Читать книгу Сочинения (с иллюстрациями) - М. В. Ломоносов - Страница 14

Багряные лучи закрыла уж заря,

Из глаз отъемлет ночь и землю, и моря.

Я с мраком вдруг имел и мысли помраченны,

И представлял в уме полки вооруженны,

Дабы тогда, как ты плывешь между валов,

Присутствовала мной у здешних берегов,

Чтобы фракияне тебя здесь ощущали,

Хотя б отшествие твое отсюду знали.

Но ныне я тебя увидел здесь еще!

Намеренья мои погибли все вотще.

Я верила словам, Мемнон, ах, полным яду!

Теперь мне кто подаст, отчаянной, отраду?

Какая ныне скорбь мрачит твой снова дух?

Такою наглостью не оскорблен твой слух?

Какою?

Демофонт с троянкой прочь отходит

И в пагубу меня конечную приводит!

Не представляй себе несчастия сего…

Но к нам Драмет спешит; уверься от него.

Царевна, корабли стоят готовы к бегу,

И только ждут они тебя одной со брегу.

Способной аквилон, покрытой горизонт

К отшествию с тобой имеет Демофонт.

Троянке буду я последовать рабою?

Я волею пойду, как пленница, с ним в Трою?

Оставя свой престол, я буду там взирать,

Как будет он себя на царство с ней венчать?

Я вижу, мнение тебя терзает ложно.

Приамова дочь здесь.

Как быть тому возможно?

Когда ты брата взял уже на корабли,

Сестра ли от него осталась на земли?

Уже теперь таить не дозволяет время.

Тебе известно, что троянско грекам племя

Противно на сердцах, ужасно на полях:

Остатки оного еще наводят страх!

Затем я тщился здесь младого Полидора

От Илионина вовек отторгнуть взора

И ныне я могу уж грекам показать,

Что Троя больше их не может устрашать.

Троянские восстать не могут больше стены:

Не может впредь Парис похитить в них Елены.

Ах, коль ужасна весть! как бедство отвратить?

Ах, небо, как могло сие ты попустить?

Несчастная сестра какую скорбь терпела!

И кровь во мне самом от жалости кипела,

Как в Илионин я посмел вступить чертог,

Но воли преступить отечества не мог.

Она едва в слезах промолвила, рыдая:

«Когда нас истребить судьбина хочет злая,

Когда нас предает кто должен защищать,

Осталось от самих врагов отрады ждать.

От рук неправедных покройте бедных, греки,

Хотя свирепы вы, однако человеки.

От вас я избежав вселилась меж зверей,

Что носят на себе лишь вид один людей», —

Промолвила и мне сама вручила брата.

О скверная алчба могущества и злата!

Но где мой Демофонт?

Чтоб ты могла прийти

Безбедно на суда, от брегу по пути

Он ставит стражей сам, затем что ветр способной

Прибавил много сил в час, к плаванью удобной.

Креуза, отвратить несчастье поспеши

И руки злобные от гнева удержи!

Раскаянье твое едва ль уже не позно.

О небо, проводи без казни время грозно!

Коль нерассудно злюсь, любезной, на тебя!

Царевна, от меня что хочешь скрыть себя?

Не скучным досаждать к тебе иду я спором

И не завистливым о счастье разговором,

Но слезы горькие перед тобой пролить

И бедным помощи в гонении просить.

Невинной Полидор на пагубу от муки

И из тиранских взят в противнически руки.

Один ваш будет путь, но разной там конец.

Его свирепа смерть, тебя там ждет венец!

Ты, ведая меня и мысльми в том невинну,

Чтоб я к смущениям твоим дала причину,

Драгая, не имей ко мне на сердце зла,

Но, помня, какова любовь меж нас была,

Ты будь поверженным защита и подпора,

Предстательством спаси от смерти Полидора.

Достигни счастливо тебе желанных стран,

Чтоб мучился, лишась надежды, наш тиран.

Я чувствовать могу болезнь твою сердечну,

Коль тягостно нести злость толь бесчеловечну!

Но тот, кто должен сам спасения искать,

Как может оное другому обещать?

Что ночи темноту над морем прогоняет?

Ах, люта злость мою надежду пресекает!

