Читать книгу Русь-варяги – не викинги. Русь и Орда - Людмила Ивановна Гордеева - Страница 6

Ещё более определённо автор ПВЛ указывает место обитания варягов при описании этого знаменитого «пути». Тут мы видим перечень сохранившихся до сих пор (почти тысячу лет!) названий озёр и морей, рек и их притоков, стран и народов. Летописец точен в своих описаниях, и это лишь подтверждает, что ему можно верить и в том, что относится к варягам. И самое главное – у него нет никакой причины тут что-то выдумывать, прибавлять от себя, приукрашивать:

«Когда же поляне жили отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет, и направляется на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское⁷. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине – в землю варягов, от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хамова»⁸.

В этом описании есть только один уже исчезнувший из употребления топоним – Оковский лес, в котором берут своё начало сразу три великих европейских реки – Волга, Днепр, Двина (ныне Западная Двина), и ещё небольшая, четвёртая – Ловать. Нетрудно отыскать на карте, что ныне это место называется Валдайской возвышенностью. Тут мы сталкиваемся с природным чудом: в одном и том же месте берут начало сразу четыре судоходных реки, которые текут в четыре противоположные стороны света: Ловать – на север к Волхову, а через него к Новгороду, к реке Неве и к Балтийскому морю. В это же море, но уже на северо-запад, течёт Двина. Волга движется на восток – «в Хвалисы», то есть в Каспийское море, Днепр – на юг к Чёрному морю.

В те далёкие времена, когда на Русской равнине не существовало никаких дорог, водные пути становились основным связующим звеном между многими народами. Волоком можно было перетащить корабли или струги с товарами с одного истока реки к другому и в итоге попасть в нужные части света. Заметим, что уже тогда, с древних времён, русы умели подставлять под свои корабли колёса и перемещать их почти как телегу. Этот факт упоминается в ПВЛ в эпизоде покорения в 907 году киевским князем Олегом столицы Византии Константинополя: «И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу». Выходит, что подходящие колёса либо припасались заранее и хранились на самих кораблях, либо изготовлялись по мере надобности на месте. Такой «волок» кораблей облегчал задачи.

Но вернусь к описанию пути «из варяг в греки». Прочтя его внимательно, мы можем сделать открытие, на которое не обращают внимания сторонники норманнской теории о том, что существовал не один путь «в греки», а целых два. Один, более сложный, через Ловать, Волхов и Неву в Варяжское море. Заметим – «в море», а не «в землю варягов». Летописец вовсе не считает этот путь «из варяг в греки» основным и не говорит, что он ведёт в Рим. Он лишь сообщает о возможности из Оковского леса через реку Ловать выйти в море. И вовсе не упоминает о путях в Швецию или на какое-то ещё скандинавское побережье. А ведь до него – значительное расстояние, которым не мог пренебречь рассказчик.

И лишь далее летописец сообщает о подлинном пути «в греки» – более лёгком и доступном – по полноводной реке Двине: «А Двина из того же леса течет, и направляется на север, и впадает в море Варяжское». Следом автор уточняет: «А по Двине – в землю варягов, от варягов до Рима». Именно этот путь – по Двине – по мнению автора, ведёт в Рим.

И опять – ни слова о том, что надо переплыть огромное море, чтобы достичь той же Швеции. Летописец чётко указывает, что Двина и её устье – это конечная точка балтийского побережья по пути к варягам и, стало быть, однозначно земля русов-варягов.

Легко выяснить, что летописная река Двина теперь в России называется Западной Двиной, отсюда через Белоруссию она уходит в Латвию и там переименовывается в Даугаву. А неподалёку от её устья стоит город Рига, основанный в 1201 году латинскими пилигримами и крестоносцами, в основном немцами. Этот город, как и сам народ латышский, возникает лишь в XIII веке – после жестокого разгрома и почти поголовного уничтожения крестоносцами местного населения – ливов. Мои попытки выяснить, что же находилось в низовьях Двины-Даугавы до возникновения Риги, показали, что латинские проповедники христианства в конце XII – начале XIII века застали здесь кроме ливонских племён, не имевших в ту пору ни городов, ни крепостей, богатые русские города-государства во главе с королями. Об этом подробно рассказывает очевидец и отчасти участник тех событий Генрих Латвийский в «Хронике Ливонии». Автор с некоторой гордостью описывает, как собранные со всей Европы пилигримы и крестоносцы с редкой жестокостью уничтожают и грабят местные народы и племена, сжигают их сёла и города.

Именно здесь, в устье реки, по-видимому, и велась основная торговля римлян с русами и прочими северянами, стояли древние русские города-крепости. И нет в источниках никаких намёков на то, что путь «из варяг в греки» вынуждал корабли забираться на север Балтийского моря к норманнам. Неудивительно, что при раскопках в Швеции, в том числе и в древнем городе Бирке, где в те времена находился шведский порт, византийские монеты – великая редкость. О русах же, живущих в нижнем течении Двины, не раз сообщают именно европейские источники.

В частности, в «Хронике Ливонии» многократно упоминается имя короля (rex) «Вячко (Vesceka)» – Вячеслава из «русского замка Кукенойса», расположенного на правом берегу Двины «в трех милях» от места основания города Риги. Говорится и о сражениях с воинами «короля Всеволода (rex Wissewaldum) из Герцикэ» – русской военной крепости на Двине, центре одноименного княжества, также расположенного в нижнем течении реки Двины.

О том, что русские здесь – давние коренные жители, рассказывает один из эпизодов «Хроники Ливонии» – разгром крестоносцами русского замка Герцикэ. Это произошло в начале XIII века, вскоре после основания крестоносцами Риги. Автор пишет об этом с гордостью за победы своих сторонников-латинян:

«<…> тевтоны ворвались за ними в ворота <…>. Тот день все войско оставалось в городе, собрало по всем его углам большую добычу, захватило одежду, серебро и пурпур, много скота; а из церквей колокола, иконы (yconias), прочее убранство, деньги и много добра и все это увезли с собой, благословляя Бога за то, что так внезапно Он дал им победу над врагами и позволил без урона проникнуть в город. На следующий день, растащив все, приготовились к возвращению, а город подожгли. Увидев пожар с другой стороны Двины, король был в великой тоске и восклицал со стонами, рыдая: «О Герцикэ, милый город! О наследие отцов моих! О нежданная гибель моего народа! Горе мне! Зачем я родился, чтобы видеть пожар моего города и уничтожение моего народа!»⁹

Мы видим, что король Всеволод, увидевший, как погибает его родной город, восклицает, что это «наследие отцов моих», то есть место, где жили многие его предки, и, стало быть, нижнее течение и устье Западной Двины было древней родиной части русского народа.