Читать книгу Рябиновая невеста - Ляна Зелинская - Страница 19

Часть 1. Олинн
Глава 18.

Оглавление

Экономка ушла, а Олинн опустила голову на скрещенные руки. От усталости, тепла и мёда слипались глаза, и она не заметила, как провалилась в глубокий сон. Очнулась она от того, что кто-то тронул её за плечо, и даже не сразу поняла, где находится. Большой очаг, в котором горит огонь, длинный стол, на стене вертела, ножи и сковородки…

Шум дождя за окном вернул воспоминания. Она в Бодваре.

Экономка растолкала её, прихватила фонарь и велела следовать за ней. Они шли тёмными коридорами, поднимались по узким лестницам…

И, проходя по одной из внутренних галерей, где-то внизу Олинн увидела огни горящих жаровен, услышала музыку и смех – в Медовом зале замка Бодвар воины-южане, видимо, продолжали праздновать победу над Севером.

Экономка отвела Олинн в самое дальнее крыло, в одну из комнат, где её ждали ярл Бодвар и Фэда. Шагнув внутрь и увидев сестру живой и здоровой, Олинн едва сама не упала без чувств, ощутив, что наконец-то она в безопасности.

Узнав, что у ночной гостьи нет к нему никаких дел, ярл Бодвар ушёл и оставил сестёр вдвоём. Фэда сразу же набросилась на Олинн с расспросами о том, почему она здесь, и что произошло в замке после её побега. И Олинн решила рассказать всё, без утайки.

Хотя нет, не всё.

Она умолчала о главном. О том, что знала Игвара и в какой-то степени виновна в падении Олруда. Гостеприимство Фэды для неё сейчас единственная надежда на убежище, а, если сестра узнает, что лишилась привычной жизни из-за Олинн, кто знает, как она поступит. После того, как поступил с ней Игвар, что-то внутри будто надорвалось, и исчезло безоговорочное доверие к близким.

− А мы сегодня поженились! – радостно воскликнула Фэда, едва Олинн начала свой рассказ. – Вот, смотри. Это Хельд подарил.

Она перебросила через плечо белокурые волосы и показала серьги, похожие на тот браслет, который Олинн уже видела на её руке. Длинные серьги, украшенные синими камнями – эту искусную работу нельзя было не узнать. А ещё кольцо. Массивное золотое кольцо с таким же бирюзовым камнем.

− Так что я теперь эйлин Фэда Бодвар, − довольно произнесла сестра. − Король был милостив к Хельду за то, что он присягнул ему первым и сдал замок без боя, так что теперь мой ярл станет здесь наместником. Ну, так что там было дальше…

Её сестра так гордилась своим замужеством, что Олинн даже растерялась. Ведь с её побега прошло всего-то два дня! Как только она всё успела?! Фэду было просто не узнать − она будто совсем забыла об Олруде, о своём доме и, казалось, совсем не переживала по поводу того, что его захватили. А ведь всё могло пройти куда кровавее, чем получилось. Но Фэду не интересовали убитые или раненые. Она слушала Олинн рассеянно, то и дело перебивая и рассказывая о том, как устроилась на новом месте, какая у неё постель и сколько служанок, и что она тут всё поменяет, как только воины короля уйдут из замка. Она даже не спросила, как мать восприняла весть о её побеге.

И лишь когда Олинн дошла до подписания бумаг, Фэда встрепенулась и спросила удивлённо:

− Тебя? Отец признал тебя своей дочерью и хотел выдать за короля?!

Она посмотрела на Олинн так, будто только сейчас её увидела.

− Да. Он сказал, что король воспримет твой побег как оскорбление. И нужно было что-то срочно придумать. Он и бумагу написал. Вот.

Олинн достала из потайного кармана в широком поясе бумагу, спрятанную в непромокаемый кожаный чехол, какой есть у всякого путешествующего по Илла-Марейне.

Фэда прочитала бумагу, и её лицо изменилось. Она снова посмотрела на Олинн удивлённо и спросила растерянно, будто задумавшись о чём-то:

− Он сделал тебя наследницей всех земель? Вот так легко?!

− Ну… да. Он же собирался выдать меня за короля, а тому нужна не столько невеста, сколько земли. Так что отцу было без разницы, кого отдавать королю.