Чем небо нам грозит!

Где помощи искать?

Спеши со мной, Драмет, спасать и умирать.

Несчастье наше все советы разрушает

И предприятый путь Филлиде запирает.

Горит несчастного, ах, Демофонта флот

И помощи лишен среди глубоких вод!

О сжальтесь вы хотя, морские сжальтесь волны.

Восстаньте на пожар, восстаньте гнева полны.

Дождевны облаки, о небо, раствори

И вихри пламенны потопом усмири!

Но крик при берегах, и больший страх от треску,

И умножение сияния и блеску

Погибелию нам, отчаянным, грозят.

Теперь противникам за Трою боги мстят.

Когда они троян державу разрушили,

Свирепством и богов ко гневу побудили.

Они их, отпустив от наших берегов,

Хотят всех погубить среди крутых валов.

А ты об них, Мемнон, печалясь, воздыхаешь.

Ты Трою разорять тиранам помогаешь.

Когда бы ведала намеренья мои,

Оставила бы ты роптания свои.

Кто может ближе всех к Приамову быть трону,

Как тот, кому он сам в чертог дал Илиону?

И кто Ликургов здесь наследник должен быть,

Как тот, кого могла Филлида полюбить?

Я обое к концу привесть желал, царевна,

Но вижу, рушит всё вконец судьбина гневна,

В коварных умыслах успех имеет князь!

Как может дать ответ Филлида, возвратись?

Флот ныне греческой ему уж не ужасен:

В желании своем он будет безопасен.

Неизбежимая тебе грозит беда.

И мне, бессмертные, достойна та ли мзда?

Кто ныне нас спасет?

Тот бедство презирает,

Кто больше уж себе спасения не чает.

Ни молния меня, ниже Зевесов гнев,

Не может устрашить: ударь, не укоснев!

Афинской флот горит!

Ты здесь? И где Филлида?

Гнушаясь твоего несносного ей вида,

Ни пламени, ни вод бежит не устрашась.

Я здесь и, чтоб тебя тоской терзать, спаслась.

Нечаянная мне и строга перемена,

Которою скорбит душа моя смущенна!

Теперь услышим мы, к чему нас рок влечет!

Какой судьба конец смятениям дает?

Чем пламень нам грозит, свирепствуя над Понтом?

Филлиды больше нет с любезным Демофонтом!

Лишилась жизни!

Ах!

Несносной мне удар!

Ах! Как плачевный погас любови жар?

Толь много бедств сказать лишь только начинаю,

Откуду мне начать, я в ужасе не знаю!

Когда покрыла ночь со флотом глубину,

Мы ждали на него Филлиду лишь одну.

Поставив Демофокт суда ко брегу строем,

Чтобы любезную привесть на них с покоем,

На встречу к пристани лишь ехать поспешал,

Куда ее привесть Драмета он послал.

Внезапно из-за гор там весла зашумели,

И стрелы огненны до облаков взлетели.

Упали с высоты на нас, как сильной град.

Уже на кораблях снаряды все горят!

Пылают парусы, валятся райны в море,

В дыму и шуме там лишь только слышно: «горе!»

О, коль великой страх!

О, лютая гроза!

Объемлет сердце хлад и мрак мои глаза!

Там вихри по воде свирепы закрутились,

Противны две на нас стихии согласились.

И каждой там удар огонь в валах рождал

И влажностию жар и пламень умножал.

Иных пожгла огня неукротима сила,

Иных несытая пучина поглотила.

И как я с корабля старался в бот сойти,

Я Демофонта вдруг увидел на пути.

Пронзен, окровавлен, едва уже дыхает,

Стрела еще в груди зажженная пылает.

Я, в страхе восстенав, других на помощь звал,

От двух смертей исторг и к брегу с ним пристал,

Но в сердце третия трепещущем осталась:

Любезная душа от тела разлучалась.

Еще он, ах! тогда из глубины вздохнул

И слабым голосом Филлиду помянул.

На берег, пламенем шумящим освещенный,

Филлида к ним спешит, Драмет с ней устрашенный.

Увидела его безгласна пред собой,

Старалась во слезах поднять его рукой

И речью возбудить хотела бесполезной:

«Промолви, Демофонт, промолви, мой любезной»,

Он мрачные еще глаза свои открыл

И, на нее взглянув, впоследни затворил.

