Читать книгу Поддержание. Корпорация прогресса - М. Фабер - Страница 5

Низкая одноместная машина ехала, легко покачиваясь на выбоинах в дорожном покрытии. Здесь, вдали от центра, никому не было до него дела. Том заставлял себя неотрывно смотреть в окно, радуясь, что не летит, тогда упереть во что-то взгляд стало бы сложнее. Еще на станции он первым делом осмотрел машину, прибывшую за ним в тот же момент, когда комм принял обещанный звонок, а механический голос пригласил его внутрь. Внешнее отсутствие камер только убеждало, что они были. Том чувствовал, что ввязался в игру, правил которой не разобрал, но был уверен, что составлены они не в его пользу. В раздумьях он не сразу заметил, как почти отгрыз ноготь на большом пальце, отрезвил вкус крови во рту. Он поспешно опустил руку, дернул пониже рукав куртки.

На город опустилась ночь, дорогу без фонарей лишь изредка освещали незатемненные окна. Потом пропали и они, стоило машине пересечь красную голографическую полосу-стену, отделяющую закрытый центральный сектор от остальных. Никаких протестантов Том не заметил, зато удивился, что полоса никак не отреагировала на ее пересечение. Похоже, пропуском он обзавелся незаметно для себя, или, что вероятнее, машине разрешался въезд независимо от наличия пассажиров. Ее хозяин должен был обладать нехилым влиянием, чтобы такое устроить. Широкие дороги центра пустовали, фонари не горели. Дома появлялись и исчезали в окне безжизненными темными силуэтами, в них не было ни огонька, ни признака жизни. К обочинам жались припаркованные гравимашинки, брошенные дожидаться возвращения хозяев. Том попал в безлюдный город-призрак.

Вскоре дома сменил серый забор, высокий и гладкий, а судя по тускло светящимся знакам – еще и под напряжением. Такими огораживали особо опасные объекты. Вдоль забора мостились жилые фургоны для временных рабочих и фуры с неразличимыми в темноте надписями. Смахивало на большую стройку.

Когда машина наконец остановилась, снаружи не доносилось ни звука. Никаких намеков на присутствие встречающих. Том потянулся к кнопке на дверце, но в то же мгновение последняя с шипением отъехала сама. Он выбрался наружу, расправил плечи, простое действие отчего-то придавало уверенности. Свежий ночной воздух с едва заметным цветочным ароматом заполнил легкие, а Том непринужденно огляделся, решив, что пока ему ничего не угрожает. Его бы не везли сюда так долго и через сканеры на полосе, чтобы просто избавиться или схватить, слишком много следов осталось, на заброшенной станции вышло бы проще. Нет, его рассмотрели, изучили, измерили и признали годным, но для чего?

Теперь он стоял на той самой площадке, которую видел сегодня в Сети. Белые стены главного здания корпорации «Поддержание» нависали над ним, разрисованные узорами теней и огоньками охранных дронов, «спящих» вдоль крыши.

«А гостей-то вы не любите», – подумал Том, пересчитав те, что успел рассмотреть.

Выгравированный на дверях «глаз» пялился на него, стараясь рассмотреть самые мерзкие уголки души. Позади с шипением закрылась машина, свет в салоне и фары погасли. Том сглотнул – ощущение было такое, словно последний из живых только что бросил его в одиночестве. Он перенес вес тела с одной ноги на другую и скрестил руки на груди. Двери здания перед ним бесшумно распахнулись, представляя взору просторный холл. Вдоль стен освещенный тусклыми декоративными лампами, он казался огромной пещерой, дальний конец которой терялся во тьме. Справа из полуоткрытой двери на пол ложились голубые отблески от терминалов, должно быть, дежурка ночной охраны. Никто оттуда не появился, хотя Том не сомневался, что за ним пристально наблюдают. Из глубины холла медленно выплывало, увеличиваясь, светлое пятно, пока не превратилось в хрупкую девушку в белом костюме. Она остановилась у дверей, оглядела Тома с ног до головы, нахмурив высокий лоб, кивнула своим мыслям или инструкциям, слышимым только ею в ушном чипе, и жестом пригласила внутрь. Долго упрашивать не пришлось.

Кабинка лифта медленно направилась вниз, в другое время это бы даже порадовало, к подземельям Том привык, Убежища Коалиции мало от них отличались. Сейчас не покидала неизвестно с чего взявшаяся мысль о спуске в склеп. Спутница помалкивала, вжавшись в стену, словно задалась целью занимать как можно меньше места. Том покачивался на здоровой ноге, пытаясь дать отдых раненой. Лифт остановился, ожидая чего-то, девушка скользнула вдоль стены к двери и приложила руку к считывающему устройству. Мигнул голубой огонек, лифт спускался еще пару секунд. Том понял, что на нижние этажи требовался особый пропуск. Наконец створки разъехались, вперед простирался длинный ярко освещенный коридор минус седьмого этажа. С однотипными дверьми по обеим сторонам он напоминал гостиничный или больничный, только стены были выкрашены в глянцевый серый цвет. Серебристый.