Олинн показалось, что Фэда обиделась. Хотя… она понимала, почему. Ведь Фэда всегда была любимицей отца, с неё в замке пылинки сдували, а Олинн так внезапно и легко заняла её место. Вот только Фэда не понимает, что это место – плаха. Не понимает, как ей самой несказанно повезло оказаться в Бодваре живой и невредимой, и что Хельд сдержал своё слово и взял её в жены, несмотря на возможную немилость короля. А вот Олинн совсем не повезло…

− А дальше?

Олинн рассказала о рунах и эрле, о проклятии отца и о том, что ей нужно будет принести камень к дню Йоля. И что теперь ей нужно срочно найти вёльву, чтобы снять это проклятье. Фэда слушала и молчала, и её лицо постепенно мрачнело.

– А почему их командор не поверил отцу? Вот так посмотрел на тебя и не поверил, что ты его дочь? Ну, непохожа, и что? Это странно, − произнесла она задумчиво, теребя пальцами расшитый узорный пояс.

– Кто-то сказал командору, что я незаконнорожденная, и он… видимо… побоялся везти королю такую невесту. Хотя бумаги он прочитал, – ответила Олинн, чувствуя, как от этого вранья у неё снова краснеют уши.

– И король не женится на Селии?

– Нет.

– Потому что она страшная?

–Видимо, да.

–А почему же ты тогда сбежала? Зачем? Если командор от тебя отказался, если ты не нужна королю, а отца отправили прочь из Олруда, зачем тебе было бежать сюда? – Фэда внимательно посмотрела на Олинн, и та растерлась, не зная, что же соврать.

– Ну… потому что… их командор решил увезти меня с собой, − ответила она, запнувшись.

– С собой?! – удивлённо переспросила Фэда и впилась взглядом в лицо Олинн.  – Видно, ты ему понравилась, раз он решился забрать у короля его невесту.

И Олинн снова ощутила, как заливается краской, и принялась заплетать косу, чтобы спрятать свою неловкость. Ведь что-то было в этих словах такое, что отозвалось в сердце Олинн теплом. Как будто мысль, что она нравится Игвару, согрела её изнутри. Он ведь не отдал её королю… Об этом она раньше не думала, но слова Фэды заставили взглянуть на всё по-другому. И это было приятное чувство, хотя и неправильное. За него ей стало стыдно вдвойне, потому что Игвар – враг, и она не должна испытывать к нему никаких чувств.

– Понравилась?! Вот ещё! Видела бы ты, какой он страшный! Настоящее чудовище! – отмахнулась Олинн.

– Вот это и странно, − ответила Фэда, глядя внимательно на Олинн. – Так значит, если ты принесёшь этот камень, проклятье исчезнет?

– Да. Так сказал отец. Но я не собираюсь выходить за короля, а уж красть что-то у его колдуньи, тем более! Она же меня убьёт! Мне нужно просто спрятаться где-то, а потом я найду вёльву, и она снимет проклятье.

– А если нет? Если не снимет? То все, кого ты любишь, умрут? – спросила Фэда,  продолжая пытливо вглядываться  Олинн в лицо.

– Все, кто будут рядом… Как-то так. Но ты не думай, я знаю, что его можно снять! – воскликнула Олинн. – Просто нужна вёльва. Ты можешь спросить у Хельда? У Бодваров ведь тоже есть своя вёльва… И… я могу пожить пока здесь? Пока не найду её и…

Слова почему-то застряли в горле. Она видела, что Фэда, кажется, совсем не рада тому, что она хочет у неё спрятаться.

− Я должна поговорить с мужем, − ответила Фэда, вставая. – Ты же знаешь, здесь кругом воины короля. И сам король должен приехать с Перешейка. Тебе нельзя просто так здесь оставаться. Не хватало ещё, чтобы на нас подумали, будто мы укрываем беглянку! Слуги же могут разболтать, и вообще…

− Но куда же я пойду? – устало спросила Олинн. – Неужели ты меня выгонишь?

А что будет, если Фэда, и правда, её выгонит? Судя по всему, она и сама всего боится, и может статься так, что откажет ей в гостеприимстве. И такого поворота от судьбы Олинн никак не ожидала.

− Ладно, ладно! Я поговорю с мужем. Оставайся на ночь здесь. Утром что-то придумаем, − ответила Фэда, направляясь к двери. – Ложись спать, я приду завтра.

