Читать книгу Хроники Нового Вавилона - Любовь {Leo} Паршина - Страница 4

Удивительно, как Новый Вавилон объединил вместе людей, целые народы!

«Это подлинное и долгожданное объединение! Новая заря человечества!» – кричали одни.

«Альфа-Вавилон – лишь шлюпка для жирных крыс, сбежавших с гибнущего судна!» – возражали немногие, благоразумно не называвшие своих имен. Правда, при этом они не поясняли, как им самим живется среди крыс.

Истерзанная Мировой войной Империй, Земля действительно напоминала тонущий корабль, без мачт, с пробоинами, с прогнившим трюмом.

Российская Империя в какой-то момент, правда, чуть не вышла из войны. Она сильно сдала позиции во время подавления революционных волнений на своей территории. В этот скорбный час Британия оказала неоценимую помощь России, оставив ее в неоплатном долгу.

Это замешательство стран Антанты дало Германии столь необходимую ей передышку. И, едва был задушен русский бунт, война стала набирать новые обороты.

Все безобразнее становились плоды прогресса: одного за другим порождал он монстров – металлических и эфирных, сверхбыстрых, сверхсильных и безжалостных, – предназначенных калечить, убивать, травить все живое.

Тогда, в начале тридцатых годов, многие задумывались над тем, куда бежать. Самые романтично настроенные предлагали чуть ли не лететь на Луну или хотя бы создать летающие города. Но большинство планов было невозможно, неосуществимо и попросту невыгодно.

И у человечества появился спаситель…

Лишь один молодой инженер сумел обратить свои знания и достижения прогресса на создание того, что могло спасти хоть частичку жизни на планете. Его звали Эдвард МакКлелан.

Однажды, будучи с благотворительной и исследовательской миссией в Камбодже, он увидел деревню, стоящую на сваях. Когда-то под домами лежали воды чистого, прозрачного озерца, теперь ставшего глухим, ядовитым болотом. Гниющая рыба застыла в тине кверху брюхом, над нею вились мухи.

Хоть как-то дышать и жить можно было только на возвышении, в самих домах.

Многие промышленники в Америке, в Европе и России уже перебрались в новые жилища, построенные над собственными заводами – крохотные, но вычурные домики на сваях. Рабочие со своими семьями также жили на заводах, оснащенных доведенной позже до совершенства системой очистки воздуха, включающей вентиляторы, увлажнители и уловители тяжелых частиц. Такие системы, подобные техногенным «португальским корабликам» и стали прообразом города будущего.

Главными столпами Альфа-Вавилона стали прежде всего естественные выступы земной коры – Альпы и столпы—заводы, тянущиеся от недр земли к небесам, а также множество искусственных, колоссальных – вавилонских! – башен. За Урал, на холодный Восток протянулся Транссибирский тоннель, соединяющий главный полис с Промышленным отрогом, средоточием добычи полезных ископаемых и сырья для большинства заводов метрополии.

Создание Альфа-Вавилона заняло более половины столетия и велось одновременно в нескольких европейских государствах.

Основа, готовая для жилой застройки, была закончена в 1973 году. Все силы власть имущих были брошены на эту стройку: кто-то из них думал о новом шансе для человечества, кто-то мечтал наконец-то вырваться из того ада, которым стала Земля. Огромное количество рабочих для стройки и уже затем – для цехов будущего города – предоставила богатая человеческими ресурсами Российская империя.

Верхний город, возвышающийся над столпами, напоминал и Париж, и Санкт-Петербург, и Вену, и даже Венецию, в которой вместо воды – воздух, а вместо гондол – фуникулеры и механические экипажи, движущиеся по тросам и рельсам.

Элита всех стран за пару десятилетий переселилась на Вавилон, за ними потянулись прислуга, рабочие и им подобный люд, призванный обеспечивать существование других. Никто уже не думал и не беспокоился об оставленных странах, о людях, не нашедших себе места на Вавилоне.

