Читать книгу Смерть поэта – Маскарад. Романтизированная биография - Любовь Сушко - Страница 35

Первая любовь не давала покоя, Мишель маялся, ждал встречи и страшно ее боялся. Но жизнь текла своим чередом, и впереди был университет. Выбор оказался не велик, а он должен был получить хоть какое-то образование. И дать его умному, но строптивому парню должен был именно университет, ну не военным же ему становиться, этой мысли даже бабушка не допускала. Она удивленно подняла брови, когда услышала от Марии.

– Это не для него, – твердо заявила Мария.

Кто если не она знала и могла судить о том, что для него, а что не для него, сколько времени она провела с ним с самого начала, вызывая невольную ревность со стороны бабушки.

– Знать бы что для него, – усмехнулась Елизавета Алексеевна, – стерпится слюбится, наш Мишель ко всему будет привыкать долго и упорно, такой уж он уродился.

Решение ее было твердым и обсуждению не подлежало. Мария только тяжело вздохнула и пошла поговорить с Мишелем о том, что его ждет впереди, кто, если не она должна была это сделать?

– Значит, мне придется остаться в Москве, – голос его казался бесцветным, словно это совсем не волновало.

Но, конечно же, волновало, просто он научился скрываться и таить свои истинные чувства.

– Значит, придется, – повторила, словно эхо тетушка

Она была так растерянна и подавлена, что не ведала, что еще может сказать. И все повернулось так, что это ему пришлось ее утешать.

Никогда она так не волновалась, как в те дни, когда он отправился в университет. Оставалось только ждать какой —то неприятности, большой или малой. Мишель отомстит за то, что они с ним так поступили.

Сначала было затишье, но нет сомнения, что оно перед бурей.

Надежды бабушки не оправдались, не стерпелось и не слюбилось, там все было не его, все странное и чужое. А среди однокурсников чуть ли не в первый день подтвердились слухи о его дурном характере и выдающимся уме и способностях, что тоже не могло обрадовать многих. Москва – малый град, там все про всех все знают.

То, как они сторонились и отходили от него во время перемен, не могло не ранить парня, и чем дальше, чем было хуже. Но уходить так просто и сразу он не мог, ведь за все было заплачено, и трудно даже представить, как к этому отнесется бабушка. Да и должен быть какой-то особенный повод для всего этого, как без него?

В те дни Мишель все чаще вспоминал отца и мысленно обращался к нему, может быть потому, что у других отцы были, и они появлялись рядом со своими сыновьями, а у него словно и не было вовсе.

Он прекрасно помнил военного со шрамом после Бородина, но никому ничего не рассказывал. Он видел и себя в красивом мундире, как у дедушки Арсеньева – генерала, брата бабушки. Мишель сразу решил, что поговорит о каком-нибудь военном учреждении, куда хорошо бы перевестись, ведь тогда и Кавказ станет ближе, значительно ближе. Вот если бы Мария помогла уговорить бабушку, на нее последняя надежда.

№№№№№№№

Но беда одна не ходит, все чаще говорили о холере, зараза распространялась быстро, и в те дни, когда легче было умереть, чем выжить, он не мог думать о переменах в жизни, все словно бы повернулось вспять, и чтобы думать о чем-то новом. надо было получить ту самую жизнь и право на то, чтобы просто жить. А страшная болезнь ставила под угрозу и само его существование, он это чувствовал особенно остро.

За себя Мишель боялся меньше всего, ему было предсказано умереть от пули белого человека. Значит, холера обойдет его стороной. Но отец, бабушка, Мария, все, кто оставались рядом с ним, они были так уязвимы и потерять кого-то из них он никак не мог, их было слишком мало в этом мире, чтобы кто-то еще ушел так внезапно и в таких муках. Он так мечтал о свиданиях с отцом, о том, чтобы поговорить с ним по душам, понять, каков он, чем дышит, как живет. Ему хотелось в те дни побольше смелости, спокойствия, ведь писал же Пушкин свой «Пир во время чумы», как он может, словно ему не о чем жалеть и некого терять. Мишель стремился и никак не мог понять своего кумира, понятие гармония для него не существовало, он знал, конечно, знание этого слова, но был уверен, что к нему не стоит даже стремиться, она, как линия горизонта, отдаляется, стоит лишь приблизиться немного.

Можно ли бросать вызов судьбе в такой мере? Наверное, можно, но он только перечитывал эти строки и тайно и явно завидовал поэту.