Фэда ушла, а Олинн так и осталась сидеть на кровати. Нехорошее предчувствие шевельнулось в груди, и, будто вторя ему, ветер ударил в окно и завыл где-то в дымоходе. Но у Олинн больше не осталось сил на переживания. Завтра утром она убедит Фэду в том, что никому не помешает в замке. Узнает, где найти вёльву, и сразу поедет к ней…

Если она избавится от проклятья, а воины короля покинут Бодвар, то опасаться будет нечего.

А сейчас всё, что она может – спать.

Утром Олинн проснулась непривычно поздно. И первое мгновенье удивилась – где это она? Балдахин над широкой кроватью, большой камин и много подушек. За окном всё ещё шумит дождь… И почему-то болит нога.

А потом вспомнилось всё и сразу, и Олинн рывком села на кровати.

Она в Бодваре. У Фэды. А нога болит потому, что она вчера шлёпнулась с лошади.

Ночь, дождь, всадники в кольчугах и страх… Всё это было вчера. И в то же время, всё, произошедшее за последние два дня, показалось сейчас каким-то далёким и нереальным. Будто и не с ней произошло. Может, потому, что слишком много всего случилось. Олинн потёрла лицо ладонями, прогоняя остатки сна и окончательно осознавая, где она.

В чужом доме.

Сердце сжалось от тоски. И ей вдруг отчаянно захотелось оказаться не здесь, не в этой  чужой комнате и пышной постели, а где-нибудь в знакомом месте, в избушке Тильды, например. Чтобы там привычно горел огонь в очаге, и пахло травами, и впереди ждали простые повседневные дела. Ни войны, ни побега, ни предательства, ни проклятий…

Кто-то осторожно постучал, и следом отворилась дверь. Вошла служанка, держа в руках ворох одежды: платье, туфли, какие-то ленты и гребень. Она поклонилась, пожелала доброго утра, быстро повесила наряд на высокую спинку стула и исчезла за дверью, чтобы снова появиться уже с кувшином воды для умывания.

− Эйлин Фэда меня прислала, − ответила она на вопрос Олинн, для кого всё это. – Велела помочь вам одеться.

− Да не нужно мне помогать, − усмехнулась Олинн.

Кто ей помогал одеваться в Олруде? У неё никогда не было служанок, так что справится сама. А Фэда слишком быстро взяла на себя роль хозяйки Бодвара.

Но платье, которое прислала ей сестра, было таким, что самой тут не справиться. Глубокий зелёный цвет, золотая вышивка вокруг выреза и по краю широких рукавов, а сзади шнуровка, руками не дотянешься. К платью прилагалась тончайшая льняная рубашка и пояс, тоже расшитый золотом, и туфли из тонкой оленьей кожи. Это был слишком дорогой наряд, и слишком для неё непривычный.  Да и ни к чему ей сейчас в нём щеголять, только привлекать лишнее внимание. И Олинн, осмотрев его, спросила у служанки:

− Чьё это платье?

− Эйлин Фэда сказала, что ваше.

− Как тебя зовут? – просила Олинн служанку,  продолжая разглядывать шелковистую ткань.

− Ислид, госпожа.

− Послушай, Ислид, а где моя одежда? – спросила она, откладывая платье. – В которой я приехала?

− Так вот же, – махнула служанка рукой на сундук, – да тут только рубаха и пояс, а остальное ещё не высохло, сыро-то вон как! Все веревки и так тряпьём завешаны, одних плащей натащили королевские вояки целую гору!

− А где сама эйлин Фэда? Ты можешь её позвать?

− Не могу, госпожа. Король прибыл в замок, так что она не может сейчас прийти.

− Король?!

У Олинн всё внутри сжалось от страха. Вот только встречи королём ей сейчас не хватало!

– Ну да. А к вечеру ждём ещё гостей. Чуть ли не всё войско короля соберётся здесь. Так наша экономка говорит. Вон, даже за стеной крепости шатры поставили. А я сейчас завтрак принесу и справлюсь у госпожи, когда она освободится, – Ислид присела в коротком поклоне и исчезла за дверью.

Вернулась она быстро, неся в руках деревянный поднос, уставленный едой. И Олинн посмотрела на него с удивлением, не привыкла она так плотно завтракать. В Олруде встаёшь с рассветом, быстро перехватишь, что будет на кухне, и пора бежать по делам. А тут…

Она посмотрела на мёд и сливки, и пышные овсяные блины c голубикой. А ещё тонкие ломтики холодной оленины с брусничным соусом, свежий хлеб и рыбу, запечённую с мёдом и мятой. Служанка поставила поднос на столик у окна и приоткрыла ставень, впуская свет пасмурного дня.

