Читать книгу Экомонстр - Лопес Евгения - Страница 6

Так Тайлер начал заниматься экономикой и прочими предметами, необходимыми для поступления в колледж.

Все они давались ему с трудом. Времени действительно понадобилось много: потому что приходилось зубрить – практически все. Каждый день он сначала долго собирался с силами и мысленно настраивался, прежде чем сделать распоряжение хелу на демонстрацию учебных материалов. И каждый день долго и усиленно, тяжелой борьбой с самим собой преодолевал невыносимое, гнетущее нежелание, жгучий внутренний протест и ненависть, которые неизменно ощущал при первой же мысли обо всех этих науках…

У него стало часто портиться настроение. Даже гуляя или обедая с приятелями в кафе, он думал только о том, что сегодня в его расписании присутствуют обязательные уроки, и раздражался. А веселые шутки друзей казались какими-то несусветно глупыми. Тайлер стал все чаще ловить себя на том, что становится почти таким же угрюмым и недовольным, как отец…

В колледж он все-таки поступил, но там стало еще хуже. Теорию теперь он вынужден был зубрить буквально сутками, решения задач – покупать. А зачеты и экзамены почти никогда не получалось сдать с первого раза. Вечные двойки и хвосты преследовали Тайлера, нервируя, лишая сна и нормальной жизни…

Не помогали отвлечься даже отношения с девушками, тем более, что не особенно-то они, отношения, и клеились. Одноклассница, с которой в конце последнего учебного года у них возникла взаимная симпатия, после окончания школы переехала с родителями в Бостон, поступила в университет и вскоре увлеклась там старшекурсником. Пару раз Тайлеру удавалось познакомиться с девушками на вечеринках у друзей, но эти романы не длились больше нескольких месяцев – как-то сами собой иссякали, увядали от постепенно разъедавшей их скуки, неуклонной потери интереса – с обеих сторон. Еще одна попытка и вовсе закончилась плачевно…

С Зои он познакомился в соцсетях, и она ему действительно очень понравилась. Красавица из состоятельной семьи училась на юриста и была энергичной, целеустремленной и настроенной на карьеру. Через полгода Тайлер решился – рассказал своей девушке о самом сокровенном – валторне, и, волнуясь, сыграл несколько произведений. Однако ответной реакцией Зои стала лишь недоуменная, растерянная усмешка…

– Какая-то труба? – озадаченно развела руками она. – Тайлер, ты серьезно?

А вскоре выяснилось, что одна из подруг Зои – однокурсница Тайлера. И эта общая знакомая поспешила открыть ей глаза на реальную успеваемость Тайлера в колледже. Зои, в свою очередь, рассказала о его несуразном хобби…

В результате Тайлер получил короткое холодное объяснение: «ты бесперспективный» и просьбу больше не приходить и не звонить. А его существование в колледже стало совсем невыносимым…

Однокурсники в открытую смеялись над ним, издевательски пантомимой изображая при встрече игру на воображаемой трубе. Такое занятие казалось будущим экономистам верхом бессмысленности и абсурда. За Тайлером прочно закрепилось прозвище «Трубач».

Понимая бесполезность борьбы, он становился все более мрачным и замкнутым. Друзья и приятели один за другим исчезали из окружения, а одиночество ощущалось как облегчение. Временами ему казалось, что он не живет, а скорее тащит свою жизнь в гору, как огромный, тяжелый камень, надрываясь от чудовищных усилий. А последней каплей стал разговор родителей, подслушанный однажды случайно…

В тот вечер он замешкался перед тем, как зайти на кухню, и вдруг услышал свое имя. Тайлер замер за выступом стены…

– Никудышный он у нас получился, – голос отца звучал опустошенно и подавленно. – Неудачник…

– Нортон, не говори так о собственном сыне! – воскликнула мама.

– Валери, я лишь констатирую объективный факт. У его ничего не получается. Нет ни способностей, ни результатов. Какая работа ему светит после такой учебы? Я в нем разочарован. Полностью. Больше и обсуждать не хочу…

И, даже не видя отца, Тайлер почувствовал, как тот обессиленно махнул рукой…

Той ночью он так и не заснул. Сердце безумно колотилось, руки и ноги дрожали – словно жестокая лихорадка, эмоции скручивали тело, хлестали болью, перераставшей в физическую. Обида, гнев, ненависть, отчаяние вцепились в нервы и мышцы мертвой хваткой. Неудачник? Так вот, значит, какого мнения о нем родной отец? И все остальные, пора уж признать… Как, оказывается, больно ощущать себя ничтожеством! Но ничего, он им всем докажет, всех поразит, они еще увидят, чего он стоит на самом деле…

Утром он поднялся все с той же болью, только ожесточенно, усиленно загнанной в самую глубь сердца, и с яростным желанием «всем доказать»…

Он взялся за учебу с удесятеренной силой, и через год, в конце концов, закончил колледж и получил диплом. Однако, несмотря на все его старания, на лице отца неизменно читалось только выражение пренебрежительного разочарования. Оно словно застыло навечно, не зависело теперь ни от чего и оставалось таким даже на выпускном празднике. Было очевидно, что Кейн-старший мысленно поставил на сыне крест – давно и навсегда.

А боль, незатухающая, непрерывная, состоявшая из обиды, гнева, ненависти и отчаяния, стала для Тайлера фоновой. Стремление «доказать» тоже не покидало ни на секунду. И оба этих, уже привычных и окончательно сросшихся с ним чувства объединились в стойкое внутреннее напряжение…