Читать книгу Сказки-притчи для детей и не только - Любовь Чабина - Страница 21

Иван и Философ шагали по склизкой после дождя дороге.

Чтобы не скучать, Иван Философу книжку протянул:

– Глянь, что в книжке на очереди?

– Да непонятное что-то – радостворный плач и безгневие с кротостью.

– А проще возможно? Я ж дурак, не забывай.

– Вот, написано: «Плач по Богу есть сетование души, такое расположение болезненного сердца, которое с исступлением ищет того, чего оно жаждет, и, не находя его, с трудом за ним стремится и горько рыдает вслед него».

– Ничего не понял.

– Знаешь, как я плакал, когда жену потерял и найти не мог?

– А я Правду ищу, только без слёз. Но тут вроде как Бога искать велят и плакать, если не находишь.

– Вот, тут ещё есть: «Как вдова, лишившаяся мужа и имеющая единородного сына, в нём одном, по Боге, имеет утешение: так и для падшей души нет иного утешения при исходе из тела, кроме трудов поста и слёз (покаяния)». Короче, я так делать буду: жену я свою осиротил по глупости и жадности, она плачет, поди, и я не буду веселиться, пока Правду с тобой не найду! Реветь не смогу – говорю честно.

– И я – буду пост держать и грустить о своих грехах постараюсь. Вдруг это и правда Правду найти поможет? Что там ещё?

– Дальше безгневие и кротость идут. Ни на что не сердиться, всё как должное принимать. Это легко – справимся!

К вечеру устали – в лесок зашли да шалаш смастерили, чтобы ночь скоротать. Да что-то разоспаться не получилось: продрогли до косточек. А потому затемно поднялись да дальше отправились. Под утро впереди посёлок показался.

– Зайдём? – Философ посмотрел на Ивана.

– А если побьют?

– Значит, заслужили! Попробуем кротко и безгневно перенести!

– Что-то боюсь я в посёлок идти, после того как «Лествицу» начитался!

– А я кушать уже захотел. Пойдём, авось накормят!

Посёлок начинался с лужи. Обойти её, не забравшись за огородную ограду, не представлялось возможным. Они и забрались…

Что тут началось! Собака штаны рвёт, полусонный пьяный мужик с монтировкой в руке к ним бежит, баба орёт как потерпевшая! Вскоре Иван и Философ, изрядно побитые, сидели в запертом сарае и грустно подводили итоги:

– Я хотел дать по роже ему, а потом книжку вспомнил. Слышь, Иван, я тоже дураком становлюсь!

– В книжке глянь что-нибудь, помнится, ты про радость что-то упоминал, когда читал её.

– Плач радостворным называется – я так понимаю, что он радость во мне творить должен. Только мне лично чему радоваться в этом сарае?

– Вот, побили тебя – может, ты за грех какой-то свой отстрадал. Может, тебе по поводу разлуки с женой амнистия выйдет теперь!

– Ваня, ты гений! – глаза Философа засияли надеждой. – Да если оно так, то пусть хоть сколько бьют, я лишь радоваться буду! Я, Вань, Бога не отрицаю, но и не верю толком. Сам рассуди: если Он есть – то, может, и Правда есть, и если меня в наказание с семьёй разлучили – я согласен на изменение этой кары! Пусть бьют, сколько хотят! Раньше в отцы я и не годился, пока воровал!

Философ улёгся на порванный матрас и мечтательно уставился в потолок:

– Веришь, Вань, нет, но я сейчас того мужика с монтировкой расцеловать готов!

– Может, это и есть безгневие и кротость?

– Не знаю. Наверное.

В сарае путешественники продрогли окончательно, поэтому, когда услышали глухую ругань и звон ключа о замок, даже обрадовались. Да только улыбки их вместо ответной радости спровоцировали очередную вспышку злобы:

– Сейчас мы вас к мужикам выведем, всё и расскажете: как МТС нашу сожгли, как запчасти утаскивали. Всё расскажете!

Скрутили пленникам руки и повели…

В избе было накурено так, что хоть топор вешай. Около десятка работяг с любопытством оглядывали пойманных. На столе, как и полагается, лежало немного закуски и стояло несколько открытых и почти опустошённых бутылок.

– Что, пацаны, сами расскажете или вам помочь?

– Что говорить?

– Зачем наведываться к нам повадились?

– Да мы первый раз у вас оказались.

– Сразу в бригадирском огороде?

– Откуда мы знали, чей он. Лужу обойти пытались!

– Какие мы нежные! Документы покажи!

– Пожалуйста!

Мужики стали изучать справки из милиции; Философ и Иван с облегчением вздохнули, но тут:

– Всё верно: их выпустили и у нас через три дня началось! Сейчас весь посёлок без зарплаты сидит! Ах вы, гады!

– Мы-то тут при чём?

– Сколько вам дали за поджоги? И дом мой за сколько спалить собирались? – один из мужиков совсем озверел, видимо, он и был бригадиром.

– Ничего мы не поджигали! У нас и спичек нет!