Читать книгу Рябиновая невеста - Ляна Зелинская - Страница 10

Часть 1. Олинн
Глава 9.

Оглавление

И ей стало как-то легче, как будто от этих простых слов горе ушло, притупилось и перестало жечь калёным железом. Прикосновение его ладоней было таким тёплым, успокаивающим. И, несмотря на то, что Олинн промокла до нитки, и с неё всё ещё текла вода, стало совсем-совсем не холодно. Даже наоборот…

Она сначала не поняла, откуда взялось тепло в её руках, которыми она закрывала лицо. Чуть отстранилась и увидела, что на ладони, той самой, на которой когда-то исчезла серебряная звезда, снова проступили её очертания. И это отрезвило Олинн, как ничто другое.

В один миг она ощутила, что стоит в крепких объятия Игвара, ощутила его руки, поглаживающие её спину и плечи, и твёрдые мышцы у него на груди… Жар накатил волной, всё закружилась перед глазами, а сердце предательски сжалось. И мысли, одна дурнее другой, полезли в голову…

А если он сейчас увидит эту звезду у неё на ладони? Он же сразу всё поймёт!

И Олинн испугалась. Ведь они здесь совсем одни, и крепостная стража не видит того, что происходит у подножья замка – их закрывает нависающая сверху скала. И если Игвар сейчас захочет что-то сделать с ней, его же никто не остановит! Никто даже крика её не услышит! Даже если он придушит её и просто бросит в реку, никто никогда её не найдёт!

Олинн ловко вывернулась, поднырнув Игвару под локоть, и отскочила к большому камню, пряча руки за спиной.

– Не надо меня утешать! – она почти огрызнулась, стараясь скрыть за этой напускной злостью весь свой страх. – Обойдусь!

Она отвернулась и принялась отжимать воду из волос, надеясь, что так Игвар точно не увидит того, как светится узор у неё на руке. Надо быстрее бежать в замок, пока совсем не замёрзла, да и не хватало, чтобы её видели тут с этим монахом! Будут потом болтать невесть что! Только вот лезть теперь придётся по крутому склону да по зарослям.

Мокрая одежда слишком откровенно облепила тело, и Олинн принялась спешно отжимать воду и из неё. А сама от стыда готова была провалиться, видя краем глаза, как Игвар стоит молча и наблюдает за ней. И некуда деться от этого пронизывающего взгляда, хорошо, хоть руки не распустил, а то пришлось бы снова прыгать в Эшмол!

Наконец она выпрямилась и обернулась, спрятав руки за спину, и посмотрела на своего горе-спасителя. Сейчас в нём уже ничто не напоминало раненного или умирающего, даже шрам на щеке стал почти не виден, что удивительно!

Он провёл пятернёй по волосам, стряхивая капли, и Олинн заметила, что мокрая рубаха и штаны на нём совсем новые, где только взял? И бороду он прибрал – стянул серебряными колечками, точно так, как делают ольхи. Вот уж странно, где он за один день разжился серебром? И новыми сапогами? Может кого-то ограбил? Не хватало ещё на её голову такого позора!

− Что ты тут делал? – спросила Олинн, выдохнув и оглядываясь. – И зачем подкрался ко мне?

Солнце давно скрылось за ольховником, и здесь, внизу, у самой воды, стремительно сгущались сумерки. И ей стало не по себе от того, что уже скоро ночь, а они здесь совсем одни, вдалеке от спасительных стен крепости.

− Я искал тебя. Хотел попрощаться, − ответил Игвар, взглянув с прищуром на другую сторону реки. – Не думал, что ты так испугаешься.

− Решил всё−-таки бежать? Ну, так и прощай, − произнесла Олинн, думая о том, что, может, это и к лучшему, если он уйдёт из крепости. Не место ему здесь. – А мне тоже пора. Выбираться ещё отсюда надо, по твоей милости!

− И это всё? Так просто? – спросил он с какой-то насмешкой в голосе и шагнул к Олинн навстречу.

От неожиданности она попятилась и вмиг оказалась прижатой спиной к  холодному боку скалы.

− А чего же тут сложного? – спросила Олинн с вызовом,  упираясь ладонями в камень и пряча их за спиной.

Только бы Игвар не увидел рисунок на её руке!

И вот так, с заведёнными назад руками, она внезапно оказалась перед Игваром совсем беззащитной, и по тому взгляду, которым он её окинул, нетрудно было догадаться, что за мысли его сейчас терзают. Он подошёл почти вплотную, навис над ней и неторопливо опустил свои большие ладони на камень по обе стороны от её головы.