– Эйлин Фэда просила вас никуда не выходить, она сама к вам придёт, когда сможет. А то в замке суматоха, и полно воинов короля, к вечеру будет пир, – добавила Ислид. – Я сейчас ещё дров принесу, а то зябко стало, растоплю камин. Ветер-то как вчера лютовал! Всё тепло из покоев выдул! После духоты-то совсем сыро, дождь, видно, надолго зашёл. Я сейчас кликну остальных – принесём горячей воды и лохань. Вас надо пропарить после вчерашнего и волосы отмыть.

Волосы отмыть, и правда, не мешало бы. Олинн вчера упала спать, даже не просушив их как следует, и на голове теперь был настоящий колтун, даже гребень его не взял.

Пока две другие служанки таскали воду в лохань, Ислид помогла ей примерить платье, покачала головой, видя, что оно длинновато, и послала за рукодельницей, а Олинн взялась за завтрак, почувствовав, как разыгрался аппетит. Ещё бы! Вчера в дороге она и не ела ничего толком, а вечером кружка мёда да миска похлёбки свалили её в сон.

Олинн завтракала и смотрела, как девушки таскают воду. И раздумывала…

Наверное, так даже лучше, что ей не надо никуда выходить. Пересидит здесь, король же не навсегда в Бодваре. Пару дней будет пировать, а потом уедет либо на север, завоевывать новые земли, либо на юг, до весны. А что такое два дня! Зато она пока расспросит служанок о том, есть ли тут поблизости какая-то вёльва. Должна быть. А как только король уедет, так она сразу к ней и отправится. Главное, никому не попасться на глаза.

Она почему-то подумала об Игваре. А что, если он будет её искать? Но тут же себя успокоила. Во-первых, вряд ли он подумает, что она уехала в Бодвар. Он же не знает про Фэду. Во-вторых, здесь, как говорят служанки, замок полон народу, тут легко затеряться. Единственный, кто может о ней рассказать, это тот командор, который подобрал её вчера. Но, скорее всего, он уже давно и думать о ней забыл, и имя её тоже вряд ли запомнил. Не великого она полёта птица, чтобы её помнить. Да и не станет Игвар у каждого командора о ней расспрашивать. С чего бы? Он, конечно, пообещал её найти, если она сбежит, но у главного командора короля должны быть дела и поважнее, чем искать сбежавшую экономку.

И правда, чего она так волнуется? Здесь никто её не найдёт и не увидит. Нечего и переживать.

Она вздохнула, посмотрела на свою ладонь, где пряталась невидимая звезда, и почему-то ощутила покалывание. Как будто звезда была с ней не согласна.

– Тебя забыла спросить, – буркнула Олинн и быстро сжала руку в кулак, видя, что служанки непонимающе на неё смотрят.

Низ платья подшили быстро, в остальном же оно оказалось ей как раз. И пока была занята шитьём, рукодельница рассказала, что наряд принадлежал одной из сестёр нынешнего ярла. У Хельда Бодвара две младших сестры, и, хотя они ровесницы Селии, но видно, что ростом уже куда больше Олинн. А ещё рукодельница сокрушалась, что теперь они остались совсем без женихов. Придётся девушкам выходить замуж за черноволосых южан. И дети у них станут тоже черноволосыми, а что может быть хуже?

И правда, что может быть хуже? Олинн только усмехнулась. Вот уж цвет волос – это меньшее, за что стоит переживать. Бодвар избежал куда более худшей участи благодаря предательству Хельда. Так что цвет волос его будущих племянников – это всего лишь малая плата за мирный договор.  Да и тёмные волосы не так уж и страшны. Она и сама такая, не золотоволосая, как Фэда.

Ей почему-то вдруг вспомнились чёрные космы Игвара. На смотринах, когда она увидела его в Медовом зале, в одежде командора и с мечом, когда он не был лохмат и постриг бороду, Игвар выглядел так, что…

Вот же, глупая лягушатина! Нашла, о ком думать! Тьфу!

Олинн прогнала предательские мысли о зелёных глазах Игвара и полезла в лохань.