На ходу Том рассматривал таблички на сенсорных панелях у дверей – никакой полезной информации, только длинные номера. В голове неприятно кружилось, зрение сузилось, превращая мир в бесконечный серый туннель. Взгляд не желал задерживаться даже на плавно покачивающихся впереди приятно округлых бедрах девушки. Одна из дверей слева беззвучно распахнулась, в нос ударил едкий запах антисептика, а следом за ним в Тома с громким возгласом влетел взъерошенный человек, на ходу натягивающий белый халат.

От вездесущего антисептика жжет глаза, горечь во рту не исчезает даже во время еды.

– На выход, на выход. – Кто-то тыкает бластером в спину, толкает по бесконечному коридору. Боль сводит с ума, и Том не знает, что заставляет его держаться на ногах. Упрямство?

«Сегодня не кормили, – думает он, с трудом продвигаясь вперед. – Зато продезинфицировали, не жалея этого вонючего дерьма. На трупы еду не переводят, а улики надо смыть заранее, м?»

– Давай, шевели ногами. Свежий воздух ждет.

Впереди открывается дверь, за ней нет ничего, кроме яркого белого света.

– Эй, все нормально? Нормально? – Человек в халате повис у него на руке, заглядывая в лицо возбужденно-круглыми глазами. – Может, на свежий воздух?

– Нормально, – повторил за ним Том, отлипнув от шершавой стены и потирая ушибленное плечо.

– Что же вы от меня так шарахнулись-то! – сокрушался человек, заламывая руки. Гримасы на его лице за несколько секунд отразили весь спектр чувств от злости до ужаса и отчаяния. – Простите, прошу! Не ожидал кого-то тут сбить в такое-то время суток! Право, за какое чудовище вы меня приняли?

– За белое, – прошептал Том почти беззвучно, человек не смог бы услышать.

Тот вздрогнул, едва различимо.

– Вы куда-то спешили, доктор Фелльманн, – с нажимом в голосе напомнила девушка.

– Да. Простите, – смутился человек в халате, хватая Тома за руку и пожимая ее. – Простите.

Его взгляд выхватил шрам на запястье. Человек отпрянул, дерганым движением взъерошил волосы на макушке, и без того торчащие в разные стороны. Краска сошла с бледных щек, а мешки под глазами, напротив, налились синевой.

– Простите. Я действительно очень спешу.

Дверь в конце коридора отличалась от остальных: не автоматическая, без таблички или сенсора. Ее украшала старомодная округлая ручка, какие встречались на исторических снимках. Девушка толкнула ее, прилагая заметные усилия, в двери скрипнул давно не смазанный механизм, пропустила Тома вперед, но заходить не стала. Послышался глухой удаляющийся стук каблучков.

Небольшой кабинет пустовал, длинный стол светился растянутым по всей поверхности виртуальным окном терминала. Том лишь взглянул с удивившим его безразличием: пару лет назад он бросился бы к нему и потратил все время на угадывание пароля, в надежде передать Коалиции что-нибудь ценное. Пару лет назад он был мальчишкой, желавшим изменить мир. Выяснить, кем он стал теперь, недоставало времени.

Часы на стене пробили полночь, привлекая внимание. Нога болела. Том плюхнулся в одно из кресел для посетителей, рассматривая имитацию окна на стене. В голове опустело, тревоги испарились, уступив место усталости.

– Вижу, вы нашли чем себя занять, – констатировал скрипучий голос, от звука которого у Тома дрожь пробежала по затылку. Смутившись, он прекратил ковырять подлокотник. Дурная привычка, но ждать, ничем не занимая пальцы, он плохо умел. Те сами пускались исследовать доступные поверхности.

Вошедший человек засмеялся, неприятно посвистывая, словно легкие у него были пробиты. Обошел комнату и приблизился к столу, позволяя себя разглядеть, присел в высокое кресло, вставил в специальное крепление серебристую трость с круглым набалдашником. Волевое лицо покрывали морщины, седые волосы были тщательно уложены, в глубине ясных глаз отражались усталость и – Тому совсем не понравилась возникшая ассоциация – жажда. Человек лукаво улыбался и внимательно следил, подмечая каждое движение или реакцию. Том стиснул зубы. Он всегда считал себя никудышным актером, а тут еще и не понятно, во что приходилось играть.