Он был гораздо выше, и ему даже пришлось наклониться, чтобы посмотреть Олинн в лицо. С мокрых волос по щекам стекали капли, и прозрачная зелень его глаз завораживала, не давая отвести взгляд. Сердце у Олинн сжалось от страха и, наверное, стало размером с орех. На какой-то миг она даже задержала дыхание, боясь пошевелиться.

И в этот момент предательская звезда на ладони будто ожила, запульсировала и стала горячей. От неё поползло по руке приятное тепло, как от горячего мёда с огонь-травой. Оно растекалось по венам, забирая дрожь и страх и наполняя тело лёгкостью и странным жаром.  Сердце, которое только что замирало от страха, теперь вдруг сжалось от сладкого предвкушения чего-то. И в другой раз Олинн бы и в голову не пришло с таким вызовом смотреть в эти прозрачные зелёные глаза, но сейчас рассудок у неё будто помутился.

− Ну раз ничего сложного, так давай распрощаемся, Лин−н−на-спасительница. Что я должен тебе за гостеприимство? – произнёс Игвар, изучая взглядом её лицо, как будто видел впервые.

− Н−н−ничего. Ничего ты не должен, − произнесла она, судорожно сглотнув. – То была воля богов, и я её выполнила. Благодари Луноликую Моор−Бар. И… ворона!

− Не Луноликая лечила мои раны, − произнёс он чуть тише и наклонился ещё ниже. – И когда я блуждал по Сумеречному лесу, говорила со мной тоже не она. Не она рассказывала мне про вересковые поля и бесконечные туманы Эль, а одна маленькая пичужка. Что же, я теперь у тебя в долгу и когда-нибудь верну этот долг. А может, сейчас?

− Не нужна мне твоя благодарность. Богов благодари и… уходи с миром! – прошептала Олинн хрипло, ощущая, как кожа горит от его близости, от его голоса и этого взгляда, и от того пламени, что прячет она в ладонях за спиной.

Как жарко! И ноги подгибаются. И кровь прилила к губам, заставляя их приоткрыться, как будто дыхания ей не хватает.

− Ты не передумала? Может, пойдёшь со мной?  Что тебя здесь держит? – жарко прошептал Игвар, глядя ей прямо в глаза. – Замок падёт, что ты делать будешь? Куда денешься? Тебя могут убить… А я о тебе позабочусь.

− Нет! Никуда я с тобой не пойду! – она даже помотала головой, чтобы избавиться от наваждения.

Но избавиться не получилось.

Ей кажется, с каждым мгновеньем, с каждым словом притяжение между ними только растёт. И  тепло от её ладоней течёт прямо в камень, к которому она прижимается, а оттуда к его ладоням, сплетаясь и связывая их. И хотя они не касаются друг друга, хотя между ними расстояние в пол-локтя, но будто и нет его вовсе, так остро она чувствует жар его тела и его горячее дыхание. И от слов, которые он говорил, даже шум реки затих и отдалился.

Взгляд Игвара скользнул по её губам, по подбородку и вниз по шее, а потом замер где-то на уровне груди.

− Какой странный кулон… Очень старый. Твой? – спросил он, опустив руку и осторожно поддев пальцем цепочку на шее Олинн.

Он поймал кулон в ладонь и наклонился, рассматривая, и лицо его было так близко, что Олинн совсем перестала дышать.

− Мой, − пробормотала она сбившимся голосом.

Вырвала бы у него кулон, да боялась показывать руки.

− Откуда он у тебя? Кто подарил? – требовательно спросил Игвар, и зелень его глаз угасла, заполнившись чернотой.

− Не твоё дело!

− Не моё? А может, и моё, − хмыкнул он, глядя на кулон. − Тебе бы янтарь подошёл и оникс… Странно, что такой красавице никто не дарит настоящих украшений. О чём только думают бестолковые северяне, − он посмотрел ей в глаза и усмехнулся.

Красавице? 

Никто никогда не называл её красавицей. И если бы они не стояли мокрые на берегу реки, если бы он был не монахом, потерявшим память, если бы не смерть вёльвы и надвигающаяся война … Наверное, ей приятно было бы такое услышать.

− Это… Это мамин кулон, − прошептала Олинн сорвавшимся голосом и следом воскликнула: − Оставь его в покое! Уходи, Игвар! Уходи или…

− Или что? – он прищурился.

