Читать книгу Наука требует жертв - Людмила Яхнис - Страница 2

– Итак, давайте подытожим. В феврале на конференцию по гендерной социологии в Берлин едут Мостовой и Орлова, – проректор по научно-исследовательской работе сделал паузу, – и для вас, Ирина Николаевна, тоже пришло приглашение. Я видел название темы доклада, с которым вы собираетесь там выступать, довольно странно звучит. Как там было, Жанна Андреевна?

– Ой, Степан Васильевич, я вам сейчас все скажу, у меня все записано, – Орлова водрузила на нос очки и начала перелистывать пожелтевшую от времени записную книжку. – Вот, нашла: «Фемслэш как один из способов преодоления гендерных стереотипов».

Визгливо зазвонил черный массивный телефон, стоящий на столе, Арутян включил громкую связь, кто-то срочно требовал очередные отчеты, и между начальством и тем, кто находился на другом конце провода, разгорелась громкая дискуссия по поводу сроков.

Пользуясь тем, что из-за криков их никто в этот момент не мог услышать, Ростислав, сидящий рядом, незаметно толкнул Ирину в бок:

– Ты можешь сделать это. Представляешь, неделя в Берлине? Только я и ты…

Ирина усмехнулась и тихо сказала:

– Да, и еще Орлова. Она непременно позже все доложит твоей жене. Кстати, на последней пьянке твоя супруга прожигала меня взглядом и нагло увела прямо из-под носа последнюю тарталетку с авокадо, думаешь, мстит?

– Ну, ты у нее уводишь нечто более ценное, – Ростик одарил ее своей знаменитой обаятельной улыбкой, которая обычно всех обезоруживала, – или все же авокадо круче?

Ира закатила глаза и с легким раздражением прошептала:

– Я никого не увожу, Мостовой, не обольщайся. Мне чужого не надо.

– Вот прямо-таки чужого? – он обиженно поджал губы. – Мы же с тобой, Иришка, вместе собираемся заполнять заявку на грант, это крепче, чем брачные узы, – Ростик был слишком активен, и ее это начинало напрягать, а от его игривого «Иришка» ее всегда воротило.

Их тихий диалог прервали – шумные телефонные споры закончились.

Проректор снова нацепил очки и вперился взглядом в записную книжку Орловой, которую она с готовностью раскрыла перед ним. В кабинете стояла жара, потому что, несмотря на сентябрь, солнце палило нещадно, а кондиционеры Арутян не любил. Ира старалась не смотреть на круги пота подмышками, выступившие на его темно-голубой рубашке. Он достал носовой платок из кармана брюк и промокнул лоб.

– Так о чем мы говорили? Какие-то странные термины вы тут используете, Ирина Николаевна.

– Ирочка, я все понимаю, новые веяния, европейские стандарты, но вы уверены, что хотите именно это направление разрабатывать?

От елейно-притворного голоса Жанны Андреевны Орловой Иру чуть не стошнило, с этой мегерой она не ладила с первого дня работы в университете. Орлова заведовала кафедрой уже много лет и постоянно учила молодых преподавателей жизни. Студенты ненавидели ее, коллеги старались не конфликтовать, зная, что Орлова коварна и злопамятна и при случае всегда поставит подножку. Она никогда не была замужем, хотя ходили слухи, что у нее была бурная молодость, и даже когда-то случился громкий роман с тогдашним ректором. Особую неприязнь у Орловой вызывали красивые молодые женщины, и Мостовой любил пошутить, что Ирина стоит первой в Жаннином хэйт списке.

– Я вообще не понял названия, если честно, – Арутян вопросительно взглянул на завкафедрой, которая не могла сдержать ухмылки.

– Ой, Степан Васильевич, я ведь тоже озадачилась, почувствовала себя абсолютно отсталой. Погуглила. Оказывается, есть такое самодеятельное творчество в интернете. Слэш – это когда мужчины между собой, ну педерасты то есть… а фемслэш – соответственно про лесбиянок. Очень популярно в определенных кругах, оказывается. Ну это все западное влияние, само собой. Но вы бы видели, что пишут подростки! Я решила просветиться и когда начала читать… в глазах потемнело. Не знаю, о чем там Ирина собирается писать, но…

Ростик заржал как конь:

– Наука требует жертв, Жанна Андреевна, захочешь грант – еще не так раскорячишься.

Ира покраснела от злости:

– Это же ты меня уговаривал, мне не нужен был твой грант и вся эта возня с публикациями и конференциями.

Ростислав возмутился:

– Но тему для доклада выбирала ты, выпендриться захотела? Что тебе мешало написать что-нибудь про женщин, которые спят с мужиками и при этом, к примеру, летают в космос, – он загоготал, – вот оно, равноправие и при этом без извращенок.

Это разозлило Ремезову еще больше, но она сдержанно ответила заведующей, демонстративно не реагируя на выпад Мостового:

– Жанна Андреевна, мне кажется, что мы вполне можем себе позволить выглядеть толерантно в глазах наших зарубежных коллег, к тому же тема не затертая, мне было бы интересно над ней поработать.

– Ирочка, ну неужели вы не могли найти что-то другое? В конце концов, мы финансируем эту поездку. И у нас тут, знаете ли, не Петербург, где они совсем уж превратились в Содом и Гоморру.

Жанна Андреевна поджала губы, выражая свое презрительное отношение к развратному Питеру.

Ирина взглянула на дебильно ухмыляющегося Ростика, на скукоженную в отвращении физиономию Орловой и на откровенно скучающего декана.

– Лесби тема мне подходит, – произнесла Ремезова, нарочито делая ударение на слове лесби.

– Молоток, Ремезова, – Мостовой радостно похлопал ее по плечу и приобнял, она поморщилась и отстранилась – не хватало, чтобы Орлова что-то заподозрила. Жанна Андреевна благоволила Ростику, он был ее фаворитом, и она ревниво относилась к любым знакам внимания, которые он оказывал другим женщинам.

Ирина встала:

– Если у вас нет ко мне больше вопросов, то я пойду, у меня через пять минут начинается пара.

Орлова опять поджала накрашенные малиновой помадой губы так, что четко обозначилась сеточка морщин вокруг рта:

– Идите, Ирина Николаевна, мы подумаем и решим, сможем ли мы финансировать вашу поездку. Вы же понимаете – кризис, проблемы.