Читать книгу Наука требует жертв - Людмила Яхнис - Страница 11

«Итак, к пятому числу, вы должны сдать мне лабораторную работу номер два.

Аудитория загудела по поводу того, что это слишком рано и осталось мало времени.

Не обращая внимания на недовольных, Елена повернулась ко мне и произнесла:

– А вы, Рогозина, сдаете две лабораторные: вторую и третью.

– Но почему? – я деланно возмутилась.

– Потому что я так хочу.

Очевидно, что ей было не все равно на меня».

Ирину уже давно раздражали опечатки в этой работе, глаз цепляли то пропущенные буквы, то недостающие запятые. Выражение «все равно на меня» стало последней каплей. Ей захотелось съязвить в комментариях, но потом она решила, что это будет не слишком красиво – публично унижать автора, который в общем-то, пишет относительно грамотно. Она вздохнула и начала регистрацию. Недолго размышляла над выбором ника и остановилась на Рин24: РИН – Ремезова Ирина Николаевна, 24 – в ответ на известное число 42 Лиса1. Она давно вела мысленный диалог с автором. Многое в повести казалось неправдоподобным. Например, преподавательница на каждой паре не сводит с Марины взгляд и постоянно к ней обращается: то делает замечания, то шутит. И самоуверенная Марина считает, что это признак того, что Елена вот-вот запрыгнет к ней в койку.

«Мне нравится, как Вы пишете, Вы, бесспорно, талантливы, но советую найти редактора, потому что в русском языке не говорят: „Ей не все равно на меня“. Говорят: „я ей не безразлична“. Можете прогуглить и убедиться. Ну и, помимо этого, есть небольшие проблемы с „тся, ться“, а также с пунктуацией и оформлением прямой речи. Что касается логики повествования, то, если честно, у меня много вопросов по поводу мотивации главной героини. Я уже писала вам в комментариях, что не верю в то, что Елена внезапно прониклась чувствами к Марине. В жизни так не бывает. Частое обращение к девушке на парах вовсе не говорит о том, что она испытывает к ней сексуальное влечение».

С чувством исполненного долга Ира нажала «отправить» и со вздохом закрыла вкладку, завтрашние лекции никто не отменял – надо готовиться. На столе возвышалась кипа работ, она провела внеплановое тестирование, чтобы студенты побыстрее втянулись в учебный процесс, а то они были все еще какими-то расслабленными после лета. Слуцкая вообще ее удивила, всегда такая бойкая и активная, вдруг не готова к первому же семинару. Странно, почему-то Иру это задело. Она восприняла это практически как личное оскорбление и, после инцидента на паре, успокоившись, она попыталась проанализировать свою реакцию. Обычно Ирина по-философски относилась к студенческим промахам – не все совершенны. Несмотря на то, что она была перфекционисткой, у нее не было завышенных ожиданий. Почему же первый и единственный пока проступок хорошей студентки вызвал у нее такую бурю эмоций, что она сорвалась на крик? Раньше с ней такого не случалось. Вечером, когда Слуцкая пришла за темой для реферата, как всегда в черной кожаной куртке, но накрашенная больше обычного, Ремезовой захотелось сказать что-то колко-язвительное. Александра выглядела расслабленно-спокойной даже когда получила огромный список литературы, только в серых глазах мелькнули насмешливые огоньки. Казалось, что она прекрасно понимает, что Ирина питает к ней странную слабость и на самом деле не собирается мстить. Словно она приняла условия игры и говорит: ну давай, давай, изображай строгую преподавательницу, накажи меня. Самое удивительное, что Ирине это нравилось. Как будто ей больше нечего было делать, только участвовать в психологических поединках с третьекурсницей? Что-то глубоко внутри искушало и толкало совершать несвойственные ей поступки. Она никогда не тратила свое время на студентов. Никаких посиделок после лекций, никаких дополнительных консультаций перед экзаменами, кроме тех, которые обозначены в расписании. Работы над курсовыми и дипломными тоже в определенные часы. Она никому не давала свой телефон, ненавидела, когда студенты вторгались в ее личное пространство. Предпочитала переписку по электронной почте. Но в тот момент зачем-то написала на обложке методички свой номер и нарочито небрежно бросила ее на стол перед Алей:

– Будут вопросы – звоните, но не позже десяти.

– То есть можно без пяти десять? – Слуцкая лениво придвинула к себе методичку и пролистала ее.

Ирина приподняла бровь:

– Наглеем, Александра?

Снова этот насмешливый взгляд из-под длинной светло-русой челки, голова набок и тут же:

– Нет, что вы, просто уточнила. Боюсь помешать.

– Вы мне уже помешали, Слуцкая. Я потрачу дополнительное время на проверку вашего реферата, и, поверьте, это не доставит мне удовольствия.

– А что доставит?

Спросила и словно сама испугалась вопроса: ресницы опущены, не смотрит в глаза, теребит в руках методичку.

– Любопытство сгубило кошку, Александра.

Уголки губ чуть дрогнули, готовые расплыться в улыбке. Встала со стула и пошла к выходу, у двери обернулась:

– Если я сдам реферат вовремя – я получу индульгенцию?

Голос тише обычного и в нем какое-то непонятное напряжение. Это прозвучало слишком интимно, как будто во всем был какой-то двойной смысл. И как будто Ирина его понимала. Автоматически вырвалось:

– Посмотрим, удовлетворит ли меня ваша работа.

На этот раз студентка не смогла скрыть усмешку:

– Я буду очень стараться, Ирина Николаевна. Очень.

Когда за Александрой закрылась дверь, Ирина еще некоторое время сидела и тупо пялилась в стену. Затем решительно встала, потянулась к мобильному. Позвонила Мостовому – немного гетеросекса ей не помешает, а то того и гляди начнет на девок заглядываться. Вот уж точно положит себя на алтарь науки.