− Я закричу. В реку брошусь. Слышишь?

− Так ты не передумала? Не пойдёшь со мной? – спросил он, потерев кулон пальцами.

− Нет!

− Я не привык уговаривать.

− Так привыкай, раз уж ты божий человек! Вроде этому вас учат – смирению! – выпалила она, почти задыхаясь. – Не ты ли только что хотел меня отблагодарить? Так уходи!

− Ладно… Попрощаемся, Олинн-младшая экономка, − он снова усмехнулся и, отпустив кулон, положил руку на камень над её головой. – Знаешь, как прощаются южане?

− Не знаю, и знать не хочу!

− А я тебе покажу. Может, пригодится, когда они возьмут крепость, − ответил Игвар с лёгкой досадой в голосе.

− Не возьмут!

− Может, ты ещё одумаешься… А знаешь, пичужка, я мог бы просто закинуть тебя на плечо и унести, − произнёс он и вдруг метнул тревожный взгляд на другую сторону реки, где ольховые заросли уже утонули в сумерках, и повернул голову, вглядываясь во что-то, а потом добавил: − Но я не стану этого делать. Не сейчас.

− Я отдала богам свой долг и надеюсь никогда больше тебя не увидеть!

− А я уверен, мы ещё свидимся, пичужка.

Он повернулся к ней,  дотронулся пальцами до подбородка Олинн, чуть приподняв её лицо, склонился и поцеловал в губы. Так неожиданно и не спрашивая…

Не то, чтобы Олинн не знала, что такое поцелуй. Знала уже… Но, что поцелуй бывает таким… Нет. Не знала. И насколько сам Игвар её пугал и внушал трепет, настолько этот его поцелуй оказался на него не похож. Нежный, хотя и грубый одновременно… И такой страстный…  Он коснулся её губ сначала мягко, а потом смял, не встретив сопротивления, требуя ответа так жадно, что она не могла даже вдохнуть и уступила, не в силах сопротивляться. Лишь приоткрыла свои губы ему навстречу, глотая воздух вместе с поцелуем. А он будто торопился, и хотел одновременно и попробовать, и запомнить, и утолить голод.

Олинн не ожидала этого поцелуя. Она не собиралась ему отвечать. Она вжалась в камень, что есть сил, и будь её воля, наверное, растворилась бы в нём. Но камень не пускал, а жар от ладоней опутал, словно паутиной, растекаясь по телу. И вместо того, чтобы ударить настойчивого монаха или вывернуться и убежать, она отвечала на его поцелуй, ощущая, как что−-то обрывается внутри, как тугая струна, и падает вниз. Голова закружилась, и подогнулись колени, а ладони уже просто жгло, вот-вот начнёт плавить камень. И так невыносимо захотелось прикоснуться к нему. Или чтобы он прикоснулся.

Но он не стал.

Игвар чуть отстранился и прошептал ей прямо в губы:

− Я так и думал. Будешь скучать по мне?

А Олинн стало так стыдно за всё! За то, что вот он поманил, и она растаяла. И эти его слова, словно ножом, полоснули по сердцу. Она вздёрнула подбородок и произнесла жёстко, глядя Игвару прямо в глаза:

− Скучать? Нет, не буду! Ты, видно, забыл, как звал в беспамятстве женщину по имени Лирия. Просил её не уходить. Ты думал, что я − это она. Ты и руку мне целовал, думая, что это она. Надеюсь, ты и её вспомнил? Или память твоя возвращается, как тебе удобно? Наверное, где-то на юге Лирия ждёт тебя, а ты тут целуешь других девушек и зовёшь с собой на край света.

Игвар оттолкнулся от камня и сделал шаг назад. И его лицо вмиг стало непроницаемым, лишь в глазах засветилось снова что-то дикое, необузданное, что ещё в прошлый раз так сильно напугало Олинн. Она поняла, что сделала ему больно. Может, он не помнил этой Лирии, а может, вспомнил только сейчас, но эти слова его отрезвили, прошлись по нему, будто кнутом. Он шумно вдохнул, снова посмотрел на противоположный берег, а потом бросил коротко:

− Прощай, пичужка, − и зашагал по песку к реке.

Олинн даже сказать ничего не успела, как он нырнул в тёмные воды Эшмола и поплыл к противоположному берегу.

Рябиновая невеста

Подняться наверх