Промолвить силился еще между стенаньем,

Но речь свою пресек последним воздыханьем!

Несчастливой любви несчастливой конец!

Как будет возрыдать оставленной отец!

Филлида с горестным стенаньем возгласила:

«На то ль, чтобы убить, тебя я полюбила?

И так ли путь пресечь тебе хотела я?

Не ты неверен, я изменница твоя.

Ах, пусть бы ты ушел, ты мог бы возвратиться,

И я еще б могла хотя надеждой льститься.

Теперь тебя ко мне никто не возвратит,

И только смерть одна с тобой совокупит».

Промолвила и вдруг кинжал во грудь вонзила

И путь себе за ним со света отворила.

Креуза рвет власы; отчаянной Драмет

Вотще над хладными телами слезы льет.

Мне поздно смерть ее надежду возвращает.

Ах, в ней теперь Ликург вторично умирает!

Теперь мне отнята надежда до конца!

Презрела ты меня, послушала льстеца

И с ним в отчаяньи, о дерзка, умираешь!

Однако тем моих желаний не скончаешь.

Я столько на земли тебе противен был,

Что свет тебе со мной, Филлида, стал не мил.

И чтобы мною ты очей не раздражила,

Прекрасны очи ты вовеки затворила.

Ты от меня бежишь за Демофонтом вслед

И чаешь, что уж там меня твой взор минет?

Гнушаешься еще ты после смерти мною?

Или не смею стать я там перед тобою?

Я следовать тебе не устрашусь во ад

И стану там казать тебе противной взгляд.

Я буду там стенать, трястись в несносной казни

И к жалости тебя подвигну и к боязни.

Ты там, чтоб от меня могла себя укрыть,

Не можешь уж себя в другой раз умертвить.

Что долго смерти ждать?

Пожди еще минуту:

Не всю ты претерпел на свете муку люту.

Младенец, что Драмет похитил на суда,

Спасен ли?

Погубил огонь или вода.

Бессчастной Полидор!

Деифил неповинной!

Ты лютости моей, тиран, был сам причиной.

Рачением моим закрыт мой Полидор

От злобы твоея Фракийских дале гор.

За наглости твои, за зло непостоянство,

За гордой мне отказ, за мерзкое тиранство

Мне промысл пособил в сей час тебе отмстить

И сына твоего противникам вручить.

Но месть сия легка явилась пред богами:

Деифила сожгли они между валами.

Мне должно бы его на части растерзать

И, растерзав, отцу на пищу сына дать,

Дабы к тому твоя несытая утроба

Рожденному тобой служила вместо гроба.

Ах, что еще в мои глаза блистает свет?

Филлиды больше здесь и Деифила нет!

Я ныне скипетр, власть и славу презираю

И только громного удара лишь желаю.

Еще я не могу богов к тому склонить,

Прошением на казнь и злобой побудить?

Но смерти что ищу на казнь себе напрасно?

Я чувствую в себе мучение ужасно!

Филлида, Демофонт и ты, ах, Деифил!

В средине сердца мне геенну воспалил.

Какая круг меня бунтует непогода?

То мерзостью моей гнушается природа!

Светила идут все обратно на восток:

Законы естества преобращает рок.

Все боги на меня, что Трою защищали,

За дочь Приамову против меня восстали.

Нептун стремит на брег морскую глубину,

Пожрать меня бежат чудовища по дну;

И вечные Плутон заклепы отверзает,

Рыгает в воздух яд и звезды помрачает.

Зияет челюстьми несытой Флегетон:

Тиранов слышу там бесчеловечных стон.

Но что еще? между ревущих ветров спором

Является Зевес пламенновидным взором.

Меж мрачных и грозой отягощенных туч

Из рук его гремит быстротекущий луч.

Суровая змия мне сердце, ах! снедает,

И внутрь и вне болезнь и страх меня терзает.

Разверстая земля, кровавы небеса,

Кипящие моря, горящие леса

На пагубу мою себя приготовляют.

Но в бездну долго что меня не погружают?

Когда меня терпеть не может естество,

Скончай меня, скончай, о сильно божество!