Великий полис напоминал великолепный лайнер, корабль, отчаливший от бесплодного, истощенного берега и не знающий когда и куда он причалит в конце концов…

А пока новые вавилоняне продолжали наслаждаться плаванием. Посещали грандиозный синематограф «Иллюзион», скачки, а также новую Гранд Опера, превосходящую творение Гарнье размерами и роскошью.

Этот великолепный, блистающий огнями театр находился практически в самом сердце Альфа-Вавилона. Каждый вечер он наполнялся самой изысканной публикой: аристократы, буржуа, нувориши, политики и, разумеется, дамы полусвета.

Хэзер была частой гостьей Оперы, за ней постоянно была забронирована одна из лож партера, которую она, бывало, одалживала близким подругам.

В этот вечер Хэзер была особенно насторожена, на все приветствия отвечала коротко и сдержанно, но все же любезно. Заняв свою ложу, она будто бы непринужденно оглядывала зал, то и дело посматривая на ложу первого яруса с противоположной стороны – пока еще пустую ложу Вальтера Корфа.

– Добрый вечер, мадемуазель, – приятный мужской голос отвлек ее от раздумий. У ограды ее ложи, вольно на нее облокотившись, остановился Николай Константинович Дурново.

Хэзер улыбнулась ему – этот молодой дворянин всегда ей нравился, нравились его веселый нрав, простое обхождение и ямочки на щеках.

– Давно вас не было видно.

– Дела, сударыня, дела, – вздохнул молодой человек.

– Опять что-то изобретаете с лордом Джереми Блейком?

Николай развел руками.

– Не могу удержаться.

– И над чем же работаете теперь?

– Над вездеходом.

– Зачем вам такой механизм в Вавилоне? Конечно, механические экипажи несовершенны, но все же…

– Нет-нет! Мы хотим спуститься на Землю, прогуляться по Европе…

Тут в своей ложе появился Вальтер Корф. Взгляд Хэзер сразу же метнулся вверх.

Ей вдруг показалось, что она никогда прежде не видела этого человека. И каким же жутким показался он ей теперь! Он вовсе не был уродлив, но и обычной его внешность нельзя было назвать. Не аристократическая и не плебейская, она сочетала в себе и тонкие, удивительно красивые черты, и грубые, почти звериные. Темно карие, почти черные глаза с длинными ресницами, густые брови, нос, идущий прямой линией от самого лба, чувственные губы, волосы черные, как вороново крыло – это лицо мгновенно выделялась среди прочих. А взгляд… Мягко говоря, от этого взгляда делалось не по себе.

Самое удивительное, что вслед за Корфом в ложу вошел семнадцатилетний светловолосый юноша – Джейсон МакКлелан – и спокойно, по-хозяйски огляделся по сторонам.

– Однако ж, – усмехнулся Николай. Он, оказывается, тоже обратил внимание на Корфа и Джейсона. – Жрецы Сераписа и вовсе лишились совести! Куда мы катимся, хотел бы я знать, если сын претора оказался в лапах этой шайки?..

– Ах, мсье Дурново, не знаю…

– Интересно, что по этому поводу думает сам претор?

Хэзер ничего не ответила – лгать не хотелось, а правду говорить не стоило. К тому же прозвучал звонок к началу спектакля.

Дурново любезно простился с Хэзер и отправился в свою ложу. Теперь Хэзер могла, пока не погасили свет, направить свой бинокль на Вальтера Корфа. Смотрела она на него лишь пару секунд, а затем перевела взор на другие ложи и на сцену. Ничем не выдала она своего изумления от того, что Вальтер Корф в этот момент тоже смотрел на нее.

Грянула увертюра, затем поднялся занавес, и Хэзер сделала вид, что невероятно увлечена представлением. Разумеется, она в восторге от этой милой, очаровательной пасторали!

