Читать книгу Документальные повести - Людмила Смильская - Страница 14

Почта – дороже, чем жизнь

С давних пор люди мечтали летать. Эта мечта неудержимо вела их в небо. Первые лётчики-конструкторы терпели аварии на своих хрупких, примитивных самолётах. Следующие за ними авиаторы конструировали новые самолёты, совершенствовали их и снова поднимались в небо. В те времена лётчики были для одних настоящими героями, другим они казались чудаками, третьим – авантюристами.

Антуан де Сент-Экзюпери родился на заре самолётостроения. Восхищённый полётами первых лётчиков он, будучи школьником младших классов, прикрепил к велосипеду полотнище, натянутое на ивовые прутья и, разгоняясь на спуске, пытался взлететь.

Во время летних каникул двенадцатилетний Антуан садился на велосипед и спешил по пыльной тропинке на авиационное поле в Амберьё – небольшой город, расположенный в шести километрах от коммуны Сен-Морис-де-Реман. Добравшись до места, он часами наблюдал, как механики ремонтировали самолёты.

К Тонио привыкли на аэродроме. Однажды лётчик Жюль Ведрин предложил ему прокатиться на самолёте. Пилот, взяв Антуана на борт, сделал с ним круг над лётным полем. Мальчик был в восторге. В то время Жюль Ведрин считался одним из самых знаменитых авиаторов Франции, побив мировой рекорд по скорости в перелёте Париж – Мадрид37.

Люди, в большинстве своём, ещё не верили в будущее авиации, в то, что в скором времени самолёты станут незаменимым транспортным средством для перевозки пассажиров и грузов.

Первое практическое применение самолёты получили в качестве средства связи и разведки на итало-турецкой войне 1911 года. Уже в Первой мировой войне их стали использовать для бомбардировки и уничтожения военных объектов противника.

С развитием авиации задумались о перевозке почты на самолётах. Это значительно сокращало её доставку по сравнению с доставкой морским или железнодорожным транспортом. Работа лётчиков, перевозивших почту, сопровождалась большим риском для их жизни. И, если вначале они летали только днём, то из коммерческих соображений лётчиков стали обязывать летать и ночью, подвергая их жизнь ещё большой опасности. При дальних беспосадочных перелётах самолёты попадали в область ураганного ветра, тумана, дождя, при которых поверхность земли не было видно, и лётчикам приходилось лететь вслепую, бороться со стихиями природы не на жизнь, а на смерть.

Многие друзья Сент-Экзюпери погибли, когда так же как он, доставляя почту в кромешной тьме, попадали в грозу или бурю, или когда прокладывали новые воздушные трассы.

Людям хотелось поскорее получить долгожданные известия от родных, любимых, друзей. «Авиационная компания наставляла: почта – драгоценность, почта – дороже, чем жизнь. Да, это так. Здесь есть чем жить тридцати тысячам влюбленных… Терпение, влюбленные. К вечеру, когда в окнах засветятся огни, я доставлю ее вам», – говорит герой Сент-Экзюпери Жак Берни в книге «Ночной полёт».

Какое совершенное одиночество в пустыне!

Друг Антуана, Жан Мермоз, всемирно известный лётчик, в неимоверных условиях проложил через Южную Атлантику новую почтовую авиалинию из Франции в Латинскую Америку, сократив доставку почты между материками с 50 дней морского пути, до двух дней. Однажды он прокладывал новый воздушный мост из Буэнос-Айреса в Сантьяго. Его путь проходил через Анды – одну из самых высоких горных цепей в мире. Вершины Анд достигают 7000 метров, а потолок самолёта, на котором летел пилот, составлял всего – 5200. Мермоз искал просветы между вершинами. Из-за проблем с самолётом ему пришлось сделать вынужденную посадку на отвесной каменной площадке, на высоте 4000 метров.

Два дня, вместе с механиком, они безуспешно пытались выбраться из горного капкана. Тогда, разогнав самолёт, Мермоз сорвался с отвесного края в пропасть, стараясь набрать высоту. Он выбрался из этой передряги и проложил, рискуя жизнью, новую воздушную авиалинию. В 35 лет этот сильный, отважный человек, доставляя почту, пропал без вести над Атлантикой, в районе западной Африки. Сент-Экзюпери долго не мог смириться со смертью друга. «В своей статье в «Марианне», девять дней спустя, он всё ещё не верил в непоправимое. Он писал, и это было похоже на молитву: «Ты – мой товарищ со всеми твоими прекрасными недостатками, которые мы любим. И я жду тебя, чтобы броситься тебе в объятия. Я не хочу скорбить по тебе, я сохраняю для тебя твоё место в маленьком вечернем бистро, где мы встретились. Ты просто немного опоздаешь, как всегда, о, мой невыносимый друг»38.

