Читать книгу Экомонстр - Лопес Евгения - Страница 3

И сейчас, в самолете, вспомнив всю эту информацию, Тайлер задумался. Как странно развивается общество: получается, идея, пришедшая в голову одному человеку, определяет жизни и судьбы многих миллионов. И запущенному маховику, управляемому сильными мира сего, как правило, нет дела до этих самых отдельных жизней и судеб. Девиз всех глобальных процессов – приспосабливайся, или окажешься выброшенным на обочину. И «маленькие» люди приспосабливаются – кто как может…

И он, Тайлер, хотя и родился в 2055 году и период бурных преобразований уже не застал, все же с детства смутно, неясно ощущал, что не все вокруг безупречно счастливы – так, как пишут в учебниках. Однако это свое почти неуловимое чувство осознанно никогда не анализировал – всерьез задумался о социальном устройстве совсем недавно…

Его семья со стороны выглядела абсолютно благополучной – отец – успешный адвокат, мать – медсестра. Однако уже лет в восемь Тайлер впервые подумал, что ни разу не видел, чтобы отец улыбался. Лицо мистера Кейна-старшего всегда, неизменно выражало лишь недовольство и раздражение…

Юридическая служба, в которой работал отец, принадлежала экосистеме «Успех». Заявки на процессы выстраивались в общую очередь, и иногда отцу приходилось ждать, пока ему назначат следующего подзащитного. В такие периоды он становился особенно сердитым и возмущенно высказывался на кухне:

– Чертова экосистема! Если бы все было как раньше, я давно набрал бы себе клиентов и заработал в пять раз больше! Мы могли бы жить намного лучше! Но они ведь устроили все так, что частная практика теперь невозможна…

Мама в таких случаях обычно пугалась и отвечала приглушенным шепотом:

– Тише, Нортон, вдруг они услышат! Ты точно отключил хел?

– Да точно… А еще этот… Чандлер, мой коллега. Ни одного выигранного процесса, а заявок у него столько же, сколько и у меня. В былые времена к этому болвану ни один клиент бы не подошел, он бы с голоду умер – и поделом, если юрист ты дрянной! А сейчас? Фарс какой-то…

Мама тяжело вздыхала и принималась, как могла, успокаивать:

– Нортон, ну что мы можем поделать? Мнение таких, как мы, никому не интересно. Надо смириться…

На что отец реагировал привычной презрительной усмешкой:

– Валери, тебе-то, может, и легко смириться – ты всю жизнь терпишь! Вкалываешь сутками в своей больнице для бедных, а «Успех» и рад – платит тебе три цента! Как ты вообще можешь ходить на ночные дежурства за такие деньги? Почему ты не сменишь работу? Или хотя бы не уйдешь в клинику для богатых?

Взгляд матери становился печально-виноватым…

– Нортон, я уже много раз объясняла тебе… Мне их жалко, понимаешь, ну кто еще будет с ними, бедными, возиться? А ведь они тоже люди. А сменить работу я не могу. Я ее люблю. Это мое призвание…

Тут отец уже уничижительно закатывал глаза.

– Жалко, призвание… Что за бред! Работать надо там, где лучше платят, вот и все! Все остальное – наивная чушь! Призвание…

К счастью, большую часть времени Кейн-старший все-таки был занят – либо готовился к процессам, либо участвовал в них – закрыв дверь в свой кабинет, расположив ЛВЭ по центру и расширив его до максимальных размеров, так, чтобы вместить изображения всех «присутствовавших» на заседании. И подобные разговоры между родителями случались редко; поэтому Тайлер и не придавал словам отца большого значения.

Он жил, как все обычные дети. Учился в школе, конечно, онлайн, наблюдая учителей и одноклассников только на экране. В остальное время играл в компьютерные игры, смотрел кино, видео популярных блогеров или общался в соцсетях и чатах. Гулял – очень неохотно, после долгих уговоров матери. Словом, весело развлекался и не интересовался чем-то особенно – впрочем, как и большинство его друзей.

Пока не познакомился с Фрэнком и… с валторной.