– Полагаю, представляться мне необязательно? – Человек с насмешливым выражением поклонился, присаживаясь, и продолжил: – Молчите? Ну что же вы, чувствуйте себя как дома. У нас намечается чрезвычайно личный разговор. Леннарт Бригер. Хозяин этого, – он развел руками, – восхитительного места.

– Очень приятно… – соврал Том.

– Уверен, уверен, – перебил его Бригер с масляной улыбкой. – Не утруждайтесь. Я все о вас знаю. Хаарс, который прожил среди людей пятнадцать лет. Пятнадцать! Заслуга вашей матушки, не иначе? Восхитительно! Вас даже не нужно учить, как быть человеком! Мы бы хотели строить будущее с такими, как вы.

Последнее предложение Тому не понравилось, человек был опасен. Бригер скрипуче засмеялся.

– Я слышал, что Федерация поступила с вами не лучшим образом. Мне искренне жаль, – сообщил он с достоверностью попрошайки, повествующей о пяти некормленых отпрысках. – Поддержание всегда стремилось находить, хм, компромиссы. Столько лет подряд я выступаю за скорейшее улучшение отношений, но кто же слушает, поймите. Но я не сдаюсь.

– Уверен, что вас слушают достаточно.

– Вы только представьте, какое изумление меня настигло, едва я узнал, кто откликнулся на мое приватное предложение! Я-то всего-навсего надеялся получить кого-то из тех, кого никто не станет искать, – улыбнулся Бригер с раздражающей честностью. – Восхитительно! Так намного интереснее! И как Коалиция вас только отпустила?

– С радостью. – Том слишком поздно понял, что легко поддается на провокации.

– Зря. – Бригер выдержал паузу, почесывая переносицу. – Я бы так легко не отпустил.

Том не сразу понял, что выражение его лица, должно быть, изменилось, потому что Бригер поспешил откреститься:

– Нет, нет, я абсолютно ни на что не намекаю. Впрочем, скажите, как вы относитесь к Поддержанию?

По правде говоря, Том предпочел бы никак к нему не относиться, но такой ответ вряд ли был верным. Снова вернулось неприятное ощущение, будто человек сканировал его взглядом. Когда-то давно Бригер с коллегами, взвалив на себя честь и проблемы первого контакта с инопланетной расой, создали корпорацию, которая, как мостик между людьми и хаарс, должна была стать основой сосуществования и дружбы. А превратилась в символ вражды и геноцида, со временем принеся последнему живому хозяину почти неограниченную власть и богатство. Бригер, лучащийся показной самоотверженностью, кое-какие заслуги все-таки имел: именно с подачи Поддержания девятнадцать лет назад были отменены и запрещены сканирования новорожденных – закон, положивший, хотя бы на бумаге, конец истреблению детей хаарс. У частичного запрета сканеров быстро появились как сторонники, так и противники, хотя все они понимали, что это был первый и долгожданный шаг к деэскалации конфликта. Поддержание принуждало Федерацию к созданию все новых нейтральных зон. Но это был лишь фасад, а о грязных тайнах корпорации ходили легенды.

– Молчите? Понимаю. – Бригер явно не привык ждать ответов. Его голос имел мерзкое свойство звучать выше, если предложение было вопросительным.

– Не довелось составить собственное впечатление.

Бригер удовлетворенно кивнул.

– Восхитительно. – Казалось, что он вот-вот захлопает в ладоши. Вместо этого он наклонился вперед с заговорщической улыбкой. – Нейтралитет всегда в цене. Кто-то с вашими, хм, исходными данными мне отлично подойдет.

– Внимательно слушаю, – выдавил из себя Том. – Должен предупредить, что многие исходные данные остались в прошлом.

– Ах, не беспокойтесь, – отмахнулся тот, – я не предложу вам ничего, с чем вы бы не справились. Ничего сложного. Вам потребуется войти в доверие к одному, хм, человеку и выяснить, что он от меня скрывает и что замышляет. Никаких противозаконных действий, никакой угрозы для нашей любимой Коалиции.

За ухом пикнуло входящее сообщение, Том бросил взгляд на Бригера и, получив довольный кивок, открыл анонимное окно с посланием. Число, обозначенное на экране, было немногим меньше требующейся на лечение суммы.

– Это аванс, – добил потенциальный наниматель, стремительно переходя в категорию действующего.

Том сглотнул и решил спросить напрямую:

– В чем подвох?

– Ах, практически ни в чем, – откинулся на спинку Бригер, с видимым удовольствием поглаживая подлокотники, – человек, с которым вам придется, хм, работать, мой давний немецкий друг и коллега Патрик Фукс. Вижу, вы знаете это имя. Как вы понимаете, в этом городе, а то и на всей территории Федерации вряд ли найдется кто-то, о ком господин Фукс не смог бы получить всю возможную информацию. Но вы… Вы – уникальный случай. Официальный договор о вашем прибытии дошел до Поддержания уже после того, как уважаемый коллега покинул нас.