Жан Мермоз и Антуан де Сент-Экзюпери – на почтовых марках

Ещё один близкий друг Сент-Экзюпери, Анри Гийоме, перевозивший на самолёте почту через Анды, потерпел аварию в горах, попав в мощный нисходящий вихревой поток ветра. Переждав бурю, бушевавшую два дня, в сорокаградусный мороз, он без снаряжения и еды стал спускаться с высоты четырёх с половиной тысяч метров. По заснеженным кручам Анри карабкался через перевалы, не позволяя себе расслабиться, чтобы не уснуть, закоченев от холода. Обувь стала тесной его обмороженным, распухшим ногам, и он разрезал её перочинным ножом от раза до раза всё глубже.

На его поиски вылетел лётчик Деле. Как только Сент-Экзюпери узнал о том, что Гийоме не вернулся из рейса, он присоединился к Деле, и на двух самолётах они продолжали поиск пропавшего пилота в течение пяти дней, но безуспешно. На седьмой день Антуан услышал в распахнувшуюся дверь: «Гийоме жив!»

Уже в больнице Анри скажет Сент-Экзюпери, что ему очень хотелось сдаться, лечь там, в горах, и уснуть, положив конец своим мучениям, но этого ему не позволяла сделать ответственность, которую он испытывал за родных людей и за брошенную в горах почту.

Такими были близкие друзья Сент-Экзюпери. Таким был он сам. Слова, которые Гийоме сказал друзьям после случившегося, в полной мере относятся и к Сент-Экзюпери: «Ей-богу, я такое сумел, что ни одной скотине не под силу».

Много хороших лётчиков погибло в ту пору. Антуан пишет в письме другу: «Сколько наших товарищей, пропавших без вести, канули в вечность… Я – единственный, оставшийся в живых из тех, кто летал еще на „Бреге-XIV“: Колле, Рейн, Лассаль, Борегар, Мермоз, Этьенн, Симон, Лекривен, Уилл, Верней, Ригель, Ошеде и Гийоме. Все, кто прошёл через это, погибли, и мне не с кем больше на этом свете делиться воспоминаниями… Из товарищей по Южной Америке нет больше ни одного, ни одного… Нет у меня больше на свете ни одного товарища, которому можно сказать: „А помнишь?“ Какое совершенное одиночество в пустыне! Я думал, это только участь стариков – терять на своем жизненном пути всех друзей. Всех».

Ну и пляска!

В отличие от современных самолётов с автоматическим управлением, самолёты 20-х годов прошлого века требовали от лётчиков во время пилотирования значительно большего эмоционального и физического напряжения. Пилоты летали без точных навигационных приборов.

Они управляли самолётом вручную, при помощи зрительных ориентиров. Автопилота тогда не было и в помине. Кроме того, качество самолётов желало лучшего. «В те времена моторы были ненадежны, не то, что нынешние. Нередко, ни с того ни с сего, они нас подводили: внезапно оглушал грохот и звон, будто разбивалась вдребезги посуда, ─ и нам приходилось идти на посадку…, ─ вспоминал Сент-Экзюпери. «Как только я и мои товарищи оставляли позади себя пустошь Трелью и приближались к зоне, где бушевали ветры, мы тотчас же узнавали, буйствуют они или нет, по какому-то серо-синему цвету неба. В предвидении сильной болтанки мы затягивали туже пояса и плечевые ремни. И тут начинался тяжелый полёт.

На каждом шагу мы проваливались в невидимые ямы. Это была настоящая физическая работа: с плечами, согнутыми под тяжестью резких перегрузок, мы битый час гнули горб, как докеры. <…> Самолет всё так же не отклонялся от прямой и продолжал свой плавный полёт. Но крылья уже восприняли эти предупреждающие толчки: нечастые, едва ощутимые короткие удары.