К концу первого акта она позволила себе соскучиться и стала лорнировать зал. У Анны Д’Эвре оказалось новое, великолепное бриллиантовое колье, а Вальтер Корф был удивительно невозмутим, смотрел в сторону сцены. Джейсон, сидящий рядом с ним, все время ерзал в своем кресле, глядел то на сцену, то на наставника, то озирался кругом.

«Глупый мальчишка, – подумала Хэзер. – Во что же ты ввязался?..»

Наступил антракт, сцена погрузилась в темноту. Свет в зале зажегся, как показалось Хэзер, очень неожиданно. Она даже вздрогнула, словно сияние всех люстр и всех светильников оказалось направлено на нее.

«Пора!» – поняла она и, поднявшись, вышла в наполняющийся людьми коридор.

Публика прогуливалась, беседовала, знакомилась между собой – в общем, была занята именно тем, зачем и пришла в театр.

Хэзер брела по коридорам, со всеми приветливая, но ко всему безучастная, всем улыбалась, ни с кем не заговаривала. Словно бы просто прогуливаясь, она постоянно искала Корфа и Джейсона. Выходя из зала, она точно видела, что их ложа пуста. Оставалось только надеяться, что они не уехали из театра. Наконец, она увидела Джейсона – он в одиночестве стоял в фойе, в самом низу лестницы. Хэзер стала спускаться, мысленно строя план действий.

Так. Когда она с ним поравняется, то улыбнется и учтиво кивнет – он не сможет не поздороваться с нею. Затем она завяжет с ним разговор. Корф наверняка где-то здесь, поблизости, и рано или поздно к ним подойдет. Тогда она заговорит и с ним – в тот момент уже будет ясно, как и о чем.

Только тут Хэзер поняла, что никогда не слышала голоса верховного жреца Сераписа. Она лишь изредка издалека видела, как он говорит с кем-то. Что ж, все бывает в первый раз…

До конца лестницы оставалось пять ступеней, когда Джейсон вдруг обернулся и окатил ее пронзительно холодным взором. Хэзер замерла на мгновение, и именно тогда к ней подошел Вальтер Корф. Она так и не поняла, откуда он появился – на лестнице никого не было, в холле она его не видела. Разве что… он шел за ней следом?.. Хэзер замерла, будто став еще одной мраморной статуей театра. Вальтер смотрел на нее, чуть усмехаясь. Он стоял так близко, что она могла уловить аромат его одеколона, рассмотреть его лицо и костлявую золотую змейку на лацкане фрака.

Так они и стояли несколько секунд. Затем Вальтер медленно поклонился, Хэзер кивнула в ответ. Тогда он сошел с лестницы, вместе с Джейсоном пересек холл и вышел прочь из театра.

Хэзер тут же огляделась, лихорадочно думая, кто мог видеть произошедшую между ними немую сцену. Ей казалось, что все, хотя никто не глядел в ее сторону даже украдкой.

Хэзер раскрыла свой веер и, едва взмахнув им, поняла, как у нее дрожат руки и как горит ее лицо. Скорее прочь с лестницы! Здесь она, как на витрине.

Она поспешила наверх, думая о том, что произошло. В свои размышления она погрузилась так глубоко, что случайно поднялась намного выше своего уровня, на верхние этажи. Там были свои фойе и буфет – для тех, кто сидел на галерке.

В Вавилонской опере галерка была намного больше и находилась намного выше, чем во всех старых европейских театрах. Фактически, она представляла собой особый мир, не такой шикарный, как остальная Опера. Не удивительно, что тамошняя публика опешила, увидев Хэзер. Кто-то знал ее по фотографиям из колонок светской хроники, а кто-то не поверил своим глазам, узрев такую изысканную даму.

После встречи с Вальтером Корфом встреча с плебсом даже позабавила Хэзер. Она сложила веер, сделала реверанс и поспешила в свою привычную среду обитания.