Однажды, в 13 лет, он возвращался домой с прогулки, и вдруг из открытого окна на первом этаже одного из близлежащих домов услышал необычные звуки. Это была музыка – но совсем не такая, к которой он привык. Он, конечно, и раньше часто слушал разные композиции – ведь хел по голосовой команде мгновенно находил и запускал любой трек. Музыка и песни разных жанров, с разнообразными текстами, в огромном количестве синтезировалась и размещалась в сети искусственным интеллектом. Но та, что звучала сейчас – была необыкновенной, невероятной. И – потрясающе красивой…

Этот звук был каким-то… живым. Смелым, ярким, свободным, торжествующим. Неизвестный инструмент самозабвенно, ликующе «пел» о том, как прекрасна жизнь. Мелодия летела, расправив широкие, упругие крылья, и не оставалось сомнений: именно на таких крыльях летает счастье. Музыка не просто заполняла пространство – она преображала его, словно расцвечивая, обновляя красочными оттенками заурядную будничную действительность…

Никогда раньше Тайлер не слышал ничего подобного. Он остановился и замер, приоткрыв рот от восхищения. А когда музыка стихла, из окна выглянул худощавый голубоглазый старик с густыми взлохмаченными прядями седых волос и с улыбкой спросил:

– Что, нравится?

Тайлер, не закрывая рта, только молча кивнул, с благоговением воззрившись на музыканта.

Старик снова улыбнулся.

– Потому что это – настоящая музыка, а не синтетическая дрянь… Ну заходи, напою тебя чаем!

Тайлер обрадовался. Не прошло и минуты, как он уже снимал обувь в коридоре маленькой опрятной квартиры…

– Меня зовут Фрэнк Фоултон, – представился хозяин, протягивая руку. Тайлер в ответ назвал свое имя, пожав ее, и робко поинтересовался:

– Мистер Фоултон, а что это за инструмент?

– Он называется валторна, – при этом слове глаза старика засветились какой-то особенной нежностью. – Проходи, я тебе покажу.

Тайлер прошел в комнату и осторожно, бережно принял в руки от мистера Фоултона медную трубу со множеством замысловатых, хитросплетенных изгибов и широким раструбом. Труба была старенькой, но аккуратно, тщательно начищенной. Блестящая медь приятно холодила ладони.

– Какая она сложная, – выдохнул Тайлер. – И красивая…

– Изящная, – кивнул мистер Фоултон. – И поверь, валторна раскрывается не каждому…

Тайлер вернул инструмент мистеру Фоултону и огляделся.

Жилище его нового знакомого было полным-полно непонятных, диковинных вещей, назначения которых подросток не знал. Но наибольшее его внимание привлекли странные бруски разных цветов и размеров, вплотную друг к другу стоявшие на полках.

– Мистер Фоултон, что это? – не сдержавшись, полюбопытствовал он.

– Книги, – усмехнулся старик. – Бедный ребенок, ты же их никогда не видел… Смотри, – он взял с полки один из брусков и раскрыл его; внутри оказалось множество тонких бумажных листов, испещренных буквами. – Раньше литературные произведения – прозу или стихи – печатали на бумаге. Страницы сшивали, помещали между картонными обложками – для прочности – и получалась книга. Если листать вот так, по порядку, текст продолжается. Попробуй сам.

Тайлер взял с полки другую книгу – она была непривычно увесистой – и полистал ее. Небольшая тяжесть, гладкость поверхностей страниц, их рассыпчатая мягкость – все эти ощущения неожиданно отозвались где-то глубоко внутри, наверное, в сердце, приятным, уютным теплом…

Тексты, записанные буквами, он до сих пор читал только на экране, да и то редко: информацию обычно либо смотрел, либо слушал. Собственно, как и все вокруг. Предмет «книга» упоминался однажды на уроке истории, но только – как что-то безнадежно устаревшее и канувшее в лету. Совершенно лишнее и ненужное. А оказалось, все-таки еще существующее у кого-то…

– Сколько у Вас всего интересного, – зачарованно вздохнул он.

– А ты заходи в гости, не стесняйся.

– Мистер Фоултон, – Тайлер ненадолго замялся, но все же решился. – А научите меня играть. На валторне.

– Ты и в самом деле этого хочешь? – изумился старик.

– Да, – заверил Тайлер. – Очень…

– Признаться, я не ожидал, чтобы современный ребенок увлекся живым инструментом… – мистер Фоултон развел руками. – Но если ты искренне хочешь, я очень этому рад. Мы можем начать заниматься завтра. А сейчас идем пить чай, я же тебе обещал. И зови меня просто Фрэнк.

– Спасибо, – поблагодарил Тайлер.