Время от времени они сотрясали самолёт, точно в воздухе происходили небольшие пороховые взрывы. И внезапно всё вокруг взорвалось. <…> При попытке взять вправо, чтобы компенсировать внезапный снос, я заметил, как ландшафт подо мной всё замедляет свой бег и, наконец, окончательно останавливается. Я не делал больше ни шага вперед. Ландшафт под моими крыльями как бы застыл. Я видел, как земля качается подо мной, кружит, но всё на том же месте: самолет буксовал, словно бы у шестеренок передач сразу сломались все зубья… Когда такой ветер налетает на тропический лес, он, подобно пламени, охватывает ветви, изгибает их спиралью и вырывает с корнем, как редиску, гигантские деревья…

Да, я уже считал, что гибну. После двадцати минут борьбы со стихией я не продвинулся и на сто метров к берегу. <…> Я пытался, хоть сколько-нибудь амортизировать рывки, опасаясь, что они порвут тягу. Я слишком судорожно вцепился в штурвал и теперь не чувствую больше рук. <…> Ничего больше не знаю. Чувствую только полное опустошение. Иссякают силы, иссякает моя воля к борьбе. <…> Слышен прерывистый треск рвущегося авиационного полотна. Когда тишина продолжается больше секунды, у меня чувство, точно сердце останавливается. Бензиновые насосы вышли из строя… Конец! Нет, мотор снова заворчал… Термометр на крыле показывает тридцать два градуса ниже нуля. Но я с ног до головы в поту. Пот течёт у меня по лицу. Ну и пляска! Позже я узнаю, что аккумулятор сорвал свои стальные скобы, грохнулся о потолок кузова кабины и пробил его. Я узнаю также, что нервюры крыльев расклеились, а некоторые тросы управления перетерлись и держались на волоске. Пока что я опустошён. Не знаю, когда уже на меня найдёт безразличие от большой усталости и смертельная жажда покоя. Ну что тут кому расскажешь? Ничего. У меня болят плечи. Очень болят. Как если бы я носил чересчур тяжёлые мешки», – напишет Антуан в «Ночном полёте».

В силу ли быстрой реакции, гибкого мышления или решительности, свойственным Сент-Экзюпери, он каким-то чудом, не раз находясь на грани смерти, оставался живым.

Неспроста, к тем, кто выбирал профессию пилота, предъявлялись (и предъявляются) повышенные требования: лётчик должен быть интеллектуально развитым, иметь высокие моральные принципы, последовательное мышление, чёткое пространственное представление. Известно, что личностные качества лётчика часто играли решающую роль в полётах.

Катастроф в жизни Сент-Экзюпери было немало. В 1933 году он едва не погиб при испытании гидроплана, выбравшись в последние секунды из затонувшего самолёта. Врач и старый друг Антуана, Жорж Пелисье, так описывает этот случай: «Когда он служил в компании Латекоэр39, на его обязанности лежала приемка новых машин. Он принял в Сент-Рафаэле гидроплан Лате на поплавках.

Уж не знаю, почему во время испытательного полета гидроплан спикировал и затонул, правда, в неглубоком месте. Пилот, инженер и бортмеханик оказались под водой. Гидроплан уткнулся носом в дно, хвост торчал в небо. Внутри, в хвостовой части корпуса образовался воздушный пузырь, и вода вытолкнула туда Антуана. В этом спасительном уголке можно было дышать. Он перевёл дух, изумлённый и обрадованный: он испытывал блаженство, и только. Он очутился в ловушке.

Воздух постепенно ускользал, просачиваясь в щели фюзеляжа. «Кажется, мои пассажиры выбрались, – вдруг подумал он. – Наверное, через переднюю дверцу». А вода понемногу поднималась, затопляя фюзеляж. Тогда Сент-Экзюпери нырнул, двинулся вдоль переборки, нашёл открытую дверцу и, вынырнув на поверхность, оказался среди своих товарищей перед самым носом примчавшегося на выручку спасательного катера. Он так долго не появлялся на поверхности, что его уже не надеялись спасти. Слушая его, я был поражён безмятежным спокойствием, которое он сохранял в своём воздушном колоколе. Этим спокойствием проникнуты рассказы Антуана обо всех часах и минутах, когда он смотрел в лицо смерти».

37

Существует и другая версия, по которой 12-летнего Антуана впервые прокатил на самолёте не менее известный лётчик – Габриэль Вроблевски.

38

Из книги Т. Фресс «9 жизней Антуана де Сент-Экзюпери».

39

В марте 1931г. компания «Аэропосталь» юридически перестала существовать, Д. Дора снят с поста директора. Покинул из солидарности пост технического директора и Антуан. В 1933г. он – лётчик-испытатель в конструкторском бюро Латекоэра (французский предприниматель и авиатор).