Долго нежилась в тёплой воде, потом высушила у камина волосы, а Ислид уложила их витиеватыми косами на затылке и переплела лентами. И пока она возилась с причёской, Олинн выяснила, что вёльва у них и в самом деле есть, но живёт она не в замке, а по дороге на юг, у озера, почти у самого Перешейка. И рассказала, как туда можно доехать.

Олинн подумала, что если выехать на рассвете, то за день на лошади туда доберёшься. А у вёльвы можно и переночевать, главное, захватить ей даров побольше. Потом Ислид ушла, девушки унесли лохань и тоже удалились, а Олинн осталась одна – маяться бездельем.

И как только Фэда может весь день ничего не делать?

Ну, вышивать, ну, поиграть на тальхарпе, поесть, поспать, пособирать бисер, а… дальше-то что? Да если бы она была дочкой эйлин Гутхильды, точно бы с ума сошла от такой скучной жизни!

И Олинн впервые затосковала по тому, что окружало её в Олруде. Суета на кухне, где вечно красная Исгерд гоняет своих помощниц. Ульре, раздающая задания. Конюшие, кузнец, оружейник, подводы, что привозят всякую снедь, и охотники с добычей: гусями и утками. Суета и беготня. Дворовые девчонки с корзинами ягод…  В это время жизнь в Олруде бурлит и кипит, и некогда даже присесть. И даже когда закончится время заготовки, появятся другие дела. Женщины будут белить лён и ткать, соберутся пряхи и займутся шерстью, кожевник привезёт выделанные оленьи шкуры. Швеи будут стегать утиным пухом куртки и плащи, шить подушки и одеяла, чинить одежду. В это время варят эль из мёда и ягод и готовятся к празднику. Столько всего происходит в замке! А тут… тишина и четыре стены.

Она села у окна, но из этих покоев было видно только скалы, покрытые редколесьем деревьев, на которых сегодня Олинн впервые увидела жёлтые листья. Дождь шёл неторопливо и нудно, тучи обложили небо со всех сторон, и стало холодно. Настоящая осень. В этот год лето и так задержалось у них необычайно долго. Но сегодня показалось, что осень как никогда стремительно ворвалась в Илла-Марейну, за одну ночь отвоевав всё у лета. Ветра не было, болота утонули в белёсой дымке, а вершины скал скрыли низкие облака, и тоска по дому и прошлой жизни захлестнула Олинн с головой.

Служанка снова появилась, принесла обед и вышивку − может, госпожа захочет рукодельничать? А потом ещё свечей. Олинн помучила вышивку и отложила – рукодельница из неё не очень.

Когда начало смеркаться, она ещё побродила по комнате, заглянула в сундук, обнаружили там какие-то ткани. И от нечего делать решила ещё раз перечитать бумаги, что подписал на неё отец, и попробовать увидеть руны, нанесённые эрлем. Может, погреть их над огнём? Не сильно, чуть-чуть, чтобы они проступили. И бумаги нужно будет обязательно захватить с собой к вёльве, чтобы она тоже увидела эти руны.

Олинн взяла свой пояс и полезла в потайной карман, куда вчера спрятала бумаги.

Бумаг не было. Они исчезли вместе с непромокаемым чехлом.

Но она точно их туда вчера спрятала, это она запомнила. Забрала у Фэды и спрятала.

Может, выпали?

Олинн осмотрела сундук и за сундуком, и вдоль стены, и у кровати, перерыла всю постель, но бумаг нигде не было.  Она устало опустилась на постель. За окном совсем сгустились сумерки, в дверь поскреблась Ислид, заглянула сначала, а потом вошла.

– Идёмте, эйлин Фэда вас ждёт. Вот, накиньте на волосы, – она протянула  тонкую накидку, украшенную плетёным кружевом.

− Погоди, − Олинн взяла свой пояс и, подняв вверх, чтобы служанка его рассмотрела, спросила: – Ты этот пояс не брала? В этом поясе бумаги были, ты их не видела?

− Вчера эйлин Фэда велела мне его принести вместе с вашей одеждой да сказала, чтоб я вас ненароком не разбудила. Но вы уж спали как убитая, − ответила служанка, − а потом я его назад принесла, вместе с рубахой-то. А бумаг не видела никаких.

Олинн бросила пояс на сундук и ощутила, как в ладони снова начала пульсировать звезда.

И это был дурной знак.

Рябиновая невеста

Подняться наверх