла глаза.

– Мамочка, спасибо, что ты такая смелая! Я – в рай! Я иду в рай! Я люблю тебя, дорогая моя мамочка! Я вернусь через три года! Жди меня! – мать снова провалилась в небытие.

– Пришла в себя! – акушерка протерла ей лоб. – Мы уж переволновались! Что ж вы, мамаша, у вас там дитё надрывается, кушать хочет! А вы тут в обмороки падаете!

– У меня… двое?

– Одна у вас… доча… – акушерка помрачнела. – Не спасли вторую… Закупорка лёгких, травмы… Инвалидом бы была, овощем, даже если б выжила…

Внесли дочку.

– Она придёт… – мать обняла девочку. Младенец жадно присосался к груди. – А мы с Юлей будем ждать нашу Вареньку… Через три года.

Я – Хромм. Хранитель и коллекционер детских душ. Ненужных душ. Для которых нет пути ни вперёд, ни назад. Я – хозяин горизонта событий, и каждый день я радуюсь, когда гости ко мне не приходят.