– Это ему не помешает.

– Нет, не помешает. Но ваши мотивы он легко определить не сможет. Ваше лицо известно, не мне вам об этом говорить. Вы – символ. Признаюсь откровенно, я пока не уверен, что именно вы символизируете. Подскажете? А впрочем, неважно. У вас больше причин ненавидеть Федерацию, чем у кого-либо на планете, и все-таки вы здесь. Восхитительно! Никто не заподозрит вас в работе на меня. Ах, не беспокойтесь. Вы же не убивать его идете, право слово. Впрочем, а могли бы?

– Не стал бы, – ушел от прямого ответа Том. – И как, по-вашему, я должен втереться к нему в доверие?

– Больших усилий не потребуется, – отмахнулся от него Бригер. – Вы живой экспонат. Если вы захотите крови, Фукс вам поверит. Поверит вашему прошлому.

Бред, решил Том, но терять все равно было нечего.

– Что я ищу?

– Информацию. – Голос Бригера, неожиданно серьезный, разом потерял всю скрипучесть. – Мой дорогой коллега покинул нас, унеся с собой единственные копии его исследований. Работа всей жизни, понимаете. Так получилось, что он, хм, не имел на это права.

Том выпрямился, сосредоточенно кивнул. Он старался разобрать и запомнить не только слова, но и изменения интонации, скрытые за ними, от этого могла зависеть и его жизнь. Перед ним был человек, способный на все, и сейчас он играл во что-то, понятное только ему.

– Уверен, вы без труда найдете то, что ищете. Дорогой Фукс возглавлял у нас медицинский отдел. Его разработки крайне важны для меня. Узнаете, что у него сохранилось, и доложите.

Том с иронией подумал, что с лечением тут проблемы не только у него. Не то чтобы он всерьез собирался спрашивать о своей шкурке у Бригера – перспективу сдаваться Поддержанию на опыты он не рассматривал. Одно дело – прибьют, другое…

– А если у него ничего нет?

Бригер прищурился, облизывая губы:

– Тогда и решим. Постарайтесь держать его подальше от Поддержания. Нет, возвращать деньги не придется.

Том украдкой зыркнул на незакрытое виртокно с «авансом». Предложение казалось ему невероятно глупым, оплата – несоразмерной, а интуиция вопила об опасности и требовала отказаться. Он мог представить, почему Бригер не пытался просто устранить Фукса, было бы слишком очевидно, а серый кардинал Федерации, по слухам, очень дорожил репутацией. Гораздо проще выставить все как несчастный случай или… диверсию хаарс. Том вспомнил предупреждение майора: не влезать туда, откуда не сможешь выбраться.

– Так вы согласны?

– Согласен.

– Восхитительно! – Бригер хлопнул в ладоши. – Я пришлю вам все, что необходимо знать о моем уважаемом коллеге. А также пропуск в центральный сектор. Вы сможете передвигаться тут почти свободно, но прошу, не суйте нос не в свое дело. Дальше – вы как-нибудь сами, сами. Уверен, что вы меня не разочаруете.

– Кто стоит за Инцидентом? – спросил Том уже от двери, не оборачиваясь. Просто не мог уйти, не спросив.

– Не могу знать, – приторно скорбным тоном ответил Бригер.

Не могу знать. Этот ответ он давал каждый раз, когда его спрашивали публично. Том много раз слышал его в записи, в Сети, в интервью. Просто слова, формальность, но что-то не давало покоя.

– Я готов отказаться от денег в обмен на информацию. Слышал, вы следите за всем, что происходит в мире.

– Не могу знать, – как плохо закольцованная аудиозапись, повторил Бригер.

Дорогу наружу Том нашел сам. Лифт в конце коридора гостеприимно открылся, стоило приблизиться к нему. На улице светать еще не начало, но воздух уже казался чистым и свежим. Утренним. Вокруг стояла тишина, и очень не хватало пения птиц. Том спустился с крыльца, прошагал через примыкающую к нему площадку и остановился у дороги. Вспомнились двое, проходившие здесь пару дней назад и попавшие в объектив вездесущего телевизионного дрона.

– Втереться в доверие, м? – пробормотал он себе под нос. – Осталось только научиться врать и не выглядеть при этом, как котенок в миске со сметаной. Тьфу. Проще простого.

Ему хотелось вернуться и отказаться. Жаль, что других вариантов не нашлось. Он приехал сюда за шансом и получил его, глупо было бы даже не попытаться. Том поежился, не покидало ощущение чужого взгляда. Он обернулся на темные окна полупустого здания. В одном из них едва заметно мелькнула тень и скрылась из вида.